Техника безопасности при экспериментах над хроноворотом

— Люмос, — мрачно сообщил Гарри светильникам седьмой лаборатории Светильники были хреновые, если кого-то интересовало мнение человека без документов и мастерства. Лаборатория была маленькая и пыльная, диван в ней поставили как раз такой, чтобы на нем ну никак нельзя было уснуть. На памяти теперь-уже-Эванса эту лабораторию обычно спихивали стажерам и молоденьким наивным специалистам, слишком одурманенным словами «департамент Тайн», чтобы замечать явные неудобства. Но это, конечно, быстро проходило. Сразу после бессонной ночи на этом диване. Зато в этой лаборатории было оборудование, инструменты, свиснутые у Грейнджера ингредиенты и дверь, которую можно было захлопнуть и перестать делать приветливое лицо. Он подошел к, чудом сохранившемуся здесь, зеркалу, взглянул своему отражению в холодные яркие (яркие!) глаза, и принялся раздеваться. Сделанные еще у лужи выводы подтверждались. На тощем, как у помершего своей смертью цыпленка, подростковом тельце не было ни тончайшей вязи защитных татуировок, делавшей его едва не живым щитом, ни черного вдовьего браслета, давно превратившегося в наруч и занявшего все предплечье. Ни одного магического следа. Ни-че-го. Зато механические повреждения (Гарри вывернул шею под немыслимым углом и мрачно уставился себе на спину) присутствовали, притом за всю его сознательную жизнь, хотя жуткие шрамы от плети он предпочел бы убрать. Магические потоки, среди магглорожденных называемые аурой, тоже были чисты настолько, словно он действительно родился первого мая сорокового года и худшее, что делал за жизнь — это матерился. Ни одной печати. Зато магическое ядро оставалось все тех же объёмов, что и до этого — видимо, Госпожа не отбирала у подопечных подарки, куда бы они не свалили. Это радовало. Гарри содрал с себя артефакторские очки, сквозь которые рассматривал потоки, и раздраженно потер переносицу. В общем-то, ситуация была не то чтобы совсем безнадежная. Даже в прошлой своей жизни и с документами он еще никогда с такой скоростью не получал должность. Его не приняли за шпиона Гриндевальда, не прибили на месте и сразу взяли в семью, хотя, откровенно говоря, Гарри бы сам себе так быстро не поверил. Ну и что, что щиты, Снейп вон и не таким был обвешан, и ничего, выкручивался. Но, тем не менее, он был несовершеннолетним, пока что практически несуществующим в этом времени с бюрократической точки зрения и обладал телом, которое заново надо было поить витаминами, зельем для роста и зрения, а глаза от корректирующего заклинания, между прочим, болели уже сейчас. Денег на это все не было тоже. Хотя… Гарри полез во внутренние карманы камзола и удовлетворенно хмыкнул. Среди артефакторов вообще было модно носить в форме поллаборатории, а у него самого это и вовсе приобретало угрожающий размах — видимо, сказывалось счастливое детство, где что при тебе, то и твое. Так что во внутреннем кармане нашелся кошелек с где-то пятидесятью галлеонами (перед… инцидентом Гарри собирался заскочить в Лютный) две запасных палочки, не внесенные в министерский реестр, с десяток амулетов, при отсутствии щитов довольно полезных, неплохая аптечка, карманный набор инструментов и зачем-то запасные носки. В мелких гиппогрификов. Ну и артефакторские очки для магических потоков, которые он оттуда вынул. Для начала сойдет. Новообретенное тело потребовало вздремнуть хоть часок, и Гарри нахмурился. При переходе с него слетели последствия почти всех совершенных за жизнь ритуалов, поэтому спать по часу в сутки, есть раз в два дня и почти не чувствовать боли ему, кажется, не светило. Зато еда снова была на вкус как еда, а не мокрый картон, и сон, наверное, тоже не будет похож на падение в бездну. Но проверить это можно и попозже. Руки работали почти самостоятельно, делая десятки раз повторенную процедуру: залить котел водой, поставить на горелку, пока он греется, достать серебряный брусок и кусок магического стекла, нашинковать в пыль унцию единорожьего рога, закинуть ее в котел, помешивая стеклянной лопаткой против часовой стрелки… Хроноворотов за свою карьеру он сделал прилично, поэтому голову в это время можно было занять сакраментальным вопросом: что теперь делать? Разум у него был все так же чист и свободен от ярких эмоций, как и до этого, поэтому Гарри, плавя серебро, просто пожал плечами. Что делать? Да все то же, что и до этого, только с гораздо большим удовольствием. Не то, чтобы до этого он очень плохо жил — у него были новые интересные артефакты, исследования, патенты, артефакторские конференции и крайне приятный процесс заполнения блэковских сейфов, приносящий ему мрачное удовлетворение (видали, тетя Петунья?). Жалко, конечно, было потерять наработки, но все его чертежи и знания так и остались в его голове, не было репутации — не то, чтобы совсем дурной, но попахивающей, а физическое удовольствие от жизни вернулось. Можно было с удовольствием жрать, бегать или фехтовать, чувствуя, как напрягаются мышцы, да и секс грозил превратиться в намного менее механический акт. В общем-то, все оно к лучшему.

***

Господин и повелитель всея департамента заглянул к нему ближе к обеду, когда Гарри как раз доделывал серебряный держатель для песочных часов. — Ну-с, как обстоят дела? — деловито поинтересовался он, сгружая несколько бумажных свертков на адское порождение диванной промышленности. — Есть подвижки? — Ну, механическую работу я доделаю к завтрашнему вечеру, — рассеянно отозвался Гарри, осторожно загибая кусочек серебряной проволоки. — Но зелье должно выпариваться до порошкообразного состояния сорок шесть часов, и символы на держателе и цепочке должны гравироваться строго по астрологическому календарю, который я еще не изучал, поэтому точнее сказать не могу. — Египет? — сочувственно поинтересовался Ричард. — Хуже, Шумер, — мрачно откликнулся Гарри. — Есть и рунический вариант, конечно, но там предел действия — трое суток, а здесь шестнадцать. Моя доработка. — Неплохо, — уважительно протянул Ричард. — Но об этом потом, расскажешь по чертежам. В пакетах три комплекта белья и два костюма с чарами подгонки, запасной артефакторский костюм мы не потянем, поэтому мучайся пока в своем. — Вы подобрали очень точное слово, — хмыкнул Гарри, взглянув на собственное тощее плечо, торчащее из ворота съехавшего камзола. — Никогда не думал, что был таким мелким, размеров пять разницы, наверное. — Ничего не поделаешь, — вздохнул начальник. — Так, ты можешь там оторваться от работы? Мне надо, чтобы ты, минут через десять, вышел в общий зал, покажу тебя народу. — Закину под стазис, — кивнул Эванс. — Переоденусь и пойду. Одежда внезапно оказалась неплохой. Не «Твиллфит и Таттинг», конечно, но как минимум Малкин. Даже присутствовала стандартная рунная вышивка от простеньких сглазов, снашивания и прочей ерунды, которая, конечно, не спасала практически от всего, но с ней все равно было спокойнее. Гарри навесил на себя все найденные по карманах амулеты — щитовой, от ментальной атаки, от ядов, стазисный, еще парочку щитовых, выявляющий недоброжелателей, и его вообще как-то попустило. В зеркале отражался все тот же тощий цыпленок с яркими глазами, только уже явно нашедший первую подработку и ухитрившийся приодеться. Гарри рассеянно пригладил волосы, нацепил на лицо приветливую улыбку и вышел.

***

— А вот и наш герой дня! — воскликнул Ричард, сидевший на том же столе, на котором умостился Гарри ночью. Эванс шутливо поклонился расположившимся на расставленных полукругом диванах сотрудникам, и группка девушек слева так же шутливо ему зааплодировала. — Итак, — продолжил господин и повелитель, — я прекрасно понимаю скорость разнесения слухов по департаменту, поэтому уверен, что все присутствующие знают не только то, что это Гарри из будущего, но и его биографию, сексуальную ориентацию и любимое домашнее животное… — Об ориентации мы ничего не знаем, а нам, между прочим, интересно! — выкрикнула смешливая смуглая брюнетка, в которой Гарри по чернилам на пальцах определил переводчицу. — Эту информацию я готов сообщить всем желающим в интимной обстановке, — обаятельно оскалился он. — Впрочем, такой очаровательной дамы я все равно недостоин. Дама шутливо погрозила ему пальчиком, а Ричард, дождавшись прекращения балагана, продолжил: — Поскольку этот молодой человек пятидесяти лет свалился на нас в том, что на нем было, и из ценного там только теплые носки, предлагаю почтенному собранию скинуться человеку по сколько не жалко. И предупреждаю, если кому-то не жалко десять кнатов, я вычту из премии, сколько не жалко мне. Итак, господа и очаровательные дамы, делаем ставки! Он шутовским жестом трансфигурировал свой носовой платок в щегольскую фетровую шляпу и пошел по кругу, начиная с девушек. — Десять галлеонов юноше на новую стрижку! — воскликнула средних лет блондинка, сидящая первой, и высыпала в шляпу горсть монет. — Мадам, вы поражаете меня в самое сердце, — вздохнул Гарри. — Я десятки лет борюсь со своей прической, и, представьте себе, все еще не победил. — В таком случае, двадцать галлеонов на мое новое непатентованное средство для укладки волос! — крикнул Гектор с другого конца дивана. — …которое ты ему, Маэстро, продашь за тридцать, — укоризненно сообщил сидящий рядом неприметный господин, с которого взгляд как-то постоянно соскальзывал. — Пятьдесят галлеонов юноше на то, чтобы он к этому пройдохе не ходил! Публика одобрительно засвистела, и в идущей по кругу шляпе приятно зазвенело. Гарри с веселым удивлением наблюдал за происходящим перед ним шоу. Не то, чтобы он испытывал особо острую благодарность — острое вообще было не к нему, но он, кажется, начинал понимать, почему Ричард Огюссон был легендарным начальником, и откуда пошла любовная внутренняя шутка про господина и повелителя. Ричард как-то превратил сборище замкнутых гениев в своеобразную семью, и вот сейчас его в эту семью принимали. «Ставки» закончились на тучном мужике, с кислым видом бросившим в шляпу два галлеона. Гарри по этому жесту тут же определил его как очень недовольного штатного порталиста и сделал себе мысленную пометочку быть аккуратней. — Итак, — воскликнул Ричард, с удовольствием исполнявший роль конферансье, — наш лот департамент оценил в… — он наложил счетное заклинание — триста сорок восемь галлеонов ровно! Поскольку число это некрасивое, мы, пожалуй, округлим его до четырехсот, — он досыпал в едва не рвущуюся шляпу еще горсть монет и торжественно вручил ее Гарри. — Благодарю вас, господа, теперь наш лот не помрёт до аванса! — Главное, чтобы он не помер, увидев его размер, — отозвалась утренняя рыжая дама, которая все это время молчала и сумму не огласила. — Итак, господа, напоминаю, что нашего нового сотрудника зовут Гарри, мы будем его любить, всячески содействовать, и ни в коем случае не требовать возвращения сданных денег, поскольку сдавали мы на благотворительность, — резюмировал Ричард. — А теперь бегом обедаем и работаем дальше! — Погоди, Повелитель, а самое главное? Какой позывной? — спросила все та же смешливая чернявая девушка. — В связи с происходящим предлагаю Хроноса, — сообщил Ричард. — Кто за? Кто против? Единогласно! Только, Мерлина ради, проводите свой ритуал наречения после работы, мне и так за вас скоро голову открутят. — Ага, значит, ритуал все-таки будет! — азартно воскликнула чернявая. — Гарри, приходи сюда после семи, мы будем поливать тебя шампанским, и не дай Моргана кто-нибудь сбежит к жене! Все засмеялись и начали потихоньку расходиться. Бойкая чернявка тут же подскочила к Гарри и взяла его за локоть. — Меня зовут Аврора, и, поскольку Звёздочкой быть я не хочу, ты будешь называть меня по имени, — весело приказала она. — Ты должен знать, где буфет, но я тебе все равно тебе его покажу, потому что хочу познакомиться. Как тебе хитрый план? — Изобретательно, — согласился Гарри. — В таком случае, я не замечу, как ловко ты меня подловила, и потребую экскурсию. — Сойдет! — улыбнулась Аврора. — А в будущем тоже есть эта шутка с позывными? Ты же знаешь, в чем соль? — Знаю, конечно, это по аналогии с безопасниками, для сплочения коллектива. Вроде как у нас есть общая тайна. — Вроде как у нас других нет, — фыркнула та. — Но надо признать, коллектив это действительно сплочает. А вот и буфет! Суп не рекомендую, а вот жаркое и улитки с изюмом совершенно божественны. Аврора оказалась шумной, общительной и несколько раздражающей, но безусловно полезной. За последующие пятнадцать минут Гарри перезнакомился со всем отделом, так что к концу обеда у него уже болели скулы от обаятельного оскала. Зато, кажется, он успел всем понравиться — ну, кроме штатного порталиста, который смотрел на него, как на кару Мерлинову. Ну естественно, его потолком было три многоразовых портала в день, и он, очевидно, ухитрялся из всех веревки вить, а тут Гарри. Новоявленный Хронос очень понадеялся, что те два галлеона хотя бы не прокляты. Обед, наконец, закончился. Гарри раскланялся с присутствующими, поцеловал смуглую кисть спутницы и, наконец, ретировался. Несколько минут спустя, стоя в своем кабинете над полной золота шляпой, он задумчиво хмурился. В сумме у него имелось около четырехсот пятидесяти галлеонов. Это было довольно много — в тот же Хогвартс он собирался за пятьдесят, но в то же время при его уровне доходов это было ничтожно мало. Он мог приодеться, купить мыльно-рыльные принадлежности и, к примеру, официальную палочку, но снимать жилье было очень и очень рано. Следовательно, нужно было позаботиться о себе самому. Гарри ссыпал деньги в свой кошелек, начертал на застежке несколько знаков, грозящих вору отрубленными пальцами, и принялся за работу. Через час основа для зелья настаивалась, из стекла были сформированы песочные часы, знаки на них следовало наносить завтра около пяти утра, и у него было часа полтора на себя. Гарри, мучительно зевая, порылся среди имеющихся в лаборатории болванок и заготовок, нашел десяток подходящих и принялся за изготовление довольно простых щитовых амулетов. Если уж деньги не идут к нему в достаточном количестве, он сам к ним придет.

***

Когда первые три амулета были закончены, основа, наконец, отстоялась. Изготовление артефакта перешло на тот этап, в котором уже имеет значение состояние души мастера, поэтому Гарри со скрипом разогнулся, влил в себя еще порцию энергетика, обновил заклинания для зрения и поплелся в ритуальный зал, бодрея на каждом шагу. — О, Гарри! — весело крикнула наливающая себе в общем зале кофе блондинка, которую Гарри уже знал, как Миранду — Сирену, начальницу отдела переводчиков, знатока древнеегипетского, шумерского, староваллийского и еще десятка языков. — На разведку вышел? Проводить куда-нибудь? — Не, я в ритуальный зал, — откликнулся он. — О, нет, тогда не провожу, — ухмыльнулась та. — Если уж сегодня кого-то загрызут, то пускай уж одного, а не двоих. — Там водится особо злобный боггарт, являющийся в виде невыданной премии? — улыбнулся Эванс. — Хуже, — таинственно прищурилась собеседница. — Увидишь. Гарри пожал плечами и пошел дальше к подвалам. Человеком он был храбрым, даже в бухгалтерию заходил без отгоняющих нечисть амулетов, чего ему какой-то там боггарт? Боггарта в ритуальном зале не было. Зато там сидела закопавшаяся в какие-то расчеты уже знакомая рыжая дама, так и не представившаяся в обед. — Чего? — поинтересовалась она, не оборачиваясь. — Шумерский круг номер семь, — отрапортовал Гарри. — Я занята, — сухо бросила дама. — Приди попозже, желательно послезавтра. — Мне содействия не надо, — отозвался Гарри, снимая камзол. — Я сам, быстренько и тихонько. Дама наконец-то соизволила обернуться, не слишком смущаясь разоблачающегося до пояса Эванса, и взглянула на него с некоторым интересом. — У стены слева, — уже более благосклонно сказала она. — Ключ-слово «таммуз». Гарри стянул рубашку, разулся, подхватил к полки четыре свечи и направился к стене. Дама, не возвращаясь пока к бумагам, пристально наблюдала, как Гарри выставляет свечи на символы круга, роняет на него четыре капли крови, становится в центр, и действительно тихо и быстро, но выдерживая определенный ритм речи, проговаривает ритуальные слова. Когда Эванс, покачиваясь, вышел из круга, его, кажется, уже приняли в стан пригодных для общения людей. — Это тело не привыкло пропускать через себя потоки? — поинтересовалась она, наблюдая, как Гарри не может попасть рукой в рукав. — Посиди, попей водички. — Надо повторять каждые два часа, — хрипло буркнул он. — Если посижу, потеряю время. Да, кстати, соболезную, но до конца недели я — частый гость. Дама насмешливо взглянула на него. — Учитывая, что я единственный в Британии мастер ритуалистики, сам понимаешь, сколько у меня тут самостоятельных клиентов, — ответила она. — Так что тебе, пожалуй, я даже рада, можешь хоть поселиться тут. — Но только если не буду дышать и разговаривать? — уточнил Гарри. — Не обязательно, у меня есть беруши. Здесь меня называют Маб, приходи в любое время, но не смей отвлекать меня от работы. Хорошего дня. И отвернулась к бумагам, засранка. Неудивительно, что Гарри вышел из подземелий совершенно очарованным.