The Devil finds work for idle hands

На проходной, как всегда, было пусто и горел неяркий свет. Немного в стороне от медленно ползущих эскалаторов беседовали двое. — Ты уже говорил с Азраилом? — как мог небрежно поинтересовался архангел Гавриил. Дело, которое привело его сюда, напрямую касалось Смерти, но архангел испытывал в его обществе некоторый дискомфорт, а потому надеялся, что та, другая сторона, уже предприняла свои меры. — Говорил, — буркнул Вельзевул. — И что он сказал? — поднял брови Гавриил. — Сказал, что это не его дело, что происходит с душами потом, — монотонно отозвался Повелитель мух. Архангел потер лоб. Вообще-то он целиком и полностью был на стороне тех, кто занимается своим делом и не сует нос в чужой департамент. Но на этот раз ситуация была слишком серьезная. Сначала он, грешным делом, подумал, что Внизу каким-то образом перехитрили аппаратуру и попросту воруют души. Но затем выяснилось, что преисподняя столкнулась с той же проблемой. Некоторое количество душ каким-то образом избежало и рая, и ада, и где они были теперь, ни он, ни Вельзевул, ни ангел смерти не имели ни малейшего понятия. Известен был только примерный ареал и там, на месте, с божьей помощью и дьявольской хитростью можно было сориентироваться и отыскать источник проблем. — У тебя бант перекосился, — произнес Гавриил с такой интонацией, как будто беспорядок в гардеробе Вельзевула причинял ему невыносимые страдания. Князь преисподней взглянул на него свысока — совершенно непонятно, как ему это удавалось, учитывая их разницу в росте, и стряхнул с плеча несколько комков земли, обсыпавших серебристое пальто архангела. Гавриил возвел глаза к небу, словно умоляя дать ему сил. — Ненавижу спускаться на Землю, — пробормотал он, шагая рядом с Вельзевулом по растрескавшейся плитке. — Всюду грязь и… грязь, — неопределенно взмахнул он рукой. — Я бы поспорил, но даже я здесь чувствую себя как дома, — отозвался Вельзевул, разглядывая кучи грязного снега с торчащим из него металлоломом и облезлые стены. — Не понимаю, что может удерживать здесь все эти пропавшие души, — продолжал Гавриил. — Куда ты смотришь? — Неплохая идея, нужно взять на заметку, — князь преисподней указал на выцветшие агитплакаты, трепещущие на ветру. — «С каждым днем все радостнее жить», — прочел архангел и огляделся. Где-то залаяла собака. Ветер гнал по улице сухую крупку снега и мокрые бумажки. — Это, кажется, называется ирония? — неуверенно предположил он. — Это называется промывание мозгов, — отрезал Вельзевул. — Мы пришли. Они стояли перед четырехэтажным серым зданием с квадратными окнами, настолько уродливым, как будто к его архитектору пришли и сказали: «Послушай, товарищ, нам нужна бетонная коробка, которая будет защищать от дождя, снега и империалистических излишеств, усек?» — Храм науки, — произнес с неопределенной интонацией князь преисподней. — Храм? — удивился Гавриил. — Царство Божие отменили, — ответил Вельзевул, и по его бесцветной интонации сложно было понять, иронизирует он или говорит серьезно. — И дьявольское тоже. У них тут культ вождя. — Не сотвори себе кумира, — пробормотал он. — Ты поразительно осведомлен, — через секунду нахмурился архангел. — Как думаешь, чьими трудами, — князь преисподней развел руки. — Знаешь, какие у меня три любимых слова? Инквизиция, сегрегация и коммунизм. — Но это мы придумали, — возразил Гавриил. — Значит, мы приспособили к жизни, — стоял на своем Вельзевул. — Почему ты все время со мной споришь?! — Потому что ты не прав, почему же еще? — И тебе обязательно настоять на своей точке зрения! — Обязззательно, — прожужжал Вельзевул. — И ты это прекрасно зззнаешь. Если бы это было не так, я бы до сих пор распевал с тобой райские гимны. — У нас был чудесный дуэт, — вздохнул Гавриил. — Что?! — Смотри-ка, кто-то идет, можно спросить дорогу! — скороговоркой произнес архангел и направился к группе людей, которые только что вышли из здания, у которого они стояли. — Эээ… уважаемые, извините, вы не подскажете, это у вас здесь проводятся эксперименты с душами? Группа студентов остановилась, разглядывая его, как какую-то диковинку. Впрочем, таращились они скорее на плащ. — Не, тут физический корпус, а лечебные души — это в меде, — ответил самый вежливый из них. — А вы профессор, да? — спросила ясноглазая студенточка, трепеща ресницами. — Я могу проводить вас. — Мы сами найдем дорогу, — Вельзевул довольно бесцеремонно потянула Гавриила за рукав к двери корпуса. — Мед — это туда, в другом конце улицы! — успела пискнуть студентка, но под взглядом Вельзевула схватила ртом воздух и вжала голову в плечи. — Куда ты… — Гавриил выдернул рукав и придирчиво осмотрел его, словно опасаясь, что останутся пятна. — Души не здесь! — Она говорит не про души, а про душ. Душ — это такая штука, которая водой поливает, — попытался объяснить Вельзевул. — Да знаю я, что такое душ! — возмутился Гавриил. — А по тебе не скажешь. — В смысле?! — архангел догнал князя преисподней, который уже поднимался по лестнице. — Я по своей природе совершенно чист, и у меня, к тому же, прекрасный парфюм! — А я думаю, что мне это напоминает… я как-то раз упал в клумбу, — задумчиво произнес Вельзевул. — Упал? — Упал. Я был пьян. — Омерзительно, — с чувством произнес Гавриил. — О да. Омерзительно пьян, — с блаженной улыбкой подтвердил Вельзевул. — Значит, этот запах напомнил тебе обо мне? — уточнил Гавриил. — Мне кажется, это здесь, — Вельзевул толкнул дверь с надписью «Лаборатория». — Товарищи, сюда нельзя! — замахал на них руками человек в белом халате и резиновых перчатках по самые локти. — Здесь проводится эксперимент! Гавриил строго взглянул на него, и человек замолчал. Руки его упали по швам. — Расскажите-ка мне, любезный, — обратился он к ученому, подходя ближе и останавливаясь перед ним. — Не из-за ваших ли экспериментов души здесь перестали попадать в рай и ад? — Рая и ада не существует, религия — опиум для народа, — монотонно оттарабанил ученый. Гавриил опешил и повернулся к Вельзевулу, указывая на человека в халате подрагивающим пальцем. — Ты слышал?! Нет, ты слышал?! — Дай мне, — Вельзевул отодвинул его плечом и заглянул в ничего не выражающие глаза ученого. — Этот прибор, — он ткнул пальцем себе за спину. — Что он делает? — Улавливает электрические импульсы, исходящие от тела умершего в течение некоторого времени после смерти. Фиксирует их и записывает на электромагнитную катушку резонансные частоты. Вельзевул откинулся назад и крепко задумался. Он вынужден был признаться себе, что абсолютно ничего не понял, но ни за что в своей вечной жизни не признался бы в этом перед Гавриилом. — И зачем? — спросил он после минутной паузы, поскольку архангел не торопился внести свой вклад в их беседу. — Есть предположение, что эта деятельность угасающего мозга поможет нам сохранить отпечаток сознания и в будущем, когда появятся достаточно мощные электронно-вычислительные машины, чтобы воспроизводить их, воссоздать личность умершего, — так же монотонно отозвался ученый. Гавриил и Вельзевул переглянулись. — То есть все эти души… вот здесь, на этих катушках?! — воскликнул архангел. — Екарный бабай! — Он самый, — подтвердил Вельзевул, глядя на катушки. — Но как им удалось?! Поймать души! — Гавриил схватился за голову и прошелся по лаборатории. — Полагаю, дело в вере и убежденности, — сухо произнес Вельзевул. — Они тут создали собственный ад. Так всегда бывает, мне ли не знать. Гавриил остановился и взглянул на него. Князь преисподней стоял к нему вполоборота, и архангел поборол настойчивое желание подойти и встряхнуть его за плечо. Он знал, что что бы он ни сделал, что бы ни сказал, вера и убежденность Вельзевула непоколебимы. Вместо этого Гавриил сказал: — И что же, нам нужно просто разбить их? — Не выйдет, — поморщился Вельзевул. — Сперва нужно убедить этого горе-Харона высадить своих пассажиров. — Жаль, что мы не можем просто внушить ему это, — Гавриил ударил кулаком о ладонь. — Может, ты просто убьешь его и дело с концом? — он широко улыбнулся Вельзевулу. — А ты можешь гарантировать, что души тогда не будут потеряны навсегда? — возразил Вельзевул. Улыбка Гавриила потускнела. — Что ж, я отправлю своего агента. — А я — своего. — Чтобы они тут затеяли драку вместо того, чтобы решить нашу проблему?! — возмутился Гавриил. — Я тебе не доверяю, — просто сказал Вельзевул. — Я же архангел! — возмутился тот. Вельзевул подошел к нему и остановился на таком расстоянии, чтобы не приходилось запрокидывать голову, чтобы взглянуть в лицо. — Я тоже был архангелом, — почти выплюнул он. — И это не помешало мне предать вас всех, не так ли? Гавриил выдержал этот взгляд. — Я помню, Баалзевуль, — произнес он. Вельзевул отшатнулся, как от пощечины. — Ты сильно пожжжалеешь, если вззздумаешь прислать сюда кого-нибудь, — прожужжал он, погружаясь в плиты пола, которые покраснели и растеклись у него под ногами лужицей лавы. Гавриил поспешно отступил к стене. — Это мы еще посмотрим, кто пожалеет! — крикнул он вслед исчезающей макушке. Затем, вспомнив об ученом, щелкнул пальцами. В следующую минуту прямо из потолка лаборатории в плиты ударила молния. Одно из ее ответвлений как бы невзначай прошило прибор, над которым работал человек в белом халате. Тот, словно очнувшись, растерянно захлопал глазами, затем закашлялся от едкого дыма и схватился за голову. — О господи! За что мне это все, черт побери?! — вырвалось у него.