Азбука Волейбола

Ш — это шёпот и шёлк его имени. Коуши. Сугавара Коуши — так его зовут. Ш — это шорох, который он издаёт, лёжа на заднем сидении тонированной машины. Его губы заклеены изолентой, но он не мычит, не стонет, не пытается привлечь к себе лишнее внимание. Он умный, его прекрасный ангел. Он умный, поэтому Дайчи его и любит. Ш — это шарф, которым связаны его руки, потому что Дайчи не садист. Дайчи старается обеспечить Коуши комфортные условия. Поездка класса люкс. Никаких синяков на его тонких запястьях, нет, нет, нет. Никаких слёз на бархатной коже его щёк, нет, нет, нет. Ш — это шлейф его аромата, который остаётся для Дайчи загадкой. Позже, когда он привезёт его в подвал, когда Коуши обустроится там, всё поймёт — он же умничка, его ангел, — тогда Дайчи нальёт ему чая, и Сугавара завернётся в мягкий плед, как он делает у себя дома (у Дайчи есть фотографии, тайные, а потому вдвойне ценные), улыбнётся ему и раскроет секрет своего запаха: не то кокос, не то масло ши, не то нежная ваниль. Не та дешёвая подделка из супермаркета, не тот искусственный ароматизатор, а что-то такое природное, естественное, истинное. Неуловимое, как аромат упавшего лепестка… Вот он какой, его Коуши. Дайчи тошнит от скрытой за претенциозностью посредственности, которая пропитала всех, всех вокруг. Друзья его ангела — они все без исключения или прогнившие снобы, душные и фальшивые, или не стоящая даже его взгляда обыденность. Сугавара растрачивает на них свою светлую энергию, бескорыстно одаривает их своим уютным теплом. Он слишком добрый, и Дайчи не может на него за это злиться. Но спасать его просто необходимо. Они же расхитят, ограбят его, разорвут на кусочки, проглотят и не заметят. Этого Дайчи допустить не должен. Он ведь не маньяк какой-то, вовсе нет. Никто не назовёт психом отважного ценителя, выносящего «Море в Дьеппе» из Лувра во время бомбёжки. Никто не осудит орнитолога, приютившего и выходившего голубую сойку. Дайчи не собирается делать ему больно, не хочет пытать или убивать — боже упаси, напротив! Он хочет его спасти. И Коуши обязательно поймёт это. Со временем.

***

— Ну как, тебе нравится? — спрашивает Дайчи, обводя комнату гордым взглядом. Он ведь долго над ней пыхтел. — Я всё здесь сделал сам: звукоизоляцию, обшивку, сантехнику… И цветовую гамму подобрал, как ты любишь: серый, голубой, фиолетовый. Ковёр мягкий, как у тебя дома. По-моему, стильно вышло, а? Ох, прости, совсем забыл, — Дайчи смеётся собственной рассеяности (и впрямь разволновался, как мальчишка) и аккуратно освобождает губы Коуши от скотча. Развязывает руки. Нет, он пока не доверяет своему ангелу, это всё у них ещё только впереди, но сбежать у него бы никак не вышло. Во-первых, эта комната, над которой так старался Дайчи, находится во внутренней части подвала, и единственную дверь он закрывает собой. Дайчи, конечно, не мастер единоборств, но с тонким и лёгким Сугаварой справится. Во-вторых, внешняя дверь в подвал закрывается электрическим замком, код от которого известен только самому Савамуре. Он всё предусмотрел. Суга молчит, даже не пытаясь рассмотреть своё новое жильё получше. Дайчи немного обидно: он ведь и впрямь старался. Картины выбрал из тех, что Коуши нравятся (это легко понять по лайкам и подпискам в социальных сетях), книги достал из списка тех, что Суга хочет прочитать, шкаф забил самой удобной и брендовой одеждой. О, никто во всём мире не знает Сугу лучше, чем Дайчи. Он давно за ним наблюдает. А Коуши смотрит на него, словно впервые, хотя они и виделись прежде. Смотрит упрямо, храбро, глаза в глаза. Не умоляет, не мельтешит, и Дайчи проникается к нему уважением и любовью ещё глубже. — Ты… тот мастер, который приходил к нам чинить стиралку. И тот парень из ремонта ноутбуков! — вдруг глаза Суги округляются, и Дайчи думает, что его ангел умничка, он быстро соображает. — Не только, — улыбается он. — Но да, так я получил все твои пароли и аккаунты. Ты умён, но слишком доверчив — это всё от большого-большого сердца. Ничего, я готов простить тебе это. Видишь, это ты делаешь меня таким великодушным. Ты уже влияешь на меня, разве не здорово? Суга сглатывает и осторожно осматривается, его очаровательный зверёныш. — Ты был у меня дома, — говорит он, и это не вопрос. Он поднимается, меряет комнату шагами, трогает стены, словно слепой. Дайчи расслабленно подпирает плечом дверной косяк и цепко ловит взглядом каждое его движение, такое непосредственное, такое искреннее метание, что Дайчи чувствует себя пьяным от счастья. Коуши у него дома! В его подвале! Настоящий, живой, теперь он в безопасности, теперь Дайчи никогда его не отпустит. — Мои родители небогаты, так что вряд ли тебе нужен выкуп. Дайчи подтверждает его слова лёгкой ухмылкой, и Суга нервно кивает сам себе. — Что тогда? Тебе нужен… секс? — он даже произносит это слово с запинкой, его невинный, ласковый ангел. Но взгляд не отводит, храбрится. Так трогательно, что у Дайчи сердце всё сжимается от любви. — Ну что ты, я никогда тебя ни к чему принуждать не стану. Насилие — это грязно, безобразно и недостойно. — Ты запер меня в подвале, — недоверчиво возражает Коуши. — Ради твоего же блага. — Ты убьёшь меня? Его голос не дрожит, и Дайчи воочию наблюдает подвиг его отчаянно прекрасной души. — Ни в коем разе. — Тогда ты меня отпустишь? — Никогда. Дайчи решает: лучше сразу пресечь все эти глупые, бессмысленные споры, все эти торги, «выпусти» и «не пущу», эти дурацкие мечты мерзкой реальности, от которых его ангела стоит очистить. Тем более, Дайчи не хочет строить их отношения на лжи. Хотя он понимает, что для доверия нужно время. Но они его построят, кирпичик за кирпичиком, аккуратно, деталь за деталью, как он преображал этот подвал, они выстроят самые чистые и здоровые отношения. Суга разглядит его бесконечную любовь, и его большое-большое сердце не сможет устоять, не сможет не откликнуться взаимностью. И однажды утром Дайчи возьмёт его за руку и приведёт наверх. Он даже скажет ему код от двери, он даст ему комплект ключей от дома, потому что он будет их общий, и Суга будет встречать его с работы своей невероятной улыбкой, будет рассказывать о том, как прошёл его день, они будут сидеть за столом вместе, ужинать вместе, засыпать вместе — всё-всё вместе, добровольно, полюбовно. И Коуши непременно поймёт, как благородно — может быть, даже романтично — со стороны Дайчи было защитить его от всех ужасов реальности, он будет благодарен своему рыцарю до конца жизни, а о подвале они забудут, а если нет, то вспоминать будут со смехом, шелестящим, как ангельские крылья… Нет, Дайчи не дурак, он понимает, что ему нужно запастить терпением. Потому что пока плечи Суги вздрагивают от страха и беззвучного плача, и он оседает на пол, его голос срывается: — Не подходи, не трогай меня… — Не стану. Без твоего разрешения, и пока ты меня не вынудишь, я не сделаю ничего против твоей воли, — обещает Дайчи и сдерживает слово: делает шаг назад, к двери, хотя в груди скребёт и режет от того, что его ангел напуган, а он ничем ему помочь не может. И так хочется коснуться шёлка его волоса, так хочется прижать к себе его дрожащее тело, уткнуться носом в затылок, где сильнее всего это кокосово-ванильное, с примесью масла ши… — Тебе надо отдохнуть и привыкнуть. Когда успокоишься, составь список покупок, я утром поеду в город. Можешь побаловать себя, написать всё, что душе угодно. И не бойся, я не какой-то там извращенец: ни в твоей комнате, ни в ванной нет камер. Можешь пытаться сбежать, только ничего у тебя не выйдет, но пока я на это обижаться не стану. Я же всё понимаю. Мне нравится в том числе и твоя несгибаемая воля. Ты не сдаёшься, так ведь? Я не прошу у тебя покорности — лишь благоразумия. И ещё кое-что. Коуши неуверенно поднимает на него взгляд, влажный, диковатый, не до конца осознанный. Дайчи не уверен, что он вообще слышал, что он ему только что сказал, но ничего: у них будет время всё разъяснить. Отвечает, с нежной улыбкой прикрывая тяжёлую металлическую дверь: — Шанс. Вот и всё, что я у тебя прошу.