You Bewitched Me

— Вот мы и встретились, мой милый Себастьян. Девушка медленно положила корзинку на столик, протяжно заскуливший от такой ноши. — Кассандра, — с деланно удивленным видом поднял брови Себастьян, — Давно не виделись, милая. На лице блондинки расцвела улыбка, почти походившая на искреннюю, настолько лучезарной и довольной была ее обладательница. В небесно-голубых глазах сияли огоньки лукавства, как ни пыталась она этого скрыть. Она была ни капли не удивлена, встретив Себастьяна, наоборот, довольна. И в памяти вампира всплыло то знакомое опьяняющее чувство, как в старые добрые времена, ведь она смотрела на него так же, как и пятьсот лет назад. Как будто не было этих веков, разделивших их по разные стороны жизни и смерти. Почувствовав напряженную обстановку, даже не смотря на теплый прием со стороны Кассандры, Кэтрин все же хотела оставить вампиров и ведьму наедине; присутствие обычного человека им явно не обязательно. Катерина медленно попятилась подальше от Себастьяна, но ей не удалось пройти и нескольких шагов: вампир крепко схватил ее за запястье. — Давайте вы разберетесь с этим без меня, — прошипела Кэтрин, мечтающая свалить как можно дальше от неминуемых разборок, из-за которых ей совсем не хочется умереть. Себастьян перевел ледяной взгляд на нее: — Ты никуда не уйдешь, Катерина. — Ты не будешь мне указывать, — огрызнулась брюнетка, пытаясь вырваться из его железной хватки. — Еще как буду, — усмехнулся Себастьян, сжимая руку девушки еще сильнее; заставляя ту со всей силы стиснуть зубы, чтобы не закричать от боли. Кассандра немного подняла уголки губ, наблюдая за этой картиной: — Отпусти ее. — И не подумаю, милая. Серо-голубые столкнулись с кристально чистыми глазами-океанами, тут же потонув в их глубине. Себастьян с жадностью вбирал в себя каждую частичку Кассандры; ее небрежную одежду, в которой скорее всего она отправлялась на болота, прекрасные черты лица, идеальные изгибы, не изменившиеся со временем, и, конечно, взгляд — тот самый, хитро-кокетливый, заставляющий всех падать к ее ногам. Кассандра была все той же. И, выглядела так же, как и в свои семнадцать. Юной, обворожительной, иногда коварной и хитроумной. И он всегда, с самой их первой встречи был очарован ее ангельским личиком, с «бесенятами» в глазах. Она не была ангелом — скорее искусительницей. Это никогда не волновало Себастьяна. Кто, как не Кэсс научила его справляться со своими «демонами», которые он в то время еле держал в узде. Кто, как не она спасла его; заставила признать, что вампиризм — дар, а не проклятие. Кто, как не она…       И вот теперь, спустя столько времени, когда вампир думал, что его бывшая возлюбленная мертва, она оказывается уже около трех десятилетий наслаждается жизнью. Без него. Себастьяну так и хотелось свернуть ее очаровательную шейку, потому что он был зол. Кипел от негодования, ярости, не находившей выхода; пусть и держался с хладнокровием, положенном вампиру его возраста. Он заслуживал хотя бы знать, что она жива. Не быть с ней, нет, просто знать, что она снова по эту сторону. Но… кроме гнева чего-то не хватало. И, когда Кассандра подошла к нему вплотную, мягко дотрагиваясь до его запястья, и разрывая хватку, державшую Катерину, Себастьян понял чего. Он совсем не чувствовал радости или ликования, от того, что Кассандра, та, кто была для него всем когда-то, жива. Но, почему? Он же боготворил ее, мечтал о ее возвращении, мстил за нее и за свою любовь… Неожиданно пришедшая мысль поразила Себастьяна: он больше не любил Кассандру. Не только ее образ, угасший пять веков назад, но и ее живую, с этими искорками в глазах и бархатистой кожей. А потом еще одна догадка оглушила его: его сердце уже было кем-то занято, раз он не смог впустить в него даже воскресшую бывшую возлюбленную. В памяти всплыл образ юной ведьмы, с такими же светлыми волосами, и глазами, в которые Себастьян готов всматриваться всю вечность. Элизабет. Неужели его сердце выбрало ее? Неужели он не солгал, когда говорил о их связи? Неужели эта связь действительна существовала, и он нашел свою родственную душу? — Мне кто-нибудь объяснит, что происходит? — взрывается неожиданно Ребекка, заставляя Себастьяна выйти из состояние задумчивости, а Кассандру, что легко сжимала его руку все это время, передернуть плечами. Катерина, пользуясь секундным замешательством, мгновенно испаряется; этим умением она искусно владеет даже без вампирской скорости. В конце концов, встречи бывших влюбленных не ее проблемы. Катерина скрывается, оставляя за собой лишь шлейф духов, перебивающих затхлость, которой пропитан дом. Катерина Петрова уходила бы с небольшим сожалением: хотелось узнать, чем закончится эта драма, и, может быть, позлорадствовать. Но Кэтрин Пирс все равно на это; ей просто душно в этом доме, с этой ведьмой, и грехами, висевшими теперь за их спинами. Входная дверь хлопает, позволяя Кэтрин наконец вздохнуть полной грудью… — Я все еще жду объяснений, — напоминает Бекка, которой, если честно, плевать на Кэтрин и ее вечные побеги. Она ведь и сама бежала миллениум от собственного отца; гонки больше не развлекают. Себастьян хмурится, делая шаг к первородный подруге: — Ребекка, это Кассандра, — он иронично низко кланяется, разворачиваясь к Кассандре, — Та самая ведьма, которая спасет твоего брата. — Я нахожу это забавным, — так же присев в реверансе в ответ, заявляет Кэсс, — Я давно хотела встретиться с Никлаусом. И теперь его жизнь зависит от меня. Она издевательски, с притворным ужасом широко раскрыла свои голубые глаза. — Забавно это, или нет, — мгновенно ледяным голосом отозвалась Бекка, забыв про свою вспышку гнева, — Я рада, что нам не придется делать лишнюю работу. Ты спасешь Ника, и мне все равно, как ты это сделаешь, ведьма. Кассандра в наигранном страхе прикрыла рот рукой: — Даже если мне придется пожертвовать своей не так давно обретенной жизнью? Ребекка скрипнула зубами, но довольно сдержанно продолжила: — Мне не до твоих притворств. Спасение моего брата зависит от тебя. Клянусь, если ты сделаешь что-то не так, я лично позабочусь о твоих пытках и мучительной смерти. — Не пытайся меня напугать, Ребекка Майклсон, — обманчиво мягко произнесла Кассандра, чуть наклонив голову вбок, и, мельком взглянув на вампиршу, перевела взор на Себастьяна. Он снова был задумчив, и спокоен; а ей так хотелось снова увидеть этот огонь в его глазах, когда он увидел ее; пусть и попытался спрятаться за маской безразличия. Кассандра всегда питала слабость к нему, и, теперь, когда наконец снова встретилась с ним, не хотела опускать. Больше никогда. — Я сказала, все, что хотела, — сухо кивнула первородная, — Завтра мы уже должны быть в Новом Орлеане. И ты, — она ткнула наманикюренным длинным пальчиком в ведьму, — Поедешь с нами. Кассандра пожала плечами: — Я и не собиралась возражать.

***

Лиззи буквально ненавидела эти несколько дней, пока Кэролайн проводила с Хоуп все свое свободное время, а Аларик занимался с Джози. Серьезно, она снова лишняя. Как же это надоело ей; хотелось кричать во всю глотку, чтобы они наконец услышали. Но, Лиззи не могла — в конце концов, она должна учиться держать свои эмоции в узде. Черт, это было сложно. Особенно когда Себастьян исчез. Конечно, он не испарился, и даже не бросил ее; лишь отправился в Европу, чтобы воскресить ведьму. Ведьму, которая может спасти Никлауса. И ведьма, которую Лиззи захотелось снова убить, как только она узнала ее имя. Кассандра. Та самая. Черт-черт-черт. Лиззи не собирается забивать свои мысли этим. По крайней мере сейчас. Ей должно быть все равно; на эту ведьму, на древнего гибрида, на воскрешение. Но ей было не все равно на Себастьяна, и это меняло все. Себастьян был где-то там. С этой ведьмой, что очаровывала его пять веков назад, что любила его, и он, он любил ее, эти чертовы пять веков, даже после смерти. И, теперь, когда она будет с ним — у Лиззи не будет даже шанса. Маленького, жалкого шанса на то, что она могла бы быть с этим вампиром. Потому что, из них двоих он конечно же выберет Кассандру не ее. Хотелось крушить все вокруг; или причинить боль себе. Ведь физическая боль заглушит душевную. — Ты не пришла на ужин, — в комнату заходит Джо, как всегда руша ее уединение. Если бы Лиззи не любила сестру, давно бы уже нашла заклинание, которое укоротит ее язык, и прекратит эти попытки заботы. — Не думаю, что кто-то заметил моего отсутствия. Джози раздраженно закатила глаза: — Заметили. Мама переживает за тебя, Лиззи. И папа тоже. Ты не должна закрываться от нас. — Не начинай, Джо, — слабо возразила юная ведьма. — Я не начинаю. Если все это из-за старого вампира, то я сама заколю его при встрече. Лиззи резко выдохнула: — Ты не понимаешь. Я не могу есть, не могу спать, не могу дышать. Словно все потеряло смысл. Словно я потеряла смысл. Как будто что-то откололось от меня. — Лиззи, — Джози подходит к ней, садится на кровать, протягивая руки для объятий, в которые падает ведьмочка, по детски утыкаясь носиком в плечо сестры. Руки Джо теплые, а запах шампуня от волос напоминает полевые цветы — те самые, что они собирали в детстве. И Лиззи вдруг становится так мучительно стыдно, от осознания того, насколько она ужасный человек. Ее сестра, ее родители — самые дорогие ей люди на свете волнуются, переживают за нее, а она лишь думает о себе. Почему она такая эгоистка? Неужели это никогда не изменится? — Мне жаль, Джо, — Лиззи чувствует, как на глаза наворачиваются предательские слезы, — Мне так, так жаль. Это все я. Всегда я. Прости меня, Джо. Это не то. Не те слова, не те извинения. Но пока это все, на что способна ведьмочка в данный момент. — Я люблю тебя, сестренка, — произносит брюнетка, гладя сестру по волосам, — Всегда буду любить. Не смотря ни на что. И на душе сразу становится так тепло и мягко, словно Лиззи укрылась сотней пуховых перил, или обернулась в нежнейшие пушистые одеяла. Словно не было в Мистик-Фоллс осени, лишь полевые цветы и распускающиеся бутоны сирени, что зацветают в мае. Джози цвела изнутри. И засохшие цветы внутри Лиззи распускались вместе с ней. — Я не заслуживаю тебя, Джо. И мамы, и папы, — тихо всхлипывая, бормочет близняшка, — Я ужасная сестра, и дочь, и подруга. И мне правда жаль. — Нет, Лиззи, — шепчет брюнетка в ответ, — Ты заслуживаешь быть любимой. И счастливой. Просто, иногда ты переходишь черту. Ведьмочка неожиданно смеется ей в плечо: — Чаще, чем иногда. — Ну… — Джо лукаво улыбается, поднимая ее лицо и заключая в свои ладони, — По крайней мере, ты стараешься все исправить. Лиззи кивает, чувствуя, как слезы высыхают. — Я знаю, что все ужасно. Я бываю такой стервой. И плюю на чувства остальных, — заявила блондинка, утирая последние дорожки слез ладошкой, — Я так боюсь, что Хоуп будет слишком близка с нашей мамой. И когда мама спасет ее отца, она забудет о нас, и станет мамой для Хоуп. Потому что… — замялась ведьмочка, — Мама любит ее. И, как мне кажется, любит Клауса. Ведь, она бы не стала так стараться спасти его, если бы не чувствовала этого. Я боюсь, что она уедет с ним, куда-нибудь далеко. — Лиззи замолчала на мгновение, обдумывая следующие слова, — И оставит нас. Не на год, а навсегда. — Лиззи, — Джо слабо мотает головой, словно пытаясь развеять страхи сестры, — Наша мама никогда, слышишь, никогда не бросит нас. Мы — семья. И наша мама не из тех, кто оставляет семью. — Но… — Лиззи резко перебивает сестру, впиваясь холодными пальцами в ее предплечье, — Разве Хоуп для нее теперь не семья тоже? Вдруг она уйдет, Джо? Я… Дверь медленно отворяется, впуская в темную комнату вампиршу, освещающую все вокруг своим внутренним сиянием, которое кажется, ничто не способно погасить. Кэролайн подходит к близняшкам, мягко садится на кровать между ними, и, кладет их головы на свои плечи. — Я не уйду, милая. — шепчет Кэролайн, обнимая своих девочек, — Больше ни на день, ни на год, пока вы сами не захотите уйти. А до этого момента, — она легонько щелкнула Лиззи по носу, — Мы будем вместе. Всегда и навечно. — А я думала, что это клятва семьи Майклсон, — Хоуп мнется у порога, не решаясь зайти и прервать идиллию, но, видя плавный кивок Кэролайн, все же заходит. Лиззи фыркает: — Эти слова не принадлежат вам. Хоуп расплывается в искренней улыбке, и, усаживается на корточки перед Кэролайн и близняшками. Джо отпускает мамину руку, и тоже садится рядом. Воцаряется умиротворяющая тишина, и Кэролайн чувствует, что ее переполняет счастье, которого она так долго ждала и о котором так долго мечтала. Семья. Они выглядели, как семья. Они были семьей в это мгновение. И что-то внутри каждой из этих сильных девушек йокнуло, когда они еще раз произнесли самую священную клятву для них. Всегда и навечно.