Ты крутись, крутись, колечко...

Ранее, в замке — Ах да! Вот ещё что, — спохватившись, обернулся Айвендил, чтобы, нарочито строго поглядев на Тауриэль, предупредить: – Наш пострел неугомонный уже навострился в лес, дабы своими глазами всё обозреть. Привязывать его, думаю, занятие бессмысленное; новая же доза снотворного может статься лишней, с учетом того сколько уже составов влито в принца. Потому, лисичка, придется тебе проконтролировать, чтобы наш болезный замертво не свалился куда-нибудь под куст или под деревце… В лучшем случае! А то у вас же в лесу рельеф неравномерный — и овраги, и реки, с камнями имеются… Не говоря про живность всякую. Сожрать-то и бурый мишка может, не только потомки Унголианты. Тебе потом перед Трандуилом отвечать же… А уж ваш Владыка-то в гневе пострашнее мишки будет. И пауков, наверное, тоже. — Я вовсе не… — возмутился было Леголас, но под красноречивым взглядом подруги пристыженно замолчал. — А нельзя ли все-таки привязать? — с надеждой осведомилась Тауриэль, которой вовсе не улыбалось отвечать перед королем за сохранность принца, склонного, как оказалось, к членовредительству. Бурый или белый мишка хоть сразу сожрет, пауки тоже накачают ядом и ничего почти что не почувствуешь, а Трандуил… Будет до скончания веков припоминать, а ведь и съест в итоге морально и не подавится. — Не думаю, что Леголас тебе это простит… — грустно улыбнулся майа. — Во всяком случае, вашей дружбе доверия это не прибавит. Потому, раз уж не можешь остановить — проследи. О, и чуть не забыл! — Радагаст порылся в своих многочисленных карманах, наконец выудив небольшой пузырёк. –Передайте королю. — Зачем? — слегка удивился Леголас, узнав антипохмельное.– Назгулы ведь не пьют, потому его излюбленный прием «хмельные переговоры» не пройдет. — Так-то оно так, но ведь и отец твой не назгул. Пока, во всяком случае, нет, — вот на этой заставляющей задуматься ноте Айвендил и спешно ретировался. — Думаю, он имел в виду то, что на трезвую голову встречаться с этими существами — весьма… проблематично, — осторожно предположила Тауриэль, чтобы хоть как-то сгладить образовавшуюся неловкость. Получилось плохо. Лишнее напоминание о «встрече» только больше распалило решимость принца. — К Морготу всё! Идём! — болезненно ощетинился Леголас, скидывая одеяло и вскакивая с постели. Расплата не заставила себя ждать. От резких движений его замутило, в глазах потемнело, а поврежденные мышцы спины прострелило, и, тем не менее, он удержался на ногах. Скрюченный, с посеревшим, сведенным от боли лицом — хорош принц! — Уверен? — скептически хмыкнула Тауриэль, глядя на эту занимательную картину не побежденного упрямства и откровенной дурости. — Знаешь, Леголас, у вас с королем гораздо больше общего, чем ты думаешь. К примеру, вы оба постоянно забываете, что вы хоть и эльфы, но далеко не бессмертны, не двужильны и не железны. — Я должен убедиться. С тобой или без тебя, я это сделаю, — сдавленно шипя, ответил ей Леголас, наконец принимая более или менее вертикальное положение. Натянуть сапоги ему уже показалось подвигом: при мысли же о том, что придется надевать что-то поверх бинтов, внутри у него всё сжалось. — Не сомневаюсь, — кивнула рыжая. — Обидно, конечно, что ты так не доверяешь моим глазам… — фыркнула Тауриэль, чтобы затем весело продолжить: — Раз так, то повинуюсь, мой принц! Только, скажи, ты в исподнем в лес собрался? Решил испытать новое оружие против назгулов — смех? — Общение с королем дурно на тебя повлияло, Тауриэль, ты стала куда язвительнее, — покачал головой Леголас, меняя тему. — Мою одежду, похоже, спрятали, а потому будет достаточно накинуть плащ. Одолжишь свой? — Ну так, училась у лучшего, — ничуть не обиделась она. — Не вопрос, только сможешь ли ты выбраться через окно? — Обижаешь, — прикинув высоту, ответил принц, считавший себя «признанным летуном», только забывая делать поправки на свое неважное самочувствие. И, тем не менее, выбравшись с горем пополам из замка, эльфийская молодежь со свежеотшибленными мягкими местами медленно двинулась в сторону леса, не забывая опасливо озираться по сторонам. Ибо выглядел в ту ночь наследник королевства этаким героем-любовником — в одних нижних штанах, без рубахи, но зато с накинутым поверх издали совсем не так заметных бинтов плащом, который подозрительно хорошо сочетался с нарядом его спутницы. Спуск дался Леголасу тяжело: внизу его страховала Тауриэль и не зря, а может и зря… Потому как потерявший ориентацию в пространстве принц в конце-концов оступился и пролетел вниз добрых шесть метров, приземлившись на боевую подругу. На этом злоключения рыжего секретаря не закончились. Потому как, преодолев немудренный путь до кромки леса на чистом упрямстве, принц, убедившись, что тени леса надежно скрывают их, немного подумав, всё-таки осторожно закинул руку за плечо следовавшей поблизости Тауриэль. — О, так ты специально это затеял? — больше для виду закатила глаза рыжая, впрочем, нисколько не отдаляясь. Ей и самой так было проще, чем идти рядом и гадать, когда придется ловить падающее тело. — Что? Нет, — густо покраснел принц, только сейчас допустивший мысль, что его действия могут быть расценены как попытка облапывания, недостойная приличного эльфа, да и эльфа вообще. Леголас попытался скинуть руку, однако теперь уже сама Тауриэль его никуда не отпустила. Пришлось смириться и идти дальше. Куда? Туда, откуда произрастало всё зло, в пораженную тьмой южную часть леса. Что он намеревался там найти? Узреть воочию глубину падения своего отца? Или же опровергнуть эти предположения? Леголас от души надеялся именно на последнее, однако сердце подсказывало, что Трандуил способен на всё. Ради королевства, и, возможно, ради него… Последнее абсолютно не желало укладываться в голове, однако, если Радагаст прав, то придется это принять. Впрочем, привычную картину мира ещё как-то держало на месте то обстоятельство, что его жизнь — это жизнь наследника, а потому вполне вписывается в понятие благополучия королевства. Не вписывался только сам последний визит отца, невиданная прежде нежность и стыдливое бегство. Всё это настолько не вписывалось в сложенный веками королевский образ, что Леголас точно знал: что-то не так. Вопрос лишь в том вызвано ли это растущей тьмой внутри или же тьмой подтачивающий лес снаружи. Всё это было скверно, но в абсолютно разных степенях, однако означало одно: не следовало ему уходить. О том, что делать, если сейчас подтвердится худшее, Леголас старался не думать, но… Похоже, что в том случае переворота будет не избежать. Повезёт ещё если удастся отделаться одним отсеченным пальцем… Тут принца вновь замутило. — Выпей, — подождав, когда он закончит заботливо предложила фляжку Тауриэль. — Нельзя допускать обезвоживание. — Скажи… — сделав пару быстрых глотков, начал было Леголас, но был прерван подругой. — Радагаст сказал ничего не предпринимать, помнишь! — строго глядя ему в глаза, твердо напомнила она. — Вне зависимости от того, что мы сегодня там увидим… — Но королевство… — Крепнет день ото дня под его рукой. Пойми, если Владыка, и вправду, носитель Единого, нам с ним не справиться. Это дело истари. Пусть они посовещаются. Но честно, я не думаю, что это правда. — Это наше дело, — упрямо покачал головой Леголас. — И если это правда, то я не смогу скрывать… Лгать в глаза, я ведь не он. — Ты слишком строг к нему, — вновь покачала головой Тауриэль. — И я не хочу, чтобы ты пострадал. — Пострадал? — Леголас хмыкнул. — Определись, Тауриэль, то ты яростно защищаешь короля, то допускаешь, что отец может навредить мне. — Если верить Радагасту, ты уже пострадал, но то был не твой отец, а… — Тауриэль не договорила, приложив палец к губам. Действительно, Леголас уловил вдалеке отзвук синдарина. Они ещё не вступили в наиболее пораженную часть леса: деревья, окружавшие их хоть и обладали почерневшими скрюченными стволами, но были живы… Багряные листья, словно кровь сочились из них. Шелест последних перекрывал большую часть слов, отчего разобрать что-либо казалось крайне проблематичным… И всё же то было не чёрное наречье. Обменявшись одинаковыми заметно облегченными взглядами, эльфы поползли к источнику… Вскоре сквозь кровавую листву луна осветила две белокурые макушки склоненные над очерченной прямо на земле картой. От неожиданности Леголас остановился, притихла рядом и Тауриэль. Ветер же донёс: — Именно… нападёт на Лотлориэн! Не на Темнолесье, а… Лориэн! Голос был незнаком ни Леголасу, ни Тауриэль, впрочем, одно ясно было точно… Их владыка опробовал на бедолаге свою любимую тактику — напои и разболтай. С успехом опробовал, надо сказать. И всё же то был эльф, из плоти и крови, а не назгул или волколак. — Уверен, Лориэн выстоит… так можно… отвлечь Око… Моя армия уже будет у врат, — как ни обращалась эльфийская молодежь во слух, как ни поднимали уши всё одно: слова, весьма интересные слова короля, долетали до них через одно, словно какой-то легкий магический заслон мешал им подслушать всё. -… пойдет на корм… — Келеборн! — вдруг отчетливо услышали они возглас своего короля, дальнейшее уже потонуло в красноречивом беззвучном обмене взглядами Леголаса и Тауриэль. Дело предпринимало крайне интересный оборот, а неформальные переговоры стали обретать смысл. Темнолесье, и в свою бытность Зеленолесьем, не особо-то ладило с Лориэном, во всяком случае с того момента, как туда пришли Галадриэль с Келеборном. Этого оказалось достаточным, чтобы осторожно распрямиться и приблизиться. Не боясь обнаружить себя. Да, Трандуил будет в гневе, но и уйти сюда, толком ничего не подслушав, было не про наших героев. — Уж прости, но слава Феанора меня не привлекает. Раньше тебе было довольно и моего слова, — уже полностью различили они слова своего короля. Странно, как много, оказывается, Леголас не знал о своем отце… Например, то, что они с владыкой Лориэна явно имели знакомство куда более долгое и более тесное, нежели формальное соседство. — То было ра… — лорд Келеборн не договорил, глядя прямо на перемазанных травой и землей Тауриэль и Леголаса, причем принц по-прежнему едва ли не висел на плече подруги. — Не думал, что эта часть леса пользуется популярностью среди парочек. — Она и не пользуется, — убийственно спокойно ответил король, оборачиваясь. –Это мой сын Леголас и моя воспитанница Тауриэль, — причем, судя по тому, как взметнулись вверх его брови, от хорошей взбучки незадачливых шпионов спасало только присутствие свидетеля в лице лотлориэнского владыки. И то… навряд ли надолго. — Да? А я уж думал, что ты, друг мой, о внуках задумался… Хотя, — тут лорд Келеборн отхлебнул ещё вина. — Хорошо и то, что он вообще вернулся… Вот я свою Келибриан как отдал Элронду, так, считай, больше и не видел… Только вот внуки порой заглядывают, вот Арвен недавно гостила — одна радость, — владыка понуро замолчал, чтобы залить в себя остатки вина. — Тебе следует проспаться, — Трандуил с явной не охотой оторвался от прожигания взглядом молодежи, обратив внимание на явно расклеившегося соседа. — Келеборн, сейчас ты немного отдохнешь, а когда проснешься, то вспомнишь моё предложение и то, как давно ты поступал по-своему, а не как велела тебе Галадриэль, — и, прибавив к словам совсем немного магии, лесной король щёлкнул пальцами, отчего его сосед мягко завалился на бок и совсем не по-королевски засопел. — Теперь вы… — несмотря на более выгодную, нежели у Келеборна кондицию, поднявшегося на ноги Трандуила заметно шатало. — Леголаса, полагаю, спрашивать бесполезно, но куда смотрела ты, Тауриэль? Я был лучшего о тебе мнения! — короля повело, так что он не дошёл до молодёжи каких-то несколько шагов, вынужденно опёршись о дерево, странным образом скрученное, дерево, около которого наблюдалось горка сброшенных листьев… на колючей ветке которого ветер трепал некую темную тряпицу… Завороженные Леголас и Тауриэль следили за нею, и хотя это был лишь кусок непонятной черной материи, унявшиеся было подозрения вновь всколыхнулись в их душах. — Что это? — указывая прямо на неё потребовал Леголас. — Я почем знаю! — недовольно дернул плечами король. — Мало ли в этой части леса нечисти обретается… Может, и сами назгулы пролетали да зацепились. Вы-то что здесь забыли? Уединиться можно было и в замке… Меня выслеживали? — Мы… — Тауриэль замялась, упоминание назгулов заставило их вздрогнуть, однако спокойствие, с которым о них рассказывал сам король да и присутствие рядом Келеборна, практически погасило огонь сомнений. Другое дело, что у них не было ни одного хоть сколько-нибудь разумного объяснения того, что они здесь забыли. — Мы… — Я жду, — напомнил Трандуил таким тоном, что невольно заставил Тауриэль облиться холодным потом. — Это я виноват, — неожиданно подал голос Леголас. — Тауриэль шла за мной, потому что не могла остановить меня, не утратив дружбы и доверия, однако и бросить меня одного она тоже не могла. Мне приснился дурной сон, который я принял за видение. Я переживал за тебя, мой король. На какое-то время в лесу установилась тишина, слышно было, как где-то вдали воют ненасытные волки, как надрывно, словно брошенное дитя плачет сова. Тауриэль забыла, как дышать: спина Леголаса рядом почти обжигала, а король выглядел пораженным. Впрочем, Трандуил быстро отмер, легко преодолев расстояние между ними. Тауриэль тихо охнула, почувствовав, как всем телом вздрогнул Леголас, когда тонкие пальцы владыки ухватили его за подбородок, заставляя посмотреть в глаза. «Сейчас он узнает о наших подозрениях!» — ужаснулась рыжая, против воли пялясь на холёные пальцы, будто тот в самом деле стал бы носить кольцо Всевластья вот так напоказ. Впрочем, пальцы короля и без того были увиты разнообразными перстнями — простое золотое на их вычурном фоне явно бросалось бы в глаза, если только… Владыка его не замаскировал. Череду темных мыслей Тауриэль прервал облегченный вздох друга. Слегка обескураженный король отступил от них на два шага, верхняя губа у него едва заметно дрожала. — Мой король… — тревога понемногу вновь просочилась в голос Леголаса, кто знает, что именно увидел в его глазах отец. Пусть он не врал, что сорвался сюда исключительно по одной причине, но сама форма сна и подозрения Радагаста были обманом. — Помолчи, — раздраженный жест рукой. –Тебе не обо мне стоило печься, а о себе! — в голос Трандуила пробралась злость, впрочем, было что-то ещё, и этого чего-то было несравнимо больше. — Ты сегодня уже чуть не погиб, спасая меня. И о чём, дозволь спросить, ты думал? Что моя жизнь ценнее для королевства? Для настоящего — возможно, но для будущего я сбитая птица. Рано или поздно — мой трон и мои заботы станут твоими, и это нормально. Хорошо бы притом изничтожить Саурона, но никогда не бывает в точности так, как нам хочется. Ты скажешь, что не готов, я соглашусь, но, Леголас… К такому нельзя подготовиться. Полностью, во всяком случае. Уж поверь. — Мой долг как воина при необходимости — отдать жизнь за своего короля, — сжав кулаки, хмуро ответил, словно отрапортовал принц. Тауриэль вдруг остро почувствовала себя лишней, однако уйти не могла, ибо тем самым лишила бы друга точки опоры. — Твой долг как сына — не заставлять отца тебя хоронить! — неожиданно рявкнул Трандуил, отчего едва не проснулся сопевший невдалеке Келеборн. Владыка, тем временем и не думал, успокаиваться. — Думаешь, я смогу потом смотреть твоей матери в глаза? Она хотела, чтобы ты жил, а ты решил заняться моей пропащей душой. Не лезь в это, Леголас, — последнее прозвучало жестко, почти как приказ, вот только принца это не остановило, скорее наоборот, только больше раззадорило. — Верно, я не знал мать, но я верю, что она уж точно не хотела бы, чтоб ты топил своё горе и ненависть к себе в алкоголе! — Мы говорим не обо мне! — голос владыки дрожал от ярости. — Это ты едва живой бежал из замка в лес, рискуя куда-нибудь завалиться и никогда больше не подняться! Даже если у тебя было видение — в твоем распоряжении масса воинов, кого бы ты мог отправить прочесать лес, но ты пошёл сам! Отчего? — Я пошёл не один, Тауриэль страховала меня. И отряды бы сорвали тебе тайные переговоры. Ты вряд ли бы стал назначать встречу в такой глуши, будь у тебя другой выбор… Я прав? — В следующий раз, Леголас, я велю приковать тебя к кровати, а ключ заберу с собой… — то ли в шутку, то ли всерьез проворчал Трандуил после недолгого молчания. Этот раунд остался за принцем. — То есть ты допускаешь другой раз? — усмехнулся Леголас, однако поймав взгляд короля, быстро сник, потому как, возможно, тот совсем не шутил. — Но тогда подумай ещё о том, что если ты здесь сгинешь, то я навеки останусь прикован к кровати… Трудновато будет управлять королевством лёжа на диване, не находишь? — Нет, точно принятые лекарства и кружащаяся голова отключили ему инстинкт самосохранения, потому как Тауриэль за спиной вновь сдавленно охнула, лицо же отца пока просто вытянулось. — Не так сложно, как лёжа в могиле, — сквозь зубы процедил ему владыка. — Тауриэль, отпусти его. Только осторожно — и так на весь голову ушибленный. Полагаю, он падал? — Я не… — С шести метров. И то на меня, — честно призналась рыжая. — Владыка, я… — Оставь, сейчас не до твоих оправданий. — Король, слегка морщась от собственных проблем со здоровьем, присел рядом с сыном. — Надо ему в голову вправить. Тошнило? Можешь не отвечать — вижу, что тошнило… Весь плащ Тауриэль прикончил… Сейчас… — голову Трандуил вправил Леголасу быстро и со знанием дела, что немного удивило Тауриэль, но явно не слишком помогло умственным способностям принца. — Выпейте, — выудив у Леголаса Радагастовое зелье, запоздало предложила Тауриэль королю. Тот, впрочем, осушил неполную дозу, оставив половину посапывающему Келеборну. Наложив на владыку Лориэна какое-то заклинание, пробормотав, нечто вроде: чтоб никто не сожрал, Трандуил повернулся к молодёжи. Леголас после вправления предпочитал молчать, в противном случае, чувствуя, что ему снова станет почти невыносимо худо, Тауриэль же молча ждала распоряжений, не забывая при том поддерживать слегка трясущиеся плечи друга. — Поднимай его, — чуть скривившись, велел он, однако, заметив, что рыжая и сама уже почти без сил, махнул рукой. — Ладно, оставь, я сам. — Я сам могу идти! — услышав, к чему идет дело, вскинулся было Леголас, однако цепкие руки Тауриэль его никуда не отпустили, не дав себе навредить. — Всё ты можешь… Только не подумать немного головой, — продолжал ворчать король, осторожно поднимая сына за плечи, чтобы затем, перекинув руку и обняв за талию, осторожно двинуться к замку. Стоило быть реалистами. Впереди у них был долгий путь, за время которого солнце неизбежно встанет, а замок проснется, не обнаружив на месте ни короля, ни наследника, ни помощницу первого. Последнее, впрочем, не так сильно волновало в ту минуту Леголаса, как то, в какой близости с отцом они вынужденно оказались.