Шепот Тьмы

      Он стоял по колено в темной, ледяной воде.       Здесь было холодно и очень тихо. Настолько, что Вергилий не слышал ничего, кроме собственного замедленного дыхания. Он в последний раз взглянул на свое отражение, почти неразличимое во мраке, и поднял голову.       Совсем рядом, в паре шагов от него была зеркальная стена. В ней отражались воды черного бескрайнего моря, обломки скал, напоминавшие кости неведомых гигантских созданий. Удавалось даже разглядеть звезды на черном небе. Но демон не видел в этом зеркале себя.       Он подошел ближе и коснулся ладонью холодной, гладкой поверхности.       Мгновение ничего не происходило. Потом зеркало потемнело, стало почти черным – и в его глубине Вергилий заметил мягкий золотой свет. Он разгорался все сильнее, освещая просторный каменный зал и окровавленное, изломанное тело на полу.       – Сюда! – словно эхо прозвучал чей-то голос, и в глубине зеркала появились еще двое. Вергилий знал их обоих. Одного – едва помнил по коротким дуэлям. Даже сейчас он увидел на черной броне молодого демона следы недавнего боя.       Второй опустился на одно колено рядом с неподвижным телом, словно бы не замечая того, что просторные белые одежды тут же насквозь пропитались чужой кровью.       – Кажется, я приказывал тебе держаться от него подальше, Вэл, – голос падшего бога звучал обманчиво спокойно. Тонкие пальцы отодвинули в сторону край темно-синего с золотой вышивкой камзола, алые глаза чуть потемнели при виде жутких ран.       Молодой демон ничего не ответил. Казалось, он даже не дышал, боясь прогневить своего повелителя.       Сердце Вергилия, наблюдавшего за этой сценой, вдруг забилось сильнее. Он шагнул ближе, заворожено следя за тем, как под рукой падшего обратились в тени сначала камзол, потом жилет и некогда белая рубашка. На теле под ними почти не осталось живого места от ран. И жизнь стремительно покидала его вместе с кровью и остатками силы.       Он хотел отвернуться – но не смог. И теперь смотрел на самого себя по другую сторону зеркала.       – Слишком много ярости и боли, – Мундус сокрушенно покачал головой. – Его разум не способен это выдержать.       Мягкое золотое сияние окутало растерзанное тело, и Вергилий на миг перестал дышать, осознав, что помнит этот день. Очень смутно, сквозь пелену боли и глухой, непроглядной ненависти, которые затмили его сознание – но помнит.       Это был его первый месяц во дворце. После череды бесконечных, отчаянных сражений, в которых он стремился не столько победить, сколько найти смерть, Вергилий столкнулся с Мундусом. И неожиданно вместо дуэли получил его покровительство – в обмен на помощь в поисках Спарды. Он мог расслабиться, наслаждаться покоем и властью, неожиданно оказавшейся в его руках. Но не стал. Боль, ненависть и отчаяние пожирали молодого полудемона изнутри. Он нарывался на драку, не было ни дня, когда он не сражался – в надежде доказать самому себе, что у него еще остались силы. Что он не слаб. Что победа Данте была досадной случайностью…       Вергилий не заметил, как достиг своего предела.       Сначала упала скорость регенерации, и раны, полученные в очередной дуэли, заживали слишком долго. Потом они начали появляться на его теле сами собой, стоило оказаться в новом бою. Его тело разваливалось на части. А разум…       Он помнил, как его пытались остановить. Помнил разговоры с падшим, когда Мундус старался образумить его, заставить осознать, что так он уничтожит себя. Но все слова были лишь словами – пустыми, безжизненными. Тьма и боль внутри – вот что было настоящим. Вергилий чувствовал их постоянно. Когда безразлично соглашался с доводами повелителя преисподней. Когда провоцировал на дуэль демонов из его свиты.       И в тот день тоже – когда от потери крови не мог чувствовать практически ничего.       – Вон, – негромко произнес Мундус, и рыцарь в темных доспехах поспешно покинул зал.       Теплое сияние погасло, забрав с собой следы крови.       – Спарда не одобрит этого… Но я должен вмешаться, – Мундус провел когтями по груди поверженного полудемона, разрезая мышцы и кость словно бумагу. – Хорошо, что ты уже ничего не чувствуешь, Вергилий. Ты должен оставаться в сознании.       Демон отшатнулся от зеркала, ощутив подступившую к горлу тошноту. Падший бог ошибся. Он все чувствовал. И потом долго прятал под одеждой шрамы-трещины, оставшиеся на его теле в память о том страшном дне…       «Это всего лишь кошмар. Я могу проснуться. Могу не смотреть…»       Как давно ему не снился этот сон. Наверное, стоило порадоваться тому, что в его кошмарах больше не было ни призрачного Доппельгангера в облике Данте, ни вкрадчивого шепота тьмы. Но радоваться не получалось. Прошлое настигло демона в другом обличье. Он закрыл глаза, стараясь отрешиться от фантомной боли, вернувшейся вместе с воспоминанием. Заставил себя сосредоточиться на ощущении холодной воды, от которой мышцы уже сводило судорогой, и попытался вспомнить, как провалился в сон. Обычно это помогало проснуться…       Вергилий вдруг услышал шум за спиной – и обернулся.       Перед ним появилось новое зеркало. Более светлое и зыбкое, почти призрачное – казалось, оно могло исчезнуть в любой момент. В его глубине танцевало пламя пожара, не способного выйти за границы невидимого барьера.       «Мне знакомо это место».       Осознание было неожиданным. И все же Вергилий чувствовал, что не ошибся. Он присмотрелся к стремительным теням, танцующим среди языков пламени, и успел заметить широкий взмах меча. Через мгновение раздались выстрелы.       – Данте?       Имя тяжелым камнем упало во тьму, оставив горькое послевкусие на губах.       Конечно, охотник не мог его слышать. Вергилию оставалось только наблюдать за тем, как брат оттащил к стене уцелевшего дома оглушенного человека и тут же снова кинулся в бой. Вокруг кружили демоны, и тварей не становилось меньше, хотя сражение явно шло давно.       «Потому что портал все еще открыт», – мелькнула в голове безразличная мысль.       Тем временем Данте в зеркале вместе с двумя людьми отступил в более менее уцелевший дом.       «Это невозможно».       Сердце демона пропустило удар – и забилось сильнее, чаще, причиняя неожиданную боль. Вергилий коснулся кончиками пальцев зеркала, пытаясь увидеть хоть что-то за стеной огня. Но чем больше он всматривался в зыбкую поверхность, тем быстрее зеркало исчезало в тумане. Сон разрушался.       «Я закрыл этот портал. И Данте…»                            Он открыл глаза и несколько мгновений лежал неподвижно, приходя в себя.       На этот раз сон ушел совсем. Вергилий нахмурился, осознав, что засыпал в кресле в гостиной, а проснулся в собственной постели. Но вспыхнувшая было тревога снова улеглась, едва демон взглянул на вторую половину кровати.       Данте дремал рядом. Улегся не раздеваясь поверх покрывала, положив подушку под щеку и слегка хмурясь во сне. Его волосы совсем растрепались, и Вергилий подавил желание прикоснуться к ним, убрать с лица белые пряди. Похоже, именно Данте принес его сюда и избавил от грязной, уничтоженной пулями одежды. Несколько минут демон наблюдал за спящим близнецом, прислушиваясь к себе, пытаясь вспомнить и понять чувство из недавнего сна. Ощущение, которое охватило его, когда Данте исчез за стеной огня…       Охотник вдруг громко вздохнул и открыл глаза. На миг Вергилию почудились алые искры на дне глубокой синевы.       Снова.       Он хотел бы знать, оставит ли этот страх его хоть когда-нибудь.       – Кажется, тебе лучше, – произнес Данте немного хрипло и улыбнулся.       Вергилий кивнул, подумав, что брату всегда легко давалась улыбка. В детстве он постоянно смеялся, дурачился, улыбался друзьям и родителям. Улыбался, когда с восторгом рассказывал очередную нелепую историю или предвкушал новую игру. Даже когда они ругались и дрались всерьез – все равно улыбался.       Так странно.       Вергилий поднялся с кровати и остановил брата жестом ладони, когда тот приподнялся на локте.       – Не надо. Отдыхай.       Он и сам не знал, почему сказал именно так.       Чуть помедлив, Данте снова лег. Вергилий подошел к окну и спустя минуту услышал спокойное, размеренное дыхание близнеца, которого снова сморил сон.       Из окон спальни открывался вид на лес. Взгляд демона скользил по сумрачной стене деревьев, подступивших почти вплотную к поместью. Где-то за ними, на другом склоне горы, была старая крепость, от которой почти ничего не осталось. Пятнадцать лет назад Вергилий побывал в этой крепости. В тот день маленький городок у ее подножия тоже окутало пламя…       Он вдруг захотел проверить, нет ли пожара в той стороне, но сдержал себя. Вергилий не был уверен, что сможет открыть портал туда и обратно, не промахнуться и не потерять контроль в момент перехода. И не хотел рисковать.       Тихие шаги за спиной заставили его вздрогнуть – но демон не обернулся, не желая показывать брату даже миг своей слабости.       – Не спится, – Данте обнял его со спины и положил подбородок на плечо. Он научился ходить не бесшумно, каждый раз предупреждая Вергилия о своем приближении. Еще одна мелкая, но такая важная деталь, на которую демон не знал, как реагировать.       – Не похоже на тебя.       Тихий смешок был ему ответом. Теплое дыхание щекотало шею и мочку уха, взъерошило длинные пряди волос на затылке. И Вергилий невольно напрягся, когда вдоль позвоночника прошла знакомая дрожь.       – Не надо, – второй раз за ночь повторил он, высвобождаясь из объятий. И Данте отступил на шаг, поднимая руки в шутливом жесте.       – Мне показалось, ты слишком напряжен, – в голосе охотника звучали вкрадчивые, мурлычущие нотки. Улыбка пряталась в уголках тонких губ, а в стальных глазах снова танцевали алые искры. При их виде у демона все холодело внутри, а кончики пальцев начинало покалывать от смеси страха и предвкушения.       Он отвернулся, не желая признавать правоту близнеца. Но увидел собственное бледное отражение в стекле – и невольно отвел взгляд. Зеркала – вот его кошмар наяву, даже спустя столько времени. Зеркала и страх взглянуть в глаза самому себе…       – Вердж…       Никто не произносил его имя так, как это делал Данте. Его зов больше походил на вздох, сорвавшийся с губ, идущий из самых глубин сердца. Вергилий прикусил губу, когда брат снова оказался рядом, и на этот раз не возражал против объятий. Пусть. В конце концов, сейчас это был его единственный способ избавиться от кошмаров. С помощью близнеца перенаправить их в реальность и прожить чуть иначе…       – Можно ведь и без боли, – тихо и очень серьезно вдруг сказал Данте, и Вергилий вздрогнул всем телом от этих слов.       Где он уже их слышал?       Демон попытался вспомнить – но мысль ускользнула, когда брат вдруг накрыл его губы теплым поцелуем, неожиданно мягким и нежным, без намека на стремление ранить и подчинить. Внутри поднялась волна презрения, из горла вырвался язвительный смешок.       – Нежность неуместна, Данте, – Темный Ангел отступил к стене, кривя губы в злой усмешке. – Оставь ее для людей.       Но его сердце против воли забилось чаще.       – Люди меня не интересуют, – Данте пожал плечами. Он нависал над братом, и Вергилий вновь ощутил досаду от того, что младшенький оказался выше и шире в плечах. Они близнецы… Но время для них шло иначе. Особенно после того, как Вергилий получил в аду свое новое тело. Такое сильное и слабое одновременно…       Образы из сна вновь вспыхнули перед глазами. Демон запрокинул голову, зашипев от досады, злясь на самого себя. И застыл от неожиданности, когда Данте вдруг крепко обнял его, прижавшись губами к шее – там, где под кожей быстро колотился пульс.       – Это пройдет, Вердж.       – Да что ты знаешь… – от гнева перехватило горло, и он не смог договорить.       «Откуда тебе знать, что было со мной там… Что я с собой сделал…»       Данте ничего не ответил. Вместо этого он коснулся шеи брата еще одним поцелуем. И еще, медленно поднимаясь выше, поглаживая кончиками пальцев подбородок и скулы. Словно старался унять прикосновением боль, которой свело сустав – настолько сильно Вергилий стиснул зубы. Ярость охватила демона, он глухо зарычал, не размыкая губ, выпустил когти – но не ударил ими, впился в собственную ладонь. Сдержался в самый последний момент и теперь дрожал всем телом, пытаясь понять причину своего поступка.       – Не смей… Не смей жалеть меня!       И снова Данте ничего не сказал в ответ. Только алое пламя в его глазах стало ярче.       Вергилий упустил момент, когда они вдруг оказались на кровати. Ладони брата скользили по телу – вновь с этой щемящей, отвратительной, бесконечной нежностью. Словно он был из хрусталя, и тепло от этой ласки смешивалось с горечью унижения. Вергилий зарычал от ярости, попытался перехватить контроль, впиться когтями в плечи близнеца – но Данте не позволил.       – Тише… Тише, – шептал он в губы демона, не замечая яростного оскала.       Одной рукой охотник удерживал руки Темного Ангела. Другая скользила по тяжело вздымающейся груди и безошибочно замерла напротив солнечного сплетения – там, где словно ком жидкого огня ощущался очаг боли.       – Хватит медлить, – Вергилий горько рассмеялся, выгибаясь навстречу прикосновению. Он закрыл глаза в ожидании уже привычного удара, за которым – хоть и не сразу – приходили облегчение и усталость. Ненадолго, но это все равно было лучше, чем совсем ничего.       Но его не последовало.       – Не открывай глаза, – голос Данте пробился сквозь шум крови в ушах и бешеный стук сердца.       Все ощущения обострились до предела. Не до конца осознавая свои действия, Вергилий подчинился странной просьбе – и теперь чувствовал, как кончики пальцев скользят по его коже, словно рисуя странный, неведомый узор. Плавные линии еще несколько мгновений хранили тепло чужих рук. И почему-то вспомнилось, что пальцы у брата чертовски чуткие и чувствительные…       Как и у него самого, если подумать. В чем-то они все-таки остались близнецами...       Вергилий облизнул неожиданно пересохшие губы.       – Что ты собираешься делать?       Данте очень долго молчал, словно раздумывая, стоит ли отвечать.       – Кое-что совсем другое. Хватит с тебя на сегодня боли и крови, – произнес он наконец. – Кстати, твою одежду я выкинул.       Он вдруг прижался губами к груди близнеца, и от этой простой ласки у Вергилия перехватило дыхание. Почему-то это оказалось в разы сильнее физического удара – только боль была другая. Та, от которой появлялся ком в горле, а глаза обжигали горячие слезы. Демон зажмурился и запустил пальцы в волосы близнеца, не то собираясь оттолкнуть его, не то наоборот, пытаясь притянуть ближе.       «Можно иначе, Вергилий».       И все же… Где он уже слышал эти слова? Воспоминание было отчетливым и зыбким одновременно, эхо чужого голоса все еще звучало в его голове. Но несмотря на это Вергилий не мог вспомнить. Данте бы никогда…       Демон приглушенно застонал, когда брат снова поцеловал его.       – Подчинись, – шепнул охотник, обводя губы близнеца кончиками пальцев. И Вергилий поцеловал их, едва касаясь языком, чувствуя, как от стыда и унижения горят скулы.       «Кажется, я уже», – подумал он, открыв глаза и осознав, что тонет, растворяется в алой бездне чужого взгляда.       И эта мысль принесла странное облегчение.       Краем глаза он заметил, как сгустились тени. Всего за несколько мгновений в спальне стало намного темнее – но Вергилий просто закрыл глаза, словно за закрытыми веками не было места для его кошмаров.       – Ненавижу тебя, – прошептал демон, когда Данте теплыми поцелуями спустился ниже, по-прежнему действуя слишком легко, слишком нежно. Настолько, что демоническая сущность Вергилия в ответ на каждое прикосновение рычала от ярости и жажды крови.       – Я знаю, – мягко отозвался Данте.       И вместе с ним где-то на самой грани слышимости рассмеялась тьма.