Шепот Тьмы

      Лунный свет проникал в спальню сквозь высокое окно, ложился серебряными узорами, разгоняя густые тени. Холодный и призрачный, он напоминал свет ламп, скрытых под барельефами, что украшали стены. Ламп, способных причинить невыносимую боль изначальной тьме… Но эти светильники погасли много ночей назад.       Доппельгангер приоткрыл глаза, стараясь дышать так же размеренно и ровно, все еще притворяясь спящим. Постель рядом с ним была едва теплой. В этой комнате всегда царил холод, даже более колючий и пронизывающий, чем в пустынных коридорах замка. Порой – и не по своей воле – Доппельгангер забывал об этом. Но лишь ненадолго.       Он удержался от желания потянуться и скользнул взглядом по спальне, зная, что не один здесь. О, повелитель теней редко оставался в одиночестве за пределами своей темницы. Просто сегодня Императору вновь не спалось.       Как и в другие лунные ночи.       Вергилий сидел на краешке стола – едва одетый, в расстегнутой белой рубашке, окутанный серебряным светом. На миг Доппельгангеру показалось, что перед ним всего лишь призрак… Тонкий, почти прозрачный мальчишка с невероятной силой, скрытой в хрупком по меркам этого мира теле.       Не демон – но нечто большее. Несмотря на свой гнев, свою неприязнь… Тень не мог не признать это.       Несколько минут он наблюдал, как тонкие пальцы поглаживают ножны Ямато, покоившейся на коленях Императора. Как и всегда, от клинка веяло далекой угрозой. Но само ощущение вдруг показалось Доппельгангеру другим. Что-то витало в воздухе. Предчувствие… намерение.       Вергилий почти бесшумно извлек катану из ножен – и повернул лезвие.       Он больше не медлил. Поднялся с кровати, нарочито громко шурша одеялом, привлекая внимание к себе. Подошел ближе, стараясь не дрогнуть под настороженным взглядом ледяных глаз. Усилием воли вернул на губы легкую полуулыбку. И коснулся катаны, отводя страшное лезвие в сторону, предотвращая так и не нанесенный удар.       Тишина давила на уши, и в этой тишине сердце демона-тени билось оглушительно громко в ожидании приговора.       – Что ты делаешь? – голос Вергилия звучал надломлено, горько, как и всегда после долгого молчания. И не понять, чего больше в этой горечи: тоски или едва сдерживаемого гнева.       Еще одна улыбка. Идеальное отражение прошлого, которого не вернуть.       – То, что сделал бы твой брат, будь он на моем месте.       Он видел, как дрогнули тонкие губы, а тьма затопила серебро радужки. Но спустя мгновение Вергилий отвернулся, и Ямато вновь скрылась в ножнах.       Лишь тогда Доппельгангер смог перевести дыхание.       Он не знал, что задумал полукровка. Вряд ли мальчишка просто искал смерти – в этом мире он уже давно нашел бы ее, если бы хотел. Нет, не ради этого он собирался пронзить Ямато собственное сердце. И наверняка у него был какой-то план, но…       Какой бы ни была теория, Вергилий сомневался. Сомневался, несмотря на регенерацию и силу отцовской крови. И Доппельгангер был почти уверен, что это мимолетное промедление спасло его собственную жизнь, прочно связанную с жизненной силой Императора.       Кажется, мальчишка слишком много общался с лордами в последнее время. После заседаний совета он часто становился сам не свой.       Тени стали гуще, плотнее. Лепестки тьмы устремились к Вергилию, обнимая, смягчая острое серебро лунного света.       – Не смей, – короткий приказ упал в тишину.       – Тогда вернись в постель.       Злой, полный боли смешок резанул слух – и в следующий миг Доппельгангер оказался прижат к столу, а пальцы Императора сомкнулись на его горле.       – Решил, что можешь ставить мне условия? – Вергилий улыбался, но в этой улыбке не было ни капли искренности. – Не забывайся, Тень.       Он резко отстранился, шевельнул рукой, сбрасывая тонкое серебро брони с предплечья и запястья. Этот жест должен был выглядеть демонстрацией силы – но в нем читалась смертельная усталость. Не физическая… другая.       Доппельгангер осторожно потер шею.       – Ты знаешь, – произнес он. – Данте поступил бы так же. Ты ведь этого от меня хотел, не так ли? Я выполняю твой приказ… Император.       Вергилий ничего не ответил.       Лишь теперь Тень заметил, что больше не ощущает присутствие Ямато. Разумеется, клинок незримо оставался со своим хозяином, как и всегда, готовый по первому же зову воплотиться в материальной форме. Но сейчас катаны не было. Вергилий отозвал ее. И это было красноречивее любых слов.       Мальчишка подошел к окну и замер, сложив руки за спиной.       – Достаточно на сегодня, – произнес он так тихо, что Доппельгангер едва расслышал. – Уходи.       Что ж. Он и сам уже почти хотел вернуться в свою тюрьму на самой вершине башни. Лишь бы подальше от императорской спальни, пронизанной жутким холодом.       Но сначала следовало кое в чем убедиться.       – Ты ведь не натворишь глупостей, Вердж? – мягко спросил Доппельгангер, в точности копируя интонации младшего сына Спарды. Боковым зрением он заметил, что зеркало у дальней стены пошло рябью, вновь становясь порталом.       – Возможно, – произнес Вергилий спустя почти минуту молчания. – Возможно, я уже совершил глупость… прислушавшись к тебе.                     «Возможно, ошиблись мы оба», – подумал повелитель теней, перехватывая катану.       Руины были окутаны зловещей тишиной. Ни демонов вокруг, ни воронки тьмы до небес – лишь ветер, оставлявший холодные поцелуи на щеках. И жуткое ощущение разверзнувшегося склепа, от которого леденела кровь даже у Доппельгангера, прожившего не одну сотню лет.       Он выжидал уже несколько минут, замерев на месте, прислушиваясь. Не решаясь признаться самому себе, что его пугает необходимость выйти из-под прикрытия леса, пересечь плато и спуститься в проклятые подземелья. Впервые за очень долгое время Доппельгангер чувствовал себя беспомощным и почти слепым. Чутье едва повиновалось ему, оглушенное мощью Врат. И даже древний клинок в руке не внушал ни капли надежды.       – Лучше бы тебе слушаться меня сегодня, – пробормотал Тень и почувствовал злую вибрацию Ямато. Катана повиновалась мгновенно – и так же стремительно выражала свое недовольство происходящим. Не стоило обманываться надеждами присвоить клинок себе. Впрочем… он и не собирался.       Передумал давным-давно. В тот день, когда зачем-то сохранил мальчишке жизнь.       Ожидание становилось невыносимым. И в конце концов злость пересилила глухую тревогу. Тонкая ледяная корочка хрустнула под ногами, стоило лишь сделать шаг, и Доппельгангер недовольно поморщился. Ему не нравилось это место. Слишком открытое, он был здесь как на ладони. И мог дорого поплатиться за свою… самоотверженность.       В самом деле. Стоило позволить Данте отправиться сюда, а не лезть самому.       Ледяные полосы на обугленной пожаром земле. Единственный видимый след присутствия демонов на этот раз. За огненными стражами пришли их сородичи, и это было странно. Столь четкое разделение… Хищниками Нижнего Мира кто-то управлял. Кто-то готовился к этому переходу. Кто-то, с кем Доппельгангер очень не хотел бы столкнуться, хотя и понимал: встреча неизбежна.       Пролом, ведущий в подземелья, дышал болью и непроницаемой тьмой.       Сперва он решил, что ему показалось. Но с каждым новым шагом шепот становился громче, отчетливее, хотя Доппельгангер все еще не мог разобрать слова. Древний язык… позабытый. Словно заговорило само проклятие, коснувшееся когда-то этих гор. Сила настолько же древняя, как укрытый в лесах особняк Спарды. Шепоту вторил горький плач, едва различимый и невыносимо пронзительный в звенящем от холода воздухе. Ни намека на прежнее безумное пламя.       Доппельгангер лишь поморщился, словно от зубной боли. Он, конечно же, ценил вкус чужих страданий. Но это… По каким-то причинам холодный печальный голос слишком глубоко резонировал в нем самом. Словно будил что-то почти позабытое. И хотелось лишь одного: заставить голоса замолчать, не слышать больше ни этого плача, ни шепота.       Дрогнула в руке Ямато, отзываясь одобрением на эту мысль.       «Уничтожить. Пусть замолчит».       Все верно. Пусть на долгие годы замолчат Врата, способные так вывернуть его душу.       Навеки.       Он больше не прислушивался и не задерживался. Шел не таясь, время от времени замечая в боковых коридорах стремительные ледяные тени. Стражи оставались рядом, но не приближались на этот раз, оказавшись намного умнее своих огненных сородичей. Доппельгангер чувствовал, как смыкается за спиной кольцо противников, и позволил себе легкую злую усмешку. Пусть… Эти ему не страшны, даже если набросятся всей своей стаей. Даже сейчас тьма, холодная и чужая, оставалась его союзником. Его сутью.       Гораздо опаснее был тот, кто зацепил его зовом бездны.       Врата мягко светились в центре пустого зала, пол которого был устлан ледяным крошевом. Серебряная, беспокойная гладь – словно то самое зеркало, что когда-то служило порталом в его темницу. Это напоминание заставило оскалиться, рука сама собой легла на рукоять Ямато. Почти привычно. Словно принадлежала не ему… Но Доппельгангер не успел извлечь клинок из ножен. Замер, ощутив чужое присутствие за своей спиной.       Плач резко оборвался, оставив после себя лишь тишину и почти беззвучный гул силы вокруг Врат.       – Игры окончены, – шелестящий голос принес то же ощущение открытой могилы, дохнувшее прямо в затылок.       Пальцы в черной перчатке еще крепче сомкнулись на Ямато. Двойник медленно выпрямился, приказав тьме незаметно окутать клинок, скрывая его древнюю силу. Дважды повторять не пришлось: своенравный меч тут же замолчал, затаившись.       Все верно. Не стоит выдавать себя раньше времени.       – А я все думал, действительно у меня в ушах звенит или показалось, – Тень улыбнулся еще шире, обнажив клыки, и только тогда обернулся. – Удивлен, что столь могущественный маг прибег к такой… театральщине. Слишком просто и мелко для тебя, дракон черной пустыни.       Глаза демона сверкнули в темноте ядовитым зеленым светом, выдавая ярость.       – Я рассчитывал на иной результат, – голос низким эхом прокатился по залу, и Доппельгангер опустил голову, пряча самодовольную улыбку.       – Ну что же. Нам не всегда дано получать желаемое, – небрежно протянул он и вновь повернулся к Вратам. Стоило поторопиться… он еще мог успеть.       Зал вдруг наполнился раздраженным шипением и скрежетом брони.       – Что ты здесь забыл, Пересмешшшшшник?       Старое прозвище ударило в солнечное сплетение, мгновенно стерев улыбку с лица Доппельгангера. Губы повелителя теней дрогнули в оскале, черты лица пошли рябью. Тьма закрутилась черной воронкой вокруг, меняя облик демона, стягивая силу – и вдруг острая боль прострелила руку, удерживающую Ямато.       Проклятие. Он едва не забыл о своей задаче.       – Ты слишком долго просидел в пустыне, – произнес Доппельгангер, справившись с голосом и прикидывая оставшееся расстояние до Врат. – Это уже давно не мое имя.       Скрежет за спиной стал громче, перерастая в оглушительный грохот. Острые шипы вспороли воздух, настолько стремительно, что Тень едва успел увернуться. Следующую атаку он отбил ножнами – и замер, удерживая наготове щит. Но тот не понадобился.       Грохот вдруг стих, и из темноты в круг света шагнул демон, чье лицо больше напоминало маску из серого камня. Узор шрамов, словно глубокие трещины, покрывал его скулы и лоб, не уродуя, но лишь подчеркивая жесткие и властные черты. Черные волосы едва касались плеч, ярко сверкала изумрудная бусина, вплетенная у самого виска. Каждый шаг сопровождался шелестом – в отличие от многих других лорд окраинных земель не носил доспехи. Лишь многослойные одежды из темной, очень плотной ткани, оставив крупицы металла только на застежках громоздких наручей.       – Не важно, как тебя называют другие, – даже в более тихом голосе узнавались прежние шипящие нотки. – Ты всегда был и навсегда останешься жалким подражателем.       Доппельгангер сцепил зубы, глуша рвущийся из груди рык.       – Повторю свой вопрос, – лорд подошел ближе, и теперь зеленые глаза с вертикальным зрачком словно смотрели прямо в душу повелителя теней. – Что ты здесь забыл? И где мальчишка?       – Спроси у своих прихвостней. Ты же их отправил на охоту, – усмехнулся Тень, стряхивая парализующие оковы, едва те коснулись его сознания.       Прежде он вряд ли сумел бы освободиться... Вот и пригодилась невольно украденная сила. Он бы поблагодарил Вергилия, если бы мальчишка сам не впутал его во все это.       Какая ирония.       Удивление промелькнуло в изумрудных глазах. Но, вопреки ожиданиям, лорд не стал нападать снова. Он обошел Доппельгангера, двигаясь настолько плавно, что повелитель теней подумал о змее, сжимающей кольцо вокруг своей жертвы.       – Стражи видели лишь тебя. И я даю тебе минуту, чтобы все объяснить.       – О, уже угрожаешь?       – Ну что ты, – лорд улыбнулся, и Доппельгангер вздрогнул, заметив яд на кончиках острых клыков. – Предупреждаю. Обо мне разные слухи ходят, поэтому спешу заверить лично: я вовсе не так терпелив, как говорят.       – И это говорит демон, который веками… нет, тысячелетиями мечтал отомстить Спарде, – усмехнулся повелитель теней, словно бы между прочим делая еще шаг к Вратам. Он был уже совсем рядом – но все еще слишком далеко для того, чтобы закрыть разлом между мирами. И только теперь почувствовал биение силы, перетекающей из нижнего мира в этот.       Силы, которая питала темного дракона.       «Ближе», – вдруг отчетливо прозвучал в голове приказ Ямато, и от неожиданности Тень едва не разжал пальцы. Так значит Вергилий не шутил, упоминая, что слышит голос своего клинка. Еще ближе? Что ж, он попытается.       – Вижу, ты обзавелся оружием, – шипящий голос вернул Доппельгангера в реальность. Проклятие.       – Сказал же – ты слишком долго просидел в своих землях, – злая улыбка и еще один шаг в сторону портала. – Пропустил все самое интересное. Возвращение Спарды, например.       – Не ссссмей упоминать это имя!       Шипение в ответ было настолько громким, словно в зале притаились тысячи потревоженных змей – и Доппельгангер не смог сдержать довольную усмешку.       Еще один шаг.       «Пора».       Он выхватил Ямато из ножен, взмахнул мечом, рассекая пространство перед Вратами надвое. Наполненный силой воздух отозвался гулом и звоном бьющегося стекла – словно где-то и правда треснуло гигантское зеркало. Клинок тут же стал невыносимо тяжелым. Доппельгангер перехватил катану обеими руками, развернул лезвие и замахнулся, спеша нанести финальный удар. Но следующая атака вдруг пробила защиту, еще совсем недавно отразившую нападение самого Мундуса. Острый и длинный шип вонзился в запястье, заставив отпустить меч.       Пустяковая рана, если бы не сжигающий изнутри яд.       Он тут же метнулся в сторону размытой тенью, меняя облик, сбрасывая физическую оболочку. Когда-то очень давно, в похожей стычке, этот способ сохранил ему жизнь. Но теперь боль не утихала. Тень упал на колени, перехватил горящее огнем запястье другой рукой. Он слышал о последствиях. О том, что случалась с жертвами, попавшими под действие этого яда – теперь еще и усиленного. И тьма забери – он не хотел уйти так!       Сквозь туман перед глазами он увидел, как лорд пустыни подобрал древний клинок.       – Этот меч… Ты полон сюрпризов, Пересмешник. Мальчишка придет за ним, если я не найду его первым.       – Не придет. Ты опоздал, переросток чешуйчатый, – выдохнул Доппельгангер. Он чувствовал, как жидкий огонь подбирается к груди, затмевая все болью – и все же заставил себя рассмеяться, наслаждаясь взбешенным взглядом противника. – Его сила моя... Была моей.       – Ты лжешь!       – Как еще я мог достать этот клинок, – смех перешел в булькающий кашель, но Тень продолжал улыбаться. Он не сумел закрыть Врата – но вдруг получится хотя бы обратить ярость лорда на себя и тем самым дать Вергилию немного времени? Просто еще немного времени… даже если это будут считанные минуты.       «Я действительно хочу защитить его?..»                            Он все еще слышал чужой голос, но больше не мог разобрать слова. Сознание уплывало. Сгорало в огне боли, которая накатывала оглушительными волнами. Повелитель теней помнил, что это пытка может длиться часами. Он знал, что кричит – но не слышал собственного крика.       Яд не давал его разуму угаснуть.       На мгновение ему показалось, что стало легче. Сквозь туман на доли секунды вновь проступили очертания зала, и высокая арка Врат ослепила слезящиеся глаза. Что-то изменилось. Но Доппельгангер не сумел понять, что именно.       Он снова провалился в забытье, в бесконечный океан изумрудной боли. И вдруг осознал, что между ним и ядовитым безумием выросла тонкая, почти призрачная стена.       «Я помогу тебе», – холодная ладонь коснулась щеки, принося долгожданное облегчение.       Пришлось собрать все оставшиеся силы, чтобы передать ответ. Даже простая связанная мысль причиняла невыносимые страдания.       «Способа нет. Уходи».       «Способ есть. Я сохраню твою жизнь - в обмен на силу», – он не видел лица полукровки, но откуда-то знал: Вергилий улыбается. Той самой своей улыбкой, которая пряталась в уголках тонких губ.       «Контракт… У тебя не хватит жизненной силы для нас обоих».       «Хватит. Ненадолго, – спокойно отозвался бывший Император. – Поэтому в твоих же интересах как можно скорее вернуть нас в поместье и провести ритуал».       Доппельгангер улыбнулся. Или ему просто захотелось улыбнуться. Он не был уверен, что еще способен хоть немного контролировать свое тело.       «Согласен».