The Devil finds work for idle hands

Одинокий огарок чадил на грубо сколоченной стойке, и все же его свет был ярче красноватого свечения, кое-как пробивающегося сквозь закопченное стекло. Он отражался в грязных бутылках и захватанных стаканах, выстроившихся на подвесной полке, блестел бликами в неопрятных лужицах, явно заждавшихся тряпки бармена, не обращающего на них никакого внимания. Подперев кудрявую голову обеими руками, он облокотился о стойку, гоняя изжеванную зубочистку из одного угла рта в другой. — Да ну! — один из сидящих за стойкой хлопнул по ней ладонью, так что скверное пойло, налитое в стаканы, пошло рябью. — Клянусь Дьяволом, так и сказал! Провалиться мне до седьмого круга прям с этого места, но так оно и было! Бармен крутил головой, как будто наблюдал за игрой в пинг-понг. — А ты ему что? — А я, — рассказчик приосанился, — а я ему отвечаю: ты, приятель, наверное, не знаешь, с кем связался. И вокруг зашептались «Это же сам Коттон-Айд Эрик, самый быстрый демон на всем Диком Западе!» — Демон? — его собеседник скептически приподнял бровь. — Стрелок. Я хотел сказать, стрелок, — поспешно поправился Эрик. — Так вот, а он мне на самом скверном английском, который я слышал с тех времен, как перелопачивал души в Ямах Дита: ты-то мне и нужен, Коттон-Айд! И разразился такой бранью, что вот, я даже записал потом, — демон выудил мятый и грязный клочок бумаги с опаленной дыркой, напоминающей отверстие от пули. Бармен молча взял у него огрызок и пришпилил к стене. — Так, на чем я остановился?.. Ах да. Выходим мы, значит, из салуна. Улица будто вымерла. Все неподвижно, только ветер гонит сухую траву. Вижу — у мексикашки рука легла на кобуру. И тогда я выхватываю свой револьвер. Бам! — Эрик грохнул кулаком по стойке, так что и его собеседник, и бармен подскочили от неожиданности. — Он падает, как подкошенный! — Ты выстрелил в него?! — ахнул демон, как две капли воды похожий на рассказчика. Отличить их можно было разве что по небрежно повязанным шейным платкам. — А как же Хартия о не причинении прямого вреда жизни и здоровью искушаемых?! — Нет, погоди! — спохватился Эрик-номер-один. — Я же не сказал, что я выстрелил. Я только выхватил револьвер. А мексиканца хватил удар. — Вот тебе и на, — протянул бармен, которого можно было бы принять за брата-близнеца первых двух Эриков, и подлил жидкости, пахнущей метиловым спиртом, в оба стакана. — Надо бы его разыскать, этого мексикашку, — заметил Эрик-номер-два, разглядывая дырявые заметки. — Тут не разобрать ничего, пусть бы и повторил. Наверняка он где-то здесь. — Наверняка, а впрочем, кто знает, я, видите ли, заметил у него на шее здоровенный крест, так что, может быть, и не здесь, — забеспокоился Эрик-Самый-Быстрый-Стрелок. — Так вы хотите знать, что было дальше? — Конечно, — подбодрил его Эрик-бармен. — Ну вот. Рухнул он, значит, лицом вниз, и тут откуда ни возьмись появляется шериф. Вот тут-то я, ребята, и помянул небеса со всем чинами, потому что, клянусь своими рогами, я тут же понял, что он из этих! — Эрик стрельнул глазами, обрамленными длинными черными ресницами, вверх. — Да что ты говоришь! — оба Эрика ахнули. — Да-да. Из самых что ни на есть. Увидел меня, и тоже схватился за кобуру. Но меня ведь не зря зовут Самым Быстрым Стрелком. Я выхватываю револьвер… — Погоди-ка, — вмешался бармен, ты что, успел спрятать его, когда мексикашка рухнул? — Я выхватываю второй револьвер, — терпеливо пояснил Эрик. — Я прекрасно стреляю с двух рук. Могу муху на лету сбить! — Чшшш, — зашипел на него бармен, и Эрик испуганно прихлопнул рот рукой. — Так там говорят, — оправдывался он. — Ладно, и что ангел? — Какой ангел? — удивился Эрик. — Шериф, — напомнил ему бармен. — Ах да. Ну, он разводит руки в стороны, а что ему еще остается делать — мой ствол смотрит ему аккурат промеж глаз. — А второй? — Кто второй? Он был один, — Не понял Эрик. — Второй ствол куда смотрит? — А, ну это… тоже промеж глаз. Для подстраховки. И моргнуть бы не успел перед тем, как развоплотиться! И тут бум! Бам! Ба-бах! Стекла вдребезги! — для пущего эффекта Эрик запустил в стену стаканом, содержимое которого только что опрокинул себе в глотку. — Стены банка как не бывало! — Какого банка? — не сдавался скептически настроенный Эрик. — Того, что через дорогу, — пояснил Стрелок. — Меня сносит ударной волной, и я влетаю прямо в салун. Девицы визжат, глухой тапер играет, как ни в чем не бывало, за окнами пыль столбом. Я залпом опрокидываю чужой стакан и выбегаю обратно, не расплатившись. Гляжу — а там ребята Бешеного Боба грузят на лошадей золотишко. «Эй, да это же Коттон-Айд Эрик!» — кричит Боб. — Вы были знакомы? — удивился бармен. — Конечно! Так вот, он кричит: «Да это же Эрик! Айда с нами, брат!» Я тут же вскакиваю на коня и мы мчимся из города. — А как же шериф? — напомнил Эрик-номер-два. — Погоди, не до него пока. Дело в том, что едва мы оставили позади грязные лачуги жалкого городишки и добрались до гор, как угодили в засаду! Сотни стрел обрушились на нас, как будто с неба. Несколько лошадей тут же упали, утыканные ими, как дикобразы — своими иголками. Тут уж Бобу и его людям пришлось выбирать — награбленное или собственные шкуры. К счастью, он знал поблизости вход в заброшенную шахту. Похватав кто что успел, мы рванули вверх по склону, а краснокожие, видно, смекнув, что мы можем уйти, ринулись в ущелье, вопя, как души грешников на рок-фестивале. И тут Бешеный Боб достает свой динамит… — Постой, у него был с собой динамит? — Конечно, а чем, по-твоему, они взорвали стену? Слушайте лучше дальше. Зажав шашку в зубах, он прямо о стену высекает искру, и пока мы отходим вглубь пещеры, швыряет динамит в проклятых индейцев! Скала начинает рушиться, и прежде чем хоть один успевает добежать до нас, накрывает их всех и замуровывает вход. Люди в панике, но Боб пару раз стреляет в воздух и один — в живот одному из набросившихся на него бандитов. «Значит так, щенки!» — кричит он, потрясая оставшейся шашкой. — «Если есть вход, значит, будет и выход, или, черт побери, я сделаю его сам!». Этим ему удается их успокоить, и через пару часов блужданий во тьме мы, наконец, и правда натыкаемся на выход из пещеры. Едва успев выбраться, бандиты снова принимаются страшно ругаться — награбленное-то они потеряли! Но тут Бешеный Боб указывает вниз по склону и говорит: «Глядите, ребята, это же рельсы! Раз есть рельсы, значит, будет и поезд!» — Пока все логично, — заметил Эрик номер два, который уже успел допить второй стакан. — И тут как раз из-за поворота, окутанный клубами дыма, выезжает состав. Бандиты с радостными криками кидаются вниз по склону, и я не отстаю, потрясая своим револьвером. Боб бросает последнюю шашку, поезд замедляет ход, и мы запрыгиваем в вагон. А он битком набит ящиками, а в ящиках — банкноты! И тут противоположная дверь вагона открывается, и на пороге возникает шериф! Я бы тут же выстрелил в него, но поезд дьявольски трясло, и я боялся попасть в своих ребят. Поэтому я живо выскочил из вагона и взобрался прямиком на крышу. Он, видать, разгадал мой маневр, потому что, едва выпрямившись, я снова оказался с ним лицом к лицу на расстоянии длины вагона. «Вот мы и встретились, Коттон-Айд Эрик!» — воскликнул он, держа меня на прицеле своего… — Он знал тебя? — удивился бармен. — Почему вас это так удивляет? Да там все меня знали! — набычился рассказчик, и Эрик-номер-три налил ему выпивки в новый стакан. — Так что же было дальше? — с любопытством поторопил он. — Ну вот, мы стояли и целились друг в друга на крыше вагона, который раскачивало, как палубу корабля в ужасную бурю. Мы выстрелили одновременно, но моя пуля пролетела ниже, потому что в тот самый момент этот трус воспарил к небесам. Вот и все. — А его пуля? — уточнил второй Эрик. — Что — его пуля? — Ты же сказал, что вы выстрелили одновременно. — А, ну так я решил, что мне больше там делать нечего, — пожал плечами рассказчик. — И отправился писать отчет. Повисла слегка разочарованная тишина, которую прервал бармен. Откашлявшись, он изрек: — А я рассказывал, как триста лет назад пиратствовал в южных морях, прежде чем бросить якорь в этой таверне?