Дженни говорит

У него был адрес сгоревшего кинотеатра и заброшенного парка развлечений. И бара на Ярком Пляже, который, с его везучестью, тоже давным-давно пал жертвой какой-нибудь стихии. Брайану почему-то представилось наводнение. Может, для бинго. Это была бы катастрофа.       Не то чтобы самая настоящая, после которой остаётся только сесть на стул и мурлыкать прилипчивую мелодию, прихлёбывая чай, пока вокруг рушится вся твоя жизнь. Или весь мир, если четверг выдался совсем неудачным.       Бар затопило бы, конечно, в четверг, и это успешно напоминало бы всё вокруг: посеревшие от дождя вывески, потускневшие огни светофоров и утонувший в отражениях домов асфальт. Торов день. Настоящий Торов день, а не жалкое его подобие, каким и были все обычные четверги: гроза прошлась над городом подобно каре небесной. Повалила парочку деревьев. Лишила бизнеса несколько мелких лавочек. Нагнала на даунтаун воды по щиколотку — стоки были забиты после недавнего празднества. Так как празднество было невидимым, мусор тоже никто не мог вычистить. А вот дождевая вода, которая всё прибывала и прибывала, была вполне настоящей.       «Трещину в стекле» затопило бы по самые цветастые занавески на кухне. Удалось бы спасти почти всё имущество — кроме старой электрической плитки и нескольких нелюбимых картин — и работники сидели бы в кафе на южном окончании Парка и наблюдали за бумажными корабликами, плывущими дальше на юго-запад, к району высоток. На нескольких бумажных палубах бегали бы крошечные матросы, выкрикивали какие-то понятные лишь настоящим морским волкам команды и изредка чихали. Барменша провожала бы взглядом один из таких кораблей, — с флагом, который заменял рыжий лепесток тюльпана — обхватив пальцами кружку с горячим кофе.       Брайан помотал головой, и видение исчезло.       Радио молчало. Справа блестела водная гладь — словно солнце пропустили через тёрку, и его яркие хлопья теперь колыхались на поверхности. Каким был бы бог с этой небесной тёркой? Наверное, похожим на великаншу из старой сказки с золотоносным гусём, — ворчливым, но добрым в душе.       «Крайслер» дышал жаром: после дождей Дерривуда это было большим испытанием — как для водителя, так и для самой машины. Морской воздух тоже вряд ли пойдёт ей на пользу. Пусть она и походит на аллигатора, это не значит, что она выжила бы в луизианских болотах. Брайану вдруг представилось, как его «крайслер нью-йоркер» дичает в трясине, совсем как тот фордик в волшебном лесу в книжке про мальчика, который выжил. Конечно, Брайану пришлось бы дичать вместе с ним, потому что встретить на шоссе 29 того, кто согласился бы его подвезти, было почти нереально.       Связь на мобильном всё никак не могла решить, появиться ей или исчезнуть. Лавре всё никак не мог решить, позвонить ли в мэпллэйровскую библиотеку и попросить ли о помощи. Впрочем, что они скажут ему такого, о чём он не знал?       Телефон разрядился, и Брайану не пришлось выбирать. Он проехал мимо аквапарка, из которого доносились крики радости и крики ужаса, все в равной степени, и мимо кучки наверняка соревнующихся тату-салонов, предлагающих безумные скидки. Кто бы стал делать две татуировки в один день, чтобы получить 50-процентную скидку на вторую?       Наверное, Элизабет. Она вытатуировала бы себе на запястье маленькую звёздочку, на которую бы по привычке загадывала желания, а потом ещё добавила пару волн на лодыжку. Для своего домашнего келпи, конечно.       Её отец был бы в бешенстве. Но на то она и Лиззи Беннет — она бы носила эти тату как шрамы, с гордостью и безразличием. Наверное, так же она ходила и на выпускной.... вернее, пойдёт. До него осталось всего пару дней. С неё станется пойти туда со своей водяной лошадкой и отплясывать под «Jailhouse rock» так, словно завтра не существует.       Странно, что она не перезвонила ему — он ведь оставлял сообщение. Хотя что бы она сказала? «Кинотеатр, Лавре? Потрясающе.» А он бы ответил, что старался, как мог. Всё их предприятие не то чтобы очень продумано и вряд ли обречено на успех.       Указатель на город затерялся среди кричащих вывесок тату-салонов и патриотических флагов. В маленьких городках их можно встретить на каждом углу, но в большом... большие города не выпячивают свой патриотизм. Они знают лучше.       Главная улица упиралась в пляж, аккуратно заворачивала на площади с автобусной остановкой и уходила дальше вдоль берега. Путь Брайана пролегал там, но ему было так безумно жарко, что он решил немного размять ноги. И, может, поесть чего-нибудь кроме чипсов и фирменных блюд из «Вендис».       Океанский бриз после металлического жара автомобиля походил на освобождение. Лавре омыло звуками прибрежного городка, до которого ещё не добрался туристический сезон — криками чаек, бьющимися о берег волнами, музыкой из фургончика с мороженым, приваренным к месту в рядах остальных забегаловок с едой. Брайан пробежался по ним глазами: «Сабвей», несколько местных ресторанчиков вне сети, в основном с морепродуктами, и даже затесавшаяся между ними лавка с изделиями из ракушек, камней и дерева. Никаких «Вендис». И никаких чёртовых «Тако Белл».       Солнце припекало так не по-весеннему, что Брайан стащил кофту и повязал её на пояс. Дышать стало легче.       Над фургоном с мороженым растянулось выцветшее «У Джани». За прилавком почти танцевал плотный чёрный мужчина с лучезарной улыбкой. Наверное, все жители прибрежных городков такие. Кроме приезжих.       — Мятное? Или, может фисташковое?       Брайан и рта не успел раскрыть, а продавец уже открыл пластиковую дверку, и из холодильника дыхнуло приятной прохладой.       — Мятное. С шоколадной крошкой, — Лавре моргнул и подошёл поближе. — Как вы узнали?       — Я всегда угадываю. Это моя суперспособность, — весело ответил мужчина, загребая мороженое круглой ложкой. — Только не распространяйтесь об этом. Я остерегаюсь суперзлодеев.       — Никогда, — пообещал Брайан и вытащил из кармана мелочь вместе с адресом кинотеатра и приписанным ниже названием бара, «Трещина в стекле». С удивлением уставился на поднятый на заправке ключ, про который совсем успел забыть. А потом встретился с очередным клише: бумажку вырвал из его рук океанский ветер и понёс в сторону пляжа.       Мороженое пришлось оставить на потом.