Дженни говорит

Сейчас Брайан жил в Мэпллэйре и потому знал много из того, чего ему знать не следовало. Знал, что Элизабет Рихель видит мёртвых и дружит с келпи. Знал, что Эвермор Купер пропадает в книгах в более буквальном смысле, чем любой посетитель книжного клуба; что Эва Моралес была больше воспоминанием, чем человеком — пока не уехала. Знал, что Эван Нод продолжает исполнять роль Жнеца и провожать мёртвых к Мосту. И знал, что на Мосту их всегда ждала Кэйлинна Нод, его старшая сестра. Помимо того, что Брайан жил в Мэпллэйре, он также любил читать комиксы. И потому знал про ножницы, заваленные этими самыми комиксами: они были единственной вещью, которой удалось пробить кожу серого мальчика Итана Окделла. Знание, впрочем, не всегда приводит к действиям. И тот факт, что ножницы лежали в бардачке его «крайслера» было почти недоразумением. Брайан даже не помнил, как их подобрал... может, по наитию, как и ключ, обронённый пьяницей на заправке? А, может, потому что знал про законы историй слишком много для того, чтобы не совершать ошибок. Сара Окделл была, конечно, призраком. Она рассказала ему то, что он уже знал: про лабораторию, доктора и побег в Мэпллэйр. Рассказала она и про свою вину, и про то, что у неё было гораздо больше общего с паучихой Орсо, живущей на мэпллэйровских болотах, чем с любым из них. Брайан видел Орсо лишь однажды — почти случайно, когда она прихромала к призрачной колокольне и долго смотрела вверх. Её сложно было не заметить: она была белой, как лунь, с яркими, как жвачка, волосами. Ей было самое место в другой истории, где школьники седлают роботов и решают слишком серьёзные проблемы, но она ходила по дорогам Мэпллэйра, оставляя за собой странный ассиметричный след. — Ты опаздываешь, — сказала ему Сара и улыбнулась грустно, словно конец света уже наступил, и она не могла с ним справиться. Брайан хотел возразить: разве не задерживали его призраки, такие же, как она сама? Разве не ловило в своё кольцо двадцать девятое шоссе — словно решивший пошалить малолетний ребёнок? Разве он не выехал из Мэпллэйра случайно, не из благородных порывов, а потому что не мог терпеть? — Но почему я? Из-за того, что я был рядом когда-то давным? Потому что так сильно хотел уехать из этого сумасшедшего дома? Ещё по какой-то дурацкой причине — вроде цвета моей кожи и грёбаного символизма? Сара рассмеялась. — Ты сам дал несколько довольно логичных ответов. Можешь выбрать любой из них. — Это... этого недостаточно, — выпалил Брайан. — Ну, конечно, как я могла ожидать чего-то другого? И Брайан думал, что она скажет что-нибудь ещё. Хотя бы что-то вроде «тебя тянула сюда собственная нить, которая пронизывала кожу твоего друга, а теперь осталась где-то в городе, который исчезает с карты... не чувствуешь?». Но вместо этого Сара вздохнула и поднялась, потому что у неё было не так много времени. Всего три с небольшим часа. А после она снова превратится в незаконченную историю, которая обречена вечно скитаться по шоссе № 29, оборванная лента судьбы, на которую никто не зарится. Часть паучихи, которой больше нет до неё дела. Брайан мог бы спросить, что происходит с Мэпллэйром, и Сара ответила бы, что глупо задавать вопросы, ответы на которые знаешь. Итан Окделл носил в себе слишком много чужих судеб — тяжёлых и лёгких, грустных и весёлых, бесконечно разных — и их становилось всё больше и больше. Сити, наконец, нашёл замену своей забывшей обо всём Ткачихе и с облегчением скинул всё то, что так долго скрывал, на серого мальчика, желавшего помочь всем. Слушай, Итан. Слушай внимательнее, потому что Сити не повторяет дважды, и это будет твоя вина, если какая-то ниточка затеряется, сгорит, утонет, разорвётся под порывами ветра. Итан жил в Сити, распутывал клубки его судеб и забирал их с собой. Он всё меньше становился человеком и всё больше — историей. Пока однажды не наткнулся на ту, которая забыла, что была Ткачихой. — Но зачем всё это? Что происходит с этим грёбаным Сити теперь, когда в него вернулась его... паучиха? Сара обернулась и пожала плечами. — Этого я уже не знаю. Я всего лишь призрак, мертвячок. — И что, ты просто хотела, чтобы я выслушал тебя? Для чего? — Чтобы ты знал, что делать. Она вышла из «Вендис» в 8:30 и не появилась за прозрачной дверью. Просто сделала шаг и растворилась в тумане шоссе № 29, под которым бежала паутина. — Но почему нельзя было просто сказать? Что-то вроде «Брайан, вот тебе меч, вот тебе сумка, в том лесу водятся кабанчики, принеси десять шкурок и получишь награду»? — Сомневаюсь, что если бы тебе сказали, что ты должен выйти с ножницами против паучихи чужих судеб, ты бы продолжил свой путь, — раздалось откуда-то снизу, и Брайан опустил взгляд. «Вендис» снова пустовало — за пыльными стёклами виднелись красные диванчики и одинокие растения в кадках, мигающее жёлтой подсветкой меню на стене и стопка подносов на стойке. А снаружи, прямо у входа, сидел Мортимер. Тот самый, что пытался добраться до алкоголя на заправке с девятого круга ада. Брайан открыл дверь — звон колокольчика прозвучал особенно жалко в окружавшей их тишине — и выбрался на шоссе. — Полагаю, ты тоже полицейская собака. — Попрошу никак не ассоциировать меня с этими чёртовыми чёрно-белыми псинами... — Тогда кто? Ещё один племянник тётушки Табиты? — Мы с ней разве похожи? Мортимер поднялся, чуть покачнувшись, и Брайану пришлось задрать голову, чтобы посмотреть ему в глаза. И это при том, что он сутулился. — ...Не то чтобы, но Джей назвала её «тётушкой», и... Мортимер вздохнул и втянул носом утренний воздух. — Если выедем сейчас, то успеем добраться до Сити к вечеру. — То есть к половине шестого? Мортимер повернул голову, и Брайану показалось, что на секунду его лицо закрыл звериный череп. Почему-то чёрный. — Дай угадаю... Ваша Бригадирская Стая играет в Тотошек на этом шоссе, потому что жизнь слишком длинная, а скучать — не то чтобы приятно? Мортимер оскалился. — Если ты думаешь, что ты такой весь из себя особенный, то просто плохо знаешь Табиту. Она любит случайности. И уж точно не подстраивает судьбоносных встреч. Как вы вообще познакомились? Брайан опустил взгляд. — Я вроде как... задел её машиной? Брови Мортимера поднялись так высоко, что чуть не слились с линией волос. А потом из его горла вырвался тявкающий смешок. Ну точно Тотошка. — Просто чудесно. Неудивительно, что она решила тебе помочь. — Помочь? — Брайан нахмурился. — Пока от вас было куда меньше толка, чем... — А ты что, думаешь, ты бы смог забраться так далеко? По самому хищному шоссе по эту сторону Миссисипи? Брайан притих. — Иногда я всё ещё ехал один... — неуверенно начал он. — Ну да, ну да, пошли мы нахер, — Мортимер провёл рукой по волосам, отчего они стали похожи на заросли терниев — хотя ещё более взъерошенными они, казалось, стать не могли. — Вечно от вас никакой благодарности, только дурацкие шутки про «служить» и что там ещё... Брайан подумал о песнях, которые обещали, что волки обязательно вернутся к самой вечеринке. И о призраках, которых ты всегда берёшь с собой. А ещё — о вампирах, кругах ада и почему-то мороженом. — Летучие обезьяны... — прошептал Брайан, стараясь не представлять, где бы он оказался, если бы не сбил в самом начале своего пути полицейскую собаку. — О да, летучие обезьяны, — довольно осклабился Мортимер. — Если честно, тот же Данте не такой уж и плохой парень, но тебе бы лучше больше не сворачивать на его заправку. — Но... Почему... — Каждый город на этом шоссе рад кого-нибудь сожрать. Потому здесь так много призраков. И так мало случайностей. Брайан выдохнул — ему вдруг захотелось поплотнее закутаться в свою спортивную кофту. — Но Джей оставила меня в Льюисе... — Потому что с тобой была полицейская. К тому же, местная. — Тогда почему ты не запрыгнул в мою машину на заправке? — Я был пьян, очевидно же. К тому же, я должен был встретить тебя здесь. Таков был план. — Вы поэтому называете меня «мертвецом»? «Потому что именно им бы я и стал, если бы не бегущая рядом Стая?» повисло в воздухе невысказанным вздохом. — Никто другой по этой дороге и не ездит. С другой стороны, никто — до тебя, мертвячок, — не искал путь в Сити. Все остальные о нём давно забыли. — Но не вы. Мортимер улыбнулся и широко расставил руки, словно собрался обниматься с целым миром. — Что тут сказать. Бригадиры ходят другими тропами. Да ты и сам это знаешь. — Тогда зачем вам я? — А кто сказал, что дело в тебе? — Мортимер притворно нахмурился. — Может, дело в тачке? Или в том, что ты случайно наехал на Табиту? Или в том, что именно ты заказывал в этом чёртовом «Вендис»? Брайан бросил взгляд на свой «крайслер», и Мортимер проследил его. — Ага, попался! На самом деле, Сити не пускает никого. Уже какое-то время. — Но я туда проеду... почему? — О, в этом мы не уверены. И никто не уверен. — И сколько процентов за то, что у меня получится? Мортимер запрокинул голову и прищурился. — Двенадцать? Брайан прикрыл глаза и медленно досчитал до пяти. — Ты что там делаешь? Медитируешь? Так мы поедем, нет? Брайан выдохнул через нос и забрался на водительское сиденье. На мгновение он подумал, что было бы куда проще думать, будто он разбился ещё при выезде из Мэпллэйра, и всё происходящее — случайно слепленные вместе концепты, до которых в спешке дотянулся его мозг. Но потом Брайан распахнул бардачок и увидел лежащие там ножницы. — Садись уж, Тотошка. Попытаемся пережить чёртов ураган.