Таймер

Рука, затянутая в атласную белую перчатку, держала ленточку от красного шарика. Малышка лет семи на вид улыбнулась и хихикнула, бесстрашно шагнув в сторону доброго клоуна. Девочку ничуть не смущало его замершее выражение лица, чуть приоткрытый рот и скатившаяся по подбородку дорожка слюны. Казалось, клоун делает все, чтобы рассмешить, порадовать, лицо – это часть трюка, и стоит только протянуть руку к шарику, взять его, как добрый клоун непременно сделает что-то смешное или подарит помимо шарика мелкую, но приятную вещицу из цирка, а может и вовсе даст конфет. Все случилось в один момент. Вот Пеннивайз не может удержать под контролем слюноотделение от предвкушения насытиться сладким ужасом ребенка и отведать пряной плоти, а вот чудовище, распахнув полную острейших клыков акулью пасть, пугает ребенка, ухватив девочку, и вот раздосадованный, полный боли и непонимая звериный рев, разлетевшийся на многие сотни метров вокруг, и люди продолжают вести себя обычно, будто мир для существа, заправлявшего Дерри, не перевернулся с ног на голову. В последний момент, когда смертоносной пасти до лица бедной Лили оставалась пара считанных миллиметров, Оно взревело и отшатнулось прочь. Правую руку обожгло, словно бы в нее вцепились не менее острые клоунские зубы, чем у самого Пеннивайза. Ярость, непонимание и чувство поглощающей боли захлестнули Древнее Зло. Оно заметалось, пытаясь когтями второй руки содрать невидимого хищника с себя, но острые когти не рвали ничего, кроме пустоты и собственной принятой формы. Конечность пульсировала, разрывалась болью, начиная вызывать панику инстинктов у существа. Клоун не мог понять, что происходит, где враг, каким образом он его атакует, и что вообще способно его атаковать, поэтому свирепо крутился на месте, щерясь, но сдерживал предательский скулеж боли. Прежде, чем не сразу понял, что источник боли не снаружи. Он внутри. Перчатка не повреждена. Кровь проступает на ней снизу, от того места, где должна находиться кожа, но костюм клоуна не являлся полноценной одеждой, это обман, как и сами принимаемые Оно формы. Своего рода материальная иллюзия, под которой кроется что-то, что людям не дано увидеть, то, из-за чего паника монстра возросла. Воссоздав под перчаткой кожу, Пеннивайз тотчас же отбросил на данный момент совершенно бесполезную часть гардероба и обличия подальше, бешенными красными радужками глаз уставился на причину боли. 01:45 Витрины магазинов и стекла домов половины города задребезжали. Сама почва этой части города резко запульсировала стихийным бедствием, набирающим силу, но почти также резко успокоилась. Изничтожить в порыве слепой ярости собственные охотничьи угодья Оно желало меньше всего. На коже Вселенского Зла сияло болезненностью и активно кровоточило какое-то паршивое клеймо, как у скота! Но, боль постепенно отступала. Злость Пеннивайза – все больше набирала силу. Что это?! Что за сошка осмелилась что-то сделать с НИМ на его же территории?! Причинить боль самому Пеннивайзу?!! Завтрак, едва ли освободившись, в истерике сбежал. Оно стояло одно посреди окончательно опустевшей детской площадки. Во второй раз приступ боли вернулся, когда порог его дома осмелилась переступить живая душа.

***

Билл проснулся от ощущения влаги. Что-то капало на его штаны, промочив их насквозь, и сейчас те отвратно прилипали к телу, а жидкость продолжала мерзко куда-то стекать. Парень, не размыкая глаз, сонно соображал, что происходит. Под спиной ощущается что-то твердое, он сидит, прислонившись к стене. Не лежит где-нибудь в канаве, уже хорошо для пробуждения. Где он? Не дома. Дома плесенью и затхолью так не пахнет, к тому же, тут хочется чихать от переизбытка пыли в воздухе. Значит, в том числе вариант с домом Ричи после праздника отпадает: в первую очередь, не слышно похмельных стонов Балабола, раздобывшего через кого-то алкоголь, а уже только потом чужая обстановка. Теперь осталось лишь дело за малым… понять где это «тут»? И что за дрянь сейчас течет по Билловой ляжке? Соулмейт… Точно! Таймер! Школа! Он хотел переждать в заброшке на Нейболт-стрит некоторое время, чтобы успокоить нервы, а вышло так, что Таймер здесь перескочил на более короткий срок – это верное место, Билл чувствовал это. Его соулмейт должен был прийти куда-то сюда... Быть не может! Он проспал! Билл, паникуя, лихорадочно начал рассуждать. Соулмейт, вероятнее всего, зачем-то бродил снаружи, но никак не внутри, иначе что ему делать здесь? Место заброшено и имеет дурную славу. Возможно, Билл должен был выйти в какую-то минуту на улицу или каким-то чудом суметь его разглядеть через просветы забитых окон, а то и вообще поджидать снаружи, это всего логичнее, но… Проспал!!! Билл подскочил и распахнул глаза, готовый сию секунду метнуться на улицу… чтобы сразу же, от вида двух злых желтых зенок в десятке сантиметров от своего лица, с криком сдать назад, ударившись затылком об стену. Подросток зажмурился, стараясь сбросить наваждение сна. Заброшка, пара рассказанных Ричи страшилок о ней и вот результат. Билл Денбро узрел Дьявола перед собой… хотя, если честно, Дьявол почему-то походил на убогое привидение клоуна из очень низкокачественного ужастика, которым можно напугать лишь детей помладше десяти. Вроде, белое лицо, старое светлое жабо и нечеткая спросонья красная мазня на лице привидения – более или менее нормально запомнились. И глаза. Две фары. Нет-нет! Какие глаза? Чушь какая-то спросонья привиделась. Скорее всего, уже вечер и это светлячки, а лунный свет упал на холодильник через оторванную доску законченного окна и создал в только-только еще отходящем от сна воображении белую рожу. Но тогда что за красная мазня на этой «роже»? Ричи бы рассмеялся, подколов, что Большому Биллу, бросавшему задумчивые взгляды на Беверли, приснились дни женского «веселья», а он в кусты, будто мамашка Эдди от привидевшегося кошмара наяву. Подросток нахмурился, устыдившись детского поведения, и вновь решил открыть глаза. Рожа не изменилась, только теперь сияла голубоватыми глазами с нечитаемой эмоцией. – З-з-з-здавс-ствуйт-те, – Билл сглотнул и потупил взгляд. Уж лучше бы то был холодильник. Перед ним, но теперь немного отодвинувшись, сидел очень… странный на вид… клоун? Да. Клоун. Не то сероватых, не то золотистых тонов светлый костюм с яркими помпонами, белые, но больше мультяшные перчатки, смешные клоунские башмаки. Денбро не сразу сообразил, что его смутило. Жабо. И старомодный светлый стиль костюма, когда уже современные клоуны давно пестрили яркими красками. Только не говорите, что он из этих?! С головой на вид и так не все в порядке… А лицо… Белое лицо весьма странной формы. Клоун чем-то похож на ребенка – сумел запомнить Билли – но его голова обескураживает еще больше. Неестественно высокий лоб, размер черепа кажется непропорциональным. Рыжие волосы уложены в клоунскую прическу, хотя чем-то похожи на парик, однако, в этом нет уверенности. Скорее всего, человек в костюме клоуна использует накладку на голову, ведь не может же это быть кто-то из еще оставшихся шоу уродов? Или людей с отклонениями не только в плане физиологического состояния, но и психики, ежели он надел еще и костюм клоуна. Рядом страшно зашипели, а Билл почувствовал, как сильная ручища схватила его за горло, ощутимо сжав. Подросток перепугано вцепился пальцами в душащую его руку и начал пытаться оторвать ее от своей шеи, в то время, как ногами старался заехать по клоуну. В идеале, так вообще бы по его стремной роже. Пеннивайз негодовал. Нужно было сожрать этого мальчишку раньше, когда помер его ненаглядный братец! И что он забыл здесь?! Когда ЕГО звала сюда неведомая штука на руке?! – Шоу уродов? – жутким голосом произнес в тишине дома, разбавляемой лишь хрипами Денбро, клоун, почти сразу же перейдя на повышенные интонации. – Отклонения? Так значит, Билли? Билл выпучил глаза. Неужели что-то отразилось на его лице, что клоун все понял?! Стыдно Как стыдно! – П-п-рос-стите! – Билл в замешательстве пытался оправдаться. – Я н-н-н-не х-хотел В-вас о-обидеть! П-п-просто В-ваш к-кос-стюм! Й-йа н-не в-в-видел никогда т-т-такого у современных к-клрунов! Подросток зажмурился, чувствуя, как его щеки пылают от стыда. Стыдно-стыдно-стыдно. Клоуну, наверное, неприятно. Во всяком случае, Биллу бы наверняка и явно было бы неприятно, если бы его практически в слух назвали уродом с отклонениями. Как сбавить нарастающую напряженную обстановку? Что сказать? Может, признаться честно? Он ждал соулмейта, но проспал… Он ждал соулмейта, который должен был прийти куда-то на территорию этого дома… Дома, где сейчас лишь он, клоун и пыль. Билли поперхнулся воздухом больше от шока, чем от легкого удушья. Нет-нет-нет! Этот… клоун он… он же не может быть?! – У-у Вас в-все в порядке с-с р-руками? – Слабо прохрипел Билл, заикаясь. О том, как это могло звучать после неловкой ситуации с «психически отсталым и физически недоразвитым» Билл не подумал, впрочем, на его счастье, Оно не нужны были словесные разъяснения. – Значит, малыш Билли знает, что это за штука? – Начал говорить спокойно клоун, но в момент перешел на озлобленное рычание. Этот паршивец замешан в этом, Пеннивайз понял это, обнаружив мальчишку на кухне своего дома, куда его резко потащило клеймо на руке, начав кровотоить, стоило лишь немного отклониться от курса. Билл переменился в лице. Оно разжало пальцы. Подросток куклой съехал по стене. Из Билла Денбро словно выбило дух ударом гигантской тяжести. Так это?.. Джорджи… Даже его умерший маленький Джорджи не мог такого предположить в те моменты, когда вызывал своими догадками добрый смех в семье и смущение брата. Кем только не был соулмейт Билла по мнению брата. Космонавтом, постоянно что-то говорившим Ричи, Беверли, мимумией, да даже той же бабайкой из-под кровати, но клоун?.. Обычно две частички одной души старались выбрать себе одинаковое или похожее занятие, чтобы всегда быть на одной волне или работать рядом. Быть везде и всюду вместе. Не редкость, что с детства у соулмейтов одинаковые взгляды по поводу многих вещей. Это правильно, это в очередной раз доказывает, что они родственные души. Клоуном Билл себя не представлял, как не представлял, что вот Это перед ним может увлекаться написанием небольших историй или стихов. Кто знает, кто знает, как говорится. Однако, Билл все равно не верил. Не верил, что это его соулмейт. Откинув в сторону все остатки смущения, Билл набрался наглости и схватил правую руку клоуна, быстро сдернув белую перчатку и закатав рукав. – За-зачем ты ее и т-тут покрасил? Парень ошарашено разглядывал клоунскую руку. В голове мелькал лишь единственный вопрос: "зачем?". Зачем он покрасил свою руку? Под костюм все равно никто из детей всяко заглядывать не будет, если ли смысл красить ее в белый около сгиба локтя, а дальше постепенно идти от сероватых в черные тона? Черная ладошка для фокуса, что ли? И ногти странные какие-то. Билл озадаченно нахмурил брови. Как так? Неужто он настолько отстал от жизни? Что за фокус может быть с черными ладошками? Или это смешная сценка с афро-американцем? Денбро с сомнением посмотрел на цвет. Перебор, однако. Настолько черных афро-американцев не существует. Может на самом деле клоун с отклонениями? При других обстоятельствах Билл бы в страхе пытался бежать. Заброшенный дом. Жуткий клоун напротив, в городе, где пропадают дети. Клоун на вид – ненормальный чистой воды. Не будет ничего удивительного, если где-то в психиатрической больнице ему выписали справочку... Если он, конечно, не сбежал оттуда при первой же возможности, перебив всех встречных санитаров... Эдди бы пробегал уже который по счету квартал от этого места, стоило бы ему увидеть это потенциальное чудо ошибки природы. Билл лишь вздохнул. Он знал, что может увидеть, и он увидел это. Таймер. «00:00» болезненно выцветал знак на руке, в точности как у самого Билла. – Я н-не проспал, – уголок губ Билла дрогнул. Парень не знал, что ему делать. Он был готов морально к тому, что может в этой жизни не найти своего соулмейта, но не был готов, что тот окажется совершенно далеким от него. Жуткий клоун в старинном костюме. Что теперь делать? – Г-где твой ц-цирк? – Решил как-то завязать разговор подросток. Оно презрительно вырвало свою руку из рук подростка. Парень не мог знать, насколько сильно желало лишить его жизни существо напротив. Пеннивайз был голоден. Пеннивайз был зол. Пеннивайз продолжал негодовать. Эгоизм застилал глаза, снова неумолимо переходя в ярость. Оно не могло позволить себе зависеть от кого-то, тем более от мальчишки, а мальчишка бессвязно думал об этом. Ребенок не боялся его, он боялся собственной семьи. И Билл действительно думал. Пытался придумать способ представить вот это матери, ее реакцию, реакцию отца и в то же время решить, что делать с соулмейтом в дальнейшем. Любой бы покрутил пальцем у виска и сказал бы Денбро что-то вроде «любить, холить и пытаться уговорить, в силу половой принадлежности, в будущем взять ребенка из приюта». Билл вздохнул, с уст слетело наивное детское: – Д-давай др-дружить? Большее Неудачник предложить пока не мог. Билл прикрыл глаза, чтобы на несколько мимолетных мгновений дать мозгу уложить безумие напротив него в голове. Открыл глаза Денбро уже в Пустоши.