Building blocks/По кирпичику

Джастин — Идем вечером в «Вавилон», — хлопает в ладоши Эммет, разряжая неловкую паузу, повисшую в комнате после нашего с Брайаном возвращения. Одежда в беспорядке, волосы растрепаны — после второго жаркого единения в ванной y нас не было времени, чтобы привести себя в порядок. Если друзья Брайана никак не возьмут в толк, чем мы там занимались, то наш небрежный внешний вид говорит сам за себя. Бросаю взгляд на Дафну, которая сидит, прикусив губу. — «Вавилон»? — переспрашиваю я. Эмметт ласково улыбается. Он единственный, кроме Дафны и Линдси, кто не пялится на нас с Брайаном как на инопланетян. — Да! Потанцуем, познакомимся поближе, выпьем… Я быстро подсчитываю в уме: три похода в закусочную, два поздних перекуса в «Макдоналдсе», куча лекарств, купленных после драки с Хоббсом, три пачки сигарет, бензин, продукты… A после катастрофы в «Вавилоне» пару дней назад можно сказать, что сумма на моем банковском счете довольно успешно стремится к нулю. И я готов поспорить на последние баксы, что Даф в том же положении. Даже покупка входного билета оставит мой счет в полном минусе. — Нет, — отвечаю я, чувствуя на себе пристальный взгляд Брайана. — Как-нибудь в другой раз. Майкл фыркает: — Ой, а что такое? Боишься тусить с большими мальчиками? — Вообще-то, у некоторых существует жизнь и за пределами «Вавилона». — Дебби отвешивает ему подзатыльник. — Ну же, Джастин, — подначивает Брайан. — Никто и не вспомнит, что ты не умеешь пить. — Дело не в этом. Его брови взмывают вверх. Это у него фишка такая, способ выразить свои эмоции. Я уже просек. — Идем, мы же не кусаемся, — смеется Эммет, и я с трудом отвожу глаза от лица Брайана. — Если только ты сам этого не захочешь. Хотя у меня такое чувство, что здесь есть один человек, которого ты не прочь укусить… — Обещаю сохранить для тебя танец, — мягко говорит Брайан, проводя по моим волосам рукой. Вряд ли он понимает, насколько собственническим выглядит его незамысловатый жест со стороны. Все, кроме Дафны и Эммета, уставились на его ладонь на моих волосах. Майкл имеет бледный вид, будто у него запор или он сгорает от ревности, а я не могу в полную силу насладиться его гневом, потому что слишком увлечен, отзываясь на прикосновение Брайана. Так и подмывает сказать: «Нахуй «Вавилон!» По правде говоря, больше всего на свете мне сейчас хотелось бы пойти домой с Брайаном и продолжить начатое в ванной. Я был бы рад наконец заняться с ним сексом в постели и оказаться в его объятиях после того, как он вбивался бы в меня так, будто от этого зависит его жизнь — будто от этого зависит наша жизнь. Ну и комфорт бы не помешал; холодная плитка на полу в ванной комнате — полный отстой. Взгляд Брайана буквально обжигает мое лицо, и я решаю не смотреть на него: — Не могу. Как объяснить человеку, который ни в чем не нуждается, что я не могу себе этого позволить? — Можешь, — настаивает он. — И ты же сам понимаешь, что хочешь. — Конечно, хочу. Но дело не в этом. — Я уворачиваюсь от Брайана. Его ласки постепенно сводят на нет мою решимость, а я должен оставаться непреклонным. Должен! Хотя кого я пытаюсь обвести вокруг пальца? Да, я хотел бы потанцевать с Брайаном. Угостить его выпивкой, посмотреть в глаза другим парням и заорать, что Брайан — мой. Хочу показать язык Майклу за спиной Брайана, когда мы будем вжиматься друг в друга на танцполе, или когда я поведу его в заднюю комнату. Хочу громко заявить свои права на мистера Совершенство и бога секса, которым является Брайан Кинни. Есть ли для этого более подходящее место, чем «Вавилон»? Но нет, мне нужно думать о средствах к существованию. Что, в конце концов, важнее, чем дразнить мальчиков «Вавилона». В некотором роде. — Тогда в чем же дело? — Он занимает оборонительную позицию. — Я… — Чувствую, как предательский румянец заливает мои щеки, — …не могу себе этого позволить, — тараторю в надежде, что мои слова никто не разберет. Надеюсь, что смогу уйти прежде, чем кто-то раздует из мухи слона. Прежде, чем Брайан поймет, что я не стою его внимания. Линдси — первая, кто приходит в себя после моего драматического заявления. Вздохнув с притворным облегчением, она смеется: — Об этом не переживай, Джастин. Я уверена, что Брайан не будет возражать против оплаты твоего… — Зато я буду, — перебиваю я. Майкл издает какие-то звуки, но ничего не говорит. Я поворачиваюсь и свирепо на него смотрю: — В чем дело, Майкл? Хочешь поделиться чем-то с классом? — Есть в нем что-то такое, что заставляет меня вести себя так, будто мне десять лет. Возможно, все дело в том, что он сам так и завис в детсадовском возрасте. — Да! — напыщенно говорит Майкл, приподнимаясь на стуле и выпячивая грудь. — Теперь, когда Брайан стал твоим папиком, ты можешь доить его сколько угодно. Я внутренне съеживаюсь при его словах. Ни за что на свете Брайан не станет моим папиком. Он нужен мне для чего-то гораздо более важного, чем деньги. Открываю рот, чтобы сообщить об этом Майклу, но Брайан меня опережает: — Я — не его папик, Майкл. И если ты еще раз такое скажешь, богом клянусь, что больше никогда в жизни не помогу тебе материально. — Брайан в бешенстве. Я определяю это по тому, как он сжимает челюсти. — Джастин ни разу не попросил у меня ни цента, и готов поспорить на все твои ебаные коллекции, что он никогда этого не сделает. До встречи с Брайаном за меня никто никогда не вступался. Разве что Даф время от времени, но она относится к тому типу девушек, которые живут по принципу «Живи своей жизнью и не мешай жить другим». Так здорово, что теперь у меня есть кто-то, кто меня защищает. Кто-то, кто заботится обо мне. Когда я смотрю на Брайана, глаза которого мечут молнии, не могу удержаться от улыбки. Да я просто сияю от радости. Мне кажется, что свет, переполняющий меня, отражается в фигурках дурацкого стеклянного зверинца, которым Дебби заставила свои полки. Я протягиваю руку и касаюсь подбородка Брайана. Он тут же приходит в себя. — «Вавилон» — место твоей силы. Оттянись по полной! А я пойду домой рисовать. У меня как раз… приступ вдохновения. — Начинаю было приподниматься на цыпочки, чтобы поцеловать его, но вспоминаю, что мы здесь не одни, и решаю не делать ситуацию еще более неловкой. Но, признаться, в глубине души я чувствую легкое разочарование, когда Брайан спрашивает: — Ты уверен? — Нет, но я не собираюсь заманивать его в ловушку моногамного (читайте «дерьмового») образа жизни, в который сам никогда не верил. Киваю и оставляю в покое его подбородок: — Да. — Отворачиваюсь, втайне гордясь своей реакцией, и обращаюсь к остальным: — Повеселитесь там! Брайан Хорошо, что он не может позволить себе поехать в «Вавилон»… ну, нет… ничего хорошего. Даже немного грустно, но я все понимаю. Его доводы вполне ясны, но я хотел бы найти способ убедить его разрешить мне заплатить, не задевая его чувство независимости. И чтобы он не подумал, что я приглашаю его на свидание. Я ведь не хожу на свидания. А если бы и ходил, вряд ли повез бы его в «Вавилон». У всех будто темы для разговоров кончились — на повестке дня только мы с Джастином. Линдси и Эмметт говорят о нас с гордостью, Тед — с любопытством, у Бена счастливый вид, у Дебби — немного смущенный; Вик просто выглядит очень довольным, а Майкл… Что ж, рано или поздно мне придется с ним объясниться. Никак не могу взять в толк, почему они так всполошились из-за этого мальчишки. Из-за нас. Мы же не обменялись кольцами. Ну да, мы трахались. Дважды. Но это было невероятно. Крышесносяще. Размышляю, что будет в третий раз. Говорят же, что в третий раз все лучше всего получается. Интересно, это относится и к сексу? Тихий голосок в голове шепчет, что меня должна насторожить уже сама мысль о третьем разе, но мне все равно. Хочу думать о том, как трахаю Джастина на кровати, на диване, на деревянном полу лофта, на кухонном столе, у стойки, в лифте, на лестнице, под столом, на столе, в джипе, в машине Дафны, в недостроенной комнате лофта, в задней комнате, на танцполе, в баре, на бильярдном столе… — О чем ты думаешь? — спрашивает Бен, который незаметно вышел через заднюю дверь. Я на улице, курю, пока остальные наводят порядок. Их это устраивает. Так было всегда и всегда будет. Интересно, позволил бы мне Джастин просто так сбежать? Сомневаюсь. Так и вижу, как он протягивает мне губку и превращает скучную домашнюю работу вроде мытья посуды в восхитительную прелюдию… — …о чем ты думаешь, Брайан? — повторяет Бен, и легкая ухмылка — напоминающая мою — играет на его лице. — О сексе, — отвечаю я. По крайней мере, говорю правду. — С Джастином? — интересуется он. Хотелось бы мне, чтобы Бен не был таким умным. Адски раздражает. — Он милый. Закатываю глаза: — Эммет то же самое сказал. Бен пожимает плечами, садится на крыльцо и смотрит на меня, ожидая, когда я к нему присоединюсь. Я вздыхаю. Начинается — лекция под номером 101 с профессором Брукнером. — Держу пари, у тебя есть для него эпитеты получше, а? — он усмехается, когда я сажусь рядом. Иногда из эгоистичных соображений мне хочется, чтобы Бен был здоров. Это относится ко всей его жизни, но в такие моменты, как сейчас, я хочу, чтобы он мог накуриться и выпить со мной, как старший брат. Но болезнь отняла у него эту сторону жизни. Даже несмотря на его девиз «Живи настоящим», он довольно сдержан. — Компанию не составлю, — говорит Бен, удивляя меня. — Но могу дать тебе один хороший совет. Чуть выждав, я спрашиваю: — Ну? — и закуриваю очередную сигарету. К счастью, Джастин тоже курит. — Господи, — бормочу я, яростно выдыхая воздух из легких. — В чем дело? — говорит он. У Бена бездна терпения. Думаю, именно поэтому он так хорошо ладит с Майки — терпеливо ждет, пока тот вырастет. Возможно, процесс идет — медленно, но верно. А может быть, и нет. Иногда я вспоминаю, каким Майкл был в четырнадцать лет, и мне кажется, что сейчас он совсем другой. Но частенько я понимаю, что он совсем не изменился с тех пор. Как сегодня вечером, когда он накинулся на Джастина. Или когда пробрался ко мне в лофт. — Куда ты собрался? Ты же взвинчен до предела, — Бен наклоняется чуть ближе, чтобы заглянуть мне в глаза. Влияние нашей семейки, не иначе. Когда он только начал встречаться с Майки, то казался таким немногословным, словно боялся вывести меня из себя. А сейчас сидит и втирает мне свою Бен-Дзенскую мудрость. — Под доктора Фила* косишь? — огрызаюсь я, раздраженный тем, что он с достоинством встречает лучший из моих взглядов. Бен издает тихий смешок: — Кто-то сегодня очень зол. Должно быть, погода, — ухмыляется он, так не по-Бенски вскидывая бровь, что я невольно принимаюсь смеяться вместе с ним. — Ты просто чокнутый, понимаешь? — У меня нет другого выхода, если я хочу быть с Майклом, — тихо произносит он, все еще посмеиваясь. — Только не говори ему, что я это сказал. — Не скажу. Он мне все равно не поверит. Улыбка исчезает, и я понимаю, что начинается серьезный разговор. — Тебя часто во всем обвиняют, — констатирует он. Пытаюсь сохранять спокойствие. — Или просят о чем-то. Только берут и берут, верно? И ты даешь, потому что это в твоем характере. — Я пожимаю плечами. — Так вот почему тебе нравится Джастин… Я фыркаю: — Нравится? Мы что, дети? — Отлично, — озорно улыбается Бен. — Так вот почему ты любишь Джастина? Потому что он ни о чем не просит? — Он много чего просил. — А, да? О чем? Сильнее? Быстрее? Еще? — Еще. Да. — Что плохого в том, если кто-то хочет от тебя большего? Не ждет от тебя чего-то, а видит то большее, что в тебе есть. Я считаю, что рядом с такими людьми мотивация взлетает до небес, потому что они хотят, чтобы ты полностью реализовал свой потенциал. — Благодарю за внешкольное занятие, профессор. — Ну, я просто пытался сказать… — Я знаю. И ценю это. — Замечаю недоверие на его лице и улыбаюсь: — Нет. Правда, ценю. Но то, что ты мне рассказываешь… Не то чтобы я сам об этом не догадывался. — Жду, пока до него дойдет смысл моих слов, прежде чем продолжить: — Да, сегодня я в раздрае, но этого и следовало ожидать. Я имею в виду, что сделал для себя не слишком приятные выводы. Мне просто нужно покурить, выпить и навести порядок в голове. — И когда это случится? — Постепенно. Лицо Бена смягчается: — Почему он, Брайан? Я даже не пытаюсь сделать вид, что не понимаю, о ком речь: — Наверное, потому, что он просит большего. И он охуенно великолепен, — ухмыляюсь я, отчасти снимая витающее в воздухе напряжение. — А он сам-то об этом знает? Пожимаю плечами и бросаю сигарету на газон. Послеполуденный солнечный свет проникает сквозь одежду, нагревая кожу. Мне нравится это ощущение. Словно я впускаю в себя солнце. Солнышко.