Настоящие

      Впервые Мукуро остался у Хибари на ночь. Засыпать рядом с ним было немного жарко, просыпаться — очень приятно. Теперь Хибари лежал на спине, пытаясь отдышаться, а Мукуро широко улыбался.       — Продолжишь вести себя так же — огребёшь, — предупредил Хибари, когда к нему вернулся голос.       — Вести себя как? — насмешливо уточнил Мукуро и потёрся головой о его плечо.       — Настойчиво и бесцеремонно. Нагло.       — Мне казалось, ты был не против.       В процессе Хибари всё нравилось, но потом его царапнула изнутри гордость.       — Это мой дом, и я в нём решаю, чем мы будем или не будем заниматься.       — Хорошо, я понял. Я в душ. Можно?       — Можно.       Мукуро поднялся на ноги с заметным усилием — интересно, он всегда был таким по утрам?       Иногда Мукуро приходил в этот дом по несколько дней подряд, и такие визиты сильно напоминали то, что происходило сейчас; Хибари насчитал только два серьёзных отличия. Первое заключалось в том, как они спали, второе — в том, как проходил день. Обычно Мукуро заглядывал сюда с конкретной целью, называл её с порога и затем послушно ждал, пока Хибари закончит свои дела, чтобы перейти к ней. Сегодня они просто находились на одной территории, имея возможность присоединиться друг к другу в любой момент, но не имея никаких определённых намерений. С одной стороны, это было бессмысленно, с другой — это была полная свобода действий. Хибари ещё не понял, как к ней относиться.       Тёплый весенний ветер свободно гулял по комнате. Бесшумно пролетая сквозь открытые сёдзи, он приносил с собой едва уловимый запах травы и цветов.       Сев сзади, Мукуро обнял Хибари за плечи и спросил:       — Чем занимаешься?       — Читаю. — Это и так было видно. Хибари обернулся. — Тебе что-то нужно?       Кончиками пальцев Мукуро дотронулся до его лодыжки.       — У тебя так не затекут ноги?       — Нет.       — Хорошо. Но если всё-таки да, — Мукуро откровенно погладил ногу, — скажи мне, и я сделаю тебе массаж.       — Они не затекают. Я часто так сижу.       — Ясно.       Полной грудью вдохнув сладкий воздух, Мукуро перебрался ближе к распахнутым сёдзи. Хибари не отложил книгу, но смотрел он уже не на текст, а на волосы, которые трепал лёгкий ветер. Тёмно-синяя юката, с которой почти что сливались пряди, будто дрожала. Подставив лицо солнцу, Мукуро щурился, глядя на яркую зелень.       — Красиво, да? — спросил он.       — Да.       — А я красивый?       — Да.       Очевидно, Мукуро просто хотел немного внимания. Придумав достойный повод, он мог бы его получить, но пока Хибари вернулся к книге.       Во второй раз Мукуро пришёл, когда Хибари занимался бумагами комитета. Он встал рядом с креслом, положил ладони на плечи, наклонился, мимолётно прижавшись щекою к щеке, и посмотрел на листы.       — Как успехи? — отстранившись, спросил он с любопытством.       — Нормально. Если тебе нечего у меня делать, ты можешь вернуться к себе в Кокуё. Что ты делаешь?       — На тебя упал мой волос. Убираю его.       Это не обязательно было делать, встав на колени и смотря снизу вверх. Сердце забилось чаще. Мукуро отряхнул бедро Хибари от невидимой грязи, а потом старательно разгладил и без того ровную ткань. Горло опять стянуло, как утром.       — Может, мне ещё что-нибудь убрать? — промурлыкал Мукуро. — Какой-нибудь беспорядок?       Хибари понял, что это не он был извращенцем, видевшим несуществующие намёки; это Мукуро был дураком.       — Всё чисто. Здесь регулярно убираются люди из моего комитета.       — Прямо везде? — с лёгкой злостью уточнил Мукуро, поднявшись на ноги.       — Конечно. Я наказываю их, если вижу грязь.       Быстро взяв себя в руки, Мукуро продолжил расслабленно:       — Ну ладно.       К тому, что Мукуро иногда садился на стол, Хибари более-менее привык — но лёг на спину поперёк столешницы тот впервые. Следом он закинул руки под голову. Вот это — точно не возбуждало.       — Что ты делаешь?       — Наблюдаю за тем, как ты работаешь, конечно.       — Встань.       Мукуро напряг пресс, но быстро упал обратно.       — Сложно, — пожаловался он. — Может, подашь мне руку?       Хибари встал рядом, протянул ладонь и понял, на что был расчёт: очень захотелось нагнуться и поцеловать, прижать к столу и не отпускать. Не поддавшись соблазну, он помог Мукуро подняться.       — Больше тренируйся, — посоветовал Хибари невозмутимо.       Это было даже забавно: то, какие идеи приходили Мукуро в голову. Он старался и выдумывал что-нибудь новое каждые полчаса, вот только Хибари всегда побеждал в играх на терпение. В любых играх вообще.       Послышался грохот.       Хибари быстро оказался на кухне: он знал, что ничего не случилось, но подыгрывал — да и любопытство Мукуро своей новой попыткой вызвал.       С очень несчастным видом Мукуро зажимал указательный палец на левой руке. Из него лилась кровь. На полу рядом лежали испачканные нож и яблоко почти без кожуры.       — Это иллюзия, — скучающе заметил Хибари. Он рассчитывал на что-то более честное и оригинальное.       — Да какая к чёрту иллюзия!       В два шага Хибари оказался рядом.       — Ты что, совсем идиот? — спросил он, крепко сжав запястье Мукуро и притянув его ладонь ближе к себе. Туман и правда не чувствовался.       Задрав голову, Мукуро с улыбкой посмотрел сверху вниз.       — Это всего лишь царапина. Иди, я сам разберусь.       По напряжённому взгляду Хибари видел, что Мукуро лишь скрывал боль, и давить на ранку не стал. Всё было понятно и так: Мукуро собирался порезать себя неглубоко, а в итоге не рассчитал силу.       — Ты мог попросить меня прямо, а не устраивать цирк.       За руку Хибари потащил его к аптечке, хотя, конечно, помощи тот не заслуживал.       — Я и сам умею чистить яблоки.       — Не сомневаюсь. Как ты до этого додумался?       — До чего?       — До того, чтобы попробовать соблазнить меня этим.       — Я... — Мукуро вдруг поднял сердитый взгляд. — Я чистил яблоко, а ты ублюдок.       Выходит, он не играл. Вся та красота, которую Хибари счёл ложью и проигнорировал, была настоящей: от сведённых к носу бровей до больших грустных глаз.       — Знаю. — Не отпустив его руку, Хибари достал аптечку. — Цели ты добился. Сейчас я заклею твой палец пластырем, чтобы ты меня не испачкал, и мы приступим.       Мукуро как будто скрестил на груди руки, только он с явным неудовольствием обошёлся при этом одной рукой, и вздохнул:       — Фетиш на кровь, я правильно понял?       — На твою честность. Ты великолепен, когда я вижу твои настоящие чувства. — Хибари улыбнулся: на миг глаза Мукуро удивлённо расширились. — Да, вот на это.