Брайан
Джастина заставляют переодеться в безвкусную больничную рубашку. Врачи опасались, что у него сотрясение мозга, но, как выяснилось, он просто потерял сознание от перевозбуждения. В обморок упал, да. Если он вырубился от невинного поцелуя в губы, интересно, что с ним сделает целая ночь траха? Запросто убить может.
Он медлит и не выходит из-за ширмы.
— Ну-ка, давай посмотрим на тебя, Джастин, — смеется Дафна.
— Нет.
А теперь моя очередь смеяться: — Выходи уже. Вряд ли это настолько ужасно.
Не знаю, почему Джастин боится больниц. Когда он, очнувшись, обнаружил себя лежащим на холодной больничной койке, то перепугался насмерть. В жизни не видел, чтобы кто-то был так напуган. Но врачи вкололи ему что-то, сделавшee его дружелюбным и счастливым, поэтому сейчас можно расслабиться.
— Она мне мала, — тихо говорит Джастин.
Я спрыгиваю со стола. Дафна мне подмигивает, и мы вместе на цыпочках подходим к ширме. На счет "раз-два" тянем ее назад, отчего Джастин испуганно вскрикивает.
Черт. Мала, да. Но… черт! Я мысленно даю себе пощечину за неуместные сейчас мысли. Мальчишке нужен рентген и, возможно, швы наложить, но он выглядит блядски сексуально в этой дурацкой тесной рубашке. Она натягивается на его груди, идеально облегая стройное тело. Потрясающие ноги. Мускулистые. Затаиваю дыхание, когда представляю, как он выглядит сзади.
Мать твою. И когда я успел им так увлечься?
— Что? — спрашивает он.
— Не так уж плохо сидит, — говорит Дафна, обходя его вокруг. — Особенно с этого ракурса, — присвистывает она.
Я же не ревность чувствую, когда она смотрит на его полуголую задницу? Нет. Определенно — нет.
Джастин прикрывается руками: — Ты отвратительна, Даф, — фыркает он. Его улыбка исчезает, а лицо заметно бледнеет.
— Хочешь прилечь? — спрашиваю я, протягиваю руку и покровительственно беру его за плечи.
Он кивает. Вместе с Дафной мы помогаем ему добраться до маленькой кровати в углу комнаты. — Ложись. — Я укладываю Джастина на подушку. Он прерывисто дышит, оглядывая стерильную палату.
Дафна тянется к кнопке вызова, но я ее останавливаю. — Все будет хорошо, — уверяю я Джастина, отводя волосы с его лба.
— Если вы останетесь со мной, — шепчет он. Не уверен, имеет ли он в виду только меня, или нас с Дафной. Предпочитаю пропустить мимо ушей подтекст в его словах.
— Останемся, — обещаю я, когда доктор входит в палату.
Оказалось, что Джастину нужно наложить швы только нa затылке, чуть ниже линии роста волос, в том месте, где Хоббс прижал его к раме. Везучий засранец!
Он выходит из туалета, облаченный в мои вещи, которые я захватил из дома, а его окровавленные тряпки выброшены в мусорное ведро.
— Ты все же крупнее меня, — он смеется над тем, как мои джинсы шоркают по полу при каждом его шаге.
— А ты просто коротышка.
Джастин пришел в восторг, когда узнал, что ему не нужно брить голову и операция не понадобится. Врачи вкололи ему вторую дозу того, что Дафна прозвала «эликсиром счастья».
Он подходит ко мне и спрашивает с надеждой в голосе: — Мы можем убраться отсюда нахуй? Пиздец как ненавижу больницы. — Его передергивает.
— Да, наслышан, — бормочу я.
Дафна входит в палату, и я умираю от смеха. Она толкает перед собой ярко-розовое кресло на колесах.
— Ладно, Джастин. Поднимайся на борт, — тянет она. — Я выбрала розовое спецпредложение. Только для тебя.
Он сжимает кулаки и упрямо качает головой: — Ни за что на свете не сяду на эту штуковину.
— Делать нечего, Джастин, — вздыхает Дафна, давя смешок. — Ты физически слаб и принимаешь много лекарств. Указание врача.
— На хуй врача, я в него не сяду. Оно же… розовое!
Вот он, Джастин, во всей красе: ненавидит больницы, но отказывается уезжать, потому что его инвалидное кресло — розовое.
— Джастин, — говорю я. — Учись расставлять приоритеты с умом. А теперь садись в ебучее кресло, чтобы мы могли отвезти тебя домой.
Он качает головой и топает ногой, совсем как Гас, когда мы не хотим ему уступать: — Нет, ты меня не заставишь.
Кажется, что он вот-вот высунет язык и назовет нас злюками, если мы продолжим настаивать, но он этого не делает.
— Я могу идти сам, большое спасибо.
— Ну да, — говорю я, наклоняюсь и подхватываю его. Он испуганно вскрикивает. — Решение не за тобой. — Усаживаю его в кресло и толкаю к двери прежде, чем он успевает восстановить равновесие.
Он ворчит всю дорогу и не смотрит на кокетливую медсестру, которая оформляет документы на выписку. Прячет лицо в ладонях, когда мы толкаем кресло через зал ожидания на парковку.
— Можно сесть за руль? — спрашивает он, когда мы останавливаемся рядом с джипом.
Я качаю головой, открывая дверцу: — Не под этими таблетками. Садись в чертов джип, Тейлор. У меня были другие планы на вечер, — говорю грубее, чем собирался, и по выражению его лица заметно, что он принял мои слова близко к сердцу.
Извинения вертятся на кончике языка, но я отказываюсь произносить их вслух. Мы едем молча. Я поправляю зеркало, направив его на заднее сиденье. Судя по всему, действие лекарств заканчивается, потому что губы Джастина еле заметно кривятся. Дафна наклоняется к нему и что-то шепчет. Уловка срабатывает — Джастин смеется и кивает.
Мы едем по длинному туннелю, и, когда я смотрю в зеркало, Джастин не сводит с меня глаз. Вскидывает брови и мягко улыбается.
Всю оставшуюся часть поездки он продолжает смотреть в зеркало, отказываясь отводить взгляд всякий раз, когда наши глаза встречаются.
Джастин
— Поверить не могу, что ты его поцеловал! — Это первое, что я слышу от Даф, как только Брайан покидает нашу квартиру. Мне было неловко за бардак, в который она превратилась за последние несколько недель, но Брайан только усмехнулся и назвал нас «детишками».
После слов Дафны мои конечности, кажется, немеют.
— Что? — медленно спрашиваю я.
— Брайан. Ты поцеловал его, Джастин, — говорит она мне. Ее лицо светится, и она принимается хихикать. — Господи, ты этого не помнишь?
Я замираю и напряженно думаю. Поцелуй. Поцелуй. Неужели я действительно его поцеловал? Пытаюсь сфокусировать свои воспоминания на его губах: — Когда?
— В джипе, по дороге в больницу. Но к тому времени тебя уже унесло.
— Что он сказал? Он что-нибудь сделал? Поцеловал меня в ответ? — От возбуждения у меня начинает пульсировать в висках. Таблетки, которые вручил мне доктор, понадобятся раньше, чем я предполагал.
Дафна открывает рот, будто хочет что-то сказать, но вместо этого качает головой и бормочет, что нам нужно проверить сообщения.
Я плюхаюсь на диван. Когда Дафна уклоняется от ответа на вопрос, это может означать только одно. Меня отвергли. — Он что-нибудь сказал? — тихо спрашиваю я.
Она усаживается на диване рядом со мной и включает телевизор: — Нет. Он просто… выглядел удивленным. И довольно быстро отстранился.
— Блядь. — Я кладу голову на подлокотник дивана и подтягиваю колени к животу. Слава богу, я не помню, как целовался с ним.
— Он не испытал отвращения, Джастин, не беспокойся, — Дафна поворачивается и смотрит, как я пытаюсь устроиться поудобнее на нашем старом диване, — просто удивился.
Я киваю и закрываю глаза. Мы смотрим какую-то примитивную комедию, пока не звонит телефон. Это отец Дафны, он сообщает, что Крис больше не будет работать в лофте. Очевидно, Крис пытался свалить вину на меня, но Джон встал на мою защиту. Мистер Чандерс дает возможность пропустить работу завтра, но я хочу пойти. Хочу увидеть Брайана.
— Тебе действительно нужно отдохнуть, — говорит Дафна, вешая трубку. — Брайан не станет возражать.
— Нет. Я хочу.
— Ты просто хочешь увидеть Брайана.
— Возможно. — Я закрываю глаза и натягиваю на себя одеяло, которое лежит на спинке дивана. — Разбуди меня, когда поедешь.
***
Глаза Брайана удивленно округляются, когда он открывает дверь и видит меня рядом с Дафной. Он впускает нас, но тут же берет меня за руку.
— Какого хрена ты здесь делаешь? — спрашивает он. — Разве ты не должен быть дома, отдыхать?
Я пожимаю плечами: — У меня работа есть.
— Точно, она же как раз расслабляет. Доктор сказал, в первые дни никакого физического труда.
Боже, да он хуже мамы: — Я в норме.
Брайан поворачивается к Дафне: — Не собираюсь снова везти его в больницу, когда он потеряет сознание или у него разойдутся швы, потому что он ведет себя как ребенок, — бросает он, отпуская мою руку, и шагает в спальню.
— О, он так беспокоится о бедном маленьком Джастине, — шепчет она.
— Наверное, не хочет, чтобы на него подали в суд, — ворчу я. У меня начинает пульсировать в затылке. Блядь.
Я сажусь на табурет возле стойки и потираю виски. — Видишь? — многозначительно говорит Дафна. — Я же сказала, что идея прийти сюда была неудачной, но не-е-ет…
— Заткнись нахуй, Даф, — ворчу я. Смотрю в угол комнаты, где мы с Крисом подрались — там чисто. — Брайан? — зову я. Он выглядывает из ванной комнаты. — Кто убрал бардак, который мы устроили прошлой ночью?
— А ты как думаешь? — Он снова исчезает в ванной.
Ну пиздец. Дафна забирается на табурет рядом со мной и притягивает к себе мою голову. — Думаю, он злится на меня, — вздыхаю я, прижимаясь к ней.
Она дергает меня за волосы и целует в щеку: — Нет. Говорю тебе, он просто волнуется. — Она встает, отодвигает входную дверь и впускает Джона.
— Привет! Похоже, только мы с тобой… — Он видит меня возле барной стойки. — Какого черта ты здесь делаешь, Джастин? Тебе нужно отдохнуть.
— Я как раз собирался отвезти его домой, — говорит Брайан, выходя из спальни и беря свой портфель. — Он чересчур самоуверен.
— Я в состоянии работать. Это все ебучие таблетки, — я соскальзываю с табурета и стараюсь удержать равновесие, вытаскиваю из кармана оранжевый пузырек и сердито бросаю его на стойку, — ненавижу их принимать.
Брайан поднимает пузырек, который подкатился опасно близко к краю. Читая инструкцию, он довольно улыбается: — Нет, вы только посмотрите. ‘После приема никакой физической работы’. Ты не станешь сегодня работать, если здесь написано, что ты не можешь. — Он смотрит на меня так, словно выиграл золотую медаль. — Давай, Солнышко. Я отвезу тебя домой.
***
Я волочу ноги всю дорогу до его джипа. — Перестань вести себя как Гас, — рявкает он, открывая передо мной дверь.
Я забираюсь внутрь. В центре города куча пробок. Когда я осмеливаюсь взглянуть на Брайана, он выглядит не слишком довольным.
— Прошу прощения, — говорю я, отказываясь встречаться с ним взглядом, пока мы стоим на светофоре. — Мне следовало остаться дома.
Брайан пожимает плечами, снимая напряжение: — Да неважно, я в любом случае попал бы в пробку.
— Итак… — начинаю я. — Ты с кем-нибудь встречаешься?
Брайан разражается смехом, игнорируя мой вопрос, а у меня не хватает смелости задать его снова. Он, похоже, нормально относится к тому, что я — гей. Редко попадаются такие натуралы.
Он довольно точно помнит, как добраться до моей квартиры. Даже провожает до вестибюля.
— Тебе не следует жить в таких трущобах.
Я пожимаю плечами: — Это единственное, что мы с Даф можем себе позволить, не обращаясь за помощью к родителям.
— Ты такой независимый? — спрашивает он, задержавшись у входной двери.
— Настолько, насколько это возможно.
Повисает неловкая пауза. — Ну… — начинает Брайан, — cкоро увидимся. Отдохни немного. — Он машет мне рукой на прощание.
Я не иду к лифту, пока не убеждаюсь, что он ушел. Сам не знаю, чего я жду. Или почему продолжаю стоять как дурак, теребя волосы в надежде, что он вернется. Для чего?
Я напоминаю себе о Линдси. И Гасе. И о том, что ему нравится киска.
Почему со мной всегда так? Почему почти со всеми парнями, к которым я когда-либо испытывал влечение, вечно что-то не так? Например, они глубоко в шкафу. Или гетерофобы. Или натуралы. Черт. Я нажимаю кнопку лифта и чувствую, как екает в животе, прежде чем он начинает подниматься на мой этаж.
Вставляю ключ в замочную скважину и хлопаю дверью со всей силы, хотя не собирался; мелкие кусочки штукатурки сыпятся мне на голову и плечи.
Мне нужно потрахаться, но я с ног валюсь. Для начала я посплю.
