Азбука Волейбола

Б — это бэнто, которое Хината неосмотрительно забывает в клубной комнате. Б — это ещё и беспечность в обхождении с едой, беспокойство за её сохранность и болезненное урчание в пустом желудке. В контейнере, о котором Хината мечтает весь урок и которого не обнаруживает в сумке, любовно размещены рис с яйцом вкрутую, жаренный лосось и маринованные умэ — его любимые. Теперь же аппетитный обед пылится в пропахшей потом и резиной комнате по соседству с вонючими кроссовками Танаки, старыми коробками и швабрами. А может, и не пылится уже вовсе. Кто-нибудь мог бессовестно его схомячить под шумок. С Тсукишимы станется. И с Кагеямы. Да и Рю с Нишиноей выглядели на переменке чересчур довольными и сытыми… «Не к добру», — думает Хината и сразу после звонка срывается в сторону залов. Ноги пружинят о пол, Шоё почти готов взлететь, как истинный воронёнок, на добычу которого смели претендовать матёрые вороны из стаи. Он даже едва ли не сбивает с ног Кагеяму, который выходит из своего класса и — ну что за кретин — стартует за ним следом, не разобравшись, в чём дело. В глазах связующего читается: «Я не проиграю!» И хотя игра ему неизвестна, он, не испытав ни малейших сомнений, принимает её правила. И тоже бежит. Хината так привык к высокой тёмной фигуре рядом, что даже не удивляется. — Он мой! Не смей! — выдыхает на бегу Хината, пихая вечного соперника в бок, за что тут же получает в ответ смачную оплеуху. — Не уступлю! — Да у тебя же свой есть! — Что — свой? — Обед! — Обед? — Кагеяма, хоть и несколько теряется, скорости не сбавляет, и к дверям клубной комнаты они прибегают одновременно — запыхавшиеся, согнувшегося пополам и почему-то улыбающиеся. Но улыбка Хинаты быстро сходит на нет: из-за двери доносится приглушённый голос. — Да это же капитан и Суга-сан! — вырывается у него возмущённый шёпот. Хината комично округляет глаза и смотрит на Кагеяму в ужасе: — Моё бэнто едят… — Твоё б… — Заткнись! — шипит на него Шоё, зажимая рот Кагеямы ладонью. Лицо его горячее после бега, глаза сердючие, а дыхание… Ух, Хината и не думал никогда, что можно так угрожающе дышать. Игнорируя тупицу Кагеяму, он прижимается ухом к двери и напряжённо замирает: ну что, жрут или нет? Кагеяма, хоть и демонстративно недоволен, тоже подаётся вперёд, обращаясь в слух. Из чистого упрямства. И немного — самую малость — любопытства. — …тебе нравится? Нравится, Коуши? — Ах, да, да, Дайчи-сан, о… оч-чень… — Моё бэнто! — Хината едва ли не хнычет от досады, но тут приходит очередь Кагеямы затыкать ему рот. — Может сделаем уже это? — Здесь, сейчас?.. «Съедят! Ну точно съедят! Изверги!», — беспомощно думает Шоё, теряя надежду. — А почему нет? — А вдруг кто-то зайдёт… — Брось. До тренировки ещё три часа… Хината страдальчески стонет в ладонь Кагеямы. Да! Он зайдёт! Прямо сейчас зайдёт и заберёт свой обед! Шоё даже рвётся вперёд, но Кагеяма грубо одёргивает его и качает головой. Кончики его ушей почему-то пылают. «Ага, стыдно за своих семпаев! — догадывается Хината. — Так бессовестно отнимать еду у молодого растущего организма…» — Дайчи-сан, а у тебя есть?.. — Есть. «Палочки», — понимает Хината. Ну да, не руками же есть. Звуки ненадолго затихают, Кагеяма безуспешно пытается оттащить его от двери, но Хината упирается. Бэнто, его бедное бэнто… Живот предательски урчит. — Да я поделюсь с тобой своим, — шепчет Кагеяма с яростью, дёргая Шоё за руку. От усердия аж раскраснелся, дурак, весь румянцем залит. — Только давай уйдём, идиот! — Но у меня там была вкуснотища! — У меня тоже вку… Из-за двери вдруг доносится протяжный стон. Кагеяма выглядит так, словно просидел в онсене пять часов и сварился заживо. — Вот видишь! — у Хинаты едва ли не слёзы на глазах наворачиваются. — Настолько вкусно! Он и сам бы застонал, перепади ему хоть кусочек, но нет же… — Всё, я иду забирать! Достало! Есть хочу! — Хината выплёвывает короткие фразы с возмущением и досадой, вырывает свою руку у Кагеямы, который перехватывает его за талию, одёргивает назад, держит, как малолетку какого-то. Завязывается потасовка, оба пыхтят, сопят и вдруг поваливаются на землю. — Идиот! — скрипит зубами Кагеяма, делая страшное лицо. — Да ты хоть… — Кагеяма! Хината! — доносится до них вдруг звонкий голос Ямагучи. Парнишка бежит к ним довольный, но словно… неполноценный? Хината не сразу понимает, что такое чувство появляется, потому что рядом с ним не шагает Тсукишима. — А я везде искал тебя! Фух… — он упирается ладонями в колени, переводит дыхание и достаёт из сумки… — Бэнто! — восклицает Хината, выползая из-под Кагеямы с проворностью хорька, вцепляется в контейнер так, словно не видел еду месяцами, питался землёй, сосновыми иголками и пробегающими мимо крысами. — Ты утром забыл в клубной комнате и убежал, я тебя весь день словить не могу, чтобы отдать, — улыбается Ямагучи. Хината радостно скачет со своим бэнто и совсем его не слушает. И только десять минут спустя, когда они с Кагеямой сидят на скамейке и торопливо уминают рис за обе щеки, до Шоё вдруг доходит. — Кагеяма! — распахивает глаза он. — А чьё же бэнто тогда ели капитан и Сугавара-сан? Кагеяма давится едой, отплёвывается рисом, отталкивает стучащего его по спине Хинату и бормочет: — Идиот, откуда мне знать? — Но им было так вкусно… Вот бы нам тоже попробовать, да? — глаза Шоё светятся, тёплые и невинные, и Кагеяма странно застывает, смотрит на него долго, тягуче, даже тяжело как-то. — Да, — чуть хрипло соглашается он, потому что Хината всё ещё ждёт ответа. — Вот бы.