Азбука Волейбола

Л — это… Ох, боги, нет. Ба-наль-щи-на. Почему Л — это всегда То Самое. Почему не Лучший, например? Лучший — это, конечно, Вакатоши. Лучший доигровщик во всей префектуре, лучший капитан, лучший… друг? «Да уж, — думает Тендо. — Не повод радоваться». Но он почему-то всё равно радуется. Не своей дружбе с Ушиджимой даже, а ему самому. Вот он, смотрите, красавец, спортсмен и чу-у-удный обаяшка. Такой прям плюшевый медвежонок. Орлёнок. Неважно. Ну чертовски ведь милый, правда? Тендо хихикает своим мыслям, ловит на себе фирменный недоумённо-строгий взгляд Вакатоши и начинает напевать песенку, раскачиваясь в такт. Тендо давно уяснил: никто не сунется с вопросами в его безобидное, уютное безумие. Но Л… Нет, серьёзно, Л?.. Почему ему не досталось что-то по-настоящему интересное? Почему Л — это всегда… Фу. Сейчас рвотный рефлекс проснётся. Почему Л — это не безлично-приличные люстры, лавки, лекарства, лани, липы, лоси, ласточки?.. Почему не их либеро Хаято? Почему не локомотив? Чух-чух, Тендо, чух-чух, конечная. Почему не ля-ля-ля в его голове? Почему Л — это сразу лю… Вот это вот всё! По списку: лавандовые лепестки, лобызание ланит, лунный луч, любезный лик, ласковая лирика… Отвратительно нежное, слащавое, приторное… Почему не лоботомия? Тендо бы с радостью просверлил себе висок. Может быть, даже насквозь. Навылет. БАМ! И всё. И никаких лю-лю-лю и тра-ля-ля. Но самоубийство, смерть, сумасшествие и даже Сатори — это всё С. А Л — это Ушиджима Вакатоши. Звучит безумно? Возможно. Но! Дело не только в «лучшем». Можно копнуть глубже… Л — это ведь ещё левша. Левой, левой, раз, два… Гол! В голове Тендо маленькими насупленными солдатикам маршируют оловянные Вакатошики. Левой, левой… Вакатоши — левша. Тендо находит это уморительным. И не только потому, что их противники впадают в ступор, когда понимают, насколько сложно перестраиваться под игру Ушиджимы. А потому, что когда они сидят рядом — Тендо слева, Вакатоши справа — и едят или, скажем, пишут домашку, то их руки постоянно соприкасаются. Это просто: Вакатоши держит палочки в левой руке, Тендо — в правой. Право-лево, лево-право, всё перемешивается, и их локти (Л — это локти!) то и дело сталкиваются. Ушиджима, скрипнув зубами, говорит: «пересядь», а Тендо смеётся. Л — это лев. Тот, что из гороскопа. У Вакатоши день рождение летом, жарким-жарким летом (Л — это лето!), и по знаку зодиака он лев. Впрочем, если уж переходить в звёздно-животную плоскость, то Л — это ещё и лебедь. И тот, что на небе, и тот, что в воде. Но главное — тот, что скрыт в названии их школы. Шираторизава. В Шираторизаву, может, и стоило поступить Ойкаве, но — сюрприз — поступил туда Тендо, и вот он тут, с Вакатоши, бок о бок, локоть о локоть. Два юных лебедя, один из которых так и остался гадким утёнком, а второй почему-то вымахал орлом. Тендо снова смеётся. — Что? — спрашивает Вакатоши. — Птичьи мысли, — откликается Тендо, закидывая свою руку — неестественную, паучью — на широкие плечи друга. Ушиджима смотрит на него и уже ничему не удивляется. Почему-то улыбается краем губ, и Тендо уверен, что никто другой кроме него эту улыбку бы и не заметил. А у него в груди — ха-ха — лаванда, лозы, ландыши, лепестки, лианы, лилии и лотосы. Прорезаются в лёгких, лезут через горло, больно царапая своей нежностью. Ха-ха. Ха. Ханахаки. — Ха-на-ха-ки, — пропевает Тендо. Вакатоши не понимает. Вакатоши не читает додзинси. Л — это лиловый цвет формы их команды. Вакатоши спорит: «пурпурный», но Тендо знает истину. Ли-ло-вый. Ли-ло. Ло-ли. Певучий такой цвет, мелодичный, лакомо-леденцовый. Так бы его и облизал. Тендо наклоняется к шее Вакатоши, касаясь кончиком языка места, где под кожей стучит тепло. — Что ты делаешь? — вздрогнув, Ушиджима замирает. — Меряю пульс. — Языком? — Язык — очень чувствительный орган, Вакатоши, — нравоучительно замечает Тендо и смеётся. Если смеяться достаточно громко, то не слышно, как лопаются нервы. Ломкость. Л — это ломкий Тендо Сатори, угловатый, параллельно-перпендикулярный, состоящий из суставов и недосыпания. И немного — совсем немного, может, на долю процента — из Вакатоши. Потому что Вакатоши Ушиджима — это Л, а Л — это лю… Ох. Не будем об этом.