***
Гарри влетел в свою комнату часа в три ночи, порядком злой и с поцарапанной мордой, и тут же споткнулся об стул, на котором Риддл пытался не спать над конспектами, что вообще не добавило ему настроения. С трудом сдерживаясь, чтобы не обложить соседа по матушке, он похромал в сторону своей кровати, стараясь не особо наступать на перевязанную ногу. На ушибленные ребра неприятно давил мерзкий, мокрый от слизи и порядком воняющий мешочек с акромантульими частями тела, и Эванс первым делом избавился от него, сунув в сундук. Надо было спуститься в лабораторию и разложить эти потроха по всем правилам, но сосед не спал, и лазить при нем вниз не хотелось. - Это в чью честь ночное бдение? - раздраженно поинтересовался он у Риддла. - Зелья, - коротко ответил тот. - А у тебя? - Гулял, - хмуро отозвался Гарри, стягивая сюртук и рубашку. Сосед сзади охнул, увидев старые шрамы на спине, и Эванс с кристальной ясностью понял, что если тот задаст хоть один вопрос на эту тему, то тут же пойдет на начинку для палочек. Риддл, к счастью, спрашивать не стал. - Так себе прогулочка, - заметил он. - Это была бы нормальная прогулочка, если бы этот придурок за мной не увязался! - гаркнул Эванс. По-хорошему, надо было бы заткнуться, но его уже несло, как кентавра со стрелой в жопе. Хотя кому этот малец расскажет, своим многочисленным отсутствующим друзьям? - Я бы отлично вернулся к часу ночи, если бы этот идиот не пошел смотреть, не трахаю ли я кого в Запретном лесу, не разорался бы как потерпевший, на звук не пришли бы акромантулы, и мне не пришлось бы прикрывать от них нас обоих! А этот стал в ступоре и стоит, хоть бы палочку поднял! Так мало того, он меня еще час хуесосил, что меня где-то носит! Риддл скептически посмотрел на эвансовскую перевязанную лодыжку. - Какие еще акромантулы в Шотландии? - недоверчиво переспросил он. - У Хагрида спроси, он оттуда детеныша вынес, - огрызнулся Гарри, осторожно стягивая штаны. - Колония штук на пять, в душе не ебу, как они тут выжили в этом климате и кто их сюда принес. - Помочь? - осторожно поинтересовался сосед. - Спасибо, мне в процессе выноса мозгов уже помогли, - сухо отозвался Эванс, накидывая на себя очищающие и плюхаясь на кровать прямо в трусах - чего тут кто не видел, честное слово. - Контрольная завтра, что ли? - Попытка смены темы засчитана, - фыркнул мелкий засранец. - Нет, для себя учу. - Не стоит зацикливаться, - посоветовал Эванс, стараясь пристроить ногу поудобнее. Ничего там страшного не было, просто рассеченная кожа, но от принцевой мази рана зверски чесалась при каждом движении, и лучше было конечностью не шевелить. - В Британии гильдийная и кастовая система рабочих мест, а Гильдия зельеваров самая закрытая. Не будучи потомком рода зельеваров, ты туда пролезешь, только если ты гений с патентами в пятнадцать лет. Учить стоит разве что для того, чтобы произвести впечатление на Слизнорта, но этому достаточно пыль в глаза пустить. Нечего напрягаться. Сосед с досадой захлопнул толстую потрепанную книжку. - Ну и что мне учить тогда? - мрачно поинтересовался он. - Разберись, что у тебя лучше выходит, а я скажу, куда это можно применить. Не буду же я в три ночи рассказывать тебе обо всех существующих профессиях. Риддл вздохнул и некоторое время посидел молча. К потрепанной Эвансовской тушке он деликатно не оборачивался. - Меня на встречу "Клуба слизней" пригласили, - сообщил он. - В этот четверг. - Ананасы подействовали? - равнодушно уточнил Эванс. - Молодец. Говорил же, что разберешься. - Ага, теперь я должен Нотту пять сиклей, - буркнул Том. - Зато, говорят, какой-то большой специалист в чем-то там придет. - Мантию поприличнее одолжи, - посоветовал Гарри, залезая под одеяло. Риддл угукнул, поерзал на стуле, немного помялся. - Там можно кого-нибудь с собой привести, - быстро сказал он. - Не хочешь со мной? Эванс повалялся немного, раздумывая. Не то, чтобы ему нужны были связи - это добро у него имелось, и высшего сорта, но было бы неплохо выпить халявного пунша и поболтать с приглашенным гостем. Да и Слизнорта было бы забавно побесить - к Гарри тот относился с большой опаской. - Только не с тобой, - серьезно сказал он. Лицо соседа забавно вытянулось. - Слизнорт меня терпеть не может, есть шанс, что он выпрет нас обоих. С Принцем схожу, должна же от него быть какая-нибудь моральная компенсация. Риддл неохотно кивнул, соглашаясь. - Зачем ты с Октавием встречаешься, если он тебя так бесит? - внезапно спросил он. - Во-первых, это очень личный вопрос, мистер сплетник, - насмешливо отозвался Эванс. - Во-вторых, бесит он меня не регулярно, а через раз. И, в-третьих, ты ж не десятилетняя девочка, чтобы считать, что люди спят только по большой любви. - Он, кажется, в тебя влюблен, - несколько неодобрительно заметил сосед. - Это он зря, если так, - спокойно ответил Гарри. - Он помолвлен, и скорее всего, уже на Йольском балу они с невестой должны присутствовать вместе. Впрочем, если девушку подобрали хорошо, эта влюбленность у него быстро выветрится. Риддл явно хотел спросить что-то еще, но верно оценил выражение лица собеседника, и нехотя начал собираться ко сну. - Я никому не скажу, - пообещал он, когда свеча уже была затушена и Эванс почти задремал. - Ни про Запретный лес, ни про Принца. - Благоразумно, - сонно отозвался Гарри. - С чего такие услуги? Сосед промолчал. Он, кажется, и сам не знал.***
К четвергу Гарри с Октавием если не помирились, то остыли, и Эванс действительно напросился с ним на Слизнортовскую вечеринку. В предыдущие пятнадцать лет «Клуб Слизней» казался ему сборищем напыщенных идиотов, интересно было бы сверить впечатления. Ну что ж, подумал Гарри, стоявший у стола с пуншем вместе с Принцем, не так уж он был и неправ. Он пожалел для этого сборища дорогущую парадную мантию и пришел в повседневной поизящнее – и, кажется, был едва ли не один такой. В отличие от демократического девяносто шестого, публика на три четверти состояла из разряженных слизеринцев. Остальные двадцать пять процентов принадлежали в основном Рейвенкло, в котором тоже было много аристократии и подающих надежды полукровок, и всего десяток человек из присутствующих не носили громких фамилий – да и то половина из них пришли с кем-то. Риддлу, должно быть, сложно было сюда пролезть. Впрочем, в академическом плане он был довольно умен, и Гораций должен был заметить его и раньше – просто пригласил тогда, когда сам студент начал проявлять заинтересованность, а не хмуро сидеть в углу. - Скучища, честно, - шепнул Октавий ему на ухо. – Не знаю, с чего бы тебе сюда захотелось. - Ну как же, такой паноптикум, а за вход платить не надо, - лениво отозвался Гарри, слегка кланяясь проходящей мимо расфуфыренной барышне – кажется, из Розье. Принц прыснул. – Да и, вроде бы, обещали кого-то интересного привести, разве нет? Октавий покосился на находящийся в непосредственной близости камин и присвистнул. - Ах ты ж лиса! – шепнул он. – Вот почему ты здесь стоишь! Хочешь перехватить первым? - Да и не только я, - заметил Эванс. – Вот, видишь, Риддл круги наматывает, как акула вокруг жертвы. Есть все-таки некоторая хватка у парня. Гость явился только через полчаса, когда Гарри добил четверть чаши пунша и несколько повеселел. Слизнорт угодливо завертелся у камина (с человеком он знаком плохо, но надеется подпоить и подружиться, решил Эванс), и как только пламя позеленело, кинулся ловить прибывшего под локоток, едва сам не свалившись в золу. Разглядеть местную знаменитость сразу не удалось, поскольку Гораций вился вокруг него надоедливой мухой, но затылок показался Гарри чем-то знакомым. Седоватый мужчина неторопливо снял мантию, которую Слизнорт тут же перехватил, что-то ответил на стандартные британские вопросы о погоде и дороге и, наконец, двинулся к залу. Дорогой декан, сияя новым парадным жилетом в мелкие ананасики, выскочил перед ним, как хороший дворецкий, и зычно объявил: - Господа, прошу вашего внимания! Представляю вам талантливого артефактора и изобретателя, прекрасного дельца Джона Баррингтона! Баррингтон, явно имеющий опыт выступления на публике, вежливо кивнул детишкам, окинул всех снисходительным взглядом, увидел Эванса и резко скис. Гарри ответил ему тем же – вот увидеть Пака на студенческих собраниях он точно не ожидал. Кажется, мрачно подумал Эванс, пора начать запоминать фамилии. Может, он бы успел хотя бы нырнуть под стол. - Мордред, и тут ты! – простонал начальник. И где, спрашивается, «здрасьте»? - В смысле, «и тут»? – оскорбился Гарри. – Я вас третий месяц не вижу, между прочим! Пак посмотрел на него с таким лицом, что стало ясно, что стола, под который можно нырнуть, не хватает и ему тоже. - А все потому, что тебя на выходных где-то носит, - мрачно сообщил он, тут же начиная путаться в показаниях. Так «и тут» или его где-то носит? - Я отпросился ровно на одни выходные, а все остальные не было вас, - хмуро заметил Эванс, увидел краем глаза лицо декана, и поспешно добавил: - сэр. Они с Паком дружно посмотрели на зрительный зал. Слизеринцы, до этого не слишком интересовавшиеся мужиком, который даже не аристократ, теперь с интересом пялились на развитие их трагикомедии. - Так, ладно, - пробормотал Баррингтон. Черт, светилась же в департаменте его фамилия, а Гарри ее мимо ушей пропустил. – Раз уж мы встретились, надо поговорить. Пошли куда-нибудь присядем. Они двинулись к ближайшему диванчику в нише, синхронно накинули на себя отводящее глаза заклинание и мрачно уставились друг на друга. - Предлагаю пропустить часть с горячими приветствиями, - деловито сказал Пак, развалившись на диванчике и умыкнув со столика бокал с пуншем. – Фу, сюда ром наливали вообще? Хорошо, что я тебя увидел, не надо будет на выходных на работу идти. Ты в курсе, что для получения мастерства надо хотя бы один патент и одну опубликованную статью? Гарри угукнул, скучающе рассматривая ногти. - Ты уже больше полугода мой ученик. Будь добр, придумай или вспомни какую-нибудь мелочь для патента, а то у меня репутация портится, - деловито сообщил Баррингтон. – Ты все-таки мой ученик, а не просто так. - Это что же получается, репутация ваша, а придумывать мне? – лениво поинтересовался Эванс. – Вот так штука! - Хронос, - скривился начальник. – Давай, шевелись, мне нужна хорошая статистика. Взамен обещаю поспособствовать получению мастерства сразу же после окончания тобой этого, с позволения сказать, заведения. - Вам невыгодно, чтобы я был вашим учеником дольше необходимого, я же не плачу за обучение, - спокойно ответил Гарри. – Кроме того, о разделе патентных выплат вы ничего не сказали, не так ли? Баррингтон зло уставился на него. Он знал, что и без того сделает все возможное для сдачи Эвансом экзаменов на следующий же день после выпуска. Гарри, в свою очередь, был в курсе, что должен изобрести что-нибудь на патент, и поскорее. Но не поторговаться они в силу взаимной страстной любви никак не могли. - Пополам, - наконец, сухо сказал Пак. Гарри пожал плечами и вытащил из внутреннего кармана сюртука уменьшенную папку, радуясь, что за неимением вещевой банковской ячейки все ценное носит с собой. Он достал из папки пухлую стопку патентной документации, подмахнул во всех нужных местах обыкновенной маггловской ручкой и молча протянул бумаги Баррингтону. Тот принял их, просмотрел (выражение его лица в процессе медленно менялось на приятно удивленное), убедился, что его имя как изобретателя есть и стоит первым и посмотрел на Эванса с некоторым даже уважением. - Элегантное решение, - похвалил он, принимая у Гарри ручку и тоже расписываясь. – Твое? Когда задокументировать успел? - Мое, столетней давности, - отозвался Эванс. – В этой школе длинные бесполезные лекции, полно свободного времени. - Опытный образец есть? - Только используемый, и еще один Маб подарил. На выходных сделаю. Пак некоторое время изучал его лицо, как брезгливый энтомолог – новый вид скарабея. - Удивительно, что такое говно на палочке может быть столь талантливым, - наконец, резюмировал он. – Прекрасный образец детского амулета для аккумуляции выбросов, думаю, моя компания выкупит документацию первой. Галлеона в месяц тебе хватит? - Два, - вежливо отозвался Гарри. – И позвольте вернуть комплимент. Они синхронно криво друг другу улыбнулись и, наконец, расслабились – как два боксера, проведших бой вничью. - Какими судьбами в наших краях? – светски поинтересовался Гарри. – Будь моя воля, я бы на Слизнорта дольше необходимого не смотрел. - Попросила одна дама, которой я не мог отказать, - скривился Баррингтон. – Удивительно неприятный человек твой декан, и довольно непорядочный даже для зельевара. Эванс с интересом посмотрел на Пака. Ну если уж это Баррингтон говорит, которому самому до порядочности еще расти и расти, то это, конечно, показатель. - Есть тут кто интересный, кстати? – лениво поинтересовался начальник, с тоской смотря в пустое дно бокала. – У меня как раз ассистент уволился. Гарри открыл рот, чтобы посоветовать ему Риддла с его вечной нехваткой денег – и закрыл, внезапно пожалев ребенка. Баррингтон разрывался на должности Главного артефактора и основателя магазинчика защитных артефактов «Баррингтон и сыновья». Успевать и то, и другое, понятное дело, было нереально, даже при том, как талантливо Пак филонил. У него явно была армия ассистентов – по крайней мере, в будущем была, а в то время Баррингтон из департамента ушел и мог уделять больше времени бизнесу. Причем слухи о нем ходили не слишком хорошие. Зарплаты у этой армии были маленькие, делали они всю работу, а сам Джон только ставил клеймо мастера. Увольняться от него смысла не было – больше неквалифицированному работнику нигде не давали, а обучение стоило очень дорого, но и накопить за время работы на это обучение возможности не было. Работать на стороне при количестве его заказов тоже времени не хватало. Замкнутый круг, из которого небогатый человек не выберется. Не стоит мальчишке в это лезть. - Вы здесь, что ли, собрались ассистента искать? – удивился Эванс. – Вы посмотрите только на эту разряженную публику. Тут сплошные джентри, у половины уже все будущее до мелочей продумано, а вторая половина заплатит за обучение. Не теряйте времени. Если мне попадется какая-нибудь подающая надежды сиротка, я скажу. Джон с явным облегчением кивнул. - Ну и прекрасно. На вечеринке я побывал? Побывал. Через полчасика домой пойду, раз тут нечего ловить. Спасибо, Хронос. Можешь быть свободен. Гарри резвым аллюром удалился, привычно пропустив мимо ушей его тон. И только увидев офигевшее лицо Принца, он сообразил, что, кажется, теперь ассистентом Баррингтона считают его. Ну естественно, не мог же студент Хогвартса за деньги сиротско-маггловского фонда оплатить обучение у довольно дорогого мастера. Спасибо тебе, старый мудак. Интересно, Пак его специально подставил или это для него неожиданный приятный бонус? - Ты у него работаешь? – шепотом спросил Октавий. - В некотором роде, - мрачно отозвался Эванс. – Надо же за что-то жить. - Я слышал, платит он немного, - осторожно сказал Принц, немного помолчав. Эванса обуяла страстная надежда на то, что в этом столетии его начальник еще не окончательно оскотинился, и его считает неудачником по крайней мере половина присутствующих, а не все. На Слизерине быть работающим непризнанным бастардом несколько неудобно. - Черт, я тобой восхищен, - пробормотал Октавий. Гарри попытался не уронить челюсть. – Ты в пятнадцать лет умудряешься себя обеспечивать! Много ли из здесь присутствующих заработали хоть кнат? Принц повертел головой, оценивая обстановку, а именно несколько обескураженное лицо Эванса, очень заинтересованное – Риддла, который грел уши, явно используя какое-то заклинание для подслушивания, очень ехидное – чуть пьяненького Нотта, и решительно дернул Гарри за рукав. - Пойдем-ка отсюда, - деловито приказал он. – Со всем интересным тут ты уже явно давно знаком, а у некоторых прямо на лбу написаны неудобные вопросы.***
Конечно же, Октавий начал неприятный разговор об эвансовском семейном положении. Удивляло только, как долго он воздерживался. Впрочем, Гарри стратегически вовремя с ним поругался, не сняв с себя очередной маячок перед походом к акромантулам, но Принц тоже, зараза такая, проявил себя как хороший дипломат, и завел этот разговор только после спасения Эванса от неловкой ситуации на встрече клуба Слизней и последующих бурных пары часиков. - Скажи, - шепотом поинтересовался он, - ты был помолвлен? Гарри скривился и сдержал желание накрыться одеялом с головой, очень по-детски желая оказаться «в домике». Он вообще не хотел говорить о личном и всегда накидывал на звезду на загривке и ученические печати скрывающее заклинание, но с вдовьим браслетом он конкретно прокололся. - Да, - неохотно отозвался он. Принц подождал продолжения и не дождался. - Ты же не наследник, - шепнул он. – По такому ритуалу женят аристократов. Как так вышло? Эванс криво ухмыльнулся. Врать он не любил – пойди вспомни, что и кому сказал, но в этой ситуации не было ни слова лжи. Его отец женился на грязнокровке без родительского благословения, дед вспылил и лишил Джеймса Поттера права наследования, а до примирения не дожил. Так что Гарри, разбираясь в банке со своими сейфами, с интересом узнал, что наследовать у Поттеров он может только по тому же параграфу, что и Риддл сейчас – как последний носящий кровь. Впрочем, как и у Блэков. Так что да, когда он впервые встретил Лидию из французских Ноттов, с опаской вернувшихся в Британию после войны для восстановления связей, он не был ни лордом, ни наследником. Как же лютовал старый Нотт, увидев его просящим руку Лидс! - У нас была совместимость в девяносто один процент, - сухо ответил он. Октавий пораженно вздохнул. - Ну, тут действительно нельзя отказывать, - согласился он. – Это же дар, благословение магии, один случай на миллион! Повезло… - он осекся. Гарри подумал о Лидии, о синих глазах, золотых волосах, тихой, ласковой улыбке. О том, как он когда-то вошел в бальный зал на дурацкое празднование очередной годовщины победы, вошел целым – а, увидев ее, вышел половиной. Ее половиной. - Да, - согласился он. – Повезло. - Она… умерла? Эванс промолчал. Глупый вопрос. Принц погладил его по предплечью, находя кончиками пальцев под залитой черным кожей выпуклые руны брачного браслета. - Длина зависит от крепости связи, - негромко констатировал он. - Человек с вдовьим браслетом дольше трех дюймов - связанный с партнером больше, чем на восемьдесят процентов - обычно умирает вслед за погибшим супругом. Как… Как ты выжил? Гарри вздохнул и повернулся к нему. Октавий валялся в пятне лунного света, хорошенький мальчик, очень светлый ребенок – слишком светлый для своего темного рода. Было даже жаль, что у него получается любить этого юношу так, как он того заслуживает и всем с ним делиться – даже таким. Принц просительно заглянул ему в глаза, и было очень легко шепнуть ему длинную латинскую формулу вмешательства в сознание. Обливиэйтором Эванс, конечно, был никаким – по-хорошему, для этого надо было быть как минимум мастером менталистики, а до мастерства ему было как до Министерства на фестрале. Но по крайней мере отводить глаза, затирать воспоминания, делать их неважными, второстепенными за семнадцать лет работы в департаменте он научился. Октавий лежал перед ним с совершенно расфокусированным взглядом, резко перестав находить что-нибудь интересное в эвансовском семейном статусе. - В данном случае, - сообщил ему Гарри, пока тот еще не очнулся, - вопрос звучит не «как», а «зачем».***
Тем временем, приближалось Рождество и пора было что-то делать со своим маленьким бизнесом. Русалки были ограблены, фестралы острижены, акромантулов в Запретном лесу больше не водилось (исключительно потому, что те были вялые из-за зимы, не то бы в Хогвартсе не водился Гарри), все палочки - по десять каждого вида - лежали в своих футлярах, чемоданчик со всяческими поделками вообще давно ждал своего часа. Надо было прогуляться. Для прогулки Эванс без зазрения совести пропустил уроки - сколько уже можно филонить на работе, в конце-концов - и свалил в Косой переулок через Хогсмит, чтобы не раздражать любезного директора. Снега в Лондоне еще не было, зато уже появились многочисленные лотки со всякой праздничной дребеденью вроде венков из остролиста и падуба, омелы, больших расписных пряников, завернутых в коричневую бумагу, и прочей ерундой. Гарри задумчиво посмотрел на огромную кастрюлю, в которой варился глинтвейн на продажу - отличный глинтвейн, в котором плавали звездочки аниса, коричные палочки и яркие кружки нарезанного апельсина, но сдержался и прошел мимо. Потом выпьет, если все получится. Он направился к концу улицы к своему магазинчику, но свернул раньше и остановился перед Гринготтсом. Когда-то, когда он уже женился во второй раз, у него появилась традиция не идти на очередную операцию аврората, не имея завещания на всякий случай, чтобы его семья ни в чем не нуждалась. Глупый наивный мальчик, не имеющий образования, которое получали все аристократы, он не знал, что его жена все равно быстро ушла бы за ним в случае его смерти - они были слишком крепко связаны. Потом он возобновил эту традицию, когда очередной любовник задержался возле него больше, чем на несколько месяцев, а милорда Блэка в очередной раз понесло торговать в Лютный - не то, чтобы он очень любил парнишку, но он был теплый и веселый, а Гарри чувствовал некоторую ответственность. Теперь же у него не было жены, да и любовник был ненадолго - но, тем не менее, ему было кого хранить. Ну, понятное дело, когда он объявил о желании составить завещание гоблину за стойкой, тот посмотрел на него, как на полного идиота. - Обыкновенное или на крови? - наконец, поинтересовался тот с видом "я трачу рабочее время на придурков". - Обыкновенное - пять галлеонов, на крови - то есть, с указанием всех ваших, с позволения сказать, титулов - пятьдесят. Гарри обаятельно оскалился, тряхнул кошельком и с внезапной безбашенностью решил, что посмотреть, как с рожи этого зеленошкурого сползет презрительное выражение, стоит пятидесяти галлеонов. Праздники, в конце-концов, гулять так гулять. - Второе, - ласково сообщил он. - И кофе, раз уж я тут вип-клиент. Его провели в отдельный кабинет со столом красного дерева (а кофе, сволочи, не дали), усадили, укололи палец, набрали крови в чашу - и все с таким выражением морды, словно за завещанием пришел особенно мерзкий таракан. Эванс с интересом специалиста наблюдал за гоблинскими манипуляциями - определенно же ритуал, причем кровный, а вот какой именно, фиг разберешь. Наконец, гоблин капнул его кровью на пергамент, просмотрел написанное на нем - и не то чтобы побледнел, но несколько спал с лица. Повертел свиток в руках, потер его уголок. Прокашлялся. - Итак, - сказал он несколько охрипшим голосом, - вы, называющий себя Гарольдом Эвансом, Гарри Джеймс Поттер, отказавшийся от права наследования рода Поттер, тринадцатый лорд британской ветви рода Блэк, регент французской ветви рода Нотт, - гоблин прокашлялся и добавил: - Ныне покойный. - Ну-ну, - лениво отозвался Эванс, - у Ноттов это называется "отошедший от дел". Это только у Блэков отказаться от права на титул можно исключительно в случае собственной смерти. Так мне кофе дадут? Гоблин смерил его взглядом - не то чтобы уважительным, но уже хотя бы без презрения. - Таких услуг банк не оказывает, - чопорно сообщил он. - Так что бы вы хотели указать в завещании? Гарри немного подумал. - Все мое имущество, движимое и недвижимое, включительно с патентной документацией, патентными и арендными выплатами я оставляю в равных частях Медее Афине, происходящей из рода Колокотронис, но исключенной из этого рода, регенту итальянской ветви рода Принц и Гектору Аяксу Дагворт-Грейнджеру, признанному бастарду рода Дагворт без права наследования. Содержимое этих частей вышеуказанные господа имеют право определить исходя из списков моего имущества ко взаимному согласию. Если же кто-то из указанных господ умрет до оглашения завещания или же откажется от своей доли, эта часть переходит в фонд Департамента тайн при Министерстве магии Британии, - медленно сказал он. - Такова моя воля. - Свидетельствую, - негромко сказал гоблин. Чаша с кровью тут же опустела, и на пергаменте проявился текст - сперва алый, затем побуревший, а потом удачно притворившийся обыкновенными черными чернилами. Гарри бросил гоблину пятьдесят монет и встал. - Прошу заметить, лорд Блэк, что у вас пока что не так много имущества, чтобы его завещать, - заметил гоблин ему в спину. Гарри обернулся и сверкнул улыбкой - искренней, а оттого немного безумной. - Поверьте мне, это ненадолго.***
Следующей остановкой был дражайший арендатор. Тут уж Гарри сдерживаться не стал - набрал полные карманы йольской дребедени, и омелы, омелы побольше, и поскакал рождественским оленем нести добро и праздник в каждый дом. Магазинчик был цел и чист, но едва ли не единственный до сих пор не украшен - и это отлично говорило в пользу Эвансовских планов. Гарри шумно ввалился туда, и сначала сказал омеле приклеивающее заклинание, прицепив ее на потолке посреди помещения, а потом уже поздоровался с Томпсоном. Тот предсказуемо стоял за прилавком и улыбался - вполне искренне, хоть и довольно бледно. Было видно, что у него от извечной приветливой улыбки уже скулы сводит. - Здравствуй, Гарри, - отозвался он, одобрительно взглянув на омелу. - За арендной платой пришел? Рановато ты. - Да нет, просто у меня наконец выдался свободный денечек, а где я буду на Йоль, один Мерлин знает, - весело сообщил Эванс. - Вот, зашел поздравить. Как у тебя дела? Тот снова улыбнулся, но уже довольно криво. - Отлично, - сказал он устало, и гораздо тише добавил, обращаясь больше сам к себе: - Настолько хорошо, что я предпочел бы, чтобы было похуже. - У меня есть облепиховый чай, заварить тебе? - поинтересовался Гарри. - И имбирный пряник! Ты обедал? Как у тебя с заказами? Крис беспомощно улыбнулся, теряясь в потоке вопросов. - Я в обед работаю, - сообщил он. - Есть заказы, и довольно много. Тут, оказывается, недавно артефакторская лавочка с такой же мелочевкой, как у меня, закрылась, я пока что один на улицу. Вот, кручусь, сплю по часу. - Нельзя так, - авторитетно сообщил ему Эванс, подсовывая ему кружку и половинку имбирной звезды. - Ешь давай, ты, кажется, похудел. Может, ассистента найдешь? - Да кафой афифенф! - с полным ртом возмутился Томпсон. С усилием проглотил и продолжил: - Я тут недавно мастера Чар звал, чтобы зачаровать подвал под лабораторию и съехать окончательно со съемной квартиры, так у меня денег теперь ровно на арендную плату, материалы вот в долг вчера покупал! Я вообще не знаю... Звякнул колокольчик, в лавочку вошла пожилая дородная матрона с несколькими бумажными свертками под мышкой. Крис, едва слышно застонав, начал подниматься со стула. Гарри придержал его за плечо и красноречиво подпихнул в сторону кухоньки. - Доешь, - страшным шепотом сказал он. Томпсон с явным облегчением уполз, а Эванс тут же подскочил к прилавку. - Чего желает прекрасная госпожа этим отличным предпраздничным днем? - бодро поинтересовался он, кончиками пальцев доставая из кармана и увеличивая свой кейс с артефактами. Полки у Криса были не то чтобы очень полными, следовало ему помочь. Или себе. Дама вполне приветливо улыбнулась. Кажется, она принадлежала к тому типу бабушек, которые любят брызжущих энергией молодых людей. Это он хорошо начал. - Да вот ищу подарок внучке на праздник, - сказала она. Гарри быстро окинул взглядом полки. На них, как под заказ, оказались исключительно защитные артефакты - лавка Баррингтона находилась сравнительно недалеко, и люди предпочитали брать у проверенного мастера. - Я думаю, мы найдем, что вам предложить! - радостно сообщил он. - Гребни для легкого расчесывания - деревянные и серебряные, самозаплетающие волосы заколки, серьги с легким заклинанием гламура, подвески-духи с несколькими ароматами! Что предпочитает ваша внучка? Дама выбирала добрых полчаса, остановившись, наконец, на подвеске с запахами лаванды, мяты и жасмина - зависимо от камушка, на который следовало нажать. Серебряная, между прочим, подвеска, два галлеона стоит. - Ой, кажется, это витринный образец, - смутился Эванс, взглянув на подвеску. - Видите, без клейма мастера. Сейчас принесу из мастерской рабочий. Он влетел на кухню, застав там почти уснувшего над пустой чашкой Томпсона и потряс его за плечо. - Крис, она просила то, чего у тебя нет, - скороговоркой сообщил он. - У меня были артефакты для девушек, я предложил. Нельзя терять клиентов, верно? Поставишь клеймо? Томпсон медленно моргнул - его совсем разморило - но в конце концов он сообразил, чего от него хотят и одобрительно улыбнулся. - Черт, ты меня спасаешь, - пробормотал он, рисуя палочкой сложный завиток над подвеской. - Я совершенно пуст, к Йолю все как взбесились, раскупили все, не успеваю пополнять запасы. Ты ангел, Гарри. Гарри отдал даме хорошо упакованную подвеску, пожелал хороших праздников, убрал все прочие побрякушки обратно в кейс - и все это время в его голове крутилась мысль о том, что если бы все было не так плохо, как ему нужно, Томпсон бы обязательно вспылил. Любой приличный мастер вспылит, когда в его лавке без спроса продают чужие изделия. Он вовремя. Спустя этих десять минут Крис все так же тупил над пустой чашкой на кухне. Эванс, прикинув на глаз, сколько фунтов веса тот потерял с последней их встречи, сунул ему вторую половинку пряника. - Рассказывай, - приказал он, усаживаясь напротив. - Что с тобой? Крис вздохнул и поморщился так выразительно, что стало совершенно понятно - ничего из ряда вон выходящего не происходит: из Лютного не приходили с предложениями "крыши", Аврорат не бушует, соседи не мешают работать - просто кто-то переоценил свои силы и окончательно, кромешно устал. - Сам видишь, - буркнул он. - Не хочу об этом говорить. Лучше о себе расскажи. Как дела вообще? И, - он подозрительно прищурился, начав, наконец, интересоваться окружающим миром, - что у тебя делает полный чемодан артефактов на продажу? Бинго. Гарри вполне натурально покраснел, отвел глаза в сторону и забормотал что-то о Йоле, подарках и оплате за учебу. Томпсон послушал его с полминуты и перебил: -Тебе нужны деньги и ты хочешь это все продать? Это ты делал? - Да, - облегченно улыбнулся Гарри. Думай, зараза, думай, надо еще в Лютный смотаться, а ты тут тупишь! - Дай посмотреть, - деловито сказал Крис. Эванс радостно сунул ему кейс. Молодой артефактор в нем порылся, помахал палочкой, посмотрел плетения и на полном серьезе попробовал на зуб серебряный гребень, проделывая все процедуры, призванные понервировать продавца и занизить цену. Гарри терпеливо улыбался, пытаясь не оскалиться. Наконец, Томпсон повертел в руках последнюю безделушку и поднял на собеседника воспаленные глаза. - Я думаю, мы можем помочь друг другу, - задумчиво сказал он. - Я сейчас совершенно не успеваю работать, а у меня уже есть несколько заказов. Я могу у тебя купить весь твой товар и за справедливую цену. У тебя будут деньги, а у меня - время на работу. Что скажешь? Только, - спохватился он, - прямо сейчас я не смогу отдать деньги за весь товар. Но счет я твой знаю и плачу аккуратно, ты же в курсе. Ну это еще кто кому помогает, дорогуша. Крис быстро оценил выражение лица Эванса. - Но я могу выдать аванс, - быстро сказал он, нервно облизывая губы. У Гарри возникло стойкое ощущение, что он сейчас продает дурь давнему наркоману - такое напряженное у того было лицо. - И арендную плату отдам заодно. Ну как? - Ну хорошо, - с некоторым сомнением отозвался Гарри. - В каком размере? Ты извини, - он виновато пожал плечами, - у меня просто действительно некоторые финансовые проблемы. - Пятьдесят галлеонов. Пятьдесят - и арендная плата. Это решит твои проблемы на первое время? - Ну, допустим, - наконец, смилостивился Эванс, протягивая ему руку. Крис быстро схватился за нее, как утопающий хватается за плот - впрочем, в некотором роде так и было. - Я обещаю выплатить тебе деньги за эту партию артефактов не позднее марта за среднюю цену для предметов такого рода, установленную Гильдией. Аванс - пятьдесят галлеонов, сегодня занесу в банк. Чемодан верну вместе со списком цен, - сказал он. Вокруг их запястий быстро вспыхнула золотая нить и погасла, свидетельствуя обязательство. - И ты... в общем, если опять надо будет что-то продать - заходи. - Тогда держи бонус к оптовой покупке, - ухмыльнулся Гарри, не без сожаления расставаясь с очередным флакончиком Бодрящего зелья. Томпсон взглянул на него с некоторым даже благоговением. - Беги, у тебя, кажется, клиент. Я аппарирую с чердака, хорошо? Тот кивнул и умчался к прилавку, словно кто-то мог его догнать и отобрать кейс. Эванс пошел по лестнице наверх. Не улыбайся, твердил он себе, еще не факт, что он отдаст деньги, даст аванс вовремя, продолжит сотрудничать. Еще осталось другое дело, более прибыльное и опасное. Рано радоваться. В мансарде было тесновато и пусто - только на стене висело предусмотрительно трансфигурированное зеркало. Гарри встал перед ним и капнул на язык антидот к зелью старения, наблюдая, как изящный двадцатипятилетний юноша превращается в тощего пятнадцатилетку, встрепанного, как воробей, даже с собранными в хвост волосами. Он постоял так немного, запоминая, настраиваясь, и полез за ворот. Там в связке из десятка полезных и не очень артефактов и амулетов он нашел самый маленький, совсем без магического фона кулон в форме маленького гвоздика - странная безделушка, бесполезная памятная вещь - и вонзил его в подушечку большого пальца. В отражении лицо его оплывало, как восковое, меняясь: маленькие блеклые рыбьи глазки, пепельные волосы, такого же цвета брови, почти сливающиеся с лицом, невыразительный нос, невнятный безвольный подбородок. Последним на рыхлом лице с трудом определяемой формы появилось винное родимое пятно - единственная яркая примета. Если такое пятно скрыть, его и вовсе не узнают в толпе. Артефакты такого типа могли иметь лишь несколько людей в стране. Делались они около года, Гарри успел за шесть месяцев, но даже его колоссального магического резерва не хватило на такую работу - на алтаре департамента были расчленены штук десять овец для ускорения процесса. Невзрачная подвесочка полностью изменяла лицо и тело, слегка деформировала магический фон и даже меняла группу крови - человек под артефактом мог нацедить ритуалисту хоть галлон, и максимум, чего последний добился бы - это несварения желудка. Кланы Лютного вырезали бы полстраны за такую безделушку, но у них не было шанса не только ее получить, но и узнать о ней - даже если нашлись бы полдесятка артефакторов необходимой силы, знания о создании такой вещицы хранились под десятком обетов в голове трех человек - теперь уже четырех. Все эти люди работали в Департаменте тайн и получали "обливиэйт" сразу же после подписания заявления об увольнении. Гарри хмыкнул, рассматривая невысокого, полноватого, невнятного человечка в зеркале. Эти лицо и тело были гораздо привычнее ему, чем даже собственная пятидесятилетняя морда бывшего аврора. Добавить помятую шляпу и тонкие очки на кончик носа, сменить одежду на подходящую этому облику - что-то непонятного фасона и цены, и образ будет завершен. Человек, ни единой чертой не напоминающий Гарри Эванса, взмахнул палочкой, ничем не похожей на палочку Гарри Эванса (ясень, перо сниджета, тип "музыкант"), подправляя серую мантию, и аппарировал в Лютный, набросив капюшон. К счастью, его старые знакомые уже год как открыли свой магазинчик, а потом семьдесят лет подряд не меняли традиции, поэтому человечек в сером отлично знал, что делать. Он нырнул в неприметный переулочек после салона волшебных татуировок (после победы Дамблдора над Гриндевальдом их запретят окончательно, салончик в Горизонтальном переулке закроется и старина Маркус в своем Лютном озолотится), прошел к тупику, заваленному цинковыми тазами, прогнившими ведрами и прочим барахлом и отстучал по большому медному чайнику короткий ритм. В стене справа тут же проявилась покосившаяся дверь. Молодой человек, лениво ловивший палочкой мух за пыльным прилавком, даже не сделал попытки подняться, спасибо хоть голову повернул. Вот, значит, как ты выглядел в молодости, Тони Смитссон. - Приветствую вас в "Смитссон и сыновья", - лениво сообщил он. Жирная зеленая муха возмущенно зажужжала, взлетая, когда ее едва не задел невидимый хлыст. - Чего изволите? - Продать партию волшебных палочек, - невозмутимо ответил человечек в сером. - Без клейма. Новых. Тони быстро окинул его взглядом, и тут же вскочил со стула, демонстрируя живейшее внимание. - Крупными сделками занимается мой отец, я сейчас его позову. Как вас представить, мистер... - Доу. Джон Доу. После завершения сделки (смотрели на него с некоторым подозрением, что и неудивительно), Джон неторопливо двинулся к выходу из Лютного. Особенного диалога пока не вышло - ни о нем, ни о его товаре ничего не было известно. Вот продадут десяток палочек, убедятся в отсутствии сюрпризов (точнее, их не заметят), получат парочку заказов, тогда и поговорят. Пока что в кошельке мистера Доу позванивала некая очень приятная сумма, анонимный счет в банке пополнялся и начало было положено. Хватит на материалы и ингредиенты, хватит на бутылку эльфийского вина. Джон Доу свернул в Лютный и едва удержался, чтобы не встать столбом посреди улицы. Дамблдора, знаете ли, всегда было сложно не заметить. Пускай он еще не пристрастился к стилю в одежде а-ля "Мерлин в маразме" и не щеголял звездочками на шляпе, но он был длинный, как жердь, носил мантию довольно яркого сливового оттенка (будь она на пару тонов темнее, он бы получил претензию от Яксли - это был их родовой цвет) и стоял под ручку с блондинкой средних лет. Хоть бы чары отвлечения внимания накинул, честное слово. Хотя чары, кажется, были, просто очки мистера Доу были с сюрпризом - артефактор он или нет? Впрочем, Альбус не слишком интересовал мистера Доу. В конце концов, даже профессор имеет право сходить, скажем, в "Черную розу" и снять себе светловолосого мальчика с немецким акцентом в память о былом. Обеспокоила Джона стоящая рядом с ним дама, точнее, привкус ее магии - осенние листья, первые заморозки и озон. Идеально повторяющий магию ведьмы, едва не убившей его на площади. Настолько идеально, что это совершенно точно был один человек, пускай та женщина и была брюнеткой. Джон Доу прошел мимо странной пары, старательно не обращая внимания ни на странно-беспомощное выражение лица Дамблдора, ни на вцепившуюся ему в руку даму, ни на то, как она обшаривала взглядом переулок, аж принюхиваясь. Она мазнула по Джону взглядом раз, другой, отвела глаза. Ну не зря же он себе это совершенно неинтересное лицо полгода выбирал. - Показалось, - услышал он порядком искаженную магией реплику, проходя мимо. Мистер Доу дошел до конца переулка и аппарировал в Запретный лес к границе барьера. Там он отменил действие артефакта, сел прямо на выступающий из земли корень ближайшего дерева и выругался. Дама, наблюдающая за процессом бомбежки маггловского Лондона и корректирующая его, совершенно точно не могла быть не связанной с Гриндевальдом. Более того, через полгода ожидались массированные нападения на магические кварталы с большим количеством британских наемников, и за этим совершенно точно должен был стоять некий координатор. Не то чтобы это обязательно была она - того человека так и не поймали - но отношение к нападениям эта дама совершенно точно имела. Черт. Гарри испытал давно забытую страстную потребность закурить. Даже если эта дама его узнала, а не просто искала прослушку или еще что, это было совершенно не его дело. Это была политика, гриндилоу ее раздери! У него только начали налаживаться дела, и всеобщее благо соместно со спасением Магбритании в планы Эванса совершенно не входили. Спасибо, накушался уже. Как-нибудь в другой раз. Гарри, слегка продрогнув, набросил на себя согревающие чары и двинулся в сторону Хогвартса. Он имел твердое намерение забыть обо всем происходящем, но в глубине души смутно подозревал, что ничего у него не получится.