Настоящие

      Когда Мукуро заметил в саду у Кёи кого-то низенького и щуплого, он на одних рефлексах навесил иллюзию. Потом прикинул — как-то так могли выглядеть сейчас Аркобалено, но никто из них не ходил в светлых джинсах и в дурацких розовых кофтах с ушками на капюшонах.       Если кто-то из них маскировался, так ему и стоило вырядиться. Только к чему тогда цирк — игры в саду?       Кёя нашёлся за рабочим столом, поднял усталый взгляд. Он надел очки, и за узкими дужками прятались круги под глазами.       — Что-то случилось? — осторожно спросил Мукуро, подойдя ближе. — Человек, который сидит у тебя в саду, это?       — Это моя племянница.       Даже спокойное «Реборн» ошарашило бы меньше.       Хибари задолбался. Он и не предполагал, что шестилетний, то есть почти взрослый и уже полностью самостоятельный, ребёнок мог так утомлять. Будучи немногим старше, Хибари уже жил один, пускай и на полном обеспечении от родителей. Его с сестрой воспитывали совсем по-другому. К её мужу стоило присмотреться раньше, пока ещё не стало слишком поздно: должно быть, это он плохо влиял на свою дочь.       Четырнадцать лет разницы в возрасте сделали своё дело: во времена свадьбы у Хибари не было ни опыта, ни влияния, а из дома сестра ушла и того раньше. Это слабо его оправдывало. За племянницей он бы точно смог уследить, если бы появлялся в её жизни чаще.       Бессмысленные разговоры, частые просьбы поиграть или помочь, царапина в первый же день — и слёзы. Альтернативой её пребыванию здесь была толпа охранников для обеспечения безопасности, и на это Хибари идти не хотел. Пока история не уляжется, он планировал взять роль няни и вместе с тем защитника на себя, но как же она утомляла.       В этом доме Мукуро существовал на правах милого, но бесполезного кота. Он приходил в удобное для него время, ел — иногда из рук, — и, под настроение Хибари, получал внимание и ласку. У него даже было любимое кресло; он не сворачивался на нём клубком, но иногда, сидя, поджимал ноги и обнимал колени, намекая: хозяин, поделись со мной пледом.       Не то чтобы Хибари плохо относился к котам: местами он Мукуро даже избаловал. Любые его достаточно обоснованные просьбы выполнялись мгновенно, ощутимая часть капризов воплощалась в жизнь тоже. Это не означало, что Мукуро заслуживал знать всю ту информацию, которой не удостаивался почти никто. Недовольство на его лице смотрелось довольно глупо.       — Ты никогда не рассказывал мне о ней.       — Должен был?       Мукуро с расслабленным видом устроился на краю стола.       Кот.       — Нет. Как её зовут?       — Кимие.       — Красивое имя.       Хибари улыбнулся — из той же вежливости, из которой Мукуро сделал комплимент.       — Ты уже понял, что сегодня ничего не выйдет. Можешь идти.       — Да брось, ты же всё равно не занимаешься мелкой.       — Я посадил её играть.       — И вот, ты свободен. Не понимаю, почему тебе вообще её доверили. Я бы отдал тебе ребёнка, только если бы мне было его не жалко. Ну или если бы это был наш общий ребёнок и у меня не было выбора.       — Я бы не отдал тебе ребёнка в любом случае. Ни своего, ни чьего-то ещё.       Вопрос ещё не прозвучал, но Хибари не стал дожидаться, пока Мукуро исправится:       — Моя старшая сестра в больнице. Я сам забрал Кими.       О не самых приятных подробностях Хибари решил умолчать.       — Кими, — повторил Мукуро удивлённо-задумчиво. — Я, конечно, не эксперт по гетеросексуальным отношениям, но однажды я украл учебник по биологии. Там было написано, что обычно у человеческих детей есть целых два родителя. Это правда?       — У неё есть отец. Я не доверю свою племянницу человеку, которого толком не знаю.       — Надо же, ты контролируешь не всю жизнь своей сестры.       Хибари ухмыльнулся.       — Она же старшая. Я заканчивал младшую школу, когда она выходила замуж. Теперь — контролирую.       Мукуро покачал головой.       — Надеюсь, ты хотя бы смягчил выражения? Сказал, что так девочке будет безопаснее?       — Не знаю. Все разговоры вёл Тэцуя.       Хибари бросил взгляд на часы, намекая: Мукуро стоило как можно скорее исчезнуть. Не сработало.       — Кими придёт сюда через три минуты. Тебя к этому моменту здесь быть не должно.       Посмеявшись, Мукуро наклонил голову вбок.       — Ты правда составил график, по которому она к тебе приходит?       — Раз в час. Я должен знать, что с ней всё в порядке.       — А ночью?       — Ночью она спит.       Удовлетворив своё любопытство серией дурацких вопросов, Мукуро не поспешил исчезнуть. Хибари не знал, что испортило бы психику Кими сильнее — беседа с Мукуро или увиденная драка, — и проверять не желал.       — Если ты не уйдёшь, я рассержусь.       — Боишься, что я увижу, как ты с ней обращаешься?       Послышались шаги — увы, не Мукуро.       — Молчи, — приказал ему Хибари. Его приоритеты резко сменились, с нарушением можно было разобраться чуть позже.       Держа Ролла в руках, Кими неловко замерла в дверном проёме.       — В порядке? — спросил Хибари. Обычно он бегло её осматривал, но малейшая задержка в присутствии Мукуро грозила обернуться бедой.       Кими кивнула.       — Тогда иди.       — Подожди. — Мукуро слез со стола.       — Мукуро, — рыкнул Хибари, но тот упрямо направлялся к дверям. Остановившись около Кими — та благоразумно сделала шаг назад, — он присел на корточки.       — Кимие, так?       — Да, — смущённо-настороженно ответила та.       — Очень красивое имя! А ты знаешь, как оно пишется?       На миг Кими растерялась. Хибари поймал её взгляд и хотел уже осадить Мукуро, чтобы тот перестал лезть к ребёнку, но Кими начала сосредоточенно выводить в воздухе линии.       — Ты умница, — ласково восхитился Мукуро. — Мы с Хибари-куном коллеги по работе. Сегодня мы планировали сходить в зоопарк и посмотреть, хорошо ли там следят за зверюшками: ты ведь знаешь, как Хибари-кун любит животных. Не хочешь прогуляться с нами? Может, ты заметишь что-нибудь, что не заметим мы.       Проигнорировав Мукуро, Кими вновь посмотрела на Хибари. Всё-таки она правда была умницей.       — У меня появились дела, — ответил Хибари, холодно посмотрев в глаза Мукуро. — Придётся тебе заняться этим одному. Прямо сейчас.       — А можно я пойду с ним?       Такого предательства Хибари не ожидал.       — Поиграй во дворе, — сдержанно выдавил он. Кими не нужно было видеть возможную драку.       — Хорошо!       Понимая, что сейчас будет, Мукуро накрыл комнату иллюзией, как только Кими вышла за дверь. Но вдруг он возмутился первым:       — Если бы я хуже тебя знал, я бы решил, что ты вообще за ней не следишь. Ты видишь, что она надела?       — Ту одежду, которую она захотела. Ей так удобно.       — Ей так жарко. Ты же взрослый, ты должен понимать.       — Если ей будет жарко, она сделает выводы и в следующий раз оденется иначе. Не учи меня воспитывать детей. Ты и так очень меня разозлил.       Мукуро выдохнул.       — Отдай её отцу, он справится лучше. Или няню найми. Мне твоё свободное время нужнее.       — Нет. Разговор окончен.       — Ты понимаешь, что ей с тобой скучно? Ты видел, как она загорелась, когда я сказал про зоопарк?       — Мечтаешь о драке?       — Хочу, чтобы ты думал не только о себе. Из-за твоих убеждений страдаю не только я, но и она.       — У меня нет времени, чтобы потакать твоим глупым желаниям, даже если они нравятся Кими.       Не отрываясь от светящегося экрана, Хибари боковым зрением улавливал то, как Мукуро жестикулировал. Дёрганный.       — Я не понимаю. Почему ты не отдашь её отцу? Его она хотя бы знает.       Почти готовый сорваться, Хибари медленно поднял взгляд на Мукуро.       — Потому что на неё могут совершить такое же покушение, как на её мать. Из-за меня. Такая причина тебя устроит?       Мукуро опустил голову, грустно улыбнувшись.       — Понятно.       На этом моменте он должен был уйти. Он выдавил информацию, которую не заслуживал, и наконец понял, почему его красивые мысли никак не соотносились с реальностью. Вместо этого он сел обратно на край стола — как будто специально отведённый под него. В это Мукуро, наверное, верил.       — Если я займусь ей, ты освободишь для меня вечер?       — Я уже сказал, что не доверю тебе ребёнка.       — Я бы защищал её не хуже, только со мной ей было бы весело.       — Тебе было бы весело. Ты думаешь только о своих желаниях, не понимая, что нужно Кими.       — Правда? А ты думаешь, так выращивают здоровых детей? Уделяя им минуту времени раз в час и позволяя учиться на своих ошибках?       — Тебе-то откуда знать, как выращивают здоровых детей.       Мукуро опять был виноват: в том, что Хибари сам на миг почувствовал себя виноватым. Он хотел лишь указать на то, что у Мукуро не было ни опыта в родительстве, ни интереса к этой теме, но даже по случайности Хибари не должен был давить на уязвимость. Мукуро доверился ему в тот раз не для этого.       Вообще-то Мукуро и сам однажды ударил по слабости — но тогда они не встречались, и Хибари не открывался ему добровольно. Признавать ошибку не хотелось, отрицать — не получалось.       — Ты не прав. — Мукуро улыбался так, будто слова его не задели. — Некоторым всё-таки было меня жалко, и меня даже иногда обнимали.       — Но ты всех убил?       — Кого-то быстро, кого-то медленно. Жалостливые ребята просто утешали за мой счёт совесть, не обольщайся. Но ты не делаешь даже этого.       Такого сравнения, ещё и не в свою пользу, Хибари не ожидал. Даже ему, не знавшему тех людей, стало от него неприятно. Какой смысл вкладывал в слова Мукуро, не хотелось даже представлять.       Хибари сложил руки в замок. Он не знал, что было хуже: то, что он тратил кучу времени на бессмысленный разговор, или то, что он медленно поддавался. Мукуро не справлялся с аргументацией, он просто бил по эмоциям — но бил точно.       — И что ты мне предлагаешь? Отдать Кими тебе, чтобы не быть, как они?       — Или так, или заняться ею самому.       Мукуро не имел причин лгать, и, в принципе, он не был по-настоящему опасен для Кими: да, он безответственный, но таких родителей — миллиарды. Хибари всего несколько раз слышал о случаях, когда это приводило к непоправимым последствиям.       — Ты пойдёшь к ней и скажешь, что я попробую освободиться и пойти с вами. Проведёшь с нею час. Если она не передумает, вы пойдёте в зоопарк вместе.       — Ты не пожалеешь.       — Спасибо за помощь, — бросил Хибари в спину Мукуро, уже жалея о дурацком решении.       Кими вбежала в кабинет с рисунком единорога в руках и с минуту рассказывала о том, как хорошо она проводила с Мукуро время. Хибари почти сразу понял, что сейчас он услышит ответ, до этого казавшийся ему невозможным. В первый же день он выдал Тэцуе комплект защитных коробочек и отправил его вместе с Кими в магазин игрушек, где она выбрала в том числе и раскраски. Почему Мукуро вообще смог заинтересовать её тем, что у неё уже было?       Памятуя о его словах, Хибари неловко погладил Кими по волосам. Переступить через себя до уровня объятий он пока не сумел.       Осознавая, насколько это наивно, Хибари всё ещё надеялся, что Кими не захочет никуда с Мукуро идти. На деле она лишь спросила, не будет ли Хибари обидно, если они пойдут без него. Хибари покачал головой, пожелал Кими развлечься, как следует, и попросил Мукуро остаться на пару минут для разговора. Это его касались ограничения, на нём лежали все обязательства.       — Если с ней что-то случится, тебе конец, — сразу предупредил Хибари.       — Я понимаю.       — Ты покормишь её нормальной едой и будешь делать то, что она захочет, но в пределах разумного и безопасного. Тогда вечером ты получишь свою награду.       — Ты хотел сказать, мы с тобой получим?       — Пусть так.       Хибари старательно изображал если не безразличие, то отсутствие особого интереса. Мукуро стал бы невыносимым, пойми, насколько желанным гостем он был здесь в те дни, когда Хибари хватало на него свободного времени.       Даже, наверно, сейчас.       — Возьми из пиджака деньги. Если не хватит, напиши мне.       — Сам разберусь, — отмахнулся Мукуро. — Звони, если будешь волноваться или соскучишься.       — Мне есть, чем заняться без этого. Вали уже.       Перед тем, как выйти из кабинета, превратившегося сегодня в проходной двор, Мукуро подошёл к столу и, наклонившись, поцеловал Хибари в щёку.       — Моя предоплата, — объяснил он и коснулся губами виска.       То, что Кими была под полноценной защитой, позволило Хибари самому провести часть расследования — до этого он был привязан к дому и Роллу, способному задержать, но не уничтожить напавших. Занимаясь своими делами, Хибари не планировал звонить Мукуро вообще, а в итоге вернулся домой и до конца дня набрал его номер дважды: слишком долго он выгуливал Кими. Они вернулись, когда уже стемнело, и если бы за два часа до этого Хибари не узнал, что Мукуро повёл Кими в кино, он бы разозлился. Весь день держать её на ногах было жестоко, в мягких креслах она могла отдохнуть — хотя, конечно, лучше бы она пораньше вернулась домой.       — Вы поели? — начал Хибари с самого важного вопроса.       — Да, зашли в одно заведение, — обтекаемо ответил Мукуро.       — Куда?       — В Макдональдс.       Хибари знал, что чудеса не случались, поэтому не удивился.       — Что я говорил насчёт нормальной еды?       Мукуро устало вздохнул.       — Это был мой выбор, и Кими никак не могла на него повлиять. Давай ты выскажешь свои претензии со мной наедине?       — Ролл, — позвал Хибари, и Мукуро, расправив плечи, напрягся. Когда Ролл подбежал ближе, Кими взяла его на руки. — Поиграй где-нибудь.       Кими, ослушавшись, замерла на месте. Чему только Мукуро её научил.       — Дядя, пожалуйста, не ругайте его!       — Иди. Я сам разберусь.       — Иди, — ласково добавил Мукуро, разозлив ещё сильнее. Кими слушалась не его.       Мукуро привычно устроился на краю стола, скрестив на груди руки.       — Это не твой ребёнок, — напомнил Хибари.       — И не твой тоже. Почему ты разрешаешь ей выбирать одежду, но не еду?       — Потому что выбирать правильную пищу сложнее, чем правильную одежду.       — Сказал человек, который, конечно, никогда не ест гамбургеры.       — Я умею взвешивать риски.       — Я тоже.       Хибари помнил, как полгода назад Мукуро, когда они ночевали в одном номере, начал сбегать в соседнюю комнату: чтобы не заразить. Он ходил со слезящимися глазами, покрасневшим лицом и заложенным носом, пока Хибари не отобрал у него все плитки шоколада с орехами, которыми тот в те дни перекусывал. Симптомы ушли не мгновенно, но быстро, а когда Мукуро решил доказать свою правоту и демонстративно купил себе ещё такого же шоколада — вернулись в тот же вечер, когда он его съел. Даже тогда он как-то вяло, но отмахивался: бросал, что не может, не может у него быть аллергии.       — Нет, не умеешь. Хватит спорить, я не прислушаюсь. — Ненадолго Хибари задумался. Он мог выделить пятнадцать минут на готовку, заодно дав глазам получше отдохнуть от свечения ноутбука, или же он мог приказать Мукуро заняться ужином, насытиться уже готовым блюдом, вернуться к работе и закончить её на те же пятнадцать минут раньше, чтобы быстрее перейти к общей награде. Хибари отлично готовил, не ныл о том, как он скучал, нарезая овощи, и не переставлял вещи с удобных логичных мест — в отличие от Мукуро. По этим причинам Хибари ненавидел подпускать его к плите. Магазинная еда не нравилась ему потому, что её готовили не под его вкусы, а под усреднённого покупателя. Но, наверно, сейчас это был лучший выход. — Пожалуйста, сходи в магазин и купи что-нибудь готовое на ужин.       — Готовое и полезное?       — Зря иронизируешь. Да.       Пока Мукуро раскладывал по тарелкам и разогревал еду, он весело болтал с Кими. Решив переключить её внимание на себя, Хибари спросил, на какой мультфильм они сегодня ходили, и от ответа у него заболела голова. Кими бодро и путано пересказывала сюжет; вмешавшись в объяснение, Мукуро сказал что-то непонятное и, кажется, связанное с тем, что они сегодня видели на экране, потому что Кими рассмеялась. Он опять побеждал. По поводу услышанного Хибари мог бы отозваться лишь скупо: честно признаться, что он услышал какой-то бред.       После ужина Мукуро радостно пошёл развлекать Кими дальше — или, вернее, развлекаться с ней. То ли он правда не повзрослел, то ли компенсировал упущенное детство.       Хибари серьёзно осадил его за единственную ошибку с Макдональдсом, но фактически Мукуро оказался почти идеальной нянькой. Он относился к детям ещё лучше, чем Тэцуя, идеально веселил Кими, при этом находя какое-то своё удовольствие в общении с ней, и был сильным: Хибари не опасался, что Мукуро не отразит возможное нападение. Местами он справлялся настолько великолепно, что это даже пугало: ему по-настоящему нравилось возиться с детьми, вот только Хибари не мог предоставлять ему Кими вечно. Своих детей — что взятых из приюта в разумном возрасте, что общих с Мукуро, рождённых благодаря очередному гениальному изобретению Верде, — Хибари не хотел: ему пришлось бы или стать ужасным отцом, или тратить жизнь на отвратительно скучные вещи. То, что он делал для Кими, казалось ему верхом родительской заботы; если и этого не хватало для полноценного родительства, Хибари не собирался даже представлять обязанности в полном объёме. Мукуро, кажется, в ребёнке нуждался. Плохо.       С этим Хибари решил разобраться потом: сесть и серьёзно поговорить, хотя разумных решений он пока не видел. Сейчас его в большей степени волновали насущные проблемы: например то, что он собирался лично заняться напавшими, а значит нуждался в помощи Мукуро и дальше. Нужно было договориться с ним о ближайших днях и о Кими, а перед этим — хорошо отдохнуть.       Кёя ступал бесшумно, а пол в его доме никогда не скрипел. Мукуро не услышал его шаги, но увидел краем глаза его самого: раздетого, в одном полотенце на бёдрах, с лёгкой улыбкой, в полумраке украшавшей лицо. Мукуро сорвался с места, поймал его ладонь и потянул за неё на кровать. Уложив, раскрыл кое-как завязанное полотенце, но из-под поясницы не вытащил. Может, они даже не испачкают постель.       Кёя подставил шею под поцелуй и сдавленно выдохнул, когда Мукуро прикусил безвкусную кожу: от неё только слабо пахло мятой и чем-то неопределённо горьким. От звонкого шлепка по внутренней стороне бедра Кёя запрокинул голову, но тут же напрягся и прикусил губу.       — Можешь расслабиться, — разрешил Мукуро. — Мы под иллюзией.       — Тогда давай быстрее.       — Боишься, что она вдруг проснётся?       — Хочу тебя. Весь день этого ждал.       — Тоже. Кстати, сегодня я понял, что я ненавижу детей.       — Потом расскажешь, — приказал Кёя, прогибаясь для пальцев.       Мукуро сходил в душ вторым. Когда он вернулся, ему показалось, что Кёя уже заснул, но тот лишь лежал на боку.       — Что там с детьми? — спросил он лениво.       Мукуро опустился рядом.       — Ненавижу их. Чуть не сошёл с ума за сегодня.       — По тебе было незаметно. Кими в восторге от твоей вовлечённости.       Потому что ещё сильнее Мукуро ненавидел, когда мафия портила жизнь невинным детям. Если уж вызвался, он должен был как минимум не испортить день — и, по возможности, компенсировать Кёю с его охренительными методами воспитания: «если выживешь, станешь сильнее; если будешь перечить мне, то не выживешь».       — А что я должен был ей сказать? «Прости, Кими, но ты мне не нравишься, я просто хочу трахнуть твоего вредного дядю. Давай я куплю тебе билет в зоопарк, а сам займусь чем-нибудь, в отличие от тебя, интересным»?       — Ты должен был сказать это мне.       — Ну уж нет, ты стоил этих мучений. Между прочим, ты когда-нибудь катался на детских аттракционах во взрослом возрасте? По несколько раз подряд и делая вид, будто тебе весело. Это почти такой же уникальный опыт, как обсуждение мультфильма, на котором ты научился спать с открытыми глазами.       — Хватит. Я понял.       Кёя, прозвучавший как-то слишком довольно, потёрся лбом о плечо.       — Чему ты радуешься?       — Тому, что это не я плохой воспитатель, это ты хороший лжец.       — Я хороший воспитатель, потому что я умею лгать. Лучше пожалей меня, а не болтай.       Кёя погладил его по лопаткам. Прижавшись к нему, Мукуро почти поверил в искреннее сочувствие, а потом услышал:       — Я могу нанять тебя в качестве няни?       — Смеёшься?       — Я понял, что тебе не понравилось, но, может, мы бы договорились.       Единственной положительной чертой Кимие было то, что внешне она чуть-чуть напоминала Кёю, да и то — не знай Мукуро о родстве, он бы не догадался. Теперь на чашу весов опустилось желание Кёи: о том, чтобы они исполнялись, Мукуро по возможности заботился.       — Зависит от того, что ты предложишь.       — Когда вся эта история закончится, я буду развлекать тебя так же, как ты развлекал её.       — Звучит как угроза. Я не смогу ещё раз полчаса подряд смотреть на выдр.       Без тени жалости Кёя усмехнулся.       — Не придётся. Мы будем заниматься тем, чем ты захочешь. — Кёя приподнялся на локте и пристально-насмешливо посмотрел Мукуро в глаза. — Или ты окажешься бесполезным, и мне придётся тебя наказать.       — С тобой время летит быстро, а с ней тянется медленно. Думаю, справедливо будет давать мне по три дня награды за один день, проведённый с нею.       — Вымогатель. — Кёя опустился щекой на плечо. — По рукам.       Мукуро прижал его к себе. То, что Кёя предлагал взамен, приносило удовольствие им обоим; даже потребованная за каждый день неделя была бы неравноценным обменом, причём с выгодой не для Мукуро.       Иногда Реборн говорил, что в мире не было ничего важнее семьи; в грязном-мафиозном смысле Мукуро с ним бы поспорил, в чистом-родственном — не разбирался. Может, Кёя контролировал сестру не только из больного желания контролировать всё; может, он правда хотел для Кимие лучшего; может, Кимие не из вежливости предложила купить для него в зоопарке какой-нибудь сувенир, чтобы он поменьше расстраивался из-за навалившихся дел.       Может, поэтому Мукуро не смог ему отказать.