Вне правил

      Меня зовут Элайджа, мне восемнадцать лет, и вчера я окончил Академию.       Трогательное расставание с родными стенами, в которых ты провёл четыре года, с одногруппниками, которых ты успел полюбить за это время, со своей комнатой и уютными кабинетами, служившими тебе домом в это непростое время — так студенты прощаются с Академией, подолгу блуждая по коридорам и простаивая у входа в ожидании, что и Академия радушно попрощается с тобой. Но на деле в слове «радушно» должна быть ещё пара букв. Академии абсолютно наплевать, есть ты или нет. Это всего лишь одно огромное здание, перед которым ты — просто блошка. Бредовые сантименты.       Я получил деньги, выделяемые верховными Хранителями на проживание в студенческом городке, и ушёл домой. Без всяких лишних чувств, таких как тоска по былому времени и надежда на будущую встречу с друзьями и одногруппниками (которой никогда не произойдёт на самом деле: я знал, что всё это пустые обещания). Мне это было ни к чему. Всё, что мне нужно было знать, я знал. Я ушёл с твёрдой уверенностью в том, что всё будет именно так, как я захочу.       Я криво ухмыльнулся. Посмотрим, как все будут играть по моим правилам.       Утренний ветерок первого июня нёс всеобщую радость и интригу, пытаясь разлохматить мою причёску и внушить мне смятение. Он не знал, что я был непробиваемым, а потому его весёлое посвистывание в ушах было больше назойливым, нежели волнующим. Стены Академии приближались — приближались в последний раз, и за ними должна была решиться моя дальнейшая судьба. Выбор подопечного. Выбор соперника. Внутри меня всё трепетало от нетерпения и острой жажды. И коварства. Потому что я знал: против меня им не пойти.       Академия была затоплена ангелами и демонами. Такой наплыв я видел только в конце каждого года, когда все поспешно съезжали со своими вещами. Теперь же, казалось, их стало только больше. Откуда только берутся эти вожделеющие к определённости исхода?       Вольдемаровские лапы выхватили меня из толпы и поволокли к кабинету. Это был лекторий: длинные ряды тянулись от одной стены к другой, оставляя узкий проход. И все они были заполонены сгорбленными демонами. Я не успел опомниться, а мне в руки уже впихнули исписанный лист, ручку и форму для заполнения. Стоило мне открыть рот, как на меня шикнул подоспевший Паллайд и многозначительно подмигнул, отходя к учительскому столу. — Заполняешь свои данные, — шепнул мне Вольдемар, усаживаясь за моей спиной, — и выбираешь из списка ангелов того, кто тебе больше понравится. Или наоборот. — Весело, — кивнул я, поднимая ручку к губам.       Сотня имён. Я прикусил зубами колпачок ручки и бегло пробежал глазами по списку, пусть он меня и не интересовал. Фотография, имя, возраст, интересы, ключевые качества характера — то, что нужно, чтобы определить, какой соперник не будет так настойчиво капать тебе на мозги. Мне не пришлось переворачивать лист, чтобы найти нужное имя, и я ещё раз прочёл то, что и без того знал.       Габриэль. Восемнадцать лет. Любит животных, музыку и соревнования. Дружелюбный, общительный, вежливый, чуткий. «И прилипчивый», — мысленно добавил я, начиная заполнять форму. Габриэль был семнадцатым в списке, и я старательно вывел эти цифры прямыми резкими движениями, несколько раз пройдясь ручкой по одному и тому же месту. Число вышло жирным, ярким, заметным и не вызывало сомнений о том, ошибся я с выбором или нет. По-другому просто не могло быть.       Под отведённым для заполнения бланком ещё оставалось ещё немного места, и я как можно более разборчиво и крупно приписал: «Если вы мне впихнёте какого-нибудь другого облезлого ангела, я разнесу всю вашу Академию к чёртовой матери». И с довольной улыбочкой сдал листок Паллайду.       Оставалось только дождаться вечера и протиснуться к стенду с результатами. Я степенно зашагал по коридору вперёд: мне нравилась эта людская походка, заключавшая в себе и властность, и спокойствие, и лёгкую небрежность. Это нельзя отразить в полёте, а так руки в карманы сунул, плечи ссутулил, очки на кончик носа сдвинул, невозмутимую улыбочку на лицо натянул — профит.       У ангелов было шумно. Они струились небольшими потоками по светлым коридорчикам и оживлённо переговаривались — очевидно, обсуждали свою неприязнь к демонам и их дурные качества. Я надменно хмыкнул, словив на себе несколько взглядов, и остановился посреди прохода. Не знал, где именно ждать. — И чего застыл… — проворчала высокая брюнетка, с трудом огибая меня, стараясь не задеть своими пышными формами. — Демон треклятый… — Смотри! — слишком громко шепнула одна из ангелочков где-то впереди. — Это он! Я его выбрала. — И я! — ответил ей какой-то звонкий голос.       Глупышки. Они даже не знали, что не смогут составить достойную конкуренцию кое-кому другому.       Краем уха я услышал шаги позади себя: кто-то подобрался ко мне со спины и ткнул пальцем промеж лопаток. Я вздрогнул и был готов обрушить гневную тираду на того, кто осмелился меня потревожить, но увидел знакомую руку в белой шёлковой перчатке, а затем и вечно улыбающееся светлое лицо и расслабился. — Давно ждёшь? — поинтересовался Габриэль, кивая в сторону выхода. Мы двинулись вперёд. — Только пришёл. Столько народу — не протолкнуться, — без удовольствия добавил я. — Все будто взбесились. — Это важная процедура, сам понимаешь. Не так просто связывать свою работу с одним-единственным Хранителем. — И без тебя знаю… Кого выбрал? — как бы невзначай бросил я.       Габриэль помолчал немного, будто раздумывая. Я насторожился. — Шейда. Он вроде неконфликтный. С ним проблем не будет. Я же не хочу, чтобы ты меня случайно убил. — Он принялся загибать пальцы. У меня задёргался глаз. — «Самоуверенный, ревнивый, ленивый, грубый, властный»…       Я зажевал губу и послал Габриэлю самый свой разъярённый взгляд, а в голове моей уже крутился план, как бы изощрённее над ним поиздеваться так, чтобы он никогда об этом не забыл. Шейд? Лучше меня? Дудки! Как ему вообще могло прийти такое в голову? Как он мог вписать кого-то кроме меня? В груди завертелся убийственный водоворот. Я заскрежетал зубами, стискивая пальцы в кулаки, и встал. — Ты чего? — как ни в чём не бывало спросил Габриэль, останавливаясь в шаге от меня. — Ты издеваешься? — процедил я, в упор глядя на него через очки. — Ты издеваешься надо мной, да?       Габриэль недоуменно хлопнул ресницами, а потом вдруг заливисто рассмеялся под удивлённые взгляды прохожих и, спрятанной в перчатке рукой подцепив мои пальцы, потянул меня к выходу подальше от посторонних глаз.       Я был готов испепелить его взглядом. — Я не думал, что ты воспримешь это всерьёз! — воскликнул он, когда мы оказались на улице. — Я же пошутил, эй! Как ты мог подумать, что…       Я обессиленно ухватил Габриэля за ворот пиджака и притянул к себе. Очки сползли на самый кончик носа, и ангел невольно поёжился под моим жгучим взглядом; я горячо выдохнул ему в лицо и прошептал, едва не касаясь с ним лбами: — Ты кретин, Габриэль. Никогда не шути со мной так. — Скрутившая вены ярость тихо ослабила свою хватку и отступила. — Сам говорил, что я ревнивый. Так вот… Запомни это раз и навсегда. — Я несильно встряхнул его и заметил, что он сконфуженно улыбается, невольно глядя мне в глаза. — Я не люблю, когда во мне вызывают ревность. Специально или случайно. Не люблю. — Понял. Извини.       Я слегка оттолкнул его от себя и едва устоял на месте. Голова кружилась от переизбытка эмоций; я огляделся и увидел, что многие выходящие из Академии без пяти минут Хранители остановились и заинтересованно посматривали на нас. — Чего уставились? — рыкнул я и широким шагом направился к главным воротам. Габриэль поспешно последовал за мной, поправляя пиджак.       Нужно было заселиться в общежитие.       Габриэль некоторое время понуро шёл чуть позади меня, но совсем скоро воспрянул духом и поравнялся со мной, вышагивая так же бодро. Я неодобрительно поглядывал на него, храня в себе непогасший огонёк обиды. Это надо же было так пошутить. Иной раз я вовсе не понимал, что творится у него в голове. Безбашенный какой-то ангел. А ведь таким смирным был в начале года. Неужто это я так на него повлиял?       Студенческий городок был даже не городком, а городищем. Несколько отдельно стоящих многоэтажных домов, пестрящих бледными глазами окон, было построено специально для начинающих Хранителей, которым было негде жить. По сути, их жилища представляли собой небольшие двух или трёхместные квартирки, куда можно было взять с собой любого соседа.       Любого. Главное, чтобы вели себя порядочно.       За эту ниточку я и зацепился.       Габриэль о моём плане, естественно, не знал. — Мы же поселимся в одном корпусе? — всё выспрашивал он и тут же перескакивал на другую мысль: — Надеюсь, мой сосед будет уметь готовить, а то у меня руки не из того места выросли… — У тебя всё не из того места выросло, я тебе скажу, — язвительно подколол я его.       Габриэль не обратил на мои слова никакого внимания и продолжил: — Главное, чтобы чистоплотным был и не сильно приставучим. Я никогда не жил с кем-то, кроме родителей. Надеюсь, взрослая жизнь не такая сложная, какой мне её описывали… — Поверь мне, она сожрёт тебя с потрохами, — пообещал я. — Особенно тебя. — Ну спасибо, — надулся Габриэль. — А чего ты хотел от меня услышать? Я в таком же неведении, как и ты. Только не рукожоп.       Чистоплотный, значит… Что ж, ему придётся некоторое время потерпеть мой беспорядок и неприхотливость. Никуда не денется. Потом ещё порадуется, что такого соседа отхватил. Ну и не оставлять же мне его на произвол судьбы… Раз он готовить не умеет.       В тускло освещённом холле общежития пахло чистящим средством и пылью. Линолеум цвета охры блестел, точно только что начищенный, а салатовые стены источали лёгкую прохладу. Отличное место, чтобы скрываться от жары.       Немолодая вахтёрша-ангел сквозь толстенные стёкла очков добродушно посмотрела на нас и с тихим шорохом положила перед нами документы, которые нужно было заполнить. — Вы одни из первых подоспели, — проскрипела она, глядя, как мы скрипим ручками, — все этажи выше третьего свободны. Ангелы обычно предпочитают верхние, — она подняла указательный палец вверх с видом знатока, — а демоны пониже ютятся. Какие выбираете? — Одну на четвёртом, двухместную, — быстро ответил я, прежде чем Габриэль раскрыл рот. И внимательно посмотрел на вахтёршу. — Одну? Двухместную? — изумлённо переспросила она. — Ну да, — нетерпеливо сказал я. — Знаете, этот, — я кивнул на ошарашенного Габриэля, — та ещё заноза в заднице. А я ещё и работаю с ним. Представьте, как геморройно будет искать его по всему корпусу или городку? Нет уж, спасибо. Пусть уж лучше будет в поле моего зрения.       Габриэль открыл рот и тут же захлопнул его. Я победно улыбнулся и скосился на него. Не ожидал? — Ну хорошо, — согласилась вахтёрша, вздыхая и выдвигая ящичек стола, где лежало великое множество ключей. — Квартира 440 ваша. Но… — В её глазах скользнуло предупреждение. — Знаю, — твёрдо произнёс я, аккуратно принимая две пары ключей из руки вахтёрши: я подцепил их пальцами левой руки, чтобы случайно не задеть её. — Заноза в заднице? Серьёзно? — деланно возмутился Габриэль, когда мы поднимались по лестнице уже с сумками и рюкзаками. — А разве нет? — хмыкнул я, расплываясь в улыбке. — Или я должен был в красках расписать ей, что ты такой бедный-несчастный, готовить не умеешь, совсем скиснешь без моего общения и будешь докапываться до кого-то другого? — Я фыркнул. — Тоже мне. Скажи спасибо, что я вытащил тебя из этого дерьма. Теперь еда тебе точно будет обеспечена. Но насчёт всего остального не знаю. — Спасибо, — искренне заулыбался он. — Я, правда, подумал сначала, что нам не разрешат… — Это же я. Я обо всём со всеми договорюсь. Будь уверен, и насчёт работы тоже. Ты от меня не отвертишься.       Но Габриэль не переставал улыбаться. Я цокнул языком: вроде привык к его постоянной улыбке за столько-то лет, но иногда он настолько ярко светился, что я весь начинал будто бы вибрировать от этого. Это… Не раздражало, но смущало. — Харэ светиться, — проворчал я, отворачиваясь, — бесит аж.       Наша квартирка оказалась не такой уж и тесной, какой я её себе представлял. Одна небольшая комнатка с двумя гардеробами, кроватями и письменным столом с мелкими тумбочками по бокам от него. Большое окно с бледно-жёлтыми тюлевыми занавесками, но без штор. Крохотный коридорчик, ведущий на такую же крохотную кухоньку, тем не менее со всеми удобствами. Даже холодильник большой имелся. Санузел, понятное дело, раздельный. И всё в таких светлых, отдающих стариной тонах, что я как будто бы переместился во времени лет на сто назад. В общей комнате неохотно тикали круглые часы, лениво встречая нас, уставших почти-Хранителей, бросивших свои вещи к стене.       Не роскошно, конечно, но за небольшую плату для двух начинающих Хранителей — самое то. — Миленько, — подытожил я, по-хозяйски обойдя свои владения. — Жить можно.       Габриэль уже сидел на кровати и любовно раскрывал футляр с флейтой, проверяя её целостность. Я пульнул в него скомканным листком бумаги, валявшимся в кухне на полу. — Кончай любоваться. Я чайник поставил. Сейчас сгоняю в буфет за чаем, отметим.       Откуда-то у Габриэля взялись с собой конфеты (я начал подозревать, что он без них вообще никуда не выходит), и тихий вечер мы провели на кухне, обжигая желудки горячим чаем со сладостями. Габриэль всё болтал и болтал о том, чего он ждёт от приближающейся работы, ведь уже завтра мы должны были идти за информацией о подопечном, а я всё слушал, слушал, слушал…       Я вообще редко разговаривал, если меня не втягивали в разговор каким-то неведомым способом. Я любил слушать и отвечать, но в ситуации с Габриэлем часто оказывался вовлечённым в беседу как-то… Просто так. Иногда, как и сейчас, я и вовсе ловил себя на том, что несу какую-то ерунду по теме, суть которой упустил, и замолкал на полуслове под его удивлённый взгляд. — О чём я говорил? — Я повёл плечами, словно сбрасывал с них какую-то тяжесть. — Ты говорил о том, что не соответствуешь моим стандартам, — повторил Габриэль, — потому что разводишь бардак, часто ругаешься, ведёшь себя грубо… — Он перекинул пышные волосы на правую сторону. — А я скажу тебе, что меня это не смущает. Ты же мой друг.       Я поджал губы и отвернулся к окну. Из-за горящего света в нём отражалась сама кухня — и я видел, как Габриэль с той же тёплой улыбкой смотрит на меня, будто делал это всю свою жизнь и ни секунды не сомневался в том, что я мог быть ему хорошим другом. Я… Тоже не сомневался. — Ты странный.       Я положил правую непокрытую руку на стол и протянул ему. Сделал это не думая: просто знал, что так надо. Габриэль доверчиво подвинул свою руку к моей и осторожно коснулся кончиками пальцев моей ладони. Я сжал его ладонь в своей — как в первый раз. В глаза не смотрел: я чувствовал его взгляд на себе и не понимал. Просто не понимал, как вообще устроен этот ангел и какого чёрта вообще он со мной связался.       Но мне это нравилось.       Поздним вечером мы узнали, что оказались в одной команде.       Я в этом ничуть не сомневался.