потому что я ждал тебя

Открыв дверь, я зашел в стерильное помещение. Не знаю, кто как относится к операционной, но для меня это то место, где творится настоящая магия. Мне нравится прохладная сталь инструментов и резная рукоятка трепана. Я люблю приходить, когда ещё никого нет, и ощущать пустоту комнаты, которая скоро заполнится пылью и костными отломками, возможно, ядовитым запахом гноя и свежего мяса. Девятая операционная — моя любимая. Не только потому что здесь, пожалуй, самый прекрасный персонал, но и потому что она гнойная. Здесь не нужно втыкать спицы или вытягивать — все это рутинно и скучно. Здесь я режу и пилю, прижигаю, ампутирую и зашиваю. В коридоре я столкнулся с Камиллой, операционной сестрой. — Ну что, Бейн, кого мучаешь на этот раз? — ядовито прошипела она. — Только тебя своим присутствием. Мы с Камиллой остались друзьями после длительных отношений, но периодически любим поязвить и пофлиртовать друг с другом. Меня это просто забавляет, а Камилла, я даже не знаю, на что она рассчитывает. — Сегодня мне будет ассистировать интерн, приготовь, пожалуйста, ещё один набор и одну пару перчаток. Камилла вскинула бровь и хитро улыбнулась. Я прекрасно знал, что скрывается за этой улыбкой. Камилла обожала издеваться над всеми в девятой операционной, в конце-концов это когда-то происходило и со мной. — Давай только без вот этой твоей проверки на прочность. Когда привезут пациента? — Я позвонила, должны уже сейчас. Никаких проверок, что ты! Верилось, конечно, слабо. Мы принялись одеваться и готовится к операции. Камилла знала меня. Она работала со мной уже не один год и точно знала, в какой момент я вытягивал руку, и какой инструмент мне нужно было подать. Когда привезли пациента, мы вместе накрыли и обработали его. В какой-то момент я осознал, что совершенно спокоен, пока не почувствовал твой запах. Один твой вид в чёрном хирургическом костюме — как будто специально, — приковал мой взгляд к твоему телу, Александр. Я наблюдаю, как ты снимаешь браслеты, кладешь их на столик и отправляешься мыть руки. Когда такое было, чтобы меня можно было завести одним только видом? Так все, хватит, я спокоен. Это моя территория, моя игра, и я не потеряю самообладание. — Вы опоздали, — сурово обратилась к тебе Камилла, и я улыбнулся, заметив твой растерянный взгляд. — Извините. — Ничего страшного, мы все равно ещё не начали. Оденься. — Я кивнул на стерильный халат, и Камилла нехотя принялась одевать тебя. Теперь я мог коснуться тебя. Я надеялся, что твоё сердце тоже стерильно, и не прогадал. Как же трудно смириться с мыслью, что я учитель, а ты мой ученик, ты — мой запретный плод. — Александр. — Твоё имя запорхало у меня в голове, твоё имя... так, кхм. — Встань с левой стороны и возьми коагулятор. Можем начинать.

***

Ты сконцентрирован, и я удивляюсь насколько сильно. Я боюсь вывести тебя из этого равновесия, поэтому даю только четкие команды, боясь сказать хоть что-то лишнее. Ты прижигаешь сосуды, а я режу, мы отличная команда. Все прошло легко, даже Камилла не смогла нас смутить. Я хотел узнать тебя и я это сделал. Знаешь, как много может рассказать о человеке его поведение в операционной? Я направляю твою руку для более аккуратных стежков, но сразу одергиваю ее, потому что, вроде как, обещал себе не делать подобного. — Да, все. Именно так. — Теперь я выбрал наблюдение со стороны. Камилла закатила глаза, но меня это не остановило. Ты действительно удивил меня, Александр. Травма — даже не твоя специализация, но ты знал ходы и вещи, которые я совсем не ожидал от тебя. Мы вместе выходим из операционной, ты снимаешь маску и улыбаешься. Внутри я расплываюсь от твоей улыбки. — Спасибо Вам, мистер Бейн. Это бесценный опыт, побывать на подобной операции. — Просто Магнус. Соблюдать субординацию нужно в операционной, а когда мы вдвоём, то просто Магнус, — произнес я и коснулся руки Алека. — Хорошо... Магнус. Твоё имя порхает внутри. Я хочу произнести его так же, как и ты мое. — Александр, впереди ещё две операции. Если хочешь, то можешь остаться. — Я пытаюсь не навязывать, но посмотрим, что из этого выйдет. — Хочу! Я вскинул бровь. Что ты со мной делаешь?

***

В операционной находился только я, поэтому у меня есть время подумать и поразмыслить. Один из трёх пациентов в тяжелом состоянии, нужно будет зайти к нему во время дежурства и проверить температуру. Внутри я всегда знал, что поступаю правильно, делаю все, что в моих силах, в конце-концов. Я люблю сидеть в стерильной комнате и рассуждать. Мне кажется, что мои мысли стерилизуются вместе с сознанием, и тогда я окончательно все понимаю. Сейчас мое стерильное сознание говорило мне не думать об Александре. Забыть и поскорее вычеркнуть этот эпизод. Логика и здравый смысл твердили мне: «Магнус Бейн, какого дьявола ты делаешь, он интерн, он глупый и невинный мальчик. Ты не имеешь права использовать его. Что подумают другие?». И я соглашался. Никаких подкатов с твоей стороны, Бейн. Просто учи его и избегай, если у тебя это получится. Но мы же знаем, что не получится. — Магнус. — Голос Александра вывел меня из транса. — Что? — Я искал, Вас... эм... тебя. Я хотел остаться на дежурство, надеюсь, ты не против? — Оставайся. Вещи можешь оставить в ординаторской, ключ у сестёр в отделении. — Я был удивлён такому повороту событий, но остался стоять посреди пустой операционной. Холодность и рассудительность, помнишь, Бейн? — Я хотел тебя попросить. У меня кое-что не получается, сможешь помочь? — Конечно, что именно? — Стыдно признаться, но мне тяжело даётся сосудистый шов. Сегодня я не смог его наложить как следует, и ты это заметил. — Заметил. Не забывай, что ты только учишься, и это нормально. — Я потянулся за инструментами. Они стерильны, но потом придётся снова их обработать. — Сейчас что-нибудь придумаем, садись. Я коснулся прохладной стали иглодержателя, вскрыл иглу и оглянулся в поисках того, что может послужить примером сосуда, например, резиновый жгут. — Вот это вполне подойдёт. Возьмём его на зажимы, иглодержатель можно пока отложить. Так, мы разрезаем... Давай так, я буду держать, а ты шить, и я скажу тебе что не так. Я подошёл сбоку и провёл свои руки под твоими, надеясь, что так будет удобнее шить. — Вот так. Можешь начинать, Александр. Ты хмуришь брови от непонимания. Да, это мой принцип обучения, как с плаванием: я кидаю в воду и смотрю, что ты будешь делать дальше. Лайтвуд задумался и нерешительно отметил варианты подступления к резиновому жгуту. У меня начали затекать руки, но ладно, я дам тебе ещё время. — Он плотный, — недовольно протянул Александр. — Аорта тоже плотная. Нужно учиться. — Я накрыл твои руки своими. Меня тряхануло током от твоей горячей кожи. Ты что, нервничаешь? Не верю. Где тот самоуверенный парень, что с ним случилось? Видеть, как ты волнуешься и поджимаешь губы забавно, но я не хочу издеваться. — Александр? — Ладно, забудь, все это бред. Кажется, я показал себя не с лучшей стороны, извини. — Ты так резко дернулся и начал собираться, что молчал примерно минуту, не понимая, что же пошло не так. Видимо, учитель из меня не очень. — Это нормально, что ты чего-то не умеешь. Или дело не в этом? — Тут было два варианта, либо у него синдром отличника и он боится показать, что что-то не умеет, либо я сделал что-то не так. И я, кажется, уже знаю что. — Нужно учиться. Увидимся на дежурстве. — Ты ускользнул от меня, бормоча эти скомканные слова так, что я едва успел разобрать их. Я принялся убирать инструменты. Ты всегда будешь ускользать от меня?