Сказка от некроманта

      65-й год Эры Солнечной лисы год в графстве Вест-Инстоун выдался не самым благоприятным. Влияние мёртвых земель, лежащих севернее, всегда было особенно заметно на этой территории: люди болели, раньше старели и умирали, многие предприятия закрылись, и городам, располагавшимся на границе, стало куда сложнее существовать. Вместе с ветром, дождём, сквозь почву остаточное влияние проклятья Гаргантюа проникало в людей, и в этот раз оно отразилось в эпидемии, особенно остро сказавшейся на детях. Страх за малышей не давал покоя жителям, и без того измотанным постоянными вооружёнными конфликтами на восточной границе.       Одна из местных санитарок, мать четырёхлетнего озорного мальчишки, больше прочих переживала за своего отпрыска. Родившая его в сорок лет, женщина уже была вымучена тяжелой жизнью на многие года вперед. Ранняя седина блестела на русых волосах уже который год, но с появлением долгожданного и любимого сына голова санитарки окончательно побелела. Болезненный, худой и слабый ребёнок всегда казался лёгкой мишенью для любой заразы. Характер его тем более прибавлял забот — мальчишка всегда куда-то лез, всегда что-то творил. Мать качала головой, бубнила недовольные речи себе под нос, но в душе верила, что всё будет хорошо и не позволяла себе отчаиваться. В конце концов, этот ребенок хотя бы родился живым, в отличие от своих старших братьев и сестёр, которые даже не смогли увидеть свет. Спустя двадцать лет попыток и провалов, похоронив шестерых младенцев и пролив реки слёз, женщина сквозь собственную боль продолжала помогать другим. Она не была магически одарена, не умела делать ничего, что хотя бы боком относилось к магии. Более того, санитарка даже не желала пробовать ничего подобного и даже слышать ни о чём, связанном с колдовством. Ещё после первого мёртворождённого ребёнка, услышав от медиума что-то про: «ходящую поблизости смерть», женщина скорее оскорбилась, чем испугалась. Она не хотела даже думать о чём-то подобном, хотя очевидно, влияние мёртвых земель сыграло в этом не последнюю роль. Размышлять о вечно близкой смерти казалось женщине собственноручно подписанным приговором. Поэтому она выбрала для себя путь спасения других, отказываясь при этом смотреть на свою профессию с точки зрения распространённой в мире магии. Если магия говорит ей о смерти, то санитарка скорее откажется от магии, чем безропотно примет судьбу. Трудом, потом и кровью женщина строила свою жизнь, раз за разом преодолевая свои горести. И вот, спустя годы, её старания были вознаграждены. Родился мальчишка. Худой, мелкий и невероятно тихий. В момент рождения ни мать, ни помогавшие при родах люди не услышали плача или хотя бы хрипа. Казалось, мир в очередной раз рухнул и затих вместе с младенцем. Но ребёнок не был мёртв. Он просто молчал, слёзно смотря на окружающих его людей, но всё же дышал и шевелился. Потом он взглянул на мать и задрожал, начав беззвучно плакать. Любой видимый или скрытый недостаток младенца для матери в этот момент попросту перестал существовать. Главное — это её живой сын.       Он не был нем или серьёзно травмирован. Но до четырёх лет малыш Цепел не произнёс ни слова. Он мог ныть, скулить, смеяться или гундосить что-то, но не говорил. Иногда могло казаться, что он и слышит плохо, но в действительности ребёнок просто игнорировал речь взрослых. Мать терпеливо ждала, пока сын заговорит сам, не обращаясь более ни к одному магу, медиуму или колдуну. Врачи-обыватели сказали, что всё в норме. Просто норма слегка запаздывает.       И вот однажды мальчик, отказывавшийся ранее говорить и даже произносить звуки, внезапно прицепился к матери перед её уходом в госпиталь. Он вёл себя невероятно резво и весело: схватил маму за подол юбки, потянул на себя и улыбнулся. — Что, милый мой? Тётя посидит с тобой, мне нужно бежать. Чего ты хочешь?        Ребёнок, как обычно, когда хотел привлечь внимание, безмолвно раскрыл рот, отпустил ткань материнской одежды, а после внезапно для всех громко и восторжённо вскрикнул: — СМЕРТЬ, МАМА!       Тётушка, тут же в столовой готовящая завтрак на своего сына и племянника, в ужасе заорала и уронила сковороду с омлетом. Санитарка побледнела, услышав первые слова сына, не в силах выдавить из себя ни слова. — С ума сошёл, проказник! — тётя вовремя подоспела и хлестанула мальчишку тряпкой по спине.       Цепел поспешно отскочил в сторону, не понимая, за что его наказывают. Сами же каждый день упрашивали: «Пели, скажи то, Пели, скажи это». — Сорванец, чего удумал?! — продолжала вопить тётушка.        Мальчик, как обычно, молча посмотрел на неё, но потом вспомнил о новой возможности: он раскрыл рот и истошно завизжал, хотя раньше громкие звуки с его стороны были редким исключением.       Тётушка завизжала в ответ, снова от ужаса. — Цепел! — мать наконец пришла в себя и строго окликнула сына.       Ребенок с визга перешел на заливистый смех, решив, что всё это новая игра. Он затараторил что-то быстро-быстро и выбежал из столовой. Раздался хлопок двери. — Это, наверное, всё старшие его надоумили! — причитала тётушка. — Вот поганцы! Первое слово ребёнка!..        Санитарка тут же схватила сестру за плечо, как бы прося ее замолчать. — Я возьму его с собой сегодня.       Мальчик бегал по двору, радостно выкрикивая звуки. — Пели, иди сюда! — пытаясь скрыть дрожь в голосе, позвала его мать.       Ребёнок тут же сменил траекторию движения и помчался обратно. Он врезался в маму, еле удержав равновесие, и горящими глазами посмотрел на нее. — Пели, скажи: «мама». — МАМА! — выкрикнул мальчик, наслаждаясь новой способностью, — МАМА! МАМА, СМ… — Цепел! — женщина схватила сына за плечи и с силой тряхнула его, чтобы заставить замолчать до окончания слова. Мальчик ошарашенно уставился на неё, — Милый, пообещай мне, что это второе слова ты пока произносить не будешь. Хорошо? Обещаешь? Обещаешь, Пели? — Хорошо, обещаю, — на удивление чётко произнёс ребенок, и смущенно улыбнулся. — Малыш, а хочешь со мной пойти, а? Я тебя со своими коллегами познакомлю, да? Цепел бросил взгляд на дверь дома, за которой, возможно, его ждёт всё ещё недовольная тётя с тряпкой. — ДА! — тут же с энтузиазмом выкрикнул мальчик. — Пойдём, а? ПОЙДЁМ? ПОЙДЕМ? — малыш искренне наслаждался своим голосом, снова и снова выкрикивая слова. — Пойдём, милый мой, пойдём! — мама чуть ли не плакала от радости, слыша чёткую и осознанную речь сына. «Смерть» тут же забылась. Мало ли кто из взрослых или соседей говорил лишнее при ребёнке. Ещё бы. Отпрыски в графстве умирают, так что не удивительно, что такое слово часто мелькает в разговорах и запоминается детьми. Женщине пришлось пообещать одной из коллег целую корзину яиц, чтобы та согласилась хотя бы пару часов последить за озорным мальчишкой. Пока санитарка бегала по госпиталю, Цепел копался в саду под чужим, но хотя бы профессиональным присмотром.

***

      Под вечер тётушка выносила отбросы к яме. Уже смеркалось, так что женщина вылила помои и поскорее побрела домой, чтобы в темноте не поскользнуться на грязи. Разумеется, она даже не заметила множество детских следов по краю ямы, ведущих к лежащему у забора трупу амбарной крысы. Прошлым вечером паразит нашел смерть в лапах хозяйского кота, и с утра малыш Цепел, обходя двор, наткнулся на тушку. Мальчик сначала испугался и хотел побежать к родителям, но внезапно для себя обнаружил, что крыса не агрессивна, не пищит, не хрипит и напасть не пытается, как ранее это делали пойманные в клетку другие крысы, опоссумы и еноты. Ребёнок приблизился к трупу, чтобы понять, что не так? Почему она тут? Её тут быть не должно, и это воспринимается как что-то из ряда вон выходящее, неправильное и тревожное.       Животное не спало, как спит иногда кот на крыльце. Крыса сама по себе была большой, грязной и откровенно говоря неприятной, да и зрелище не из лучших: лапы торчат в стороны, бока и тельце измазаны кровью, пузо разорвано кошачьими клыками… Мерзко, но внимание маленького сорванца привлекает на раз-два. Цепел сел рядом с находкой и уставился на неё, пытаясь осознать то, что видит и что чувствует. У него уже не получалось просто встать и уйти, чтобы не смотреть на нечто по определению нехорошее. Какое-то обязывающее ощущение удерживало ребёнка на месте, и что-то в этом ощущении было не так: незнакомое, неконтролируемое, оно будто бы сплошным шумом звучало из окружающего мира и без преград проникало в голову мальчику, нашёптывая новую неосязаемую информацию. Прежде малыш не видел трупов за исключением тушек куриц и перепёлок, которых на кухне готовили взрослые. Но сейчас всё было иначе.       Молчащий, отстранённый и болезненный с рождения, ребёнок вдруг задрожал и огляделся: он видел окружение новым образом. Всё казалось таким наконец-то родным и понятным, влекущим к себе ещё сильнее прежнего. Даже столь юный малыш смог прочувствовать, как магия проявилась в нём и определила его место в мире. Слов для выражения своего осознания Цепел не знал, как минимум из-за возраста и скудного словарного запаса. Но вселенная вполне могла подсказать ему сама, не тратя свой потенциал на человеческие слова.        Мальчик еще раз огляделся, и взгляд его снова зацепился за тушку крысы у забора. Удивительно, теперь крыса его не пугала. Что не так? Почему она тут? Её не должно тут быть?       «А где же ещё ей быть?» — диктовала вселенная мальчику. Цепел внимательно слушал неосязаемые мысли мира, не понимая ещё, что эти мысли принадлежат ему самому. «Всё ровно так, как и должно быть. Животное погибло, потому оно лежит здесь. Это часть природы, часть судьбы. Часть жизни. И это называется Смерть».        Цепел вскочил на ноги, смакуя ранее уже знакомое, но теперь такое осмысленное слово. Первые слоги сами сорвались с его губ, но внезапно со двора через открытое окно столовой раздался разговор готовящей еду тётушки и матери, собирающейся уходить. Мальчик тут же сорвался с места и помчался к родительнице, чтобы поскорее поделиться с ней радостью. Необъяснимая гордость и уверенность переполняли ребёнка. Откуда ему было знать, что взрослые не так поймут его. И тем более, откуда малыш мог знать, что смерть снова явится к нему, в этот раз представ в своей не только естественной, но и ужасающе тоскливой сути.

***

      Через день крыса всё ещё лежала на «своём месте». Несколько раз за день мальчишка возвращался к ней, садясь рядом и смотря на тушку животного. Цепел не понимал, почему он это делает, но ему и не особо хотелось подобное понимать. Ничего плохого он уже не ощущал. Наоборот, это помогало ему успокаиваться. Вечером, когда в очередной раз ребёнок вернулся во двор, чтобы на некоторое время усесться рядом с трупом, его заметила тётушка. Он не обратил на неё никакого внимания, и женщина подошла ближе, чтобы загнать племянника в дом: нечего сидеть на холодной земле! Но подойдя ближе, тётя испуганно вскрикнула, замахала руками и топнула ногой: — Цепел, сейчас же отойди оттуда!        Мальчик удивлённо посмотрел на родственницу. — А? — Отойди от этой дряни! — верещала тётушка. — А? — опять спросил он, смотря то на женщину, то на крысу. — ОТОЙДИ ОТ КРЫСЫ!       Цепел медленно встал на ноги, стряхнув с одежды пыль, а потом сказал: — Но она же мёртвая! — мальчишка имел в виду, что от крысы отходить совершенно не обязательно, ибо вреда она ему не принесёт. Мёртвая крыса его не укусит, не оцарапает. Лежит себе спокойно под забором. Какой вред может быть от чего-то такого простого? — Да какая угодно! — тётка махала рукой, подзывая племянника к себе.        Мальчик послушно подошёл к ней, наклонив голову. Он знал, что его отругают, но так же знал, что плохого ничего не сделал. В прочем, тряпкой по спине он не получил и за ухо его никто не тягал. Женщина просто отправила его домой, а сама, пока на улице не стемнело, лопатой поддела труп животного и отнесла в дальний угол сада, чтобы закопать там, где и так ничего не растёт.       Ещё позже вечером, когда вернулась домой мать Цепела, сестра рассказала ей о дурацком времяпрепровождении отпрыска. — Пели? — недовольно посмотрела на сына санитарка. — Она мёртвая, — пояснил ребенок, оскорблённо морща нос. Слов и ума у него ещё не хватало, чтобы более детально передать свои мысли родителям, поэтому мальчик просто надеялся, что его поймут и так. Это же так легко. — Не связывайся с мёртвыми, Пели, — строго сказала мать. — Ты помнишь сказки про упырей? — Крыса, — протестовал ребёнок. Полностью его фраза должна была звучать как: «крыса не упырь, не вампир, не гуль. Она мертва, она лежит под забором и ничего не делает.       Живая крыса страшнее мёртвой. Мёртвая крыса страшнее внешне, но безобиднее живой. Рядом с ней я чувствую себя спокойно. Всё идёт по плану Вселенной!» Но таких хороший речей мальчишка пока придумывать не умел. — Не связывайся с мёртвыми, — повторила мать.       Мальчик замолчал, лишь надув щёки и замахав руками. — Пели? — А?! — Не связывайся. — Хорошо.       Санитарка посмотрела на сына, ожидая, что он наконец расслабится. Но мальчик явно был озадачен. Разумеется, запрет матери он нарушать не будет. Но что-то в её словах Цепелу не нравилось. Казалось, что ему запрещают что-то, что само по себе не может быть запрещённым. Как бы то ни было, раз мать сказала не связываться с недвижимыми мёртвыми, то Цепел не будет. Мёртвая дикая крыса лежит под забором и ничего не делает. Живая дикая крыса обычно бегает и пищит. Если нельзя трогать первую, а вторая на самом деле так себе товарищ для маленького мальчика, то, возможно, нужно просто найти другой вариант.

***

      Рано утром, когда настало время кормить кур, тётушка шла мимо забора, где накануне валялась тушка крысы. Женщина бросила недовольный взгляд на пустующее место, вспомнив произошедшее.       Мелкий и противный дождик изредка срывался с неба. Куры покормлены, нужно делать другие дела по хозяйству. Краем глаза женщина заметила маленькую мелькнувшую в воротах сада фигуру. Цепел, вставший так же рано, видимо, вслед за взрослыми, прошмыгнул между калиткой и забором, и побежал в глубь зарослей. «Снова яблоки будет рвать. Говорила же, урожай поздний в этом году. Натрескается зелени и будет на живот жаловаться» — с досадой подумала тётя. — Цепел, яблоки не ешь! Они ещё незрелые! Падают просто потому что плохие, с земли тоже не подбирай! — крикнула вслед мальчишке она. — Хорошо! — раздалось из глубины сада.        В течение часа мальчика не было видно. Уже окончательно расцвело, и тётка, сделав несколько домашних дел первой необходимости, наконец вспомнила, что она, вообще-то, за племянником должна следить. — Пе-е-ели! — позвала она, желая удостовериться, что с мальчиком всё хорошо и что можно спокойно продолжать свои дела. — Всё в порядке? — Я тут! — по-прежнему из глубины сада звучал детский голос. — Что ты там делаешь так долго? Иди домой, к очагу. Дождь уже идёт.       Дождь действительно усилился, начав моросить сильнее. — Виноград! Тут сухо! — отмазался мальчик. — Иди домой! — Ещё немножко!       В принципе, такой ответ тётку тоже удовлетворял. Она пошла в столовую, чтобы начать готовить завтрак на всех. Сегодня её сестра отдыхает дома, так что пусть сама, как проснётся, следит за своим странноватым ребёнком.       Ещё через полчаса на кухню зашла и сама санитарка. — Письмо, — сообщила она, показывая сестре конверт с лентой и печатью на сургуче. — Из армии! — восторженно воскликнула тётушка. — Муженёк пишет?        Санитарка смущённо улыбнулась и убрала с лица седые волосы. — Я в тот же день написала ему о том, что Цепел заговорил. Графство-то маленькое, но за несколько дней в суматохе вряд ли бы кто-то спешил доставлять гражданские письма. Наверное, он писал мне ещё до того, как малыш начал разговаривать.       Отец Цепела помогал правительству графства подавлять бунты на границе. Солдатом по призванию он не был, но уже имел опыт службы и подходил по возрасту. Объединённая Республика после Кризиса Гаргантюа собрала вместе несколько стран, в число которых входили и данные графства, но вот, спустя более чем сто лет, некоторые города и посёлки были совсем не рады этому. Дело никогда не дошло бы до революции — силы бунтовщиков, требующих сепарации и независимости, против вооруженных солдат смотрелись смехотворно. Но повторное объединение территорий из-за постоянных блокад, конфликтов и неудобной гористой местности шло медленно. Информация путалась, люди уставали от напряжения. Жертвы, хоть и редкие, тоже были. — Открывай, открывай! — подбадривала сестра.       Санитарка ногтями аккуратно разорвала печать и раскрыла конверт. Сложенный лист бумаги, который был внутри, оказался несколько раз обёрнут тонкой чёрной лентой.       Тётушка мгновенно затихла и замерла, а мать Цепела перестала улыбаться, держа в руках письмо и не решаясь развернуть его, чтобы прочесть содержимое. Заранее зная, что означает эта чёрная лента и какой примерно текст будет написан на бумаге, санитарка не хотела даже верить в происходящее.       Наконец, отреагировала сестра: она попыталась забрать злосчастное уведомление из рук женщины, но та тут же отпрянула назад, горестно и обречённо посмотрев на родственницу. В следующую секунду она рывком разорвала бумагу и, приблизившись к очагу, бросила куски в огонь. — Не буду, — проговорила она. — Нет, не буду. Даже читать не буду. Не собираюсь, — бормотала она. Тётушка хотела было сказать что-то, но вдруг санитарка пошатнулась, схватилась за грудь и ударилась плечом о каменную кладку камина. Сестра тут же подскочила к ней, помогая сохранить равновесие. — Не буду, не буду, — женщина изо всех сил пыталась сдержать слёзы, но рыдания рвались наружу.       Потом она закашляла, захрипела и повалилась на колени. Тётка испуганно вскрикнула, крепко обняв ее за плечи и помогая аккуратно сесть на каменный пол кухни. — Где Цепел? — уже тише спросила мать. — В саду, в саду! Я позову его?       Санитарка сначала кивнула, но в следующее мгновение из последних сил вцепилась сестре в руку и проговорила: — Нет, у меня нет времени. Не могу больше.       Она в последний раз тоскливо улыбнулась, посмотрев куда-то мимо сестры, и обмякла. Тётушка в панике закричала что-то, пытаясь привести её в чувство, но женщина больше не ответила.       Через несколько секунд сестра, бледная и испуганная, выскочила во двор, желая позвать племянника. Она пыталась скрыть ужас в голосе, но панические дрожащие нотки выдавали её убитое горем состояние.       Мальчик на зов не ответил. Двойной ужас свалился на голову женщины. Она побежала в сад, туда, где рос виноград, под которым, согласно словам самого Цепела, он в сухости сидел, не боясь дождя. Однако там мальчика тоже не было. Женщина поспешно осмотрелась по сторонам и заметила неподалёку силуэт ребёнка. Следом за мимолётным облегчением снова вернулся страх, куда более безумный и иррациональный: мальчишка стоял ровно в том месте, где уже не росли плодовые деревья и кусты, но где вечером прошлого дня тётка лично закопала труп крысы. — Цепел! — воскликнула женщина, подбежав ближе, но оставаясь на расстоянии нескольких метров.       Мальчик обернулся, удивлённо посмотрев на родственницу. Весь измазанный грязью, он стоял перед опустевшей ямой и держал в руках мёртвую крысу, как если бы она была маленьким котёнком. Животное выглядело неприлично плохо. Ровно как и полагается гнилой и дикой крысе.       Тётушка ошарашенно завопила. Бедный ребёнок, не ожидавший настолько бурной реакции, вздрогнул и отступил назад, уронив труп животного на землю.       Крыса шлёпнулась о почву, но через мгновение извернулась всем телом и встала на лапы. Бок её по-прежнему зиял кровавой раной. Зверь не был жив, но он подозрительно косился на тётушку своими уже слепыми мутными глазами и дергал усами. Через мгновение крыса ощетинилась, скрипуче запищала, задрожала и прыжками помчалась прочь от женщины и мальчика, в итоге скрывшись в траве, растущей у границ сада.       Цепел проводил её взглядом, после чего обернулся обратно к тётушке. Он улыбался немного смущённо, но без сомнений гордо.