Назад к истокам

Люси не лгала, когда сказала Нацу, что сделает все, лишь бы он остался в академии, и не лукавила, когда говорила, что у нее есть связи. Ведь ее отец был не просто популярным героем — он к тому же преподавал в Юэй, следовательно, Люси намеревалась поговорить с ним, а он, в свою очередь, должен был убедить директора дать Драгнилу второй шанс. Нет, это надо же было быть такой глупой, отчаянно ругала себя Люси. Всемогущий предлагал ей свой номер телефона, а она отказалась из гордости. А вот сейчас этот номер очень бы пригодился... Но ладно, не проблема — на сей раз справится и без него, а потом все же попросит номерок повторно, на будущее. Окрыленная своими мыслями, Хартфилия подходила к главным воротам Юэй. Вариант «отслеживать по новостям местонахождение Всемогущего» она быстро отвергла, а посему решила ждать около академии, где тот рано или поздно должен был объявиться. На деликатную просьбу пропустить ее, мотивированную тем, что Всемогущий знает ее и им необходимо поговорить, охранники Юэй — даже не герои, а простые вахтеры — ответили нескрываемой насмешкой. Разозлившись, Люси хотела было активировать причуду, но осеклась, вспомнив слова матери, что подобные силы лучше скрывать. Она пришла фактически к главному оплоту про-героев Японии; среди обучающихся или преподающих запросто мог быть кто-то, умеющий определять или считывать причуды. Поэтому Люси решила отойти и просто подождать. На выходе, кстати, она столкнулась со странной девочкой, единственной без формы Юэй, с белесыми растрепанными волосами, которая неприлично долго сверлила ее немного безумным взглядом. Хартфилия могла бы поклясться, что никогда не видела ее раньше. Чем же тогда вызван столь нескрываемый интерес? Наверное, видела фото Люси в газетах. К счастью, ждать около академии долго не пришлось. — Мисс Хартфилия, рад вас видеть, — как и в прошлый раз, Всемогущий окликнул ее со спины. — Добрый день, — вежливо поклонилась Люси, не решаясь сократить дистанцию. — Вы услышали, что я искала вас? — Тебе нужна помощь? — ответил он вопросом на вопрос. — Нет, не совсем... То есть, для начала я хочу извиниться за вчерашнее, — старалась ответить Люси как можно более ровным тоном, понизив голос. Сейчас их не скрывала даже спасительная темнота. Любой проходящий мимо студент (и не только) мог увидеть их, заинтересоваться, и, следовательно, подслушать. Поэтому Хартфилии было не по себе — она все еще не была готова, чтобы кто-то узнал не только о родстве, но и о ее тайных встречах с Всемогущим; тем более, желающих последить за личной жизнью Символа Мира всегда было хоть отбавляй, и Люси вовсе не хотела, чтобы ее имя мелькало в подобных хрониках. — Люси, нет проблем! За его извечной улыбкой и беспечным тоном она могла бы заподозрить неискренность, но сейчас вполне довольствовалась и этим. — Проблема возникла у моего друга Нацу, — быстро вернулась Хартфилия в нужное русло и кратко пересказала ситуацию, скрыв разве что использование собственной причуды для выяснения правды. Кстати, ответа на вопрос, знает ли Всемогущий о причуде Лейлы и о том, что та передала ей ее, у нее пока что не было. — Увы, Люси, я не могу этого сделать, — кратко ответил он после ее рассказа, отчего она застыла на месте. Почему? Раз здесь не раскрываются ничьи личные данные или иная информация, Люси была уверена, что проблем не возникнет. — В Юэй действует система двух предупреждений, — продолжил Всемогущий. — Нацу подрался с юным Бакуго в первый же день обучения и получил первое предупреждение. Дальше была драка в кафе — возможно, ты об этом слышала. Я взял ответственность на себя и дал Нацу еще один шанс. И что в итоге? Новое столкновение. К сожалению, его предупреждения иссякли. — Но разве ты не можешь попросить для него третьего шанса? — почти возмутилась Люси. — Ты же самый популярный герой планеты и живая легенда. Неужели руководство академии не прислушается к твоим словам? — Возможно, прислушались бы, но я все равно не сделаю того, что ты просишь. Носитель сильной причуды и герой — не одно и то же. Герой должен спасать жизни, а тот, кто не умеет контролировать собственные эмоции, опасен как для себя, так и для окружающих. — Но Нацу не виноват! — выкрикнула Хартфилия и подняла взгляд слишком резко. Лицо Всемогущего по-прежнему оставалось нечитаемым, словно маска, а вот ее собственное, по-видимому, моментально выдало все ее намерения. Отец схватил ее за руку, и Люси невольно поежилась, поняв, что из столь сильного захвата вырваться будет непросто; а если она просто прикажет ему отпустить ее, он подчинится? Если она правильно понимает свою причуду, то да. Словно прочтя ее мысли, Всемогущий тихо спросил: — Лейла все-таки передала ее тебе, да? Значит, он знает. Хартфилия кивнула, не видя смысла отрицать. — А теперь послушай меня внимательно, Люси. Использование подобных ментальных причуд без особых служебных полномочий запрещено законом. Если полиция узнает правду, тебя тут же арестуют, и тогда даже мое слово тебя не спасет. Так что, прошу, не делай глупостей. Люси пару секунд обдумывала его слова, а после... засмеялась в голос — дерзко и пронзительно. — Глупости, говоришь? Вот ответь мне — если бы твой друг оказался в беде, как бы ты сам поступил? Они оба знали ответ на этот вопрос; равно как и оба понимали, что от попытки помочь Нацу остаться в Юэй Люси не откажется. Это Лейла славилась мягкостью и покладистостью, а вот Люси была крайне упертой и упрямой и от желаемого ни за что не отступала. Теперь, кажется, Хартфилия понимала, в кого именно она такой уродилась. Ей стало немного страшно после того, как она открыто дала понять свои намерения. В конце-концов, Всемогущий — главный страж порядка и закона Японии, а она приходится ему дочерью лишь формально — кроме биологического родства ничто их не связывает. Он мог запросто арестовать ее, как нарушительницу закона. Но Всемогущий предпочел этого не делать. — Я тебя предупредил, — коротко сказал он и удалился, оставив ее одну. Его действия не были молчаливым одобрением ее решения, но все же отец не собирается чинить ей препятствия, поняла Люси. Это обнадеживало. Главное, постараться не попасться другим героям и «выйти сухой из воды». Хартфилия не обманывала себя верой в собственную неуязвимость — скорее всего, она не единственная, кто обладает ментальной причудой, следовательно, и на нее про-герои смогут найти управу, если ей не повезет. Но Люси свято надеялась на лучшее. *** Вы позволите мне пройти на территорию Юэй, не задавая лишних вопросов и не проверяя документов. Те самые охранники, которые посмеялись над ней недавно, без лишних слов отступили, не преграждая ей проход. Люси не знала территории Юэй, поэтому бесконечно оглядывалась по сторонам. Проходящие туда-сюда студенты, к слову, оглядывались на нее не меньше — то ли признали в ней ту самую Люси Хартфилию, что периодически мелькала в светских хрониках, то ли просто недоумевали, что девочка без формы академии (а значит, не студентка) здесь забыла. — Люси, — окликнул ее вдруг знакомый голос. — Что ты здесь делаешь? — Привет, Грей, я пришла поговорить с директором Юэй по поводу Нацу, — почти не солгала она. — Не подскажешь, где именно я могу его найти? Невольно отметила она одну деталь, которую не замечала ранее — Грей шел по территории академии один, Нацу рядом не было. Да и сам Драгнил, когда рассказывал о своих учебных буднях, упоминал множество имен и фамилий, но имени Грея почти ни разу не было среди них. А это значило, что вне их уютного (и столь любимого ею) дома Нацу и Грей всегда держались порознь. Ее причуда может заставить людей забыть обиду и вражду, но сделать кого-то друзьями она не в силах. — Лучше иди домой, Люси. Мистер Контоку не изменит своего решения. — Не уйду, пока не попытаюсь! — топнула ногой для убедительности Хартфилия. Фуллбастер замолчал и, кажется, обдумывал аргументы, которые может ей привести, а оставлять ее одну вовсе не собирался. Люси подумала уже было, не заставить ли его с помощью причуды удалиться куда-нибудь в аудиторию или столовую, но тут появившаяся в дверях фигура привлекла ее внимание. Удача сегодня определенно была на ее стороне, ведь мистер Незу Контоку, директор Юэй, сам шел ей навстречу. Грей также заметил его и схватил Люси за руку — почти как Всемогущий полчаса назад, хотя, определенно, не столь крепко. — Люси, не делай глупостей! Правила есть правила. Как же ей надоели все эти разговоры о правилах, законах, послушании, нарушении и ответственности! Неожиданно для Грея Люси улыбнулась — почти такой же картинной, не выражающей настоящих эмоций улыбкой, как и у ее отца. — Ну разумеется. Фуллбастер, должно быть, и не заметил, как она сжала свободную руку в кулак. Для использования причуды ей необходимо лишь видеть объект, большего не требуется. Вы оставите Нацу Драгнила в Юэй и ни за что не отчислите его, сколько бы драк он ни затеял. — Люси! — резко вскрикнул вдруг, словно от боли, Грей, отдернув руку. — Ч-что случилось? — с испугом переспросила Хартфилия. — Твоя рука... Она стала вдруг такой горячей, почти огненной. Что с тобой произошло?.. Люси замялась. Во время использования причуды она ни разу не чувствовала повышения температуры тела, да и вообще мало задумывалась о том, что же с ее телом в тот самый момент происходит. Но то, о чем сказал Грей, явно было связано именно с причудой. Хартфилия поняла, что ей определенно стоит понаблюдать и подумать об этом после; а сначала — как-то разубедить Грея. — Думаю, тебе показалось, — не переставая наигранно улыбаться, выдала она. — Мы стояли на самом солнцепеке, давно надо было отойти в тень. Хартфилия потянула его в тень дерева, а затем приложила ладонь к его голой груди — каким-то образом Грей уже успел снять пиджак и рубашку (видимо, он сделал это на автомате, слишком задумавшись). — Вот видишь, она не горячая. Люси подняла на него взгляд. К своему сожалению, по выражению лица Грея она не смогла понять, о чем именно он думает. Только надеялась, что тот не заподозрил неладное. — Тебе, наверное, пора идти на занятия, — перевела тему Люси. — Да, эм... не забудь одеться перед уроком, — чуть смутилась, косясь то на выброшенную одежду, то на его обнаженный торс. — Мне уже пора в агентство, не то Макаров-сан искать будет. *** — Скажи, Грей, тебе нравится эта работа? — задумчиво выдала Мираджейн, внимательно его рассматривая. Дьяволица делала так уже не впервые. Когда Грей во время своей первой фотосессии познакомился с популярной экс-героиней, а нынче звездой телевидения Мираджейн Штраусс, то наивно подумал даже, что та запала на него. Мира-сан (как называл ее Фуллбастер, поскольку та сама просила обращаться к ней сокращенным именем) ненавязчиво, но целенаправленно его разглядывала. Лишь потом Грею стало ясно, что ту интересует вовсе не него тело, но по какой-то причине его личность, а также личности его друзей; особенно Люси. Во время их бесед Мира-сан долго ходила вокруг да около, обсуждала разные, порой странные темы, но потом неизменно сводила разговор к Люси Хартфилии. Иногда у Фуллбастера даже возникало подозрение, не испытывает ли Дьяволица к ней романтического интереса? Хотя, конечно, это абсолютно не его дело. Однако сегодняшнее происшествие, связанное именно с Люси Хартфилией, никак не давало ему покоя. Что случилось с ней и ее рукой? Грей мог бы даже постараться убедить себя, что ему показалось, если бы не весьма заметное (и довольно болезненное) покраснение на правой ладони — след ожога. В тот момент он пытался удержать ее, чтобы Люси не побежала к мистеру Контоку просить, как думал тогда Фуллбастер, о заведомо невозможном. Разумеется, Люси должна была рассердиться на него. Могло ли резкое повышение температуры тела стать последствием ее злости? Ул-сенсей рассказывала ему о скрытых причудах — случаях, когда человек сам не подозревает, какой силой наделен. Люси говорила, что является беспричудной. Может ли это быть именно ее случай? Но даже не это являлось самым странным. То, что не укладывалось ни в какую логику — директор Юэй действительно изменил свое решение по поводу Нацу; исключительно Нацу, про Бакуго разговора не шло, хотя виноваты в потасовке были оба. Сегодня Грей получил выговор от двух преподавателей (что для него редкость), поскольку никак не мог сосредоточиться на учебе. Прямо во время занятий он гуглил информацию о том, существуют ли причуды, способные заставить человека изменить свое мнение. Оказывается, да, существуют, хотя встречаются крайне редко. Кроме того, официальные правительственные сайты авторитетно заявляли, что все обладатели ментальных причуд взяты под контроль правительства, и их деятельность регламентируется особым комитетом по сверхспособностям населения. Но Люси Хартфилия, хоть и общается с ним и Нацу на равных, является долларовым миллионером. Деньги, как известно, решают многие проблемы, и обладай Люси запрещенной причудой, с их помощью можно было легко убрать свое имя из списков, ведущихся контролирующими причуды организациями. Грей не хотел сомневаться в своей подруге, но тревожные мысли не давали ему покоя. — Грей-кун, тебя что-то тревожит? Ты слишком задумчивый сегодня... Он не знал, что ответить. Может ли он задать Дьяволице, как экс-герою, один вопрос, ответит ли она? Фуллбастер все же решил рискнуть. — Скажите, Мира-сан, можно ли как-то выяснить, обладает ли тот или иной человек причудой, если спросить открыто не получается? — несмело начал он, идя с мисс Штраусс по безлюдному коридору. — Ты кого-то в чем-то подозреваешь, Грей-кун? — Н-нет, это просто... любопытство, — как мог, попытался оправдаться Грей. Мираджейн улыбалась, слишком сладко, даже приторно и, скорее всего, наигранно. По правде, это было еще одной причиной, по которой Грей изначально недолюбливал героев — за своими улыбками и показными жестами они прятали истинные чувства. Ул была не такой; она улыбалась лишь когда ей было весело, и смеялась, когда было смешно. Она ничего не скрывала, и Грей мечтал стать похожим на нее, хоть немного. — Ты ведь говорил о Люси Хартфилии, не так ли? — в ее глазах мелькнул хищный огонек, и Грей подумал на миг, что не просто так она звалась именно Дьяволицей, будучи героиней. — Ты хочешь проверить, есть ли у нее причуда, и какая? Фуллбастер застыл на месте. Как именно она сумела прочесть его мысли?! — Н-нет, вы все не так поняли! — еле-еле попытался оправдаться он. — Я не имел в виду Люси! — Твое волнение выдало тебя, — почти пропела Мираджейн, не прекращая улыбаться. — К тому же, она единственная «беспричудная» из вашей компании, так что... — Ее причуда — Звездные Духи, — тут же выдал Грей. Ему было не по себе. Он не хотел обсуждать эту тему с Мирой-сан; он вообще не стал бы обсуждать это ни с кем, разве что с Ул-сенсеем, будь она жива, или... с самой Люси, но не раньше, чем все обстоятельно выяснит сам. — Я говорю о ее собственной причуде, — добавила Мира. — Судя по вашим словам, вы убеждены, что такая есть, — открыто подметил Грей. Он окончательно убедился, что той известно о Люси что-то, чего не знает ни он, ни Нацу с Венди. — Расскажи мне, Грей, все, что тебя волнует, — продолжала мягко настаивать Штраусс. — Откровенность за откровенностью, Мира-сан. Меня тоже интересует правда о Люси, поскольку она мой друг. — Но разве я могу рассказать хоть что-то, что не известно тебе? — мягко пожала плечами Мираджейн. — Дочка и наследница Джуда и Лейлы Хартфилиев, переехавшая после смерти родителей в Японию, где устроилась стажером в агентство «Хвост Феи». Большего я не знаю. Дьяволица многое не договаривает, понимал Грей. Неожиданно его отвлек звук входящего смс. — Прошу прощения, — кратко извинился перед Мирой-сан, отвлекся, решив проверить, кто и зачем ему пишет. Незнакомый номер, странно. ‘Если хочешь знать о Люси Хартфилии, я расскажу тебе тайну ее семьи, имя ее настоящего отца и данные о ее подлинной причуде. Предлагаю сотрудничество. Встретимся сегодня вечером в семь в центральном парке возле фонтана. Приходи один. P.S. Меня зовут Ултир’ Грей плотно зажмурил глаза и открыл снова. Нет, не наваждение. Кто-то — некая Ултир, если это, конечно, настоящее имя — следила за ним и его беседой с Мирой-сан. — Что-то случилось? — уловила перемену в его настроении Штраусс. — Нацу опять зовет тусить, — без зазрения совести солгал он. — Видимо, празднует, что его не отчислили. Я пойду, до встречи. — Удачи, Грей-кун, — все с той же улыбкой попрощалась Дьяволица.