Просто прими и прости...

— Элой! Избранная вернулась! — крикнул кто-то откуда-то сверху. Послышался скрип, и тяжёлые деревянные ворота медленно открылись. Элой обернулась назад, чтобы убедиться, что авангардисты уехали, и вошла в подселение. Сбежавшись на крик юного воина, Нора столпились вокруг неё. Лицо каждого из них украшала улыбка. Улыбка, но такая… болезненная? Многие из них потеряли своих родных во время нападения воинов Затмения, остальные — в битве за Шпиль. Многие лишились домов и были вынуждены строить новые. Начинать жизнь заново. Они… видели в ней спасителя. Избавителя от страданий. Нора очень религиозны. Для них Великая Мать — это всё. Они живут ради неё, благодарят её за каждую добытую пищу и сражаются, защищая её Священные Земли. Да, Элой была очень обижена на них. Она ненавидела их глупые законы, которые обрекли её на целые девятнадцать лет жизни в изгнании. Терпеть презрение, насмешки, издевательства, ненавистные взгляды. И всё это за что? За то, что она родилась?!.. Но… с другой стороны, она даже благодарна за это всё. Если бы её не изгнали, она никогда не встретила бы Раста. Жила бы в племени, как и другие дети и даже не подозревала бы, что скрывает этот мир. Не узнала бы об Элизабет Собек. Не имела бы в жизни цели… Так странно и смешно… так много отняв у неё, Нора многое ей дали…  — Элой!.. — услышав этот голос, она резко повернулась, но не увидела ничего, кроме густой толпы. Но где-то в её конце возвышалась рука. Худощавая, но ловкая и в то же время нежная, которую она узнала бы из тысячи. Расталкивая людей, Элой начала пробиваться в нужную ей сторону, время от времени поднимая голову. Рука всё ещё возвышалась над толпой, зазывая её к себе.  — Теб! — радостно воскликнула она, когда между ними уже не осталось никаких преград. Швец, без всякого намёка на свою обычную робость, обхватил её за плечи и притянул у себе. Она была не против. Это было лучшее, что произошло с ней за сегодняшний день.  — Я скучал по тебе, — уже более сдержанно проговорил Теб, смущённо отпуская её.  — Меня не было всего-то пять дней. — шутливо отозвалась Элой. Его глаза буквально сияли. Последний раз она видела его таким перед Инициацией, когда сшитый для неё костюм идеально подошёл.  — А как будто целую вечность… Я молился за тебя. — после этих слов он немного поник, — Знаешь, в тот день, когда ты уехала, в Сердце Матери прибыли раненные воины. Они сказали, что возле Солнечной башни развелось много пилозубов. Я… даже не знал, что думать, Элой.  — Неужели ты считаешь, что я не справлюсь с… — начала было она, но тут же замолчала, вспомнив про случай с долгоногами, — Как… как у тебя дела? Что ты делал всё это время?  — То же, что и всегда. Чинил броню, шил рубашки. Чем же ещё может заниматься обычный швец?.. — тут он посмотрел в сторону и кивнул туда. Элой удивлённо обернулась и только сейчас заметила старую женщину.  — Я оставлю вас, — произнёс Теб, уходя, — Увидимся дома, Элой. Когда швец пропал из виду, слившись с толпой, Тирса, мягко улыбнувшись, положила руку Элой на плечо и повела её куда-то по улице.  — Я ждала твоего приезда, — Матриарх говорила легко и приветливо, но также сосредоточенно, — Как мне сказала Энара, уже полгода прошло, как ты носишь этого ребёнка. Верно?  — Да, но… зачем это вам? — она вопросительно взглянула на Тирсу, искренне ничего не понимая.  — У Нора есть много обрядов. Почти для всех аспектов жизни. Но более всех Великая Мать почитает обряды рождения своих детей. Всего их три, и идут они друг за другом. Первый совершается до рождения, второй — это само рождение, а третий — наречение имени.  — Тирса… — Элой вздохнула и отвернулась, устремляя взгляд на горы, — Я… даже не знаю, что вам сказать. Раст… воспитал меня в обычаях Нора, но… многие вещи до сих пор чужды мне…  — Я понимаю. И не принуждаю тебя. Всё зависит только от твоего желания. — старушка остановилась и встала напротив неё, — Но… я уверена, Раст был бы рад, если бы ты это сделала. Он был очень… преданным традициям Нора и следовал им. Даже после того, как стал изгоем… В любом случае, я буду ждать тебя завтра утром на рассвете, у Священной Горы. До встречи, Элой… Тирса ушла, а Элой ещё некоторое время постояла на месте, глядя на землю, а после медленно зашагала к дому.

***

 — Теб, у тебя там… не сгорит? — она почувствовала лёгкий запах горелого мяса, доносящийся от камина, и решила сказать об этом. Есть сгоревший ужин не хотелось. Швец сразу же отреагировал и пулей метнулся к огню. Обжигая руки, он как можно скорее пытался снять мясо, и вскоре у него получилось. Теперь ароматный кусок хорошо зажарившегося кабана лежал в деревянном блюде на небольшом, но массивном столике рядом с ней. От вида еды у Элой изо рта чуть не вытекла тоненькая капелька слюны, благо она вовремя успела её остановить. В животе предательски громко заурчало, причём настолько, что этого просто невозможно было не заметить. Она смущённо подняла глаза на Теба, который только рассмеялся и взял нож, чтобы порезать мясо.  — Тебя что, совсем не кормили там, в Меридиане? — спросил он, глядя как пристально она следит за каждым его движением.  — Можно и так сказать. Карха больше предпочитают растительную пищу и фрукты. Многие из них вегетарианцы.  — Вегетари… что?  — Это люди, которые не едят мясо. Так их называли предтечи. — пояснила Элой. Ожидая, пока он нарежет, она стала вертеться по сторонам, как её взгляд остановился на походной сумке, — О, Гея! Я совсем забыла!  — В чём дело? — швец закончил резать и удивлённо уставился на неё.  — Я кое-что привезла тебе из Города Солнца, Теб. — ответила Элой, продолжая рыться в сумке.  — Мне?..  — Да. — наконец она вынула мешок и усевшись обратно на лавку, передала его Тебу. Тот недоуменно посмотрел сначала на неё, затем на мешок, и только после этого принялся его развязывать. Его глаза буквально стали вдвое больше, когда засунув руку внутрь, он достал оттуда переливающуюся золотистую ткань. С детским изумлением он разглядывал её, растягивал, сворачивал, гладил.  — Элой… это… я только раз видел подобное, но никогда не держал в руках. Это… мне? Правда?  — Конечно, Теб. Даже не сомневайся. — она была полностью довольна собой. Ей удалось порадовать его, — Ладно. Давай есть, пока не остыло. В доме воцарилась тишина. Огонь мягко освещал тёмное помещение, оставляя на каждом предмете блики. Сквозь маленькую щель в окне просачивался бледный лунный свет. Незаметно для себя, Элой взяла в руку бусы, висящие у неё на шее, и начала осторожно перебирать, наслаждаясь их тихим побрякиванием.  — Теб, ты когда-нибудь видел, как происходят обряды в племени? Он отвлёкся от еды и посмотрел на неё.  — Ну, я… один раз я видел, как давали имя какой-то девочке. И ещё раз, когда после инициации несколько лет назад молодых охотников посвящали в воины. А что? Элой не сразу ответила. А ведь она навязывается ему. Что, если он делает всё это просто для того, чтобы не расстраивать её. Из сожаления. Но ей вовсе не хотелось, чтобы её жалели. И навязываться тоже не хотелось.  — Теб… Зачем всё это?  — Что?..  — Просто скажи, и я уйду. Одно слово, Теб.  — Почему ты должна уходить, Элой? Я… — он выглядел растерянным, — Я ничего не понимаю…  — Агх!.. — она встала со своего места и сделала несколько шагов в сторону, а затем снова посмотрела в его сторону, — Этот ребёнок не твой! Мы оба это знаем!.. Никто не захочет ростить чужих детей, Теб! Так что…  — Не чужих, Элой. — швец в одно мгновенье оказался рядом с ней, — Я… буду любить его в любом случае. Уже люблю… И тебя тоже. Элой замолчала, издавая прерывистые вздохи. Что-то будто прожгло её изнутри, передавило горло, не давало сказать ни слова. А он продолжил:  — Я уже не надеялся иметь детей. Кому нужен обычный швец, когда вокруг полно сильных воинов?  — Неужели у тебя никогда не было женщин?..  — Были. Две. Но… они не были заинтересованы во мне по-настоящему. Это было скорее… развлечением, нежели чем-то серьёзным.  — Я многого о тебе не знала. — она слегка усмехнулась.  — Не воспринимай это так. И… с одной из них я даже… надеялся создать семью. Но у неё явно были другие планы. — Теб совсем не волновался, говоря об этом. Видимо, с той женщиной у него действительно не было ничего серьёзного, — Это было давно, шесть лет назад. Мне тогда только исполнилось двадцать… А потом… В племени стали шептаться, что «рыжая девчонка-изгой» придёт на Инициацию. — он ласково улыбнулся, — Я стал ждать. Хотел встретиться с тобой, спустя столько лет. И отблагодарить. В тот момент, когда я увидел тебя… то даже не смог ничего сказать. Вместо маленькой смешной девочки я увидел прекрасную молодую охотницу. Я вообще не думал, что ты захочешь со мной разговаривать.  — Теб, извини, если я слишком холодно отвечала тебе тогда, но чего ты хочешь от человека, который всю жизнь прожил в изгнании?  — Я понимаю, Элой. И… когда после битвы за Шпиль ты покинула Меридиан, я не думал, что ты захочешь вернуться к нам. Но ты вернулась. Пришла ко мне, да ещё и…  — Можешь не продолжать!..  — Я хотел сказать, с ребёнком. Я был… удивлён. Но рад, что ты вернулась. Пока он говорил, Элой даже не могла понять, правда ли всё это. Её тело будто бы стало очень плавким металлом. Жар костра обжигал её, а когда Теб опустил к ней на бёдра свои руки, она буквально растаяла. Было горячо, приятно и… страшно? Её голова плавно запрокидывается назад и падает на его плечо.  — Теб… почему это произошло со мной?  — На всё воля Великой Матери, Элой…  — Почему она так решила мою судьбу? Почему лишила меня свободы? Почему отняла у меня самого любимого и родного человека? Почему?.. Тут Элой ощущает мягкое прикосновение его губ к своей шее. По телу будто пробегает слабый заряд, мгновенно сменяя короткое покалывание теплом. Это было так... неожиданно, очень мягко и заботливо. Внезапно ей стало ужасно стыдно за своё поведение. - Прости меня. Я не хотела, просто... не знаю, что на меня нашло. - Я понимаю. Всё в порядке, правда. - его дреды небрежно упали на лицо, видимо тот поцелуй дался ему нелегко, в силу его стеснительной натуры. Это заставило Элой улыбнуться. А Теба - покраснеть и немного отвести взгляд. Но его действия только сильнее рассмешили и умилили её, и, развернувшись к нему лицом, она осторожно потянула его в сторону кровати. Тихо посмеиваясь, они переместились к постели, после чего она упала на тёплые меховые шкуры, вытягивая руки к нему. Он нависает сверху. Их взгляды встречаются, когда лица находятся на расстоянии нескольких сантиметров...  — Ладно, мне... надо спать. - произносит Элой, - Завтра утром нужно успеть добраться к Священной горе до восхода Солнца. Тирса будет ждать, чтобы провести обряд. Теб кивает ей, затем встаёт и уходит в свою постель, обещая разбудить её до рассвета.

***

Влажная утренняя трава мягко прогибалась под ногами, оставляя на кожаных сапогах капельки росы. Где-то в кустах послышался шорох. Кролик, сидевший там, сорвался с места и со всех ног поскакал прочь. Они такие пугливые. Стояла мёртвая тишина. Вокруг не было не души. Не мигали голубые огоньки рыскарей и бегунов, не кричали гуси. Мир ещё спал, и она одна шла по нему, наслаждаясь покоем. Мягкая трава под ногами сменилась хрустящим снегом. Элой вошла в открытые врата Дозора Матери. Тут уже давно никого нет, ведь пока восстановить поселение ещё не успели. Она прошла мимо разрушенных домов и обломков и вышла на тропинку, ведущую к Горе. Матриархи ждали её у входа.  — Элой! Ты всё-таки пришла! — воскликнула Тирса и махнула рукой с просьбой идти за ней. Проходя следом, охотница посмотрела да двух других женщин. Джезза улыбнулась ей, а Лензра промолчала. Тирса провела их вокруг храма, где они увидели деревянную лестницу, пристроенную к самой горе. Подъём занял немного времени, и вскоре все четверо уже стояли на обширной площадке, заставленной различными ритуальными предметами. Оттуда был прекрасный вид на всю Священную Землю и на горы, окружающие её.  — Присядь там, Элой. Нам ещё нужно приготовиться. — в ответ на просьбу матриарха, она прошла и опустилась на лавку. Через несколько минут в стороне появился свет. Элой повернулась и увидела, как Солнце начинает медленно выползать из-за гор. Подул прохладный ветер, обдувая её лицо.  — Время пришло. — все трое Матриархов направились к ней. Лензра и Джезза держали в руках по чаше. Тирса вышла вперёд и подошла почти к самому краю площадки:  — Великая Мать! Услышь наши молитвы! Во имя Твоей любви ко всем своим детям, просим принять в Твои объятия мать и её дитя! — внимательно вслушиваясь в слова женщины и пытаясь их понять, Элой продолжала смотреть на Солнце. Они все так искренне верят в то, что говорят. Она не знает, правда ли это, и существует ли Великая Мать. Но она верит в то, что Раст не ушёл навсегда. Что он есть где-то там, далеко. Далеко, но есть… Тут Тирса положила ей руку на плечо и тихо попросила встать на колени лицом к Солнцу. Элой выполнила её указание. Женщина же подошла к своим сёстрам с третьей, пустой чашей и, взяв горсть синего пигмента из чаши Джеззы и масла из чаши Лензры, смешала их в пустой чаше, подходя к Элой. Она обмакнула в смесь оба своих больших пальца и аккуратно провела ими под глазами искателя. После она снова окунула один из пальцев и сделала небольшой мазок у Элой на лбу, над переносицей.  — Да хранит тебя Великая Мать… Продолжение следует…