А у вас есть соль?

— Я думаю, сейчас самое время, чтобы помолиться. Даня помнил, как посмотрел на Этери. Он был напуган. Алина не должна была выходить на эти соревнования. Но так получилось. Уже ничего не оставалось делать, только следовать совету Этери, впрочем, она сама не спешила молиться. На ее лице, как и всегда не отразилось ни единой эмоции. Сам Даня пытался ей подражать, выходило не то что плохо — ужасно. На лед Алина ступала на оптимистичной ноте. Они улыбнулись друг другу и Даня выпустил ее ладони из своих. Он не должен был так поступать, где-то в глубине души прекрасно это понимал. Но также понимал, что сегодня именно Алина должна была защитить честь своей страны на мировом уровне. Когда все списали. Когда посоветовали уйти. Когда нужно было уйти. Но она хотела кататься дальше. Впрочем, убедить восемнадцатилетнюю девушку в том, что она больше не должна ничего доказывать не представилось возможности. Дане нравилась мысль, что Алина хочет кататься долго. Спустя время он понял в чем была их ошибка. Как-то между ними проскользнула фраза о том, что инвалидам не место в спорте. Сгоряча. Он сказал это, не подумав. Но в его фразе была доля правды. Хотела Алина это слышать или нет. Сегодня Алина сидела, склонившись над кучей картонных коробок. Он приоткрыл дверь шире, чтобы попытаться понять, чем она занимается. Но девушка не объяснила ему. Более того, она не разговаривала с ним вообще. Паранойя тут же указала на то, что Алина научилась читать мысли. Даня мотнул головой, опускаясь рядом с ней.  — Тебе помочь?  — Как ты мне поможешь, если не знаешь, что я делаю? — удивилась Алина, глядя на него восторженно. Кажется, она не думала ни о чем таком, что тревожило сегодня Даню.  — Ты бы могла мне сказать.  — Но тогда не получится сюрприза. Он не стал вмешиваться. Даня осмотрелся. Собственно квартира практически не отличалась планировкой от его. Здесь была старенькая мебель, Алина еще не успела обновить, да и не спешила. Даже мысль закралась, что она здесь ненадолго — потому и не спешит наводить здесь свои порядки. Даня не видел медалей. Он внимательно обвел взглядом зал, пока Алина не видела — заглянул в ее спальню. Там тоже ничего особенного не было, разве что подстилка Масару валялась посреди спальни. Даня закрыл дверь.  — Ты не привезла свои медали? Он видел, как Алина напряглась. Ее спина выпрямилась, а сама девушка отложила ножницы.  — Не стала пока. Позже. Даня снова опустился рядом.  — Мы бы могли поговорить.  — Не могли бы, — ответила Алина, прежде чем он закончил фразу, — забирай плед и иди домой. Что ж, это было грубо. Даня запустил руку в свои волосы, взъерошил их и поднялся. Но не ушел. Он не собирался оставлять ее здесь. Если она хочет его мучать — пусть. Сам он не уйдет. Ей придется его выгнать. Не самое время, чтобы включать упертого осла. Алинин вздох это подтвердил.  — Не хочешь уходить? — правильно истолковав его позу на диване, прошептала Алина, — тогда приготовь поесть.  — Я?  — Я занята, — напомнила ему девушка, — в холодильнике есть все для бутербродов. Бутерброды были готовы через двадцать минут. Алинины коробки все еще оставались просто коробками. Зато сама девушка выглядела так, будто откатала короткую и показательную одновременно. Причем не очень успешно. Ее взгляд говорил сам за себя — ее достало возиться с этой ерундой. Вряд ли бы она отступила, но пока коробки были забыты. Алина села на диван, подобрав под себя ноги. Она потянулась за бутербродом, но Даня отодвинул от нее тарелку.  — Это еще что за дела, — возмутилась Алина. Мужчина протянул руку, когда его палец коснулся щеки Алины, она отпрянула, краснея, отводя глаза. А потом взглянула на Даню. Он не мог оторвать руки от нее. Пришлось. Девушка прикусила губу. Ей было неприятно? Она не хотела, чтобы он касался ее? Даня отдернул руку и на его пальцах остался след от зеленой краски.  — Сначала умойся, — попросил он. Алина кивнула.  — Конечно. Да.  — Конечно. Да. Инвалидам не место в спорте. Он протянул руку, чтобы вытереть слезы на ее щеках, но девушка отпрянула, глядя на него с отвращением. Он сказал то, что сказал. Эти слова никогда не забрать обратно.  — Только я не инвалид, идиот! И я буду продолжать кататься! Потому что ты этого всегда хотел для меня. Или уже забыл свои слова? Он не забыл.  — Почему ты здесь стоишь? Он только и мог — смотреть на Алину, как она ходит по комнате, громя ее.  — Можешь еще сказать, что я специально свалилась с каскада! Будет отличным дополнением к твоим последним словам. Уходи, Даня. Даня ушел. Наверное, это было самое неправильное решение в его жизни. Просто послушать ее и уйти. Наверное, она хотела, чтобы он остался. Он никогда не узнает о том, чего она действительно хотела. Остановившись, но лишь на несколько секунд — чтобы убедиться в том, что Алина больше не плачет. Она действительно не издала ни звука, после того как за ним закрылась дверь. «В этом не только я виноват» — эта мысль не отпускала до тех пор, пока он не закинул на багажную полку свой чемодан. Чуть позже, когда эмоции поутихли, он принялся лихорадочно соображать — в чем же не только он виноват. Было ли это оправдание или защитная реакция. Только больше ничего нельзя было изменить. Он уезжал. И никогда не планировал возвращаться. Что-то мокрое коснулось его щеки. Даня очнулся от очередного воспоминания и уставился на Алину, которая сидела прямо перед ним с бутербродом в левой, и с кистью в правой руке.  — Теперь иди умойся ты, — хмыкнула она. Даня опустил голову, коснувшись краски на своей щеке. Зеленая. Немного холодная. Даня прикрыл глаза. на мгновение он перенесся туда, где три года назад оставил Алину. Она притихшая сидела за дверью. Возможно, ждала, когда откроет дверь и извинится. Возможно, она сама хотела попросить у него прощение. Он вернулся в купе, где не сводил взгляда с телефона, надеясь увидеть сообщение от нее.  — Это нормально? Вести себя так, будто ничего не случилось? — спросил он так тихо, что казалось, Алина его не услышала. Он уже собирался повторить вопрос, но Алина мотнула головой.  — Теперь тебе действительно пора, Даня. Хороших снов. Бутерброды и кисть с красками, как и сам Даня были позабыты. Алина спрыгнула с дивана, скрывшись за дверью. Разве это нормально? Вести себя так, будто ничего не случилось.