Очень твердый знак

Большой зал Хогвартса даже спустя годы производил неизгладимое впечатление на каждого присутствующего. Зачарованный потолок, демонстрирующий залитое солнцем небо, и тысячи парящих в воздухе свечей создавали непередаваемую атмосферу, навевая воспоминания о первом учебном дне и счастливом трепете перед распределением на факультеты. Однако сегодня по стенам были развешаны портреты погибших на войне, украшенные траурными ленточками, и радостное настроение, возникшее было у Гермионы, тут же испарилось при виде лиц друзей, которых уже было не вернуть. — Добрый вечер, — начал свою речь Гарри Поттер, который каждый год открывал церемонию на Дне памяти. — Пять лет назад закончилась война. Пять лет назад мы победили, хоть и заплатили за это высокую цену. Пять лет мы живем в мире и всеми силами стараемся поддерживать его, чтобы не допустить повторения ошибок прошлого. И сейчас, стоя перед всеми вами, я хочу еще раз поблагодарить каждого, кто участвовал в войне, за все, что вы сделали. Вклад каждого из вас привел к победе. Великой победе, доказывающей, что, только сплотившись, мы сможем обрести мир. И сейчас, находясь в том самом зале, где многие оплакивали своих родных… — Очередная нудная речь, — прошептал Драко Гермионе на ухо. Они стояли в толпе недалеко от сцены, установленной специально для мероприятия, и Малфой чувствовал себя словно в ловушке: он предпочел бы спрятаться куда подальше в одном из темных уголков и не ловить на себе тяжелые осуждающие взгляды. Конечно, он уже давно доказал обществу, что ошибки юности не определяют его как личность, но именно в Дни памяти каждый вдруг вспоминал, что успешный бизнесмен Драко Малфой являлся бывшим Пожирателем Смерти. — Тс-с, дай послушать, — шикнула на него Грейнджер, не замечая его неудобство. — Мне больно осознавать, сколько людей погибло… — Да что ты его слушаешь? — снова начал Малфой, не желая признаваться в истинной причине, почему ему так хотелось уйти. — У него каждый год одно и то же: бла-бла-бла, я так благодарен, бла-бла-бла, вы все молодцы, а я, несравненный Избранный, особенно молодец, бла-бла-бла, пойдемте наклюкаемся в дань уважения к погибшим. — Драко, — прошипела Гермиона, отвлекшись от речи лучшего друга. — Это важная дата для всех нас. Мог бы и правда проявить чуточку уважения. — А еще я мог бы с таким же успехом напиться дома один. Или с тобой. — Так чего же ты сюда явился? — спросила она. Несколько людей обернулись, недовольно шикая на них, и Драко, извинившись, чуть понизил голос, отвечая: — Ну, во-первых, здесь много спонсоров и важных людей. Во-вторых, я обязан присутствовать на всех подобных мероприятиях для улучшения своего имиджа. В-третьих, у меня сегодня свободный день. В-четвертых, это ты меня утром весьма успешно убедила пойти. А в-пятых… — Сейчас угадаю, — остановила поток глупых предлогов Грейнджер. — В-пятых, ты проиграл Гарри матч в квиддич и в качестве проигрыша обязан обежать Хогвартс голым с криками: «Я люблю Хагрида!». — Нет, — хмыкнул он, представив эту картину. — Хотя идея мне нравится. Моей главной причиной была ты. — Ты хотел провести больше времени со мной? — мягко улыбнулась Гермиона, касаясь его ладони своей. — Мерлин, нет, конечно! — чуть отодвинулся Драко, удивляясь такому предположению. — Я хотел, что бы все увидели, насколько сексуальной ты стала и что принадлежишь только мне, — хитро ухмыльнулся он. Гермиона на это заявление закатила глаза. Малфой мог сколько угодно отнекиваться и шутить, но она прекрасно видела, как он напряжен. В последние недели он вообще был куда более нервным и занятым, чем обычно: постоянно задерживался на работе, никуда не приглашал ее, хотя раньше они каждые выходные выбирались куда-нибудь, стал более замкнутым. Видимо, он переживал этот день куда тяжелее, чем остальные, будучи единственным в зале, сражающимся на другой стороне. И Гермиона искренне надеялась, что дело именно в этом, а не в ней. — …и растить детей в мире. Спасибо всем! — закончил свою речь Гарри. — Из-за тебя я все прослушала, — пытаясь отмахнуться от терзающих ее мыслей, она вернула свое внимание к Драко. — Ты уже в пятый раз слушала это, — заметил он, немного сдвигаясь, когда народ начал продвигаться в сторону выхода из зала. — Ему эту речь написали к первой годовщине. Он только циферку в начале меняет. — Ну да, — тихо хмыкнув, все же признала Гермиона. — Мог бы хоть пару предложений местами переставить. — Я всегда говорил, что без тебя Поттер с Уизли даже шнурки не могут завязать. — Не говори глупостей. Гарри и так умел это делать! — А Уизли? — вдруг проявил интерес к этой теме Драко. — Ну-у, — Грейнджер осмотрелась, удостоверяясь, что их никто не подслушивает. — К третьему курсу он освоил нужное заклинание. Малфой честно пытался сдержать смех, но не смог. — Все-таки твои друзья — непроходимые идиоты, — констатировал Малфой. — Ну конечно, — Гермиона ударила рукой о ладонь и полностью развернулась к Драко. — Не то что твои. Куда Гарри и Рону до Крэбба и Гойла, — и легонько шлепнула его по груди. — Один-один, Грейнжер, — усмехнулся он и все-таки увлек ее туда, где было потише. Они остановились у стены, ожидая, когда пройдет основная толпа, направлявшаяся к памятнику героям войны. Мимо них прошествовал Рон со своей девушкой, поприветствовав их кивком головы, но даже не остановившись. Они не успели поздороваться до церемонии, так как Гермиона и Драко опоздали. Малфой слишком долго искал пару своему праздничному носку, отказываясь надевать какие-либо другие из той богатой коллекции, которая не помещалась на полку в шкафу. «Стиль кроется в деталях», — высокомерно заявил он, когда наконец Гермиона, психанув, просто сделала из носка дубль с помощью заклинания. — Ты все еще обижен на него из-за квиддича в субботу? — хмыкнула Гермиона, став свидетельницей столь сухого приветствия. — Он это сделал специально, — уверенно и немного обиженно заявил он, продолжая сверлить спину Уизли уничижительным взглядом. — Подумаешь, квоффлом в тебя попал. Не бладжером же. — Из-за этого удара я повредил кисть и не смог поймать снитч, — продолжал упорствовать Драко, прижимая якобы больную руку к груди. — Ну да, конечно. Как будто ты впервые проиграл Гарри. — Не напоминай, — качнув головой, как бы отметая эту мысль, попросил он. — Все из-за Уизли. У них вся семейка бестолковая. Гермиона усмехнулась. В прошлые выходные Рон неудачно отбросил квоффл в сторону Драко, а за две недели до этого Чарли, приехавший на выходные к семье, случайно сломал его метлу. — Фред и Джордж тоже? — лукаво прищурившись, поинтересовалась она. — Ну, — протянул Малфой. Он осмотрелся и, не найдя ни одной рыжей головы рядом, кивнул. — От всех Уизли одни неприятности. — Да неужели? — рассмеялась Гермиона. — А не ты ли не так давно, как второгодник, радовался их новшествам в магазине? Я помню, в какой восторг ты пришел от сосательных волшебных палочек Джорджа. — Одна занятная идея не делает их гениями. Да и не настолько я был впечатлен. Так, неплохая штука. — Да ну? — она сложила руки на груди, начиная вспоминать события прошлого месяца. — А не ты ли просил их продать тебе эти палочки до поступления в магазин? А потом выкрал одну и съел по-тихому? — Нет, — Драко так уверенно покачал головой, что если б Гермиона не знала, что он врет, то и не догадалась бы. — Да ты умолял Джорджа об этом! — Неправда! — он чуть повысил голос. — Правда! И я видела, как ты схватил ее и тихо сосал в углу! — Гермиона тоже начала повышать громкость. — Не понимаю, о чем ты говоришь. Не трогал я палочку Джорджа! — чуть ли не топнув, продолжал стоять на своем Малфой. — Я видела! И Фред тоже. Кстати, он был рад, что тебе понравилось. Значит, товар будет популярен. — Ой, да я всего лишь попробовал. Так, разок лизнул и все! — Извините, молодые люди, — довольно громкий, но спокойный голос одного старичка прервал их спор. — Вы не могли бы меня пропустить? Они не заметили, как во время беседы чуть сместились от стены и закрыли часть прохода. Отойдя в сторону, они хотели продолжить разговор, как незнакомец, который уже прошел мимо них, повернулся к ним и сказал: — Не мое дело, кто чьи палочки сосет, но не могли бы вы не обсуждать такое в общественных местах? Все-таки здесь дети. Гермиона и Драко застыли. Они осознали, как их спор о съедобных палочках мог быть истолкован случайными слушателями, и им стало неловко. Еще раз бросив на них осуждающий взгляд, а на Малфоя еще и презрительный, мужчина пошел дальше. Гермиона заметила, как помрачнел Драко, и хотела уже что-нибудь сказать, да не знала что. В последнее время Малфой странно себя вел, его явно что-то тревожило. Но каждый раз, когда она начинала разговор об этом, он лишь отмахивался. Каждый раз он засовывал руки в карманы и отводил взгляд, и Гермиону это по-настоящему пугало. Казалось, что в такие моменты ему становилось рядом с ней неловко, словно ему есть, что скрывать. В такие моменты ее посещала мысль, что Драко думает с ней расстаться, и ей становилось страшно. Слишком сильно она к нему привязалась. Слишком сильно она его полюбила. — Давай не пойдем к памятнику? — предложил тихо Малфой, прерывая ее грустные мысли. — Почему? — удивленно вскинув брови, спросила она. — Терпеть его не могу. От него просто веет болью и отчаянием. И стыдом. — Драко… — начала Гермиона, но он не дал ей договорить: — Не хочу слушать об отсутствии выбора и другой чуши. Давай просто не пойдем? Я всегда пропускаю эту часть празднования. — Хорошо, — согласилась она. Там ей показываться было не обязательно. — А что тогда будем делать? До поминального ужина больше трех часов. — Прогуляемся по замку? — спросил Драко, осматривая помещение. — Предлагаешь повспоминать школьные годы? — усмехнулась Гермиона. Возможно, это не такая уж и плохая идея, подумала она. Возможно, так, вдали от людей и шума, они все же смогут отвлечься от тяжелых мыслей и спокойно поговорить. Большая часть народа уже покинула помещение, поэтому Драко и Гермиона тоже вышли из Большого зала и начали поднимать по лестнице вверх. — Нет, — наконец ответил Малфой. — Признаться, у меня нет особо приятных воспоминаний о школе. — Тебе не нравилось учиться? — надеясь, что лестницы вновь не начнут шалить и загонять их в неизвестные никому коридоры, поинтересовалась Грейнджер. — Учиться нравилось только тебе, — заметил он, за что получил легкий толчок в бок. — Когда говорят о школе, обычно вспоминают не уроки, а то, происходило после них или между. А у нас ни один год не проходил без происшествий или смертей. — Ты прав, — с легкой грустью в голосе согласилась она. — Но ведь не может не быть никаких приятных моментов. — Ну, — задумался Драко, проводя большим пальцем по подбородку. — То, что делало меня тогда счастливым, тебе не понравится. — Сейчас угадаю: ты был в восторге, когда делал нам гадости? — Умничка моя, — обнял за талию и прижал ее к себе Малфой. — Я был счастлив поймать Поттера для Амбридж или сдать его Филчу на первом курсе. И когда того гиппогрифа приговорили к казни. — Я поняла, — остановила его Гермиона. Слушать это было немного неприятно. — Сейчас я осознаю, что был дураком, — признался Драко, опуская руку и проводя ей по ладони Грейнджер. — Это утешает, — мягко улыбнулась она. Они молча сошли с лестницы и свернули в коридор второго этажа. Часть картин на стенах пустовала, видимо, люди с них также отдавали дань погибшим, слушая речи героев. Какой-то шум впереди привлек их внимание, и Гермиона успела заметить, как напрягся Драко. Но не успев даже ступить вперед, как дверь в туалет Плаксы Миртл вдруг открылась и оттуда, весело перешептываясь и смеясь, выбежали Фред и Джордж. В руках у одного из них был стульчак от туалета, и, заметив их, они крикнули что-то о том, что еще перед третьим курсом обещали матери взорвать туалет и прислать Молли доказательство этого, и скрылись за углом, не прекращая хохотать. А вот из туалета начал валить не предвещающий ничего хорошего дым. Драко, выдохнув, расслабился и усмехнулся, уже представляя, как близнецам достанется от матери, когда она получит стульчак в подарок. — Знаешь, что я вспомнил? — беря Гермиону за локоть и уводя ее в противоположную сторону, подальше от возможно взорванного туалета, начал рассказывать Малфой. — Однажды кто-то подлил Амбридж в чай квакающее зелье. — Серьезно? — Гермиона, до этого оборачивающаяся в попытках увидеть урон, принесенный Фредом и Джорджем, вдруг замерла и, выдернув руку, сама спокойно пошла вперед. Недалеко она заметила очередную картинку с отсутствующими на ней людьми и подошла поближе, желая изучить ее поподробнее. — Да. Я зашел к ней в кабинет, а она пыталась мне объяснить, что произошло. Цирцея! — Драко, погруженный в воспоминание, подошел к ней. — Ты не представляешь, каких усилий мне стоило не рассмеяться тогда при ней. Она, кстати, так и не выяснила, кто это сделал. — Не припомню такого. Насколько я знаю, действие квакающего зелья около двух дней и противоядия нет, — в третий раз осматривая пустую картину, задумалась Гермиона. — Она тогда притворилась больной. Грейнджер, — Малфой обратил внимание, что она слишком долго разглядывает картину с обычным полем, и ему в голову пришла неожиданная догадка: — Это была ты? — он развернул ее к себе лицом. — Где? Что? Ты о чем? — Грейнджер, — с легким неверием протянул Драко. — Рассказывай. — Да что рассказывать? — закатила глаза она, но все же улыбнулась и сдалась: — Это получилось случайно. — Ну да, ну да, — покачал головой Малфой, а на его лице расцвела восхищенная ухмылка. — Еще скажи, что рука случайно дрогнула над ее чашкой. — Над сахарницей, — уточнила Гермиона, и Драко рассмеялся в голос. — Помнишь, как она вызывала учеников на персональные беседы? — Конечно. Хотела раскрыть планы Поттера и Дамблдора. — Меня вызвали прямо с урока зельеварения, и когда я относила уже готовое зелье к столу Снейпа, то заметила среди конфискованных вещей склянку с квакающим зельем. Это же был просто знак судьбы, — попыталась оправдаться она, вскидывая руки. — Учитывая, как Амбридж была похожа на жабу, я не могла поступить иначе. В общем, когда она отвернулась, я капнула немного на сахар. — А почему не в чашку или чайник? — не понимал Малфой. — Потому что тогда она бы быстро меня раскрыла, — объяснила она, немного зловеще усмехаясь. — Я капнула на стенку сахарницы, и несколько кусочков ее мерзкого розового сахара впитали в себя зелье. Я специально не затрагивала верхние кубики, а то бы меня поймали и исключили. — О, Амбридж могла бы. — В общем, когда она выпила чай с отравленным сахаром, про меня уже и не вспомнила. Жаль только, что, кроме тебя, так никто и не видел этого. Уверена, зрелище было незабываемым. — Да знаешь, — Драко сделал невозмутимый вид. — Особо разницы не заметил. Настала очередь Гермионы громко смеяться. Все эти годы она гадала, удалась ли ее шутка или нет, а если да, то видел ли это кто. Она бы многое отдала, чтобы стать свидетельницей квакающей Амбридж. — Но от тебя я такого не ожидал, — признался Драко, продолжая с восхищением смотреть на нее. — Подливать зелье учителям. Я горжусь тобой. — Подумаешь, — махнула рукой Грейнджер, делая вид, что такое в порядке вещей. — Это я тебе еще не рассказывала, как Оборотное зелье готовила вот в том туалете, откуда выбежали Фред с Джорджем, — и махнула рукой в сторону, откуда они пришли. — Ты шутишь, — присвистнул Малфой, прищурившись. — Вот и гадай теперь, — коварно ухмыльнулась она. — Признайся, Распределяющая шляпа предлагала тебе Слизерин? — С чего ты это взял? — Гермиона чуть поджала губы, видимо не в восторге, что у него закралось предположение, что ее могли распределить на факультет змей. — И правда, — закатил глаза он. — Зелье в чае профессора, готовка запрещенных снадобий в туалете, ночные прогулки с друзьями по школе. Для всего этого нужно иметь не только стальные яйца, но еще и хитрожопость… и остроумие. Так что мне сложно поверить, что шляпа не думала отправить тебя к нам, — заметив, как Гермиона вновь скривилась при упоминании распределения, он спросил: — Я прав? Она предлагала тебе Слизерин? — Ой, Малфой, — закатив глаза, протянула она. — Это было много лет назад. Я уже и не помню, что она тогда говорила. Драко с подозрением взглянул на нее, и Гермиона, пожав плечами, постаралась принять максимально невинный вид. Так и не поняв, что же именно она пытается скрыть, Малфой, медленно растянув губы в хитрой ухмылке, изогнул бровь и приглашающим жестом указал в сторону лестниц. — Так может, прогуляемся до кабинета директора и спросим у нее? — предложил он, с наслаждением наблюдая, как на спокойном выражении лица Грейнджер пробегает тень отвращения. В последний раз она так реагировала, когда они гуляли по блошиному рынку в Кэмдене и Драко вцепился в зеленые трусы с нарисованными котятами на прилавке и отказался уходить без покупки. Гермиону тогда передернуло от одного их вида — те слишком напоминали ей все ту же Амбридж, благо не двигались и не мяукали, потому что трусы были магловскими. — Нет, спасибо, — бросила Гермиона, нервно дернув плечом. — Если я и решу «навестить» этот мерлинов котелок, то только для того, чтобы сжечь к пометам гиппогрифовым, — и, шустро вбежав по лестнице на третий этаж, быстрым шагом направилась в глубь коридора. — Что? Эй, куда ты? Неужели шляпа предлагала тебе Хаффлпафф? — со смешком предположил Драко, догоняя ее. Он просто не мог представить иной причины, почему Грейнджер так себя вела. — Не без этого, — почти выплюнула Гермиона, не останавливаясь. — Она была первой в волшебном мире, кто жестоко меня обломал. — Что? — догнав ее и мягко обхватив локоть, чтобы она сбавила скорость, спросил Малфой, натягивая на лицо свою самую милую улыбку. Ему стало до ужаса интересно, что же могла сделать шляпа, чтобы его любимая так ее невзлюбила. Остановившись, Грейнджер прикрыла глаза и, глубоко вздохнув, попыталась прийти в себя. Она знала, что шляпа тогда поступила правильно, но детская обида, годами жившая в ней, со временем лишь росла. Это были первые мгновения в Хогвартсе, школе магии, а волшебный артефакт посмел так ее обмануть, разрушив чарующий момент. — Когда Макгонагалл назвала мое имя и я села на табурет, — наконец начала она, — я сильно волновалась. Мне на голову надели Распределяющую шляпу, и она, соскользнув мне на глаза и прикрыв весь вид, вдруг начала говорить. «Надо же, — прошептала она, — какая умная девочка, в Рейвенкло тебе цены б не было. А сколько трудолюбия и отваги?! Гриффиндор и Хаффлпафф подрались бы за тебя. Но и хитрости тебе не занимать, а это особенно ценится на Слизерине. Куда же тебя отправить? Даже не знаю. Чего ты хочешь, милая?». А я, маленькая испуганная девочка, вдруг поняла, что сейчас решается мое будущее, и принялась активно рассуждать: я знала, что на Слизерине ценится чистота крови, так что он отпал сразу. Хаффлпафф, решила, тоже не для меня: в «Истории Хогвартса» говорилось, что вход на кухню недалеко от их гостиной, а я любительница перекусить перед сном. Слишком большое искушение. Так что выбор оставался между Рейвенкло и Гриффиндором. Подумав немного, я решила, что первый вариант мне ближе — все же факультет славился любовью к учебе, а именно за этим я и приехала в Хогвартс. Так что я ответила, что выбираю Рейвенкло. — И? — сложив руки на груди и оперевшись на стену, в нетерпении потребовал продолжения Малфой. — И почему же ты оказалась на Гриффиндоре? — Да потому, — сжав ладони в кулаки, сквозь зубы прошипела Гермиона, — что это грязное тряпье, выслушав мое решение, ответила: «Рейвенкло? Хороший выбор, раз ты так хочешь, пусть будет ГРИФФИНДОР!». Она только хотела продолжить озвучивать все, что думала о шляпе и ее «шутке», как Драко, практически сложившись пополам, рассмеялся во весь голос. Так, что даже в Большом зале, Грейнджер была уверена, слышали его хохот. — Вот это она тебя обломала! — кое-как выговорил Малфой, даже не пытаясь выровнять дыхание. — Дрянь заколдованная, — выплюнула Гермиона, покачав головой. — Еще тогда я пообещала, что, если когда-нибудь увижу ее — подпалю. — Нужно было настаивать на Слизерине, — успокоившись и вытерев выступившие слезы, Малфой подошел вплотную к ней. — Тогда бы ты уже сейчас была бы Министром магии. — Тогда бы она отправила меня на Хаффлпафф, — фыркнула Грейнджер, перенимая его хорошее настроение. — Хотя даже если б и на Слизерин распределила, то что бы тогда? — усмехнулась Гермиона. Они уже прошли мимо кабинета по защите от темных искусств и направились к статуе Венделины Странной. — Я бы до конца года не проучилась. Меня б однокурсники за происхождение затравили бы. В особенности один чистокровный и блондинистый. — Ха, — воскликнул он. — Зная тебя, ты бы так хитро мстила, что уже к концу первого семестра даже выпускники боялись бы что-то говорить в твою сторону. — Возможно, — не стала возражать она. В конце концов, в одном он был прав — Гермиона никогда не позволяла давать себя в обиду. Они подошли к статуе и остановились. — Я не знаю, куда идти. Главное — не в кабинет директора. — Ну это же не единственное твое яркое воспоминание о Хогвартсе? Покажи мне важные для тебя места. — Показать тебе библиотеку? — вопросительно приподняла бровь Грейнджер, усмехаясь. — Да ладно? Неужели в таком огромном замке нет ни одной комнаты, кроме библиотеки, которая имела особое место в твоем сердечке? Вы же с друзьями частенько шалили в школьные годы, пользуясь мантией-невидимкой. Расскажи-покажи. — Да нечего особенно рассказывать, — пожала плечами она. — Отправка дракона в Румынию, варка запрещенного зелья, прогулки с оборотнем по ночам, тайная организация клуба и так далее. В общем, все, что у любого студента Хогвартса. — О да, — прыснул Драко, закатывая глаза. — И почему вам понадобилось на это шесть лет? Я за первый год обучения все это прошел. — Ну конечно, — рассмеялась Гермиона, делая полшага к нему. — У тебя, если верить слухам, были приключения другого рода. Малфой смутился и наоборот отодвинулся на прежнее расстояние от нее. — Что? — спросила она. — Скажешь, что не перетрахал всех однокурсниц в каждом уголке этого замка? — Лучше ты расскажи, куда тебя затаскивал Крам? — уклончиво отозвался Малфой, чем тут же вызвал у Гермионы определенные подозрения. — И кому там еще ты разрешала себя щупать, пока в твоей жизни не появился я, затмив собой всех предыдущих хахалей? — Фу, Малфой, это отвратительно, — Гермиона шлепнула его по руке и тут же хитро сощурилась. — Я никогда не занималась в школе ничем, кроме учебы! — пафосно воскликнула она, задирая подбородок. — Что, правда, что ли? — Драко выпучил глаза, выставляя вперед ладонь и начиная зажимать пальцы: — Как же скучно ты жила, Грейнджер: отправка дракона в Румынию, варка запрещенного зелья, прогулки с оборотнем по ночам, тайная организация… — Ой, — махнула рукой она, останавливая его речь. — Это совсем другое дело. Но все же согласись — отличные приключения! — Приключения это одно, а потрахаться в школе — святое! — Ну тогда расскажи, как это было у тебя. Поведай нам, простым смертным, как надо было проводить время вместо того, чтобы впитывать любую крупицу знаний, которую можно было получить в этих стенах! — Ну… — стушевался Малфой, и Гермиона радостно подпрыгнула. — Так и знала! У тебя тоже не было секса в школе! Ты всем врал! — Не врал, а недоговаривал, — подняв указательный палец вверх, уточнил Малфой, чье самолюбие невероятно задела догадка Грейнджер. Верная догадка, между прочим. — Одноклассники считали, что я перетрахал половину школы, включая некоторых преподавательниц, а я просто загадочно отмалчивался, тем самым автоматически подтверждая слухи. Слизеринская тактика, — пожал плечами он, и Гермиона удивленно выпучила глаза. — А зачем тебе было подтверждать слухи о сексе с преподавателями?! Это же… это же… — Круто? — перебил ее Малфой, разведя руками. — Трахнуть вредную Синистру, которая на уроках трахала мозг нам. Знаешь, как меня просили обиженные ученики засадить ей пожестче? Ну и как тут можно было отказать? — Драко Малфой! Ты отвратителен! — Определенно, — внезапно покорно склонил голову он, но Гермиона успела заметить, как коварно блеснули его глаза. В следующий миг он схватил ее в охапку и толкнул в ближайшую нишу, начав с пылом школьника, ни разу в жизни не видевшего женскую грудь, эту самую грудь ощупывать. — Драко! Что ты делаешь? — в нише было пыльно, и Гермиона чихнула. Похоже, постаревший Филч, убиравший замок без магии, уже не мог обеспечивать чистоту каждого укромного уголка школы. — Ты серьезно затащил меня в нишу? — А что такого? — рука Малфоя сползла с ее груди на бедро и потянула подол платья выше, уже предвкушая новое любимое воспоминание о Хогвартсе. — Ты же сама сказала, что в школе должны быть приключения. А таких «приключений» ни у тебя, ни у меня не было. Надо наверстывать упущенное! — и начал покрывать поцелуями ее шею, но Гермиона не была воодушевлена этим так же, как и он. — Но в нише? Что за клише? — закатила глаза она и, оттолкнув его, вышла обратно в коридор. — Весь последний курс я только и слышала от однокурсниц, как их «романтично» затаскивали в нишу мальчишки. На Астрономической башне и то лучше. Говорили, что там часто лишали девственности девочек. — Серьезно? — Драко приподнял бровь, искренне удивляясь этому. — Холодрыга, только каменные стены, пол да подоконник. Никакой романтики. Думаешь, там реально заняться сексом? Может, лучше пойдем в гостиную старост? — Куда? — не поняла она, стряхивая остатки пыли с плеч. — Общая гостиная старост школы, — повторил Драко, вскидывая бровь и уже представляя, что сделает с ней на большом уютном диване у камина. — Ты что, действительно веришь в это? — рассмеялась Грейнджер, неверяще смотря на него. — Малфой, — она пощелкала у него перед глазами. — Это миф, легенда, выдумка. Ты серьезно думаешь, что двух разнополых студентов селят в отдельных апартаментах? — Я не знаю, — пожал плечами Драко, понимая, что действительно никогда не задумывался об этом. Он так и не стал старостой школы в свое время, поэтому опирался на слухи, ходившие по Хогвартсу. — Выручай-комната? — предложил он. — Поздно спохватился. На ее посещение нужно записывать за месяцы вперед, — увидев его вопросительный взгляд, она объяснила: — Эта комната превращается во что угодно: от уютной кухни до шикарного траходрома. Думаешь, она будет сутками пустовать? Как только о ней стало всем известно, пришлось начать записываться туда. Ты еще теплицы предложи, — заметив, что он хотел спросить, чем это место не устраивает, Гермиона продолжила: — Жуткая духота, мандрагоры орут, всякие дьявольские силки и тентакли обниматься лезут, да еще и удобрения между ног забиваются. Нет, ни за что! — Библиотека, — вскинул указательный палец Малфой, зловеще ухмыляясь. — Я всегда подозревал, что ты с книгами не только ментальной мастурбацией занимаешься, но и… — Идиот, — буркнула Грейнджер, покачивая головой. — В библиотеке пискнешь — все обернутся, а двух совокупляющихся, конечно же, не услышат. — Ванная старост! — пришел ему на ум очередной вариант. — Она точно существует. Я знаю. — Фу, — Гермиону передернуло в отвращении. — Ты хоть представляешь, сколько подростков там развлекаются? Добби рассказывал нам, что даже эльфы не рискуют туда заходить, боятся подхватить всякую мерзость или просто поскользнуться на выделениях. Филчу приходится самому там убираться… вручную, — заметила она. — Теперь понятно, почему Филч вечно злой, — сообразил Драко. — Знаю, — вдруг воскликнул он и, схватив Гермиону за руку, быстро повел ее по лестнице вниз, обратно в Большой зал, ничего не объясняя. Ей ничего не оставалось, как просто следовать за ним. В Большом зале уже не было людей, так все ушли к памятнику слушать очередную речь, на этот раз толкаемую Кингсли. Пройдя мимо стола преподавателей, Малфой схватил свободной рукой подушку с одного из кресел, повернул направо и открыл небольшую дверь. — Зал трофеев? — удивилась Грейнджер. — Почему именно он? — Потому что ты мой главный трофей, — ответил Драко, нежно целуя ее в кончик носа. Гермиона, сначала наслаждаясь столь редкой в последние недели нежностью, все же сделала шаг назад и осмотрелась: не сказать, что она была бы в восторге заниматься любовью в этом помещении, но Драко не дал ей времени на обдумывание. Бросив прихваченную из Большого зала подушку на пол, он многообещающе скользнул руками по телу Гермионы, которая, соскучившись по его ласке, все же горячо прильнула к нему, уже чувствуя под одеждой напрягшийся член. — Драко, — между поцелуями, все же решила высказать свои опасения она. — А если кто-нибудь зайдет и... — А разве не в этом и кайф, Грейнджер? — затыкая очередным поцелуем и начиная выводить на ее спине замысловатые узоры, прохрипел Малфой. — В риске... опасности... В одном Драко оказался прав — эта ситуация действительно заводила. И если сначала Гермиона скептически отнеслась к сексу здесь, то сейчас, возбужденная его резкими движениями и грубыми поцелуями, уже была готова послать все правила школы и приличия драклам под хвост. Что, собственно, и сделала. Она только хотела начать раздевать Малфоя, но, даже не успев дотронуться до застежки, он перехватил ее ладони и, поцеловав кончики пальцев, сам торопливо стянул с себя мантию. А после, бросив ее на пол, коснулся губами шеи Гермионы, попутно задирая ее узкое платье до пояса. Его ладони скользнули по внутренней стороне ее бедер, чуть прихватывая пальцами нежную кожу, и, как только она ощутила едва уловимое прикосновение к ластовице своих трусиков, с губ Грейнджер почти неконтролируемое сорвался тихий выдох. Мерлин, наверное, она бы даже под пытками никогда не призналась, насколько сильно ее заводила вся эта ситуация, когда их мог увидеть любой человек, который по неосторожности вдруг решил посмотреть кубки и награды школы. Его бы явно ожидало совсем не то, что он рассчитывал лицезреть. — У нас не так много времени, — выдохнула ему в губы она, чувствуя, как между ног уже появилась липкая влага. — Скоро все вернутся в Большой зал, и мы не сможем уйти незамеченными… — Значит, не будем медлить… На колени, моя сладкая… Малфой весьма удивился, когда Гермиона послушалась без единого возражения. Однако, стянув с нее трусики и увидев, как по бедрам потекла смазка, он понял почему: просто его развратную девочку невероятно завела мысль о сексе в школе, о котором она наверняка, как и всякая отличница, втайне мечтала. Не удержавшись, он осторожно провел кончикам пальцев по влажным половым губам, едва задевая клитор, и, ухмыльнулся, заметив, как она поддается его прикосновениям. Его ладонь слегка подрагивала от плохо скрываемого нетерпения, и Драко крепко сжал зубы, едва сдерживая желание грубо оттрахать ее пальцами, чтобы потом вставить их ей в рот и смотреть, как она слизывает с них собственную влагу. Приставив головку ко входу, он медленно двинул бедрами, покрывая член ее смазкой, а затем, услышав очередной сдавленный стон, чувствительно шлепнул по попке. — Плохая, плохая Грейнджер, — промурлыкал он ей на ухо, наклонившись и намотав ее волосы на кулак. — Вместо того, чтобы прилежно учиться, раздвигает ножки перед главным плохим парнем школы, — он решил подыграть пошлым мыслям, которые наверняка сейчас заполонили голову Гермионы. — И течет для него, как последняя развратница… Кажется, вы напрашиваетесь на наказание, мисс Грейнджер. — Малфой… — выдохнула Гермиона, извиваясь под ним и стараясь самой насадиться на член. — Просто трахни меня уже. Пожалуйста… — у нее не было сил возражать и препираться, хотя насчет «главного плохого парня школы» у нее были определенные сомнения. На ее взгляд, на эту роль больше подходил Дамблдор, но в следующий миг все мысли вылетели у нее из головы, когда Драко одним резким движением ворвался в нее на всю длину, снова шлепнув ее по заднице. Он сразу же набрал довольно внушительный темп и, крепко вцепившись пальцами в ее бедра, начал грубо насаживать на себя, чувствуя, как трепещут ее внутренние мышцы, отчего у него практически рефлекторно свело внизу живота от абсолютно животного удовольствия. Гермиона уткнулась лицом в подушку, не выдержав напора яростных толчков. Жалобные стоны срывались с ее губ, и Драко снова шлепнул ее, пробормотав: — Ни звука, милая. Иначе все услышат, как бывшая гриффиндорская отличница, гордость школы, страстно отдается слизеринцу в Зале трофеев, пороча честь школы… Услышав это, Гермиона застонала еще громче, и Малфой, оторвав ее от подушки, обнял одной рукой за талию, прижав к себе, а другой зажал ей рот. Из-за изменившейся позы толчки стали менее глубокими, но теперь член задевал самую чувствительную точку, и Грейнджер замычала в ладонь Драко, ощущая приближение оргазма. Она вцепилась в его руки в поисках хоть какой-то поддержки и почти потеряла сознание от удовольствия, почувствовав, как затрепетали волосы на ее затылке от его еле слышного рычания. Видимо, это простое действие завело Малфоя еще сильнее, потому что в ту же секунду хватка его пальцев на теле Гермионы стала куда крепче. — Вот так, моя сладкая, давай же, кончай. Исполни мою мечту… Да, Гермиона, — жарко выдохнул он ей в ухо. — Ты была такой несносной, что я всегда мечтал оттрахать тебя пожестче прямо на полу. Чтобы ты умоляла меня продолжать вбиваться в твое тело снова и снова, до тех пор, пока ты не сойдешь с ума от количества оргазмов, которые я смог бы тебе подарить. Он болезненно ущипнул ее за сосок, и она снова замычала ему в ладонь — сначала от вспышки боли, а затем от оргазма, который охватил все ее тело. Пальцы ног свело едва ощутимой судорогой, и Гермиона закатила глаза, ощутив такой знакомый взрыв разгорающегося тепла где-то внизу живота. Малфой был абсолютно прав — если бы того требовала ситуация, то она с огромным удовольствием стала бы его умолять о том, чтобы он никогда не останавливался, только ради такого крышесносного наслаждения. Содрогаясь в объятиях Драко, она почувствовала, как он нежно целует ее в висок. Едва отдышавшись, она тихо ойкнула от короткой вспышки боли, когда Драко остервенело сжал ее бедра и вновь ускорился в погоне за собственным оргазмом. Гермиона из последних сил прижалась спиной к его груди и, накрыв ладонью его руку, опустила ее на свою грудь. Малфой тут же мягко сжал пальцами ее сосок и, скользнув языком по ее шее, вновь ускорился, едва уловимо прихватывая зубами ее кожу. Он сделал еще несколько глубоких толчков и, крепко прижав ее к себе, с тихим рыком кончил прямо в нее, продолжая стискивать ладонями тело Гермионы. С шумом выдохнув в ее волосы, Драко осторожно вышел из нее и мягко скользнул пальцами по ее половым губам, собирая тонкую струйку семени, вытекающего по внутренней стороне бедра. Коварно усмехнувшись, он аккуратно вывел идеально ровную букву «М» на левой ягодице Гермионы, тут же шлепнув по ней, когда она слегка заерзала от его прикосновений. На секунду на его лице промелькнула хитрая ухмылка, пока он выводил букву на ее коже. Возможно, если он все же решится... В этот момент Гермиона чуть повела бедрами назад, и Малфой, уловив намек, еще раз шлепнул ее, за что в награду получил очередной стон. — Как же я тебя люблю, — отдышавшись, произнес Драко, целуя ее в макушку. — Правда? — практически ничего не соображая, произнесла Гермиона, все еще находясь в послеоргазменной неге. — Конечно, — удивился он такой реакции, садясь на пол у стены и, обняв Гермиону за талию, притянул к себе. — А ты сомневаешься? — Просто, — она чуть замялась, возвращаясь в реальность и осознавая, что озвучила пугающий ее вопрос вслух, — последний месяц ты стал вести себя немного странно. Как будто боялся сообщить мне, что между нами все кончено. — Размечталась, — грозно произнес он, но все же сдаваясь и чуть посмеиваясь, вдыхая любимый аромат ее волос. — Значит, у нас все хорошо? — все же рискнула спросить Гермиона, чуть отстраняясь и поворачиваясь к нему лицом. — Конечно, — ни на секунду не задумываясь, заверил Малфой. — Глупая, — усмехнулся он и, притягивая ее обратно, поцеловал в макушку. — У нас все превосходно. — Ну, как минимум «выше ожидаемого», — раздался от двери до боли знакомый глубокий бархатный голос, который так пугал всех когда-то в детстве. Драко и Гермиона вздрогнули и резко обернулись. Да, им не показалось: в дверном проеме стоял Северус Снейп. Его лицо, как обычно, ничего не выражало, а вот взгляд темных, почти черных глаз, явно готов был испепелить на месте провинившихся бывших учеников. Закрыв Гермиону собой, Драко уже хотел начать объясняться, но Снейп, даже не изменившись в лице, его опередил: — Пятьдесят очков Слизерину за тактику и превосходное исполнение и минус пятьдесят с Гриффиндора — за непристойное поведение в стенах школы, — и, резко развернувшись, Снейп вышел из комнаты, эффектно взмахнув мантией. Драко и Гермиона удивленно переглянулись, находясь в шоке от неловкой ситуации. — Мне показалось или Снейп сейчас пошутил? — решила уточнить Грейнджер, все еще не веря в произошедшее. — Коллективная галлюцинация, — уверенно кивнул Малфой, приходя в себя, и, вскакивая, подал ей руку, чтобы помочь подняться. — Другого объяснения нет. Давай лучше выбираться отсюда, пока еще кто-нибудь не захотел обогатить Слизерин за наш счет. — Как будто ты был бы против, — усмехнулась она, но все равно встала и начала поправлять одежду и прическу. Драко, нервно поглядывая на дверь, чтобы больше не быть застигнутым врасплох, поднял с пола свою мантию, и из кармана выпала небольшая коробочка. Не заметив этого, он поспешил магией очищать и разглаживать свой идеальный костюм, а вот Гермиона, обернувшись на глухой шум, прищурилась и присела, желая поднять упавшую вещь. Она шумно сглотнула, ощутив, как сердце глухо ухнуло в груди, а затем будто и вовсе перестало биться, превращая ее в ледяную статую, когда она поняла, что это была за коробочка. Ее грудную клетку пронзила смелая догадка, но Грейнджер отчего-то боялась даже открыть рот, чтобы задать ему прямой вопрос. Странно, но этой эмоции никогда не было в их отношениях до сегодняшнего дня, а значит, все происходящее между ними действительно стало занимать новую ступеньку в их совместной жизни. — Что это? — хрипло спросила она, не в силах выдавить из себя ничего более связного. — Что? — спросил Драко, заканчивая приводить себя в порядок и оборачиваясь к Гермионе. Нет, она ошибалась, думая, что ей нужно услышать его ответ, потому что одного взгляда на Драко было достаточно, чтобы все понять без слов. В его глазах отражался весь спектр эмоций: от ошеломляющего страха до облегчения. Будто он уже давно к этому готовился, но все не решался. Гермиона, видя его замешательство, перевела взгляд обратно на коробочку и, прерывисто вздохнув, открыла ее. Удалось это не сразу — чуть дрожащие пальцы словно отказывались ей повиноваться, но, приложив немного усилий, крышка поддалась, и Гермиона увидела внутри кольцо невероятной красоты. Которое, скорее всего, стоило баснословную сумму. Ошеломленно застыв, она подняла взгляд на Малфоя и развернула к нему коробочку с немым вопросом в глазах. «Мы правда сделаем это?» — Ну ладно, — мигом сориентировавшись, Драко сделал вид, что ненадолго задумался, а после беззаботно выдал: — Я согласен. — Что? — все еще пребывая в легком шоке, переспросила Гермиона. Она переводила взгляд, полный паники, с кольца на Драко и обратно и не могла поверить в реальность происходящего — слишком неожиданно все случилось. — Так и быть, мы поженимся, — он подошел к ней ближе и, забрав коробочку у нее из рук и достав из нее кольцо, надел ей на безымянный палец, а потом притянул к себе ошеломленную Гермиону и впился в ее губы поцелуем. На его лице помимо воли расцвела довольная улыбка, и он, счастливо взглянув на кольцо на ее пальце, победоносно ухмыльнулся. Надеясь, что она не заметила, как сбилось от волнения его дыхание, когда он увидел кольцо в ее руках, он вновь набросился на нее с поцелуями, до сих пор до конца не веря в такую удачу. Он наконец сделал это! Фактически, конечно, это сделала она, но сути это не меняет — они помолвлены. Они поженятся! Он носил кольцо при себе уже почти месяц, пытаясь дождаться идеального момента, чтобы сделать ей предложение, но тот никак не наступал. Он не мог думать ни о чем другом, поэтому задерживался на работе, ведь дома, один на один с ней, он не мог сосредоточиться и решить, как же это сделать. Драко уже отчаялся, но теперь по нелепой случайности вышло так, что Гермиона сделала все сама. Наверное, в их паре попросту и не могло быть иначе. Не могло быть правильно. Потому что с самого начала их отношения были похожи на столкновение пресловутых плюса и минуса, которые лишь при удачном стечении обстоятельств могут стать чем-то цельным и неделимым. Поэтому все вышло просто замечательно, и даже сам Малфой не мог бы придумать более удачного предложения. Что говорить, его избранница действительно была умницей и самой идеальной девушкой на свете. Идеальной миссис Малфой.