Дойти до горизонта

В понедельник традиционно состоялась ежемесячная экскурсия учеников подготовительных групп школы имени Магретты Сильверфокс в церковь Святой Анны, с которой руководство школы плотно сотрудничало. Питер как-то забыл об этом, хотя в общем расписании было указано. Старшие ученики выстроились в две ровные колонны у ворот, открывающих проход на внутреннюю территорию церкви. Где-то за несколько пар впереди Питер заметил рыжие косы Элты. Девушка в простом коричневом платье с белым воротничком стояла рядом со своей ровесницей и смотрела куда-то вверх, выше церковных башенок на пышные барашки облаков и пронзительно синее осеннее небо в просветах между ними. Ворота распахнулись, навстречу миссис Элин, которая сегодня сопровождала учащихся, вышел сухонький седой священник, отец Брендон. Они поприветствовали друг друга и тут же начали делить учеников на две группы. Это происходило каждый месяц с тех самых пор, как Питер впервые пошел в школу. Директриса, мисс Сильверфокс (внучка основательницы), объясняла такое постоянство тем, что прививает учащимся с малых лет любовь и уважение к католической церкви. Группы разделились, и одна пошла в западную часть, слушать небольшую лекцию об истории возникновения церкви и жизни Святой Анны, а вторая в полутемный зев храма, темной громадой возвышающегося над землей. Случилась какая-то заминка, неровный строй учащихся вновь остановился. Миссис Элин о чем-то разговаривала с высоким человеком в серой рясе, а потом, велев всем ждать ее, ушла внутрь храма. Девушки тихо хихикали и шептались, парни разговаривали гораздо громче. Питер заметил, как Элта посмотрела куда-то в сторону, и повернул голову туда же, увидев огромный старый дуб, ствол которого можно было обхватить как минимум пяти взрослым, образовавшим круг. Дуб рос в центре зеленой лужайки, а остальные деревья – молодые липы и ясени, почтительно отступали от него на несколько метров, давая пространство его широкой кроне и корням, уходящим глубоко под землю. Питера отвлек взрыв хохота, и он взглянул на источник беспокойства. Смеялись Гордон Блэк и Джей Вильямс. Элта, стоящая впереди них с прямой спиной, сосредоточенно изучала дверь. Вдруг рука Гордона потянулась к ее длинной толстой косе, ухватила ту, как веревку и дернула. - Дзынь, дзынь! Кто в домике живет? – парень довольно загоготал, а смех Джея был похож на тяфканье. Элта молча перекинула свои волосы на грудь и отодвинулась вперед. - Да погоди, Флинн, ответь сначала, кто в домике живет. – вставил Джей, попытавшись вновь ухватить косу девушки. На это Питер смотреть не мог, и очутившись рядом, перехватил руку одноклассника, загородил спиной Элту и спокойно произнес: - Вспомнил детский сад, да, Вильямс? - А ты видимо в рыцаря решил поиграть, Певенси. – хмыкнул Блэк, все же отступив назад, но гордо вздернув подбородок, уже покрытый редким пушком. - Не вижу в этом ничего зазорного, в отличии от вашего поведения. – на подобные подначки Питер отучился реагировать давным давно. - Да ты… - набычился было Вильямс, нервно махнув руками, но Гордон одернул друга и оттащил в сторону. Видимо память о драке между ним и Питером, случившейся около четырех лет назад, еще была свежа. Тогда Питер, который еще не приноровился к разнице своего внешнего вида, внутреннего состояния, да и вообще обстановке в целом, так навалял нарвавшемуся на конфликт Блэку, что потом даже родителей вызывали. Одноклассники отошли в конец шеренги, а Питер повернулся к Элте, которая удивленно смотрела на него, широко распахнув глаза, а потом вдруг ярко улыбнулась, взмахнула рукой, в которой был виден зажатый между пальцев куриный бог, и одними губами проговорила: «Сработало. Спасибо». Парень тихо улыбнулся в ответ, рассматривая лицо девушки. Он вспомнил, как в пятницу ее суровая родственница обещала посадить Элту на хлеб и воду. В целом подруга выглядела здорово, разве что кожа казалась более белой, контрастируя с нежным яблочным румянцем щек, а под глазами залегли еле заметные темные круги. - Не знаешь, почему задержка? – тихо спросил Питер. - Идет подготовка к какому-то христианскому празднику, на которую не пускают мирян. – ответила Элта, кивнув головой в сторону темной двери храма. – Миссис Элин ушла договариваться с отцом Брендоном, чтобы нас отвели сразу же на лекцию или пропустили через черный ход в комнаты и залы, не задействованные в подготовке. Я бы лучше на лекции побыла. Сейчас тепло, и она наверняка проходит на улице. Внутри храма у меня всегда болит голова. Там душно и темно. Какой бог станет жить в подобном месте? Питер не успел ответить, миссис Элин вновь вынырнула из-за угла все с тем же хмурым священнослужителем. - Стоило только оставить. – проворчала она, глядя на неровный строй. – За мной. Сегодня мы посмотрим знаменитые подвалы храма Святой Анны, в которых средневековые монахи, лишая тело еды и сна, целыми днями посвящали себя Господу нашему. Вот истинный пример добродетели и послушания. Со стороны Элты послышался тихий неопределенный смешок. Миссис Элин не стала вновь формировать шеренги, а просто махнула рукой, велев следовать за ней вдоль стены храма. Теперь Питер шел рядом с девушкой. - Питер, - вдруг шепотом произнесла Элта, перед этим оглянувшись на идущих рядом ребят. – А ты сильно хочешь по подвалам гулять? - Нет. – мотнул головой парень, скосив глаза в сторону своей соседки, которая сейчас шла с очень загадочным, немного шкодливым лицом, напоминая этим Люси, готовившуюся совершить очередную шалость - Тогда я покажу тебе один интересный фокус. – Элта подняла правую бровь. – Давай сначала немного отстанем. Шнурок на ботинке развязался, а ты меня подожди. Девушка отошла чуть в сторону и присела, теребя в руках хорошо завязанный шнурок на левом ботинке. Заинтригованный Питер встал рядом, сложив руки на груди. Когда основная масса учащихся прошла мимо, Элта вновь поднялась на ноги и медленным шагом направилась за остальными. - Видишь этот козырек прямо на углу? – шепнула она Питеру, показывая головой на небольшой каменный выступ-колонну. – Когда миссис Элин нас пересчитает и войдет в дверь, мы тихо шагнем за него и подождем немного, а потом будем свободны до начала лекции. Парень кивнул. Они так и поступили, некоторое время переждав, пока стихнут голоса и шаги, а потом Элта потянула Питера за рукав и указала в сторону величественного дуба. - Я всегда там прячусь, когда что-то не интересное. - Пошли. – Питер первым двинулся к дереву. Он давно не участвовал в подобном, поэтому с удивлением обнаружил внутри желание взять руль управления ситуацией на себя. Парень осознавал, что зачинщицей побега является Элта, без нее он бы просто не стал о таком думать, сделав все «как положено». Для галочки, для видимости. Он многое делал для видимости с тех пор, как впервые вернулся из Нарнии, потому что ощущал себя так, словно бы стал театральным актером, который надел маску и вышел на сцену. Маской Питера Певенси было лицо юноши и жизнь юноши, он отыгрывал героя - себя семнадцатилетнего на сцене этого мира. И играл так хорошо, что иногда сам верил в свою игру. Но это были кратковременные периоды, а потом ощущение возраста и прожитых лет возвращалось. На самом деле Питеру Певенси скоро исполнится тридцать три. Годы, что он правил Нарнией, никуда не делись, осели внутри, сделав пропасть между ним и его сверстниками, огромной. Питер остался один. И лишь брат и сестры понимали его такого, каким он был. А Элта? Парень опустил глаза в сторону девушки, шагающей рядом. Он вдруг понял, что за эти несколько дней их знакомства ни разу не вспомнил о внутренней разнице в возрасте, а вернее даже ее не почувствовал. Временами ему казалось, что он становится моложе рядом с этой девушкой. Странной девушкой, не похожей на своих сверстниц, которые сейчас уже заглядывались в сторону мальчиков, носили красивые брошки на платьях, любовались своими стройными фигурками и хорошенькими личиками в зеркало рядом со школьной раздевалкой. Но Элте это все было будто бы не интересно. Девушка была одарена потрясающей красотой. Да, Питер это заметил. Таких лиц он не встречал нигде, если не считать старинных картин и иллюстраций к сказкам, где прекрасные королевы плыли на парусных кораблях в Страну Вечно Юных. Но Элта особенностей своей внешности как будто бы не понимала или же видела, но в бесхитростности своей не пользовалась милым личиком, как делали другие девушки ее возраста. Этим она напоминала Питеру Люси еще в те времена, когда они вчетвером правили Нарнией. - Вот мой Бог. – вдруг произнесла Элта, когда они вплотную подошли к дубу. Питер уселся меж мощных корней, выпирающих из земли, а девушка обняла дерево и погладила его по шершавой коре. - Такой старый-старый. Он помнит все. Он родился из желудя уже с памятью своих предков, растущих здесь еще с тех пор, когда люди почитали Старых Богов, живых, настоящих, бродящих по этой земле среди лесов и полей. Девушка замолчала и уселась рядом, держа в руках крупный желудь, который нашла среди опавшей листвы. - Вот это бессмертие. – она вдруг повернулась к Питеру и улыбнулась. – Как твои дела? - Сейчас уже лучше. – честно ответил он. Больше рассказать Элте было нечего, а втягивать ее в свои проблемы парень не хотел. Слишком долго все объяснять. Поэтому он решил осторожно расспросить о ее жизни. На самом деле ему было это очень интересно. - В пятницу, я случайно услышал, когда ты уже ушла… - начал он. – Это ведь твоя тетя была? - Ааа… - Элта поморщилась. – Прости за это. Я бы не хотела, чтобы ты это видел на самом деле. Тетя Агата очень строгая и религиозная, а еще гордится своим статусом и достатком. Я по ее мнению – пропащая душа, вернее без души. Она считает, что у рыжих души нет. – девушка засмеялась. – Временами называет меня по-русски «besova devka», что переводится примерно, как «дочь нечистого», это потому что мой отец – ирландец, а у нее предубеждение против этого народа. – она повернулась к Питеру. – Не думай об этом, а уж тем более не жалей меня. - Я не жалею. – парень покачал головой. – Просто мне не нравится, как твоя родственница к тебе относится. Неужели тебя некому защитить от ее нападок? - Спасибо, что ты подумал об этом. – Элта улыбнулась, прищурив свои колдовские глаза и опустив подбородок на сложенные на коленях руки. – На самом деле замечания Агаты меня не задевают почти. Я слишком долго жила с самой лучшей на свете бабушкой, чтобы обращать внимания на трескотню тех, кому я не нравлюсь. Вот, смотри, сейчас покажу. – девушка встрепенулась, засунула руку за воротник и вытащила оттуда медальон на толстой цепочке. – Это бабушкин. Медальон был овальный с гербом дворянского рода, выгравированным на внешней стороне. Тонкие белые пальцы отворили верхнюю крышечку, и Питер увидел маленькую черно-белую фотографию, вставленную внутрь. - Это семья Соболевых, семья моей бабушки и тети Агаты. – полумесяц ногтя указал на статного бородатого мужчину с ясными глазами. – Федор Николаевич Соболев – отец, мой прадед. – ноготь перешел на красивую стройную женщину с длинной косой. - Марья Анатольевна Соболева – мать, моя прабабушка. – палец опустился ниже на двух юных девушек. Одна из них задорно улыбалась и чем-то неуловимым напоминала Элту. – Это Анна Соболева – моя бабушка, она вышла замуж за человека ниже ее по положению, поэтому он вошел в ее род, а не она в его. – палец опять переместился теперь на спокойную немного строгую девушку, скорее пока девочку, в темном платье. – Это Агафья Соболева, которая сейчас Агата Сильверфокс, она вышла замуж за брата директрисы нашей школы. Именно поэтому меня туда и отправили, чтобы под присмотром была. А вот здесь. – Элта указала на другую сторону медальона, тоже с фотографией, где была изображена другая семья. – Моя бабушка Анна или Энн, ее муж, мой дед – Петр, и их дочь – Мария. Моя мать. Питер узнал повзрослевшую и еще больше похорошевшую Анну Соболеву в дорогом старинном платье с пеной кружева у горла и пышной прической. Разве что улыбка женщины оставалась все такой же по-детски задорной, и глаза весело блестели. Мужчина рядом был высоким, стройным, с черными вьющимися волосами, волевым подбородком и теплотой в глазах. Ощущалось, что семья была создана по любви, а не по статусу и положению. Мария, которой на фотографии было около семи лет, выглядела серьезной и спокойной. - Ты больше похожа на свою бабушку, чем на маму. – сказал Питер, внимательно рассматривая лица родных Элты. - Я знаю. – та тихо улыбнулась. – У нас с Энн даже глаза одного и того же цвета – ярко-зеленые. А цвет волос мне от папы достался… Только родителей я совсем не помню. Бабушка о них не рассказывала, но шутила иногда, что отец мой – Зеленый Человек. Тот самый, лицо которого можно обнаружить среди дубовой коры, а также листьев дуба и падуба. – девушка ласково погладила ствол дерева, к которому прикасалась спиной. – Так что из родственников у меня только тетя Агата и осталась. – Элта помотала головой и отвернулась, но Питеру показалось, что она смаргивает слезы. Парень вдруг почувствовал себя беспомощным, потому что, несмотря на двух сестер, что делать, когда девушка плачет, он не знал. Вернее, знал, если решение проблемы находилось в его силах, но здесь был другой случай. Поэтому Питер решил отвлечь Элту от печальной темы, но в голову не пришло ничего другого, кроме этого вопроса: - А ты могла бы представить, - начал он. – Что какой-нибудь ребенок, которому, например, лет 13, однажды оказывается в другой стране, где время течет иначе. И он там вырастает, взрослеет, а потом вдруг на 28 году возвращается обратно, в свою страну, в свое время, в тот самый возраст, в котором был до своего исчезновения? - Могу. – Элта вдруг повернулась к нему. Глаза ее были сухие, но немного красные. – Но мне страшно. Представляешь, каково это жить в теле тринадцатилетнего подростка, когда внутри тебе 28? Все, кто не знают твоей истории, воспринимают тебя ребенком, и когда ты говоришь, как взрослый, смеются, не веря. Заново взрослеть, делать какие-то вещи, которые тебе уже не нужны, потому что ты старше… Питер хотел сказать, что представляет, что это такое, но вовремя остановился. Элта не знала о Нарнии, но после ее ответа еще мучительней хотелось рассказать ей свою тайну. Теперь парень понимал Люси, которая в восторге написала ему весной письмо о своей новой подруге. Элта выглядела и говорила так, будто бы она поверит в их историю о Нарнии. И это даже не в ее словах… Это чувствовалось инстинктивно. Есть свои – есть чужие. Элта была своей. - Такой вопрос… - девушка покачала головой и проницательно на него взглянула. – Люси как-то задавала мне подобный, про попадание в другую страну. Правда она говорила о Волшебной Стране, где разговаривают животные, живут фавны, нимфы, дриады и гномы. И спросила, чтобы я делала, если бы попала в такую страну, прожила в ней много лет, а потом вернулась обратно. - А ты что ответила? – ни один мускул не дрогнул на лице Питера, который старался не выдать своих эмоций. - Я знаю, что я бы не хотела возвращаться из такой страны. – Элта грустно вздохнула и уткнулась носом в коленки, ее голос теперь звучал глухо. – Потому что там мой Дом. Там моя настоящая жизнь. Конечно я бы стала искать обратную или новую дорогу туда. Так я ответила Люси. - А если бы… - продолжил Питер. – Если бы был кто-то… Допустим, король, правитель, создатель этой волшебной страны, который по своим причинам тебя оттуда вернул в этот мир? - Я бы у него спросила эту причину. – ответила девушка, черкая веточкой по сухой земле. – А еще спросила, можно ли мне вернуться туда. Это честно – знать почему. Когда знаешь, гораздо легче. Даже если эта причина в том, что ты кому-то не понравилась. К тому же, на самом деле все не так страшно. – Элта вдруг легко и светло улыбнулась. - Дороги Мира и миров открыты перед нами, осталось лишь выбрать на которую ступить. И, наконец, шагнуть вперед. Думать, что кто-то управляет нашей судьбой – девушка смешно скосила глаза в сторону церкви. – Это все равно что сдаться, отказаться от ответственности за свою жизнь, лечь и ждать милости. Так дела не делаются. – она помотала головой, рыжие косы хлестнули по плечам, затянутым в коричневую ткань. – Наша жизнь в наших руках, Питер. Кто ищет, тот всегда найдет. - Ты права. – парень сомкнул кулак своей правой ладони и твердо поставил его на землю. На душе стало совсем легко, а в памяти вдруг всплыли слова Элты из сна: «… а ты жив, Питер. Вставай, бери в руки меч и сражайся. Битва еще не окончена». Он действительно был жив, он был в сознании, двигался и самое главное помнил, знал о Нарнии. Он оставался верен своей стране всем сердцем, даже находясь от нее так далеко и одновременно так близко. Разве этого мало? «Тот, кто однажды был Королем Нарнии – всегда им остается» - эхом прозвучал в голове бархатный рычащий голос. От яркого осознания, вспышкой прошившего разум и сердце Питера, на глаза навернулись слезы. Застарелые, почти пятилетней давности. Он отвернулся от девушки, не хотел, чтобы она видела, и сидел некоторое время, сквозь туманную пелену глядя на размытые контуры деревьев и высокий забор. Теплая рука Элты несмело погладила его по плечу, а потом прикосновение исчезло. Они сидели бок о бок, молчали, каждый о своем, и было хорошо, правильно. Питер успокоился. Та уверенность, что маленьким росточком возникла внутри него еще после сна в ночь с пятницы на субботу, вдруг окрепла и выросла в целый мощный дуб, вроде того, что находился сейчас за спиной, постепенно превращаясь из предчувствия в нечто большее и реальное. Время теперь шло будто бы мимо. Вечностью было мгновение, быстро пролетали часы. Питер очнулся, когда услышал голоса со стороны церкви. - Ой, это миссис Элин возвращается. Нужно идти. – Элта поднялась на ноги и улыбнулась ему. – Спасибо тебе… И за разговор, и за молчание. Сегодняшний день запомнило мое сердце. - Это я должен тебя благодарить. – Питер встал рядом с ней и внимательно взглянул на девушку. – Ты сказала те слова, которые стали силой, подтолкнувшей меня вперед с места, на котором долго топтался. - Тогда я рада еще больше. Они тихо вернулись в строй немного осовелых и кажется радующихся погожему деньку после темных сырых подвалов, учащихся. Потом была лекция на свежем воздухе. Потом возвращение в школу – остальные уроки никто не отменял.