To be alone with you

— Bellis perennis, — тихо, еле слышимо, проговаривает Пенелопа, срывая розово-белый цветок и заправляет его за ухо. — Мама говорила, что они называются именно так.       Мама Это слово отдаётся глухой болью в груди. Она, сама того не замечая, кидает мимолетный взгляд на брата. Именно этого взгляда хватает Люсьену, чтобы понять, что Леди Пенелопа злится на своего старшего брата. Но вот причину, он разгадать не мог. — Это простая маргаритка, Леди Пенелопа. — Именно в её простоте находится красота, Люсьен, — девушка смеётся, звонко, нежно, так по-девичьи. Этот смех заставляет юношу улыбнуться в ответ. Он не знал по какой причине проводит так много времени с этой особой. Это не было любовью, так как его сердце по прежнему забито той самой, единственной — Аврора. Эта рыжеволосая бестия покорила уже очень давно и всё не хотела отпускать. А Пенелопа… Пенелопа была до одури простой с ней было легко разговаривать на любые темы, а ещё она не залипала на него так, как это делала Ребекка. — Возможно вы правы, — соглашается он и всматривается в её сияющие лицо. Только сейчас, на свету солнце, он замечает, что на её носу расположены еле заметные веснушки. — Как прошла встреча с… — Люсьен мнётся, не хочет договаривать. Он знает, что за это ему может не хило влететь. — Неплохо, — холодно отзывается она, а её взгляд мрачнеет. Тристан не был её любимой темой, его постоянные, скользкие взгляды в её сторону, совершенно ей не нравилось. Но ей приходилось терпеть из-за семьи. — По мне, это была попытка доказать самому себе, что у него нет нездоровой любви к Авроре, — Пенелопа говорит это открыто, не боясь никого и ничего, потому что она знает, что плохо будет тому, кто посмеет сказать, что-то против неё. Брат и сестра Де Мартели. Здесь о них было полно сплетен. Люди много шептались между собой и кидали на них косые взгляды. Это была любимая тема для местных. — Думаете? — Уверенна, — отрезает Пен и видит, что во взгляде юноши, что-то меркнет и она кладёт свою руку на его плечо, слабо сжимая. — Мы лишь говорим о его чувствах, никак не о её. Ничего не говоря, Люсьен благодарно ей улыбается.       Она готова часами смотреть на его улыбку. *** Тот что их план провалится, никто не ожидал. Все верили в успех. Даже Пенелопа, которая относилась к этому всему с явным скептицизмом. Но самое ужасное, что после того, как еретики Лили поубивали всех — кроме Мэтта — выпускников. Обидно. Примерно так отзывалась Пенелопа обо всем. Обидно, что из-за их провала умерло полно невинных людей. Обидно, что им пришлось выселить всех людей в городе для их же безопасности. Обидно, что Деймону с Алариком и Бонни пришлось отложить их каникулы. Обидно, что теперь особняк Сальваторе полностью Лили и теперь они живут в бывшем доме Локвудов. Что ж, жизнь полна разочарований. Не то чтобы девушке было все равно, просто, живя тысячу лет, как-то привыкаешь к провалам, жертвам и тому прочему. А ещё, за тысячу лет устаёшь жить, на самом то деле. Конечно, наблюдать за развитием, за новыми поколением, искусством — захватывающе, незабываемо, интересно, и Пен может найти ещё много прилагательных. Но когда ты всё это проходишь со своей очень «дружной» семьей, где каждый готов переубивать друг друга, то это утруждает, правда. Именно поэтому, девушка со скучающим видом наблюдает очередную перепалку Деймона и Стефана. Кажется, первый убил кого-то из еретиков Лили. Мило, очень даже мило. Деймон всегда любил действовать как он хочет, не советуясь ни с кем… В принципе, Клаус тоже постоянно так делает. — Да тебе какая разница, убил и убил?! — вдруг прикрикивает Деймон. Парень выглядел крайне озлобленно. — Я, считай, услугу всем нам сделал! Теперь на одного уродца меньше, — ему совершенно не нравилось то, что его теперь обвиняют, хотя — по его мнению — все должны руку ему пожать. — Да, — вдруг мило улыбается Стефан и, Пенелопа даже готова поспорить, его улыбка была полностью пропитана ядом. — Спасибо, Деймон. Спасибо тебе за то, что теперь Лили похитила Кэролайн, — он хлопает Дея по плечу. Эта информация доходит до всех далеко не сразу. На пару мгновений дома становится слишком тихо. Даже Пенелопе нечего сказать. Она растеряна. Разве… Разве такое вообще может быть?! Это же, черт возьми, Кэролайн Форбс, которая ещё всех здесь пережить должна.       Хватит всех мысленно хоронить! — Что? — глухо отзывается Деймон. — Что ты сказал? — Лили похитила Кэролайн, — чеканя каждое слово говорит младший Сальваторе. — Воу, — Пенелопа тяжело вздыхает и потирает переносицу. Как-то все слишком странно. Чтобы Лили так поступила, да она же не выглядела злопамятной женщиной, как например та же Аврора — с рыжей бестией все было ясно с самого начала. Стефан совершенно никак не реагирует на первородную. Он лишь продолжает по-стефановски смотреть на старшего брата, с осуждением и разочарованием. И что-то неприятно колет в груди девушки. На неё так смотрел Кол, после того, как ей пришлось заколоть его. Для его же блага, конечно же.       Так она себя утешает Воспоминания о брате, так же отдаёт чем-то неприятным. Он мёртв. Кажется, окончательно. Точно так же, как Эстер, Майкл и в конце концов, старший брат — Финн. Боже, сколько же всего произошло у их семьи за это несчастное столетие. Наверное, они запомнят его надолго. Конечно, если сами выживут. — Я пойду к ней, попробую решить это, — холодно бросает Деймон. По правде говоря, настолько решительным Пенелопа видела его впервые. Пенелопа переводит свой взгляд на Стефана — тот выглядет слишком по-другому. Он запутался, запутался во всем. В отношениях с Кэролайн, с мамой и Деймоном. И теперь, Пенелопа видит, что и на нем сильно сказалась ситуация с Еленой, а отношения с семьей полностью разбивают его на крошечные кусочки.       Она прекрасно его понимает Первородная поджимает губы и медленно подходит к Сальваторе. А дальше, происходит, то, что кажется даже она от самой себя не ожидала. Блондинка заключает его в крепкие объятья. Этот порыв оказывается слишком непонятным для неё и Стефана, но в то же время он очень нужным. Он является неким спасательным кругом. Сальваторе аккуратно кладёт свои ладони на её плечи. Сейчас Майклсон выглядела, как никогда, слабой. И парень понимает, что объятья по большей части нужны были не ему. Эта нежность заканчивается так же быстро, как и началась. Она отстраняется, смотря ему в глаза. В них, Стефан замечает корку льда, которая у неё застыла, явно, очень давно. Но ведь льду свойственно трескаться, верно? — Расскажешь кому-нибудь, язык вырежу, — в своей излюбленной манере улыбается она. Стефан улыбается в ответ. — Расскажу о чем? — он делает максимально — на сколько это можно — непонимающий вид. Она закатывает глаза и зеленоглазый видит, что сейчас она подавила усмешку так рвущуюся наружу. Насколько она ненавидела этот город и вампиров в нем, настолько же она все это и любила. Почему-то, ей кажется, что здесь она имеет настоящих друзей, которых у неё не было и до обращения. — Иди к черту, хорошо? — Не хотел бы прерывать эти недолюбовные отношения, но я тут по делу, — иногда, девушке кажется, что в любой дом, в котором она находится, становится проходным двором. Ну, серьезно. Почему все так любят врываться в личное пространство. — Ой, а разве ты не должен быть с Лили? — блондинка скептически выгибает бровь, усмехаясь. — У вас же типа любовь, — цепляет его. По правде говоря, Пен не особо в это верила. Хотя, его взгляды направленные на неё и то, как он рассказывал о ней… В общем, все признаки на лицо. У неё было предположение, что это кровная связь Он пропускает её слова мимо ушей и смотрит на Стефана. — За красивые слова от Деймона, Лили не вернёт вам Кэролайн, — проговаривает он, поправляя куртку. — Пускай я и на стороне Лили, но Кэролайн для меня является другом, поэтому, я хочу помочь вам вернуть ее. Пенелопа удивленно смотрит на него. Она не подаёт виду, но эти слова вызвали у неё большое удивление. — Да ну? И как же? — Пенелопа хитро улыбается склоняя голову набок. Виду она не подаёт, хотя в голове у неё имеется один большой вопрос: Какого черта вообще здесь происходит?