Дженни говорит

Сейчас «Вендис» выплыло из тумана в шестом часу, когда Льюис остался далеко позади — вместе с Джей, которая исчезла ещё более внезапно, чем Табита, даже не попрощавшись — и Брайан свернул туда, не задумываясь. На стоянке под одиноким фонарём стояла тёмная фура. На тенте белел логотип: волчий череп с тремя глазницами, в каждой из которых пылал огонь. Водитель подошёл так тихо, что Брайан его даже не заметил: он задел его плечом, мол, двигайся, и забрался в кабину. Взревел двигатель — так, словно это был не грузовик, а отправляющийся в межпланетное путешествие корабль. Брайан смотрел на то, как машина исчезает в тумане, и чувствовал, что упускает что-то важное. Да, он всё ещё помнил Итана Окделла, но это вряд ли можно было назвать равноценным обменом. Казалось, что всем вокруг было известно больше, чем ему самому — даже призракам, объявляющимся на его пути. Кстати, о них... Брайан вытащил из кармана телефон, который перестал ловить сеть, когда его тёмно-зелёный крайслер выехал на шоссе, и посмотрел на время. Главное, что он уяснил за всё то время, что жил в Мэпллэйре: даже странности подчиняются определённым законам. В любой истории должен быть третий акт. Третья встреча. Третий призрак — и, если повезёт, это будет не призрак Будущего Рождества. До Сити оставалось совсем немного: скоро шоссе повернёт, и на горизонте появятся его небоскрёбы и загрязнённое электрическим светом небо. Окна в «Вендис» не горели. Дверь была заперта — и даже никакой таблички «закрыто», чтобы случайный посетитель тут же отправился бы в ближайший «МакДональдс». Он вернулся к машине и начал ждать. Цифры на экране телефона рассыпались в будущее: 5:13, 5:24... Радио крайслера вдруг ожило и отчётливо хрипнуло: «И мы узнаем друг друга, и впервые увидим такими, какие мы есть». Брайан едва не выронил телефон. — Не самое лучшее время для того, чтобы поиграть в автоботов, — пробормотал он, легонько ударяя бедром по водительской двери. — ...или десептиконов, кто тебя знает. На Бамблби ты определённо не похожа. А потом в «Вендис» зажёгся свет. Словно кто-то включил фильм на середине: пыльные окна засияли чистотой, в зале продолжили своё движение официанты, за столами зашуршали разговоры. Брайан опустил взгляд. Цифры на телефоне догнались до «5:27». Дороти заметила его сквозь стекло и помахала рукой. Интересно, какого цвета на этот раз её туфли? И не лишится ли Брайан на этот раз чего-то важного — вроде сердца, мозгов или храбрости? Не то чтобы у него всего этого было в избытке. — Что ж, здравствуй, третий акт, — пробормотал Лавре и отправился на последний ужин в своём путешествии. Колокольчик у входа тренькнул так, словно задыхался, но Дороти подскочила к Брайану сразу же, чуть проскользив по полу своими балетками. Чёрными, не рубиновыми. И даже не серебряными. Брайан вздохнул. — Добро пожаловать! — прочирикала Дороти. — Стакан колы и наше фир.. Лавре не дал ей договорить. — Колы хватит, — он поднял руку. Официантка нахмурилась. — С вами всё в порядке? — она кивнула на изъеденную ключом ладонь, и Брайан кивнул. Что он ещё мог сделать? Дороти отвела его в самый угол, поближе к кухне: пластиковые двери постоянно хлопали, пропуская в зал гружёного едой и подносами Фрэнка, но Брайан не возражал. Когда Дороти вернулась к нему с подносом, на котором одиноко стоял стакан колы, лёд в котором мелодично бился о стенки, Брайан спросил. — Ты ведь знаешь Итана Окделла. Это прозвучало как утверждение, но на самом деле было вопросом. Может, хотя бы так Брайан не будет чувствовать себя одиноким. Может, кто-то уже объяснит ему, что квест продолжается и не стоит останавливаться. Может... Дороти вдруг просияла и плюхнулась на краешек стула напротив. Проходивший мимо Фрэнк неодобрительно хмыкнул, но она только махнула в его сторону рукой, задев свой клетчатый передник. — Знаешь, — она перешла на «ты» так, словно они знали друг друга всю жизнь, а потом та разделила их, чтобы свести вместе под самый занавес, в наиболее насыщенный эмоциональный момент. — Я думала, что ты будешь другим. Брайан сдвинул брови. — Чёртово шоссе приводит меня сюда уже третий раз, почему... — Нет-нет, — Дороти сморщила нос и хищно улыбнулась. — Я прекрасно тебя помню. Я помню каждого, кто сюда заходит. Никто не оказывается в «Вендис» просто так. Брайан невольно обвёл глазами остальных посетителей. Ему было сложно представить, что семья за центральным столиком заехала сюда не потому, что просто искала, чего бы поесть. Дороти проследила его взгляд и чуть склонила голову. — Причины у всех разные... И не каждый о них рассказывает. И кто-то... действительно заезжает сюда случайно. С таких плату мы не берём. — Тогда почему я должен быть другим? — Хотя бы потому... Фрэнк выбрал именно этот момент, чтобы брякнут к ним на стол целый поднос с вилками и горой салфеток. Он демонстративно поднял брови, и на лице Дороти отразилось недовольство. Пару секунд он говорили. Без слов, как это умеют делать давние друзья, которые настолько привыкли к друг другу, что иногда забывают, где заканчиваются сами, и где начинается их вторая половина. В конце концов, Дороти вздохнула и принялась накручивать салфетки на вилки. И жестом показала, что она не против помощи. Брайан схватился за салфетку, которую было удивительно сложно складывать — да и не обязательно, если на то пошло, но отказываться показалось ему оскорбительным. — Так почему?... — Хотя бы потому, что тебя мы ждали. Брайан пробормотал, борясь с мятой салфеткой, которая никак не желала складываться, как надо: — Это я заметил ещё в прошлый раз. — Нет, не так! Мы ждали тебя очень давно. Не то чтобы совсем-совсем давно, не с того момента, как начали строить это шоссе, потому что тогда это было совсем безумием, сам посуди. Существовать только ради одного посетителя — глупая затея, если ты цепь быстрого питания. — Тогда почему... — Ладно, не тебя тебя... ну, понимаешь. Я не знала, каким ты будешь. Или какой. Или какими. Это мог быть любой из тех, кто тренькал колокольчиком в нашем заведении. Если честно, — Дороти почти зашептала, и Брайан пришлось чуть наклониться. — Когда пару лет назад сюда заехала компашка байкеров — кстати, они и сейчас скоро придут — я проспорила Фрэнку пару смен, потому что была уверена, что в этот раз мы ждали именно их. Брайан посмотрел на вилку с такой злостью, что удивился, почему она не погнулась под его взглядом. Или хотя бы не воспламенилась. Конечно, он не был в книге того знаменитого парня, специализирующегося на таких сценах, он был в каком-то диком сериале, который кто-то по ошибке запустил в производство, толком не ознакомившись со сценарием... но кафешка, которая выпрыгивала на шоссе №29 в ожидании него? Не только него, конечно, но... в том числе? Брайан поднял взгляд. Дороти смотрела на него с любопытной улыбкой, за которой наверняка крылось несколько вопросов, от которых не увернуться. Наверное, он был для неё кем-то вроде знаменитости. Случайной знаменитости, которую просто хочется увидеть одним глазком, чтобы потом рассказывать об этом всем, кто захочет слушать. — Зачем ты уехал? Вопрос зазвенел в ушах Брайана, как назойливая муха. Все остальные звуки исчезли, словно и не сидел он в переполненном кафе и не накручивал салфетки на столовые приборы, потому что больше этого делать было некому. Это был простой вопрос. И у Брайана был на него ответ. Тоже довольно простой. Почти очевидный. — Чтобы помочь другу. Дороти издала звук, похожий на те, что пускают в телевикторинах, когда участник отвечал, что Толкин и Эдгар По любили словосочетание «чердачная дверь». И ошибался дверью, конечно. — Попробуй ещё раз, мертвячок. Руки Брайана замерли на вилке, все зубцы которой были погнуты, словно кто-то пытался проткнуть ей стол. Или чью-то очень прочную кожу. Очень прочную серую кожу. Когда он успел взять вилку? Зачем? Только Табита и Джей звали его «мертвецом». Был ли он им в самом деле? Давно ли он чувствовал себя мёртвым? — Я... уехал, чтобы найти друга... Дороти опустила руки на стол. Брайан отметил, что на безымянном пальце правой руки у неё было тонкое золотое колечко. Эта обычная вещь смотрелась на ней почти... потусторонне. Словно официантка Дороти не имела права на личную жизнь. Словно Дороти не имела права на существование. Ей не пришлось спрашивать в третий раз. — Я пытался уехать от себя, — выдавил Брайан сквозь зубы, и в кафе повисла тишина. Лавре с удивлением огляделся: все столики оказались пустыми. А ведь он был готов поклясться, что всего пару минут назад в дверь ввалилась огромная толпа байкеров с одноглазой тёткой во главе, а за столиками десять и тринадцать праздновали день рождения, и официант напялил дурацкие очки и пытался пропыхтеть песенку, удерживая в руках сделанный из блинов, взбитых сливок и кленового сиропа торт. — Мне было... невыносимо, — продолжил Брайан. Его прорвало, словно ненадёжную дамбу, построенную на не осевшие в чужих карманах деньги налогоплательщиков. — Невыносимо от работы. От чужих слов. От всех этих странностей. От всего вокруг. Но больше всего мне было тошно от самого себя. Где-то на соседней улице завизжала автомобильная сигнализация, и Брайан выронил из рук салфетку и вилку. Дороти наклонилась и вернула прибор на стол. — И как? Удалось тебе от себя сбежать? Брайан знал ответ и на этот вопрос. Он был куда легче предыдущего. Глупо было даже предполагать, что это возможно. — Нет. Он опустил взгляд на вилку. Все зубчики у неё были ровными, словно только сейчас с конвейера. — Лучше всего дома, — улыбнулась Дороти, и кафе вокруг снова ожило: профессор за соседним столиком закричал что-то об аккуратности пересения образа Шерлока в телевизионные процедуралы, байкеры потребовали все комбо, что только есть в меню, а где-то в кухне упало что-то металлическое и очень тяжёлое. А Брайан подумал, что уже давно не знает, где он — его настоящий дом. Дороти вздохнула и запустила пальцы в одну из косичек, ловко развязала ленту и взъерошила волосы. — Так устала от этой причёски... давно надо было это сделать. Волосы теперь будут волнистые, но ладно уж, малые жертвы. Брайан подождал ещё немного. Посмотрел на неё с вывозом. Даже немного выдвинул вперёд челюсть — в, как он надеялся, упрямом жесте. — И... что теперь? Дороти замерла и уставилась на него удивлённо, словно он спросил о самой очевидной вещи на свете. — Ах да! — она хлопнула себя по лбу рукой и вскочила с места. — Погоди секунду. Дороти распахнула пластиковые двери в кухню, наклонилась вперёд, держась за ручки, и прокричала куда-то вглубь: — Сара! К тебе посетитель!