Настоящие

      Покидать Намимори всегда было плохой идеей. От других городов у Хибари стабильно портилось настроение; Мукуро страдал и того сильнее.       Когда Мукуро уехал в первый раз, он вернулся с Франом, во второй раз — с гриппом. Затем с коробочкой, за которую его на той же неделе чуть не убили, потом с ещё одной дыркой в ухе, потому что он опять не смог пройти мимо салона, и наконец с новым шрамом. Он никогда не возвращался один; проклятье тех, кто покидал Намимори, незримо следовало за ним и притягивало беды.       Проклятье было не самым подходящим, хотя и выразительным словом. В том же смысле сломанные кости считались проклятьем пропущенного удара, а истрёпанные нервы — проклятьем общения с иллюзионистами. Некоторые действия просто влекли за собой последствия, и не существовало города лучше, чем Намимори; уезжая из него, ты неизбежно проигрывал.       Неожиданно к тем проблемам, что возникали из-за поездок, прибавилась новая. Хибари не ожидал, что когда-нибудь такое произойдёт, но теперь он скучал. Свободного времени стало как-то чересчур много; Вонгола не удовлетворяла аппетиты в боях; тренироваться в одиночестве Хибари отвык. Энергия переполняла, и во время чтения Хибари раз в час отвлекался на канареек: в основном для того, чтобы размяться во время прогулки туда и обратно.       Ко дню, когда Мукуро вернулся, Хибари окончательно решился на разговор.       До аэропорта Хибари не поехал, но во двор вышел. Мукуро оставил чемодан у внутренней стороны забора, закрыл ворота, приблизился и подарил объятия. Казалось бы, солнце светило в Италии и Японии с приблизительно одинаковой силой, но почему-то именно из путешествия он вернулся с лёгким непривычным загаром. Ему не шло, и Хибари не волновало, догадывался он об этом сам или нет: эта мелочь ни на что не влияла.       — Привет. — После разлуки Мукуро становился до тошноты дружелюбным: будто это не он в очередной раз сбежал на другой край света. — Разомнёмся?       — Сначала поговорим.       Мукуро отшагнул назад, выпустив из кольца рук.       — Ты умеешь удивлять, Кёя. Я заинтригован.       — Наши отношения зашли в тупик. Твоя поездка окончательно это доказала.       — Ну, — на вид не слишком-то удившись, Мукуро как-то дёргано пожал плечами, — думаю, если я попробую удержать тебя силой, то любые слова о моих светлых чувствах к тебе тут же превратятся в ложь. Разойдёмся мирно?       Неправильно всё поняв, он протянул раскрытую для рукопожатия ладонь. Своей мгновенной капитуляцией Мукуро не показал взрослость и адекватность: лишь продемонстрировал отвратительную слабость. Хибари принял рукопожатие, рассчитывая через миг сжать ладонь и процедить, что Мукуро останется здесь, с ним, а если ещё раз сдастся так быстро, то огребёт. Не успел. Мукуро изо всех сил дёрнул его на себя первым.       — Так, ты думал, я скажу, Кёя? — прошипел он. — Плохие новости: ты от меня не избавишься. Я…       Он отреагировал почти правильно — вместо угроз он должен был умолять о снисхождении, — и это его спасло. Не ударив, Хибари заткнул его поцелуем — и всё-таки крепко сжал руку, наверняка причиняя несильную боль.       — Ладно, — заметно расслабился и повеселел Мукуро, когда Хибари отстранился. — Теперь я не понимаю.       — Ты постоянно куда-нибудь уезжаешь. Меня это не устраивает. Перестань так делать.       Прикрыв рот ладонью, Мукуро рассмеялся. Хибари, так и удерживавший другую его ладонь, сдавил её так, что смех сменился мимолётной гримасой, и разжал пальцы.       — И что будет, если я откажусь? — нейтрально спросил Мукуро.       — Я уже увидел, насколько ты ко мне привязан. Ты не посмеешь.       — Ты с порога рассказываешь, как ты по мне скучал. Думаешь, ты привязался меньше?       — Хорошо, мы оба друг к другу привязались, — переступив через себя, признал Хибари. — Это ещё один повод сделать по-моему.       — Или повод для тебя начать ездить со мной.       Времени, чтобы переубедить Мукуро, было полно: до ещё не запланированного следующего перелёта. Хибари отошёл к чемодану и, схватив ручку, одной рукой его поднял.       — Даже не думай, — предупредил Мукуро, в два шага оказавшийся рядом. — Перестань, Кёя, я всё равно его заберу.       Удар в локоть не выбил чемодан из хватки, но Хибари всё же поставил его на землю, чтобы прерваться на разговор:       — Иногда мне бывало без тебя скучно.       — Мне тоже, но это ещё не повод принимать такие решения.       — Ты не понял. Мне бывало скучно, поэтому я развлёк себя поиском информации. Проведёшь здесь три дня, и Савада не узнает про Рэцуси. Неделю — и я тебе даже помогу.       Прикрыв глаза и опустив голову, Мукуро медленно выдохнул. Когда он поднял взгляд, тот уже не полыхал праведным гневом.       — Я проведу здесь две недели, и ты расскажешь, как ты вообще на него вышел. И это только потому, что я не против попробовать. Попробовать, а не переехать к тебе навсегда.       — Ты передумаешь.       — Не сомневаюсь.       С чего-то надо было начинать, и Хибари тоже делал шаги навстречу — например, сейчас он не наказал Мукуро лёгким обидным ударом.