Австрия, тот же год.
Они прибыли ко двору герцога позже остальных. Никлаус все также любил неожиданные появления; вампиры появились в праздничной зале одними из последних. Себастьян кланялся направо и налево, успев отметить отличный туалет у придворных дам, похвалить коллекцию мечей у одного знатного графа, и в конце концов подарить один танец юной герцогине. Девушка смущенно воззрилась на юношу, ожидая еще одного приглашения. Но от танцев и бесед с гостями Себастьяна быстро отвлек Клаус, усевшийся на место по правую руку от герцога, взглядом приглашая вампира сесть рядом. Юная герцогиня сидела как раз напротив них, по левую руку от отца, что был занят разговором со старшим советником. Их монотонное бормотание показалось девушке скучным: пару раз она зевнула, прикрывая рот веером, как приличная дама. Ее длинные, непослушные волосы медно-красного оттенка были собраны в замысловатую прическу, оставляя лишь несколько коротких прядей. Глаза цвета благородной стали, поблескивали в мягком свете, с любопытством рассматривая сидящего напротив Себастьяна. Тонкие губы были обескровлены, лишены нежно-розового оттенка; будто весь цвет впитался в ее волосы. Как только подали первые яства и угощения, она на мгновение отвлеклась от созерцания прекрасного юноши напротив. Но, видя, что почетные гости не собираются прикасаться к еде, быстро отодвинула от себя тарелку, которую уже любезно наполняли различными видами мяса. Девичье любопытство не позволило ей более отлучиться на танцы с юношами; герцогиня, словно натянутая струна, сидела в ожидании момента, когда отец наконец соизволит познакомить ее с гостями из Эггенбергского замка. Девушка была очарована юношей ее возраста, с копной темно-русых волос и участливым взглядом дымчатых глаз. Его мальчишески-обезоруживающая улыбка на чувственных жарких устах сводила юную особу с ума. Герцог к этому времени закончил вынужденную беседу с советником, и готовился представить гостей из окраин Граца. Юная особа кинула взгляд на замолчавшего вдруг отца и испуганно охнула. Понравившейся ей юноша стоял рядом с герцогом, что-то тихо говоря обездвиженному монарху. Через несколько секунд он с нечеловеческой скоростью оказался на своем месте; юная герцогиня часто-часто заморгала, надеясь, что все это ей показалось. — Многоуважаемые господа, коим выпала честь присутствовать на нашей скромной трапезе, — герцог поднялся из-за стола, с наполненным кубком; остальные гости последовали его примеру. — Знает ли кто-нибудь из присутствующих о Катерине Петровой, уроженке Болгарии? Гости с изумленными лицами переглядывались, перешептываясь между собой. Нестройный рой голосов пронесся по пышущему явствами столу. — Следовало бы внушить каждому? — с полувопросительной-полуутвердительной интонацией проговорил Себастьян, чей певучий голос потонул в рое других. Но Никлаус конечно же услышал его. — Не стоит. Гости любят своего герцога. Знай они что-то, то расскажут ему. — лениво протянул Клаус, который, казалось был абсолютно спокоен и не заинтересован поисками Катерины. — Опрометчиво, Никлаус, — пожимает плечами Себастьян, потеряв всякий интерес к вечеру. И только благодаря тому, что юная графиня вслушивается в беседу почтенных гостей, а не глупых пересудов, ей удается услышать последнюю фразу юноши. Услышав имя «Никлаус» все внутренности холодеют у девушки. Едва-ли заметный намек на румянец полностью пропадает с белоснежного личика юной особы, оставляя лишь мертвенную бледность. «Лорд Никлаус ищет Катерину! Он убьет ее!» — проносится в мыслях у девушки. Она боится пошевелиться, или выдать хоть одним неосторожным движением то, что ей известно о местонахождении Петровой. Девушка не замечает, как ее сердце начинает биться чаще, а ладони потеть. — Как ты поступишь с гостями герцога? — тихо спрашивает Себастьян, выпив кубок вина до дна, отвлекая себя от вынужденного ожидания алкоголем. Никлаус ухмыляется: — Как обычно. Убью их. Сердце юной герцогини забилось еще чаще. Если бы она знала, что ее волнение почувствовали вампиры напротив, то немедленно прекратила бы дышать. Себастьян поднял на девушку изучающий взгляд, пока Никлаус медленно приподнимался из-за своего места. Герцогиня вся согнулась, усиленно отводя взгляд от приглянувшегося ей юноши, который оказался сообщником Никлауса. Ее молодое девичье сердце волнительно трепетало, несмотря на практически животный страх, испытываемый в этот момент. — Вам не кажется, мой лорд, что так смотреть на меня неприлично? — проговорила мелодичным голосом девушка, наконец поднимая взгляд. Себастьян грустно усмехнулся, отмечая, что красота юной герцогини не кричащая, а королевски-спокойная и величественная. С некой толикой заинтересованности он взглянул на ее уста, что сейчас были сложены в тонкую властную линию. На девушке не было лица; как бы она не старалась показать ему обратное. — Простите мне такую бестактность, — улыбнулся Себастьян, и эта улыбка была полна скрытой горечи. В конце концов юная герцогиня была слишком молода и грациозна, чтобы умереть сегодня. Но это не его план, а Никлауса; жертвы здесь были не делом Себастьяна. Где-то над уровнем ее шеи раздался чуть хрипловатый смех. Позади герцогини стоял Никлаус, на лице которого блуждала легкая улыбка: — И мне тоже. В следующую секунду девушка с силой ударилась о край стола из-за сломанной первородным тонкой шеи. Себастьян поморщился, чувствуя, как в душе растет вина за смерть такого юного и очаровательного создания. Как по команде раздался испуганный вскрик одной из служанок, что заметила мертвую герцогиню и графа, стоящего над ней. Крик и шум поднялся за всем столом: дамы в страхе хватались за кавалеров, слуги подскочили к безжизненному телу, а гости судорожно повскакивали с мест и пытались пробраться к двери. Лишь герцог, находящийся под внушением, смотрел куда-то в пустоту, ожидая следующего приказа Себастьяна. Но Клаусу паника была только на руку — он хотел кровавого веселья. Шум и неразбериха охватила придворную залу, а первородный начинал свою охоту. Когда Никлаус переместился на вампирской скорости из главной комнаты, Себастьян с толикой сожаления еще раз взглянул на юную графиню. Ему показалось, что она знала что-то о Катерине; Клаус лишь посчитал ее жутко-раздражающей, чем она и заслужила свою нелепую смерть. Себастьян передернул плечами, отводя взгляд от мертвого тела. Люди сновали туда-сюда, в панике сталкиваясь друг с другом, падая, поднимаясь и снова пытаясь выбраться из замка. Вампир уже слышал, как около лестницы Никлаус расправляется с неудачными бегунами, выпивая из них все до последней капли. Кто-то из гостей кричит о спасении, суде перед Всевышним и жестокой расплатой. Ему вторят еще несколько голосов. Себастьян поворачивает взгляд к застывшему герцогу, вокруг которого собралась маленькая группа гостей, пытающаяся достучаться до монарха. Тщетно. На фоне криков людей и давки, его спокойствие и ступор кажутся злой иронией. Герцог, вынужденный смотреть на смерть своих подданных. — В чем был смысл? — пробормотал Себастьян, перемещаясь из главной залы, где мертвых стало больше, чем живых. На лестнице он столкнулся с Никлаусом, чье лицо было полностью в крови своих жертв. — В чем? — брови Клауса приподнялись, привлекательное молодое лицо скорчилось в притворном ужасе, — Мне просто хотелось повеселиться! Себастьян сложил руки на груди: — Ты грезил о мести, а не о веселье, Никлаус. Прекрати этот фарс! Снаружи замка раздались голоса: охрана прибывала к кровавой бойне. Вампирам лучше скрыться; воинов может быть много, и их арсенал может состоять из деревянного оружия. Конечно, бессмертному гибриду смерть не грозит, но Себастьян не хотел умереть так глупо, от рук безымянного солдата. — Моя месть будет беспощадной! — взревел Никлаус, прижимая Себастьяна к стене; сжав его шею, он взглянул в глаза вампира и увидел там лишь плескающееся презрение. Тогда он со всей силы откинул соратника от себя, слизывая остывшую кровь с уст. — Твоя месть бессмысленна, — пробормотал Себастьян, приходя в себя после удара. Никлаус превратился в полного безумца, помешанного на своей цели и не понимающего, что это погубит его! Себастьян с толикой сожаления в глубине своей души взглянул на товарища, что погряз в отмщении. Он искал не Катерину; он просто хотел уничтожить всех вокруг, не разбираясь, виновны они или нет. Клаус развернулся и в его глазах была настоящая кипучая ярость: — Ты отрекся от мести! Ты — жалкий трус! Я убью тебя, Себастьян! — Ты такой же глупец, как и он, — проговорил вампир, поднимаясь на ноги, смотря прямо на разгневанного первородного. В следующее мгновение глаза гибрида наливаются золотом, напоминая о сущности волка. Гнев Никлауса не успевает достигнуть цели; ворота в замок распахнулись, и выстрел, раздавшийся из охотничьего ружья пронесся прямо перед лицом Клауса, отрезвляя его. — Нужно уходить, — говорит Себастьян. Никлаус оскаливается: — К черту тебя! Ты умрешь после этих слов! — Я сказал тебе правду, — спокойный голос Себастьяна на контрасте с гневающимся Клаусом заставляют воинов застыть в ступоре, — Правду, которую ты не хочешь слышать и принять. — Я убью тебя, и всех, кто тебе дорог! — взревел Никлаус, со всей силы расталкивая солдат у дверей замка, а через секунду исчезая с глаз долой на вампирской скорости. Себастьян лишь смотрит ему вслед: — Жду нашей встречи, Никлаус. Невидимая нить, что связывала их, скрепленная сделкой, была разорвана в клочья… Себастьян провел в замке герцога целых семь дней, наводя порядок после «веселья» гибрида. Пришлось «объяснять» смерти огромного количества придворных и охраны. Закончив у герцога, вампир решил возвратиться в Эггенберг, чтобы взять некоторые из своих вещей и исчезнуть из Австрии. Его сделка с Никлаусом теперь была недействительна; обещание бессмертного гибрида о его смерти не вселяло особой радости. Себастьян хотел как можно быстрее покинуть Европу и отправится в плавание; Новый свет манил вампира. Тем более, он хотел успеть увидеть его, пока смерть от руки Клауса не настигла его. Заходя в свои покои, вампир нехотя отметил, что в замке невероятно тихо. Ни снующей прислуги, ни конюхов или охраны. Ему следовало понять раньше, что-то было не так. Деревянный кол чуть ниже сердца, пропитанный вербеной, который был в следующее мгновение в его теле разрешил все сомнения Себастьяна. Сначала он подумал, что Никлаус решил избавиться от него через слуг, не утруждая себя этим лично. Но вампир, что сейчас сжимал в его теле кол, явно был не слугой Клауса. — Кто ты? — прохрипел шатен, мучаясь от действия вербены. — Твоя Смерть, — усмехнулся вампир, проворачивая кол по часовой стрелке, задевая важные ткани в теле, — Майкл передает тебе наилучшие пожелания! Майкл… Ну конечно! Стоило догадаться, что его смерть придет не от рук взбалмошного гибрида, а от рук охотника на бессмертных. Наверное Майкл подумал, что он дорог Клаусу, поэтому решил закончить его вечную жизнь. Последней мыслью, перед тем как Себастьяну свернули шею, было сожаление о том, что он так и не добрался до Новых Земель, как мечтало его мертвое сердце… В конце концов, вечный сон, полный мук и его потаенных кошмаров, которые он несомненно заслужил, не пугал Себастьяна. Кто же знал, что его ждет мучительная смерть в гробу от иссушения?Чикаго, 1922г.
Клаус в последнее время очень часто посещал подпольные бары; выпивка там лилась рекой, несмотря на Сухой закон, что несказанно радовало гибрида, полюбившего низменные людские развлечения. Ребекка любила развлекаться иным способом; многие молодые люди, очарованные ее красотой, без памяти влюблялись в роковую блондинку, становясь неизменно ее ужином. Кровь преследовала Никлауса повсюду. Люди обезумели после Первой Мировой войны, им хотелось развлечений, танцев и алкоголя; Никлаус лишь хотел расслабиться после их недавнего бегства из Нового Орлеана. Технические достижения, такие как автомобили, бытовые приборы, телефон, радио и граммофон, делали жизнь простых смертных легче и приятнее, вселяли веру в лучшее будущее. Гибриду нравились улучшения, принесенные гениальными людьми этого века в этот бренный мир. Наблюдать за развитием несомненно приносило Никлаусу удовольствие, с каким Создатель любуется новым изобретением. — Ник! Ты не поверишь, что я нашла в подвале одного бара, когда питалась каким-то выскочкой! — кричит Ребекка, поправляя причудливое перо в своей изысканной прическе. Она подходит к брату, что с легкой небрежностью расстегивает свой жакет, а затем устремляет взгляд на сестру. Сегодня они опять идут в бар; Ник может как следует расслабиться, а Ребекка выберет несколько жертв для их трапезы. — И что же ты нашла, сестра? На ярко-красных губках Ребекки расцветает улыбка: — Зачарованный гроб со спящим красавцем внутри! Брови Клауса приподнимаются вверх, демонстрируя небольшую заинтересованность: — Гробы в людских подвалах? — Тебя волнует только это? — обиженно поджимает губки Бекка, — Я хочу разбудить этого красавца! — Дай ему своей крови и развлекайся, — потеряв интерес, произносит гибрид. Ребекка фыркает, а затем хватает своего братца за подол жакета, выбранного ей же. Они улыбаются друг друга и покидают гостиницу, где остановились. Они они заходят в подпольное заведение, с легким презрением окидывая уже пьяных посетителей. Ребекка, взяв выпивку из рук одного из официантов, быстро возвращается к столику, где уже восседает ее брат. На маленькой сцене появляется певчая птичка, что должна скрасить их досуг своим выступлением. Ребекке быстро наскучивает ее монотонный репертуар, она с заговорщицким видом манит Ника за собой, скрываясь в помещении для слуг, откуда они спускаются вниз по старой лестнице, скрипящей под их шагами. — Вот он! — с жаром восклицает Ребекка, указывая тонким пальчиком на гроб, расположенный посреди пустого подвала, словно украшение этого серого помещения. Гроб металлический, украшенный серебром, что отливает в туском свете, проникающем в помещение из-за открытой двери наверх. Клаус с толикой заинтересованности подходит к гробу, осматривая его со всех сторон, замечая, что в похожем сейчас покоится Кол. — Открой, Ник! — подначивает Ребекка, в ожидании своего найденного красавца, которым хочется похвастаться перед скептически настроенным братом. Клаус с легкой усмешкой наклоняется, находя защелку, а затем приподнимая крышку. Из его груди вырывается удивленный вздох, когда он узнает вампира, лежащего в нем. Себастьян покоится в гробу, при чем не капли не изменившийся с их последней встречи несколько веков назад. Для Клауса воспоминания тех времен кажутся мутными; в памяти всплывает лишь кровь, много крови невинных и виновных, в которой он купался. Его небольшое сотрудничество с этим вампиром, напоминающим ему Элайджу нравилось Клаусу. Но Себастьян тогда взбесил его; тем более, он отрекся от их общей мести. Кажется, Никлаус пообещал, что убьет его и всех, кого он знает. Что же, это был лишь порыв, к тому же они больше не встречались. — Ты знаешь его? — удивленно подмечает Ребекка, наблюдая за эмоциями на лице братца. Клаус ухмыляется, но в глубине его серых глаз проскальзывает грусть: — Пару веков назад мы были скреплены одной сделкой. Жаждой мщения. Он отрекся от этого. — Как его зовут? Имя, Ник! — просит блондинка, с интересом разглядывая лежащего парня. — Себастьян. Губы Ребекки растягиваются в лукавой улыбке. В следующую секунду она со всей силы впивается в свое запястье, но Ник моментально припирает ее к холодной стене, не давая возможности вырваться. — Нет, сестричка, — он мотает головой, удерживая блондинку. — Поднимайся наверх. Развлекись там. Нам с Себастьяном нужно поговорить. Наедине. Бекка корчит обиженную мордашку: — Почему все самое интересное ты оставляешь себе, Ник? Я не хочу уходить! — она с гордым видом топает ножкой, проникаясь вседозволенностью и сумасшествием женщин этого времени. В ее ангельских глазах сверкает огонь, свидетельствующий о том, что Никлаус позарился на ее жертву. — Не зли меня, сестра, — обманчиво тихо заявляет гибрид, отпуская девушку, — Убирайся! — Я сказала, что никуда не уйду! — Ребекка с чистой злостью смотрит прямо в глаза брата, не собираясь менять своего решения. — Без обид, дорогуша, — пожимает плечами Ник, — Ты не оставила мне выбора! С этими словами он перемещается к блондинке, легко сворачивая ее прекрасную шею. Ребекка безжизненной куклой падает на пол; ее обжигающе-красное платье мнется, а перо, украшающее прическу, бесшумно падает на пол рядом. Ник, не обращая внимания на сестру, прокусывает свое запястье, а затем дает нескольким каплям упасть на уста вампира, лежащего каменным изваянием в гробу. Спустя несколько минут ожидания, серый цвет исчезает с лица Себастьяна, а вены перестают расползаться по всему телу, концентрируясь под глазами, в которых отчетливо видна жажда. — Майкл… — хрипит шатен, не обращая внимания на удивленного Никлауса, стоящего перед ним, — Если это твоя очередная пытка, то лучше дай мне кол, — продолжает хрипеть Себастьян, толком не восстановившись, так как нескольких капель крови недостаточно. — Лишу тебя этого удовольствия, мой друг, — улыбается гибрид, с щедростью протягивая к его лицу свое запястье, в которое незамедлительно вгрызается его старый знакомый. — Никлаус, — закончив пить спасительную жидкость, наконец внятно проговаривает Себастьян. Лицо бессмертного вампира все еще сохраняет искреннюю радость: — Приятно увидеться с тобой спустя столько времени, Себастьян. — Сколько… веков прошло? — спрашивает вампир, грациозно, словно поднимается с королевского ложа, а не вылезает из старого гроба, поднявшись из вынужденной усыпальницы. — Достаточно, Себастьян. — Ты выглядишь иначе, — подмечает шатен, кинув взгляд в сторону Никлауса. — А ты совсем не изменился, друг мой, — улыбается Клаус, обнажая ямочки на щеках, украшающие его лицо. Себастьян хмыкает, замечая на полу девушку со свернутой шеей. — Майкл постарался, чтобы это время пролетело незаметно, — не удерживается от ироничного замечания вампир, — Кстати, что за прелестное создание? — он кидает взгляд на Ребекку. Улыбчивое выражение мигом покидает лицо Никлауса: — Это моя сестра. — У тебя есть сестра? Я думал, только братья, — пожимает плечами Себастьян, игнорируя немую угрозу во взгляде своего «спасителя». — Так что там с Майклом? — проигнорировав последние слова старого приятеля, поинтересовался Никлаус. Себастьян хмурится: — Его люди закололи меня в Эггенбергском замке. Я должен был предугадать такое, но был слишком занят, убирая последствия твоего веселья у герцога. Так что, я приготовился к смерти, — вампир развел руками, — Но ее не последовало. Меня положили в гроб, а кол недалеко от моего сердца был пропитан вербеной. Так что, я был обречен на муки. — Жестоко, — скорчив сочувствующее лицо, сделал вывод Клаус. — Зато я узнал много нового, особенно в те моменты, когда меня пытал Майкл. Например то, что ты оказывается его сын, — небрежно проговорил Себастьян, будто говорил о погоде, а не о происхождении Великого и Ужасного, — Причем не родной. Эстер — зачинщица этого неугодного природе проклятия, является вашей матушкой. Кстати, у них с Майклом вроде как есть план по вашему уничтожению, — добавил Себастьян, замечая, как наливаются золотом глаза гибрида. — Майкл рассказал тебе мою историю? — прорычал Клаус. — Можно сказать и так. Поверь, я знаю, что такое плохие родители. Мои продали меня в рабство, когда мне было восемь. Так что… — Мне было важно твое мнение тогда, в замке, — проговорил Никлаус, успокаиваясь. — Когда я говорил о Майкле, не зная, кто он тебе? — спрашивает Себастьян, но не ждет ответа; вопрос ведь риторический. — Ты был неплохой компанией, Никлаус. И… спасибо, что вернул к жизни. Лицо гибрида просветлело: — Если Майкл держал тебя, как ты оказался в Чикаго, да еще и один? — наблюдая его удивленный взгляд, Никлаус добавил, — Ты в Америке, Себастьян. Новый Свет, как ты и мечтал. Майклсон увидел, как загорелись глаза старого друга. — Какой сейчас век? — Двадцатый век на дворе, мой друг… Тебе понравится, — с усмешкой проговорил Никлаус, отмечая неподдельное изумление Себастьяна.