За кадром

      В панорамные окна кабинета главы Портовой Мафии лил дождь. Помещение казалось пещерой, над входом в которую стремительный поток водопадом срывался вниз, навстречу бурлящей плоскости асфальта.       — Ну что за погода? — уныло бормотал Мори, глядя на размытый пейзаж. — А я так хотел купить для моей милой Элис-чан новое прелестное платье, — он повернул голову и полными слез глазами уставился на свою белокурую фаворитку. — Ах, мой милый ангел, прости меня, я такой бесполезный.       Элис, на данный момент уже одетая, словно готическая лолита, сошедшая со страниц манги, бросила на мужчину сердитый взгляд и разразилась криками.       — Когда тебе уже надоест, Ринтаро?! Хватит одевать меня, как куклу! Я устала от всех этих бантиков и рюшечек. Гораздо хуже то, что мы не сможем сходить в кондитерскую! Я хотела попробовать новое пирожное, — она закусила ноготок большого пальца и исподлобья смотрела в пространство, раздраженно притопывая ножкой в красной туфельке.       В кабинет вошел Чуя. Стоило увидеть выражение лиц присутствующих, как стало ясно, что пока лучше занять позицию наблюдателя и не вмешиваться.       — Ох, не переживай, мой ангелочек, я обязательно отправлю кого-нибудь за этими пирожными! — пообещал мужчина и принял клятвенную позу.       Проигнорировав выпад Огая, Элис с искрящимися глазами бросилась к Накахаре. Мори оставалось только отчаянно вздохнуть и повесить голову, принимая то, что его юная пассия сейчас не обратит на него и толики внимания.       — Что это? — восторженно поинтересовалась девочка, глядя на кота, которого мафиози держал на руках.       — Очередной незваный гость на мою больную голову, — от Накахары за версту тянуло унынием, но Элис это абсолютно не заботило. Схватив кота, она закружила его на вытянутых руках. Зверь только и успел, что издать какой-то невнятный звук, но быстро смирился со своей судьбой. Хоть белокурая лолита и была резка и нетерпелива, с котом все же обращалась довольно аккуратно. Заметив подвеску на ошейнике, Элис наконец остановилась. Она присмотрелась к гравировке, потом бросила удивленный взгляд на Чую. Тот только отвел глаза в сторону. Шестое чувство подсказывало, что девочка обязательно все поймет неправильно. Элис вновь перевела взгляд на кота: «И правда похож на Дазай-сана — лапы и шея как будто перебинтованные».       — Он твой? — она с любопытством смотрела на мафиози, на ее щеках проступил румянец, а губы растянулись в хитрой улыбке. Именно в тот момент Чуя понял, что шестое чувство его не подвело.       — Нет, — Накахара устало вздохнул. — Я нашел его вчера ночью. Бродил в парке голодный и замерзший. Хотел вернуть хозяину, но по адресу, написанному на ошейнике, нашел только пустой дом. Соседи сказали, что там жила одинокая старушка, которая умерла пару дней назад. Теперь вот думаю, куда его пристроить.       Зашелестев оборками и лентами, Элис бросилась к Мори, сунув кота тому под нос. Хватило мгновения, чтобы прочесть надпись на подвеске. На лице Огая мелькнуло удивление, но его крайне быстро сменило выражение неописуемого умиления, вызванного вниманием обожаемой леди.       — Давай его возьмем? — Элис требовательно глядела на Мори, тыча кошачьими лапами ему в лицо.       — Нет, — раздосадовано отрезал тот и помотал головой.       — Почему? — удивилась Элис. — Он ведь такой милый! Я хочу оставить его у себя! — она прижала кота к груди и погладила. Осман, обрадованный статичной позой, радостно мяукнул и подставил морду под маленькую девичью ручку.       — О боже, моя ненаглядная принцесса! Я же буду ревновать к нему еще сильнее, чем к любому из моих сотрудников! Я ведь и убить его могу, но так не хочу тебя расстраивать… — чуть не плача причитал босс Портовой Мафии. Девочка поначалу надулась и окинула мужчину гневным взглядом.       — Вот всегда ты так, Ринтаро! — она сильнее прижала несчастное животное к груди, потом развернулась и, вскинув подбородок, гордо заявила: — Пока Чуя-кун здесь, я буду играть с Османом!       Элис посмотрела на кота и удовлетворенно улыбнулась. Потом обвела взглядом мужчин: Мори обожгла холодным и недовольным, а Накахару удостоила игривой улыбки. Вновь вскинув подбородок, девочка широкими шагами направилась в соседнюю комнату, с силой вбивая в пол плоские каблучки. После оглушительного звука захлопнувшейся двери по помещению прокатились два тяжелых вздоха.       — Она чудо, правда? — Мори с улыбкой посмотрел на Накахару.       — Как скажете, босс, — криво улыбнулся тот. Теперь он начинал понимать эту странную любовь Огая. Но Чуе партнер достался потяжелее взбалмошной девицы.       Накахара проиграл в памяти начало дня: то приятное чувство теплоты и легкости, то, как не хотелось открывать глаза и принимать реальность. Как после всех ночных кошмаров, успокоило, что Дазай здесь живой и теплый. Да и выглядел он приятно — беспечно и умиротворенно. Неосознанная симпатия вдруг пробилась сквозь запутанные чувства, являя себя. Атмосфера менялась, становилась приятной. Хотелось удержать это ощущение, удержать рядом Дазая.       Чуя напрягся. Нет, он ни за что не примет этого. Никогда. Кто угодно, только не Дазай.       Накахара ненавидел себя за то, что ему понравилось такое пробуждение, понравился Дазай с этим его уютным видом; он укорял себя за то, что хотелось как можно дольше вот так лежать на его коленях. Чую бесила собственная трусость: побоявшись утонуть в этом тепле, он сбежал настолько быстро и тихо, что ему, пожалуй, позавидовал бы лучший из наемников Йокогамы.       Мори тем временем устроился в своем кресле за рабочим столом. Шелестя бумагами, он изучающе наблюдал за погруженным в думы подчиненным. Как бы тот ни пытался что-то скрыть, все его эмоции мгновенно отражались на лице. Сделав вывод, что пора возвращать Накахару в реальность, Огай отвлекся от отчетов, откинулся на спинку и отрешенно заговорил:       — Ну, как ведет себя другой незваный гость?       Чуя на миг растерялся, но быстро взял себя в руки и плюхнулся в кресло напротив.       — Как обычно, бесит, — сказанное звучало недостаточно убедительно. Смешанность чувств и неуверенность проступали в голосе Накахары едва заметной дрожью. Он повернул голову, избегая встретиться взглядами с боссом, и уставился на стекающие по окнам струи.       — Значит, ничего необычного вчера не произошло? — не оставляя отстраненный тон, Мори с интересом наблюдал за тем, как Чуя паникует.       — Он спер запасной ключ и притащил свое барахло, — сдавленно усмехнулся тот, вспоминая найденный рядом с диваном бумажный пакет с книжкой и одеждой. Пожалуй, это был единственный факт, достойный внимания Огая. Все остальное казалось Чуе надуманным. Со вступления в ряды Мафии и до сего момента личной жизнью Накахары была работа — другой попросту не требовалось. Но теперь эти переживания, связанные с Дазаем, вынуждали мафиози делать выбор. Очень сложный выбор.       — Вот как? — слабо удивился Огай. — А больше он никуда не ходил?       — Я не в курсе, но, — Чуя потер подбородок, — сомневаюсь, что Дазай вообще покидал отель. Скорее всего, где-то отсиделся и заявился под утро, — слегка расслабившись, он с усилием отвлекся от своих проблем.       — Удивительно, что ты можешь спокойно спать в сложившихся обстоятельствах, — во взгляде Огая сверкнула искорка лукавства.       — Меня не покидает чувство, что если я не высплюсь сейчас, потом такой возможности может и не быть, — уныло вздохнул Накахара. Он провел без сна всего лишь двое суток, но компания Дазая сказалась на его моральном и физическом состоянии гораздо сильнее недосыпа, выматывала. Приходилось все время сдерживаться и переступать через себя еще во времена, когда Осаму был коллегой, но теперь стало еще тяжелее. Учитывая смешанные чувства, если Дазай продолжит сокращать дистанцию, Накахара боялся, что не сможет удержаться от импульсивных действий.       — Кто знает, — Огай развернулся и устремил взор вдаль, куда-то за стекающие по окнам потоки воды. — Даже я не всегда понимаю, чего именно он добивается.       — Сейчас один из таких случаев? — неуверенно поинтересовался Чуя и повернулся к боссу. Взгляд Мори был холоден и пуст, как казалось на первый взгляд, но Накахара уже научился распознавать его искреннюю заинтересованность. В холодной сирени танцевали рубиновые огоньки, выдавая азарт наблюдателя.       — Нет, сейчас его цели очевидны как никогда, — Мори мечтательно улыбнулся и прикрыл глаза.       — Так понимаю, мне о них лучше не знать? — Накахара сдержанно усмехнулся, покорно принимая свою роль. В конце концов, как бы там ни было, а он добровольно согласился быть игровой фигурой в руках Огая. Если босс говорит, Чуя делает. Так было, и так будет. Но в воздухе начинало витать что-то странное.       — Скорее всего, Дазай сам тебе все расскажет, когда придет время.       — Так что мне делать теперь? — Накахара взглядом, исполненным надежды, сверлил человека напротив. Ему нужен был вектор. Сейчас он был не в состоянии оценить обстановку и искал помощи, уповая на то, что Огай наверняка сделает правильный выбор.       — Пусть все идет своим чередом, — Мори вновь развернулся и добродушно улыбнулся. — Ты ведь и сам понимаешь, что он все равно добьётся своего?       Согласно прикидкам Огая, все фигуры уже стояли на местах. Игра началась, и каждый сделал первый ход. Дазай, очевидно, даже два — Накахара выглядел необычайно угрюмым. «Игры с огнем, значит? Осторожнее, Дазай, лезвие, по которому ты идешь, чрезвычайно тонкое, не оступись сам и не поломай то, к чему так стремишься», — Мори мысленно напутствовал Осаму, ободряюще глядя в глаза человека, сидящего напротив.       Так прошла пара минут. Чуя принимал реальность. Огай прикидывал дальнейшее развитие событий. Дождь бил в окна. Свет иногда моргал. Наконец Накахара двинулся, откинулся в кресле и посмотрел в потолок, тяжело вздохнув.       — Как бы мне не хотелось это признавать, но в этом весь Дазай… — задумчиво протянул он и вновь затих. Можно было относиться ко всему этому, как к присмотру за шкодливым ребенком. Только вот Дазай не ребенок. Больше не напарник. Уже не тот, кого Накахара хотел ненавидеть.       — С тобой точно все будет в порядке? — Мори не дал Чуе вновь глубоко задуматься.       — Да что со мной может случиться? — криво усмехнулся тот. — Скорее уж я сорвусь и убью этого ушлепка.       — Может дать тебе пару выходных?       — Нет уж, спасибо. Если я буду проводить с ним еще больше времени, мои нервы точно не выдержат.       — Что ж, — вздохнул Огай, — будь по-твоему. Если что-то случится, дай мне знать.       — Например? — Накахара покосился на босса: «Что еще может случиться? Похоже, мне и правда стоит приготовиться к худшему».       — Да ничего, не бери в голову, — многозначительно улыбнулся Мори и перевел взгляд с подчиненного на дверь комнаты, куда ушла Элис. — Дорогая, пора отпустить пушистого друга. Чуя-кун уходит, — с этими словами он вновь посмотрел на мафиози.       — Что собираешься делать с котом?       — Не знаю, — вздохнул Накахара. — Оставлю у себя, пока не найду нового хозяина.       — Глядя на тебя с этим зверем на руках, даже и не скажешь, что ты из Мафии.       — Животное ведь ни в чем не виновато. Просто ему не повезло, вот и все.       — Может, ты и прав, — загадочно прошелестел Огай, бросив взгляд на стол. Отчет, лежавший сверху кипы прочих бумаг, гласил, что два дня назад Мафия покарала некую пожилую женщину, так как та скрытно занималась ростовщичеством на их территории. Чтобы не поднимать шум в густонаселенном районе, убрали ее таким образом, чтобы смерть можно было принять за несчастный случай. Ввиду заурядности происшествия, зачистку выполнили пара низкоранговых служащих. В примечаниях значилось, что у старухи был кот, который сбежал, стоило только войти в дом.       В кабинет ворвалась Элис, прижимая к себе кота, на которого вместо ошейника нацепила ленту и завязала бантом. Подвеску с кличкой девочка оставила — она гармонично поблескивала, сочетаясь с бликами на белом атласе. Осман, судя по всему, готов был смириться со всем, лишь бы его не таскали и не болтали из стороны в сторону. Кот тихо сидел на руках белокурой лолиты, создавая впечатление безропотной покорности.       — Вот! — Элис вручила зверя временному хозяину. — Он такой милый, правда ведь?       — Наверно, — Чуя скептически покосился на кота.       — Чуя-кун, из-за этого ливня у нас возникла некоторая проблема, — вкрадчиво проговорил Мори, надев извиняющуюся улыбку.       — Да-да, пирожные, я помню, — Чуя обреченно вздохнул и покинул кабинет.

***

      Осаму, проснувшись, понял, что остался один. Он подтянул к себе ноги и сильнее закутался в наброшенный Чуей плед. Такая, казалось бы, мелочь, но в ней чувствовалась забота, которую Накахара привык прятать. Для Дазая подобная крупица откровенности уже говорила о многом. Он искренне радовался, несмотря на то, что очевидная удача в игре стала также и очевидной слабостью.       Осаму и помыслить не мог о том, что сможет вот так беспечно и настолько крепко засыпать; сколько себя помнил, всегда оставался настороже: изображая летаргию, он дремал, слушал — никогда не расслаблялся. Сплетенная им паутина интриг была сложна и запутанна и всегда ожидала новую жертву. Эта привычка закрепилась, а потому нормальный сон был забыт, словно его и не существует вовсе. А подремать Осаму умудрялся везде и всегда. Но везде и всегда было холодно, будто на могильной плите, а с Чуей становилось тепло. «Эй, Одасаку, что бы ты посоветовал мне сейчас? Стоит проявить настойчивость или терпение?» — он закрыл глаза и несколько минут сидел в тишине. Мысли уносили его в грядущее будущее, и теплая, нежная улыбка то и дело сменялась на его лице выражением раскаяния. Тишину нарушали только непрекращающееся тиканье, звуки дождя и редкие тяжелые вздохи.       В меру насладившись оставленным Чуей кусочком тепла, Дазай покинул квартиру. Сидеть там в одиночестве не входило в его планы, да и в целом было скучно. Гулять по улицам Йокогамы под проливным дождем оказалось куда интереснее. Заглянув по пути к знакомому, он заказал пару дубликатов ключа (так, на всякий случай). Временным пристанищем стала рюмочная, где, — детектив был уверен, — сегодня его наконец найдут.       Разглядывая ледяной шарик, наполовину погрузившийся в золотисто-коричневатую жидкость, он не обратил ни капли внимания на спускающегося по лестнице мужчину. За его зонтом тянулась мокрая дорожка, а в туфлях хлюпала вода. Тряхнув небрежно остриженными, словно иголки, волосами, он направил взгляд узких глаз на скучающего детектива.       — Дазай, сколько еще времени тебе нужно? — жестом отказавшись от выпивки, мужчина уселся на стул рядом, достал из кармана шарик из мрамора и покрутил его в пальцах, разглядывая в слабом свете светильника над стойкой. — Я, конечно, все понимаю, но ты уверен, что дело того стоит? Эти непрекращающиеся вопли сведут меня с ума, — он нахмурился, сунул шарик в карман жилета и сложил голову на стойку. — Эй, дядя, — обратился он к бармену, — у вас есть что-нибудь сладкое?       — Ликер? — предложил бармен, но тут же встретился с разочарованным вздохом и скептическим взглядом клиента. — Из десертов есть шоколадный чизкейк, — неуверенно продолжил он. Посетитель приподнял голову и немного оживился.       — Это лучше, чем ничего. Может, еще что-то есть? — мужчина слегка приоткрыл узкие глаза, с надеждой устремив взгляд на бармена. Тот на секунду задумался, но после учтиво поклонился и произнес ровным голосом:       — Нет, простите, больше ничего нет.       — Тогда несите ваш чизкейк, — смирившись, мужчина перевел взгляд на детектива, все так же безучастно разглядывавшего блики на льду сквозь стекло стакана. — Эй, Дазай, ты ведь сам сделал все, чтобы я притащился в это заведение именно сегодня. У меня все туфли насквозь вымокли! — возмущенно причитал он.       — Прости, Рампо-сан, — не глядя на собеседника, ответил Дазай. — Думаю, пора бы мне найтись. В ближайшую пару недель столько времени мне не понадобится. Как там Куникида-кун? — при упоминании Доппо вялость Дазая сошла на нет, а на губах заиграла мягкая улыбка.       — Рвет и мечет. Из-за него в офисе стоит нескончаемый шум. Ты ведь на днях звонил Ацуши? Так вот, в попытке высказать тебе все, что он думает по поводу твоего отсутствия, а также тех случаев, когда пришлось оправдываться перед рыбаками, Куникида чуть не выломал дверь. Еще немного, и он начнет крушить все вокруг, а его правый глаз больше не перестанет дергаться. Но ты же не этого добиваешься?       — Нет, — расплылся Дазай, — но так приятно, когда тебя кто-то ждет, — с мечтательным выражением лица он уставился на Рампо, которого искренне не волновали подобные вещи.       Тут подали заказанный десерт. Эдогава окинул скептическим взглядом маленький кусочек пирога, скудно политый шоколадом. По сравнению с тарелкой, он казался еще меньше, чем был на самом деле.       — У тебя отвратительный вкус в выборе мест отдыха, Дазай, — недовольно буркнул Рампо. — Ты сейчас в агентство?       — Пожалуй, да. Осталось только придумать эффектное появление, — хихикнул Дазай и, оставив стакан на стойке так и не сделав ни одного глотка, поднялся со стула и направился к выходу.       — Не понимаю я этого твоего веселья, — задумчиво бросил Рампо, разглядывая отломленный кусочек пирога, надетый на десертную вилку. — Ты мог бы реализовать себя гораздо эффективнее.       — Слишком много ответственности, — с улыбкой выдохнул Дазай и, не оборачиваясь, помахал перебинтованной рукой.       Из всех сотрудников агентства Дазаю было проще всего разговаривать с Рампо. Отпадала необходимость в пояснениях, и Эдогава был гораздо сдержаннее других сыщиков, хотя и со своими странностями. Как бы там ни было, а перед возвращением после долгого отсутствия, хотелось прощупать почву и убедиться, что прием будет поистине теплым, если не сказать, пламенным. Осаму шлепал по лужам и хихикал, представляя, как на него накинется Куникида, как Ацуши будет предпринимать слабые попытки прекратить насилие, как Кека будет недоуменно хлопать глазами, наблюдая эту картину, как Наоми, игнорируя окружение, будет зажимать Танизаки в углу кабинета, как Кэндзи радостно помашет рукой, не поднимаясь из-за стола. Но идиллия не складывалась. Никто из коллег не мог заполнить пустоту и согреть по-настоящему. Ни с кем бы Дазай не смог так самозабвенно спать, как в последние пару дней.       Глубоко вдохнув насыщенный влажный воздух, Осаму лишний раз похвалил себя за то, что прихватил один из зонтов Накахары. «Зачем вообще иметь больше одного зонта? Неужели у Чуи так часто бывают гости, что он запасся ими впрок? Ну, я ведь тоже гость, а значит, мне тоже можно воспользоваться добротой хозяина, — рассуждал Дазай. — Лишний повод вернуться никогда не повредит».       Натянув мечтательную улыбку, Дазай вышагивал по мокрым безлюдным улицам. Все кругом бурлило и шипело, в этом нескончаемом шуме, казалось, утонула почти вся жизнь города. Только автомобили сновали туда-сюда, время от времени окатывая брызгами защитный барьер. Одни серые улочки сменялись другими, не менее серыми. Если бы город был нарисован на полотне, то сейчас он бы представлял собой размытое грязно-серое пятно. И во всей этой серости только песочного цвета плащ и красно-коричневый зонт яркими акцентами оживляли картинку.