Только останься ангелом.

Кроули ненавидел Рождество. И вовсе не потому, что в этот день родился так называемый «мессия», «посланник бога на земле» и тому подобное (его не особо парила вся эта суматоха с великим замыслом, особенно после того, как он смог спасти всю Землю от этого абсурдного «великого замысла»), а потому, что везде, куда бы ты ни пошел, была святая вода, крещения и прочие неприятные для демона штуки. Большинство демонов просто оставались в аду, но Кроули другой. Чаще всего он просто переезжал в нехристианские страны на какое-то время. Но в этот канун рождества Азирафаэль пригласил его провести праздник вместе, и Кроули никак не мог отказаться. Демон спокойно ехал в своей машине, слушая музыку. Обычно в это время кто-нибудь из ада доставал его через искажение аудио, но после этого года, после конца света и удачного розыгрыша со сменой тел с Азирафаэлем, к нему никто не приставал и он жил полностью свободно. Почти. Он, конечно, не признавал этого, но ангел держал его волю в своих руках. В магазине Азирафаэля уже не горел свет, только светились рождественские гирлянды снаружи и внутри. Кроули вышел из машины и, осторожничая, оглянулся вокруг, чтобы убедиться, что ничего излишне божественного на него не повлияет. Он подошел к двери, и тут же из нее выглянул Азирафаэль. Он радостно улыбнулся, увидев его. — Здравствуй, дорогой, — тихо сказал ангел. — С рождеством, — ответил, незаметно улыбнувшись, демон. Азирафаэль приоткрыл дверь, впуская гостя внутрь и тут же закрывая её за ним. Не отходя от входа, он почти незаметно протянул руку и дотронулся до кисти руки Кроули в милом приветственном жесте. «О Господи, надеюсь, ты простишь этого ангела,» — подумал демон, чуть зажмурившись. Он поднял голову, выдыхая, и увидел прямо над собою висящую веточку омелы. Кроули удивленно взглянул на Азирафаэля, а тот лишь хитро улыбнулся, притянул демона за руку к себе и мягко поцеловал. Демон ответил так же мягко, улыбаясь. — Я люблю тебя, ангел. — Ох, и я тебя, дорогой! — радостно засмеялся Азирафаэль, смущая и так красного Кроули. — Идём же, я приготовлю чай. — Ты не боишься пасть, ангел? — вдруг спрашивает Кроули. Они сидят совсем рядом на мягком ковре возле рождественской ёлки, держа в руках кружечки с чаем. Азирафаэль со стуком ставит свою кружку на маленькую тарелочку и недолго молчит. — Я думаю, самому Раю уже все равно на меня, ты знаешь. Кроули кивнул. — Ну, а если… Даже если я паду, не думаю, что что-то изменится. Ангел улыбается слегка болезненно, демон улыбается в ответ. Мерно стучат часы, шумят за окнами людские голоса, слышится отдаленный звон колоколов. — Вот теперь с рождеством, — говорит Азирафаэль и тянется, откладывает блюдце с кружкой, нависает над демоном и мягко целует его. Кроули роняет уже пустую кружку, обхватывает одной рукой ангела, притягивает к себе, другой рукой хватает за голову, вплетается пальцами в короткие волосы, целует жарче. Азирафаэль отстраняется, снимает очки с демона, коротко смотрит в змеиные глаза и возвращается к губам, не сдерживая себя. Он чувствует, что падает, чувствует, что, в конце концов, демон совращает его, но не может иначе. Вцепляется руками в острые плечи, поддается напору Кроули, и тот оказывается нависающим над ним. Оба чуть не теряют равновесие и Азирафаэль смеётся. Кроули замирает, глядя на смеющегося ангела, краснеет и осознает, как сильно любит его. Зажмурив глаза, утыкается ему в плечо, крепко обнимая, и ангел отвечает на объятие. — И всё-таки… Я боюсь, что ты падешь, — шепотом говорит Кроули. — Ну и что? Я тоже буду демоном, не так ли? — и Азирафаэль опять смеётся, и Кроули знает, что на самом деле он тоже очень переживает из-за этого, но слушается и замирает в обнимку с ангелом, радуясь, что смог остановиться до полного грехопадения. …Только вот сможет ли он остановиться в следующий раз, он не знал.