Fluoxetinum

Этажом ниже Артура Флека и в самом деле жил (или жила) некий С. Бейл. Бог весть, почему именно это имя из увиденных на почтовых ящиках первым всплыло в памяти Реджины. Возможно, в Готэме набралось бы с десяток или два Сар Бейл. Возможно, некоторые из них изменяли своим мужьям. Возможно, даже работали в больнице. Но ни одна из них в глаза никогда не видела никакого Артура Флека и понятия не имела о его существовании. С утра детектив Гаррети с напарником опять побывали в агентстве талантов «Ха-ха». На этот раз они поговорили с Рэндаллом, который радовался, что единственный пистолет, который хранился в шкафчике, был у Артура, куда бы этот псих его ни дел. Да этот парень просто умственно отсталый, какое оружие. Он его или сломает, или потеряет. Его даже шпана на улице метелила как по расписанию. А торговля... ну вы сами посудите, где я могу взять оружие — и кому его толкнуть? Но если захотите еще чего спросить, обращайтесь, конечно. Вернувшись в участок, Берк позвонил в Городской госпиталь и выяснил, что работницы по имени Сара Бейл там не было. В телефонной книге по нужному адресу нашлась запись «С. Бейл», но трубку никто не взял. Саймон Бейл, а именно так и расшифровывалось имя, которое увидела Редж на почтовом ящике, был на работе, как всякий порядочный житель Готэма, державшийся подальше от клоунов и протестов, ровно как и его милая женушка, которая и в страшном сне не могла увидеть, как изменяет своему мужу. И значило это только одно: девка соврала и покрывала Флека. — Кажется, мы раскрыли убийство в метро, дружище, —Берк похлопал напарника по плечу. — Давай-ка зайдем к этому клоуну. И ордер на арест захвати. Когда они проезжали мимо лестницы, Гаррети, сидевший за рулем, кивнул своему коллеге, указывая на парочку с раскрашенными лицами, свернувшую к ступеням: — Смотри, небось, к Уэйн-холлу собираются. И не арестуешь их, пока митинговать не начнут. Берк рассеянно кивнул, судорожно соображая, что именно в тех двух клоунах показалось ему подозрительно знакомым. И наконец вспомнил: — Черт! Да это же был Артур! Красный костюм, в котором он был на кладбище. И девка рыжая. За ними, быстро! Гаррети спешно припарковался, и они выскочили из автомобиля, трусцой направившись к лестнице. Но то, что они увидели, заставило их притормозить… «Сара Бейл» стояла на ступеньках почти на полпути вниз, курила, заливисто хохотала и аплодировала Флеку, который, зажав в зубах сигарету, выделывал невообразимые танцевальные па. Зрелище оставляло послевкусие дурдома на выезде и пугало какой-то нелепой инфернальностью: скачущий паяц в красном, порочная марионетка, змеящийся дым и аккомпанемент захлебывающегося женского смеха. — Эй, Артур! — детектив Гаррети окликнул Флека. Тот судорожно дернулся, вырванный из своего уютного мирка, девица встрепенулась — и они бросились вниз по лестнице. Готовые к такому повороту событий, Гаррети и Берк ринулись следом за парочкой клоунов. Улепетывать от полицейских было... весело? Реджину подгонял ледяной ужас и нездоровый азарт. Бежать со всех ног, то сжимая пальцы Артура, то вновь выпуская его руку, было так опьяняюще необычно, что ничего уже не имело значения. Флек несся вперед, постоянно касаясь левой рукой правого бока, а его спутница следила, чтобы он никуда не врезался. У самого метро она выдернула его из-под такси под отборную брань водителя. Безжалостные законы физики толкнули назад: приземление на асфальт было болезненным, детективы получили фору — а безумие искрилось в крови пузырьками шампанского. Артур вскочил на ноги первым, потащил ее за собой, взлетел по громыхающей лестнице вверх, втолкнул Реджину в закрывающиеся двери вагона и втиснулся туда сам. Девушка уткнулась лбом в его плечо, переводя дух, и когда она снова подняла глаза — вздрогнула от его странной, пугающей, торжествующей усмешки. Поезд все еще стоял на месте. Детективы колотили по стеклу — и двери вновь разъехались, впуская их. твою мать — Артур! Артур, стой! Всем снять маски! Опустить плакаты! Держите его! — Ну что, куколка, давай повеселимся, — мурлыкнул ей в ушко Артур и вновь увлек за собой. Секунда — и они уже на стыке между вагонами. Солнце слепило, золотило костюм Флека каким-то немыслимым оттенком, путалось в волосах. Глоток свежего воздуха (где ты нашла в Готэме свежий воздух, девочка?) — клацанье ржавой ручки — следующий вагон, забитый клоунами, пахнущий потом, яростью и ненавистью: душная, кисло-горькая до рвотных позывов вонь, идеальный финальный штрих, гениальная парфюмерная композиция Resist № 6. Маски, грим, плакаты, картон, фанера, мужчины, женщины. Просочиться в толпе. Не разжать пальцы. Не забывать, что ты с ней. Не разжимать его пальцы. Вас двое. А я говорил, что ей с нами уже не место. Толчки под ребра. Случайные. Специальные. Чья-то нога под ботинком. Раздраженное ругательство в ответ. Одно нажатие на спусковой крючок — и эти люди растерзают друг друга потому, что хотят убивать и им уже все равно, кого. Еще один переход между вагонами. Туннель. После яркого солнца — густая тьма. какого черта я в это ввязалась? мамочка, я не хочу Детективы не отставали, и Артур сдернул маску с одного из клоунов. Тот толкнул Флека, отлетевшего в другого мужчину. Редж разжала пальцы. Артур отшатнулся от летевшего в него кулака. Завязалась драка. Фокс со все глаза смотрела на маску в красном костюме: ты серьезно бросишь меня тут? — а он отступал в конец вагона и придурочно хохотал. Берк протиснулся мимо девушки, размахивая значком и пистолетом, и чьи-то пальцы схватили ее чуть выше запястья. — Здравствуй, Сара. Есть разговор, — детектив Гаррети цепко держал оцепеневшую Реджину за руку: скалоподобная Харибда с разверстой усатой пастью — и десятиглавая Сцилла, сцепившаяся клубком в бессмысленной драке. Поезд въехал на станцию, свет замигал, и во внезапно наступившей тишине прогремел выстрел. — Какого?.. Вагон взвыл. Клоуны бросились на полицейских, рыча и отчаянно молотя кулаками. Два клубка вывались в открывшиеся двери — и девушка выскочила следом на платформу. Детективов безжалостно избивали, топтали, рвали на куски. Реджина смотрела на происходящее с болезненным интересом, как на сбитую, размазанную по асфальту псину, пока ее внимание не привлек истеричный смешок, такой знакомый — и такой неузнаваемый. Артур пританцовывал, сняв маску и злорадно посмеиваясь, и, заметив взгляд девушки, ухмыльнулся в ответ: ну же, куколка, это весело, сделай папочке приятно — улыбнись. И Редж послушно оскалилась в ответ и осторожно обошла бойню чуть ли не по противоположной стороне платформы, не зная, в ужасе ли она от происходящего — или от того, что все это затрагивало какие-то темные струны души и казалось действительно забавным. — Не отпускай больше мою руку, Артур. Никогда, — ну что я несу, а? — Не отпущу, — неожиданно твердо ответил Флек и прижал ее к себе, целуя в висок. — Пойдем-ка, детка. Боюсь, поезда пока не ходят, а опаздывать нам нельзя. Он вновь осторожно коснулся правого бока, галантно взял Реджину под руку и направился к выходу из станции. Навстречу им бежали полицейские, люди испуганно жались к стенам перехода, а Артур курил и ухмылялся. Люблю отбивные. Или ты против человечинки? До студии они доехали на такси. Водитель в раскрашенной маске ни взял с них ни цента: свои. Очередь зрителей уже собиралась у подъезда телестудии, человек десять-пятнадцать, которые не испугались митингов и пришли пораньше, чтобы занять лучшие места в зале. Только вот они не ожидали увидеть клоунов еще и там и настороженно расступились, пропуская их. Джокер улыбнулся: молодцы, его и должны бояться. Охранник с тупым сонным лицом встрепенулся при виде грима: — Эй, слышьте. Вы куда такие красивые? — Я приглашен на шоу Мюррея, — высокомерно бросил Флек. — Че? Имя. — Артур Флек. — Аааа, — с издевкой протянул мужчина. — Ты тот шизик, который ржал в «Пого». Ну удачи. А это че за циркачка? — Моя девушка, — Артур подчеркнуто радостно улыбнулся, но глаза его хищно щурились, а ноздри раздувались. — Да ладно?! Черт, двадцатку проспорил. В общем так, Артур, ты у меня тут в списке один, сопровождающих не предусмотрено. Реджина хотела было заикнуться о том, что вообще-то она тут работает, но в последний момент сообразила, что лучше оставаться неузнанной, а по взгляду Флека было очевидно, что если кто-то и останется на проходной, так это будет охранник со своим языком в собственной же заднице. Туполицый понял, что нарывается, набрал по телефону внутренний номер, доложил о ситуации, поугукал в трубку и посмотрел на парочку психов: — Ждите, короче. Щас за вами придет редактор, — и добавил себе под нос, — долбанные клоуны. Минут через пять к ним вышла та самая Ширли Вудс — пигалица лет двадцати пяти в коротком клетчатом сарафанчике, из-под которого торчали две тощие ножки. Она была едва ли выше плеча Флека и трещала без умолку: — Ой, а на экране вы казались выше, Артур… А почему вы в гриме? А вы?.. Ах, Сара, очень приятно. Сейчас я отведу вас в гримерку. Наверно, Мюррей к вам зайдет до эфира. Волнуетесь? Не надо. У нас очень мило. Вы же знаете, что у нас сегодня в гостях доктор Салли? Чудесная женщина, правда?.. Обожаю ее! Когда она наконец отвела их в гримерку 404 и закрыла за собой дверь, Реджина стащила с обнаженных плеч меховую накидку и плюхнулась в кресло, закрыв глаза и запрокинув голову: — Я была катастрофически близка к убийству, милый. — Если бы ты была такой, ра-адость, я бы тебя давно уже придушил, — охотно откликнулся Джокер, рассматривая в зеркало смазанный грим. — Мы знакомы месяц, Артур. «Давно» не получилось бы. — Мне нравится, что остальное тебя не смущает, — хохотнул мужчина, роясь по ящикам в поисках чего-нибудь подходящего. Нашлись палетка теней, полузасохшего грима и красная помада. Годится. — Кстати, тебя тоже надо подкрасить. Иди-ка к папочке. — Артур похлопал ладонью по столу у зеркала, и Редж послушно уселась на указанное ей место и подставила лицо, закрыв глаза и улыбаясь, будто ей сейчас дадут конфету. Нет, ну можно и конфету, хе. Кончету. Пхах. Флек подкрасил ее тонкую улыбку и осторожно поправил кончиком пальца чуть смазанную слезу. — Все, теперь не мешай. — Он отечески чмокнул Редж в пробор и мягко отпихнул в сторону, на мгновение задумавшись и размашисто написал на зеркале помадой СДЕЛАЙ СЧАСТЛИВОЕ ЛИЦО. Девушка хмыкнула и включила телевизор. Ты иногда такой мудак, папочка. Прям как моя мамочка. Вы бы друг другу не понравились. Мужчина сосредоточенно поправлял грим, деловито прикрыв салфетками ворот пиджака — смотрелось это нелепо, но очень профессионально. В выпуске новостей мелькнули кадры со знакомой станции. — …двое полицейских были жестоко избиты и сейчас находятся в больнице в критическом состоянии. — Котик, смотри, это же Гаррети и Берк! — девушка восторженно хлопнула в ладоши. — Нельзя так говорить, конечно, но если они не успели ничего рассказать, то очень надеюсь на летальный исход. — И почему это нельзя? — клоун подкурил сигарету, рассеянно перекатывая фильтр между подушечками пальцев. — Не знаю, так мама говорит. — Пенни тоже много говорила, радость. В дверь гримерки постучались: на пороге стоял Мюррей в компании какого-то бородатого мужчины. Было заметно, что они весьма удивились как гриму своего гостя, так и присутствию в комнатке девушки. — О, Мюррей! — лицо у Артура озарилось такой радостью, что Редж закатила глаза. — Эй, для тебя это мистер Франклин, приятель, — возмутился бородатый, но ведущий его одернул: — Да брось, Джим, все в порядке, — Джим насупился, но промолчал. — У меня чувство, что мы знакомы, — радостно затараторил Флек, пожимая руку своему кумиру и точно давая ему шанс на извинения. — Я всю жизнь смотрю ваше шоу… — Спасибо... — почти резко прервал его Франклин. — Ну а что это за грим? Вы участвуете в протестах? — Нет, что вы, — глупо заулыбался клоун. — Я не верю во все это. Я вообще ни во что не верю. Так лучше для моего номера. — Какого еще номера? Слышали, что случилось в метро? Какого-то клоуна убили! — Нет, — в сочетании с включенными новостями по телевизору ложь звучала не очень убедительно, но Артур так убедительно хлопал своими длинными ресницами, что Реджина смешливо фыркнула — и ее наконец заметили. — А вы?.. — настороженно спросил Джим, рассматривая девушку. Она ему не нравилась: с раскрашенным лицом, в черных лосинах на широких бедрах и с грудью, бесстыдно приподнятой красным корсетом с черным кружевом. Впервые с момента приема «Прозака» Реджине стало неловко, зато Флек без своей горсти препаратов был определенно посмелее: — Моя девушка. — У вас есть девушка? — Мюррей вбил еще один гвоздь в крышку гроба, где покоилось обожание Артура. — Да. — Что ж… Ладно. Я думаю, все сработает, Джим, — Франклин настороженно рассматривал Флека и его спутницу. — Правда ваша дама посидит в зале. Вы же не обидитесь? Идемте с нами, мисс. И вот еще что… У нас приличное шоу, Арти, так что несколько правил. Никакой пошлости, никаких ругательств. Договорились? — Артур радостно закивал.Что может быть приличнее радостного фонтана из ошметков мозга? Правильно, ничего, потому что вряд ли у того, кто хочет застрелиться в прямом эфире, есть что-то, кроме пустоты в черепной коробке. — За вами придет редактор, — строго сказал Джим и посмотрел на Реджину поверх очков. — А вас мы проводим в зал. — Девушка послушно направилась за Мюрреем и его помощником, и дверь гримерки с табличкой АРТУР ФЛЕК 404 почти уже закрылась, как вдруг Флек окликнул Франклина: — И еще… Маленькая просьба, Мюррей… объявите меня как Джокера? — услышав это, Редж машинально коснулась кончиками пальцев губ, чтобы проверить, насколько широко открылся рот от изумления. — А что не так с вашим именем? — Джима уже до пелены в глазах бесила эта парочка раскрашенных придурков. — Так вы назвали меня в прошлый раз. Джокер. Помните? — Да? — разумеется, ведущий давно уже забыл об издевательском прозвище и вопросительно посмотрел на помощника, который лишь пожал плечами в ответ. — Как скажешь сынок. Джокер так Джокер. Удачи! Дверь закрылась. И Артур Флек остался один.