You Bewitched Me

Jaymes Young «Happiest Year»

      В старшей школе Мистик Фоллс все вроде шло своим чередом. Ученики готовились к Хэллоуину — вот уж поистине интереснейшее событие, особенно для школы Сальваторе, учеников которой пригласили на вечеринку в честь этого праздника. Все знали — Мистик Фоллс то самое место, где постоянно устраивают праздники. По каждому поводу. И иногда даже без.       Все ли шло своим чередом в жизни близняшек? На самом деле, все вроде бы налаживалось. Кэролайн обещала скоро приехать, а Джози благодаря Хоуп научилась нескольким новым трюкам — Аларик правда гордился своей идеальной дочуркой. Лэндон неожиданно оказался старым знакомым Хоуп — они тоже имели свою историю. Джози пришлось с ужасом наблюдать, как ее подруга и парень, который ей нравится проводят все больше и больше времени вместе. Но Джо не видела особых поводов для беспокойства и старалась сдержать неуместную (пока что) ревность. Из событий выходящих из понимания «своим чередом» можно было отнести внезапный приезд Деймона и неожиданный подарок в виде развалюхи, которую тот почему-то звал «машиной мечты». Ну, и еще то, что Фрея, тетя Хоуп, недавно звонила Аларику. Они говорили о чем — то очень долго и никак не могли прийти к какому — то общему решению, но Джози была так занята своими собственными проблемами, что если честно, не особо старалась узнать, что происходит. В конце концов, она тоже могла позволить себе наслаждаться обычными буднями и всякими подростковыми штуками, вроде вечеринок, парней и выпивки — пока есть время.       Джози твердила это постоянно. Время. Время. Время! Как же это бесило Лиззи! Ее собственный счет времени обнулился с бала в школе Сальваторе. С того самого вечера, когда они встретились. Потому что теперь, время ничего не значило. У него были пять веков за плечами и целая вечность впереди, а что у нее? Несколько не самых счастливых лет впереди и нелепая погибель в двадцать два года? Уж увольте! — Я надеюсь, что ты выйдешь из этой комнаты, к тому моменту, как мамин самолет приземлится? — Джози раздраженно взглянула на сестру, что в этот момент увлеченно поглощала мороженое, развалившись на кровати с книгой заклинаний. Брюнетка подошла к ней и выхватила книгу, заставив Лиззи нахмурить брови и состроить недовольную мину. Но Джози уже надоело это затворничество близняшки. — Сколько уже можно? Ты пропустишь вечеринку, Хэллоуин, приезд мамы… — она могла перечислить еще много вещей, но Лиззи лишь фыркнула и пробурчала, что — то вроде «отвали от меня». Джози не понимала, что произошло с ней две недели назад. Нет, сначала она списала это на ее неловкую ситуацию с Пенелопой (Джо предпочла назвать это именно так), но причина была явно не в этом. Кроме того, брюнетка действительно волновалась из — за не понятно откуда взявшейся силы сестры, хотя она точно не поглощала магию — тогда бы Джози почувствовала. И еще был тот странный новенький, который уж точно был не обычным семнадцатилетним парнем. Элизабет лишь вяло пробормотала еще пару «приятных» слов сестре, а потом вернулась к поглощению холодного лакомства. — Ты пропустишь все, Лиззи, — Джо с беспокойством взглянула в родные глаза, пытаясь найти там причину странного поведения, — И… ты останешься без воспоминаний, когда придет время. Блондинка мгновенно взвилась и кинула убийственный взгляд на сестру. Джози не хотела уколоть ее, но попала в больное место. Их слияние, которое последнее время уже не так сильно беспокоило Лиззи. Но теперь рана снова кровоточила и Лиззи послала «милейшую» улыбочку сестре, которой на секунду так и хотелось свернуть шею. — Зачем напоминать мне о том, что я умру от твоих рук? — Лиззи пыталась прикрыться сарказмом, но Джози чувствовала, что сделала ей больно и неприятное чувство растеклось где — то в районе желудка. Брюнетка прямо ощущало, как получает десяток минусов в карму. — Я не хотела, но ты заставила меня, — сделав ударение на «заставила», проговорила Джо, смотря прямо в глаза сестры. От них веяло холодом и разочарованием. И девушка почувствовала, как внутри растет чувство вины. Джози последний раз кинула взгляд на нее и поспешила ретироваться, слыша вслед от сестры: — Ты сама начала этот разговор, — Лиззи была зла и растерянна. Она же просто подросток, от которой постоянно требуют быть взрослее, ответственнее и умнее. К черту! Она просто не хочет сейчас ничего. Ни глупых вечеринок с пьяными ровесниками и ни дурацких праздников. Она просто хочет разобраться в себе. И она совсем не хочет никого видеть (особенно слишком старых вампиров).       Элизабет не знает, что с ней происходит. На ее комнату наложено несколько скрывающих заклинаний, а она не чувствует себя хотя бы в безопасности. Она просто окончательно вымотана, разбита и сломлена. Так в ее стиле. И она не знает, когда это пройдет. Пройдет ли? Перед глазами всплывает такое привлекательное и такое раздражающее одновременно лицо. Его черты и эти выразительные скулы словно впечатались в ее память. Иногда ей кажется, что она «чувствует» его. Его эмоции, ощущения. Она слышит «Элизабет» и вымученно крутит головой по сторонам, но конечно никого нет. Все таки не так просто обходить защитные заклятия. На секунду ведьмочка даже ощущает привкус легкой победы на языке, а потом перед глазами снова его лицо и Лиззи знает, что проиграла. Она не может забыть его. Иногда в ее голове проскальзывает мысль, что они действительно могут быть связаны, как он сказал ей. Конечно, она решила, что он просто пытается подобраться к ней и скорее всего так и было, особенно когда он свернул Лэндону шею — спасибо, что Кирби оказался фениксом, иначе Джози никогда бы в жизни не простила ее. И ведь он убил несколько невинных посетителей Мистик Гриль прямо на ее глазах своими руками… такими сильными и такими… не важно, черт возьми! Он просто показал ей, кто на самом деле, чтобы она не строила своих глупых иллюзий. И еще он издевался над ней. Ведь через день после этого открыто флиртовал с Пенелопой в школе. А потом пригласил ее «посидеть где — нибудь вместе». И Лиззи конечно не ревновала, ведь юной ведьме было абсолютно все равно, как он проводит свое «свободное» время. А проводил он его достаточно бурно. Плевать! Плевать на него! Чертов вампир, не умеющий следить за собой и за своими чертовыми руками, распуская их при любом случае! И видимо за свои несколько веков в гробу — или что там с ним было? (Лиззи плевать в любом случае) — он совершенно разучился целоваться! Элизабет потом скорчилась, после того «неудачного» соприкосновения губ. Она даже не хотела произносить «поцелуй», настолько ей было не приятно! А еще он жутко бесил ее тем, что звал ее Элизабет, когда она как дурочка, каждый раз просила ее называть «Лиззи». Что такого сложного в этом? Распущенный, самоуверенный и… такой привлекательный, черт возьми. За что ей все это? Почему она просто не может забыть этого вампира, который специально испытывает терпение ведьмочки?       Себастьян раздражал ее каждым движениям ровно в той же степени, в какой привлекал ее. Ему просто нужна была кое — какая информация, которую Лиззи, как последняя дурочка, выдала после того вечера на стадионе. А потом он исчез — просто исчез, чтобы появиться на следующий день в баре, где она и наблюдала его истинное лицо. Лиззи буквально ощущала, каков будет гнев Джози, когда она узнает о глупости сестры. Но она не знала, и Элизабет не стремилась ей сообщать. Себастьяну нужно было местонахождение Фреи Майклсон, а Лиззи выложила все, что знала. Она просто так отвлеклась им, что позабыла о всякой осторожности и инстинкт самосохранение видимо тоже забыл, как работать. И как же она возненавидела себя за это! Но как уже выяснилось, ненавидеть его не могла. Фрея Майклсон была могущественной первородной ведьмой, но зачем она понадобилась Себастьяну? Были ли они знакомы? Связывало ли их что — то? Вопросы просто мучали Элизабет, но не у Себастьяна же искать ей ответы на них? Сначала Лиззи хотела действительно узнать хоть что — нибудь, даже спросила у отца, нет ли каких новостей от «первородного» семейства. Аларик еще тогда посмотрел на нее с явным подозрением, но ничего толкового не сказал: — Ты же знаешь, у них последнее время одна проблема. И Лиззи знала. После того, как они помогли Хоуп избавится от убивающей ее изнутри силы — магия была заточена в ее отце. Никлаус Майклсон — еще пару лет назад имя этого первородного вампира наводило ужас на весь сверхъестественный мир. Безжалостный убийца, холодный стратег, эгоистичный манипулятор — который, на удивление умел любить. Он был хорошим отцом — Лиззи знала из рассказов Хоуп, хотя временами его родительские способности оставляли желать лучшего. Но… он сделал для Хоуп все, чтобы она могла жить. После того, как магия была извлечена, его брат, Элайджа — принял удар на себя. Он пожертвовал собой, чтобы обрести покой с мамой Хоуп — Лиззи так же знала это из уст младшей Майклсон. Но Клаус не смог существовать, пока в его сердце оставалась часть магии. Он бы творил ужасные вещи и в конце концов бы поубивал всю свою семью — соответственно все вампиры были бы мертвы. (чего никак нельзя было допустить). Его пришлось заточить под заклятием, пока «первородные» не найдут решение. Хоуп тоже искала его. Она так любила своего отца, что не могла простить себе, что из — за нее все это и произошло. Лиззи понимала ее, но вряд ли обычная ведьма, пусть и сифон, могла ей помочь…       По телу Элизабет прошла дрожь — она снова «ощущала» Себастьяна. Буквально кожей чувствовала его. И это до чертиков пугало и привлекало одновременно. Элизабет, прекрати игнорировать меня Его голос раздался совсем рядом, над ухом. Девушка вздрогнула, но даже не дернулась. Она же поставила защиту — он не сможет оказаться здесь. Это несомненно вселяло в нее слабую уверенность. Я чувствую все, что чувствуешь ты Снова его голос. Она и так сумасшедшая, а теперь слышит голоса. Просто замечательно! Мы оба сумасшедшие, Элизабет Вздрогнув, Лиззи почувствовала легкое прикосновение к своей щеке. Это было словно… дуновение ветра или по ее лицу только что провели кисточкой. Она легонько сощурилась, чувствуя, что прикосновение повторилось. Помимо ее воли, на лице появилась легкая улыбка. Это было щекотно, а Лиззи не любила щекотку. — Перестань! Она сказала это в пустоту, но прикосновения прекратились. Просто впусти меня или выйди сама Лиззи усмехнулась — она не повторит свою ошибку снова. Да, может она и повела себя как наивная дурочка, но она не сделает это во второй раз. — Я не хочу, чтобы ты играл со мной, Себастьян, а потом убил, когда наскучит. Зальцман проговорила это уверенно, хоть голос немного дрогнул в конце. Я никогда не причиню тебе вреда, Элизабет И Лиззи хотелось заорать на саму себя от безысходности, но именно в этот момент она абсолютно верила ему.