Хранитель магии II: тайна чёрной шкатулки.

      Вальтерис бросился бежать прочь сломя голову, тёмные длинные коридоры подземелий мелькали перед глазами. Он не зажёг Люмос, но ему не было до этого никакого дела. Мракс видел отца! И пускай на колдографии Волан-де-Морт был обыкновенным мальчишкой, но внешность говорила о многом, и догадки Марка Бернара были верны: Вальтерис — сын Тёмного Лорда. И эта новость была подобна последнему удару молота о длинный острый железный прут, который пронзил его тело насквозь. Когда же ноги устали и не желали больше никуда двигаться, Мракс рухнул на колени прямо на холодный пол. По лицу и вискам ручьём бежали капли солёного пота, ладони были сжаты в кулаки, сердце бешено колотилось в груди, а мысли в голове путались.       "Это правда! Правда! Мама! Почему же ты не оставила мне письма? Ни одной строчки! Почему? Почему всё именно так? Я был бы готов! Был! Был!!!"       До боли и стёсанных в кровь костяшек Вальтерис колотил кулаками по полу, желая содрать весь накопившийся за этот месяц пласт злобы со своей души. Когда боль в руках стала невыносимой, он остановился, тяжело дыша. Мракс попытался подняться на ноги, но у него ничего не вышло, и он вновь упал на пол. Воцарилась полнейшая тишина, ни единого звука не доносилось до его ушей, лишь спустя полминуты, где-то за стеной послышалось еле уловимое шуршание и возьня.       "Крысы..."       Новая попытка подняться увенчалась успехом, и Вальтерис шатаясь поплёлся обратно, попутно вспоминая обратную дорогу до кабинета Зельеварения. Неожиданно послышалось странное шипение и скрежет, оно становился всё громче и громче, было отчётливо слышно:       — Вальтерис-с-с... Вальтерис-с-с! — Мракс замер, желая узнать, откуда доносился этот непонятный голос, но всё было тщетно, он был везде: за ближайшим поворотом, под потолком и даже вдали тёмного коридора.       Терпение лопнуло как мыльный пузырь, и Вальтерис громко крикнул:       — Кто ты? Покажись! — но только эхо вернулось ему в ответ.       — Вальтерис-с-с... — шипел голос, а Мракс вновь бросился бежать туда, где были люди, где, как ему казалось, не будет слышно этого противного голоса, произносившего его имя.       Но куда бы он ни шагнул, это шипение настигало его и всегда оставалось где-то в стороне, пугая и заставляя трястись мелкой дрожью. Мальчишка зажал уши ладонями, но, к его глубочайшему изумлению, голос не стих, а стал более чётким и громким.       — Вальтерис-с-с...       "Оно не снаружи! Оно внутри! Что это???"       Холодея от ужаса, Мракс попятился назад, споткнулся о выступ в полу и с грохотом повалился на спину, запутавшись в полах своей мантии. Ударившись головой об каменный пол, Вальтерис потерял сознание, и очнулся он только оттого, что кто-то громко разговаривал. Мракс сразу же узнал этот голос, он принадлежал мадам Помфри.       — Да! Хорошо! Я сообщу вам, когда он очнётся, — женщина стояла очень далеко в дверях огромного помещения, эхо разносило её слова по всему периметру этой комнаты, похоже, что она разговаривала с кем-то из преподавателей или даже с директором МакГонагалл, но это осталось загадкой, так как человек после этой фразы сразу же ушёл.       Затем мадам Помфри обернулась и посмотрела издалека на лежащего на кушетке Мракса, который всё слышал, но пожелал притвориться спящим, дабы обдумать всё то, что с ним произошло в подземельях. Женщина развернулась и тоже вышла, оставив его одного.       "Я в Больничном крыле! Единственное, что я помню, так это шипение, из-за которого я упал и, видимо, ударился головой... Отлично! Просто замечательно! Ну, что же, где теперь этот проклятый голос? Я один! Или для этого нужно, чтобы я таскался по тёмным коридорам Хогвартса? Ох... Моя голова! Как же я устал.."       Тупая головная боль, тяжёлые мысли и хмурые чёрные тучи, бродившие по ночному небу, вскоре сморили его, и Вальтерис крепко уснул.       Утро выдалось солнечным, несмотря на то, что всю ночь шёл моросящий дождь. Тёплый лучик, крадучись как маленький воришка, добрался до подушки, а затем, спустя ещё четверть часа добрался и до бледного лица Мракса. Он невольно проснулся и открыл глаза, а затем зажмурился от яркого солнечного света и перевернулся на бок размышляя.       "Вчера была суббота... Хорошо... Если я проваляюсь здесь день, то завтра меня уже отпустят, и мне не нужно будет самостоятельно нагонять пропущенный материал. Если Историю Магии я сделаю быстро, то Трансфигурацию и Травологию будет без посторонней помощи сделать проблематично. Хотя, плевать, главное, что я жив и не стал дурачком, после вчерашнего. Но о последнем стоит задуматься. Этот голос сведёт меня с ума... Самое интересное, что он говорил где-то внутри меня, в голове. Его же я слышал тогда, в туалете на третьем этаже и в Запретном Лесу. Мне нужно будет узнать об этом для начала в библиотеке, прежде чем идти на этот зов. Может это какое-нибудь древнее зло, желающее мной пообедать или поужинать?"       Скрипнула дверь, и в стационар вошла мадам Помфри. Она увидела, что Мракс очнулся и улыбнулась ему.       — Доброе утро! Вы уже проснулись, мистер Мракс! Как вы? — от этой милой женщины исходило тепло, несмотря на то, что она была лекарем, а врачей Вальтерис всегда не долюбливал.       — Доброе утро. Намного лучше, если сравнить с тем, что было вчера, — пробубнил он.       — Ну ничего, ничего. Вот как раз о вчерашних ваших ночных похождениях вам придётся рассказать директору, — вдруг женщина сделала взмах волшебной палочкой, и в центре помещения появилось небольшое светящееся пятно, напоминающее лису, женщина подошла к нему ближе и негромко произнесла, — мистер Мракс очнулся, — это животное, не говоря ни слова, стрелой бросилось прочь из комнаты, неся данное сообщение адресату.       Глаза Вальтериса стали большими и круглыми как блюдца от удивления.       — Что это было? — брови мадам Помфри поднялись вверх, но через секунду вернулись в обратное положение, и она вновь улыбнулась.       — Это Магия. Довольно интересное и нужное заклинание. Патронус. Обычно его используют, чтобы отгонять дементоров, но иногда можно с помощью него пересылать сообщения. Вы не волнуйтесь, — женщина поправила край одеяла, взяла со столика, что стоял рядом с кроватью, какую-то колбочку, наполненную полупрозрачной мутной жидкостью, и налила полную ложку этой гадости, а затем подала её Мраксу, — вот, выпейте, ваши силы восстановятся и быстро пойдёте на поправку. Завтра, я думаю, что вы уже сможете идти на занятия, — вновь мадам Помфри одарила его улыбкой и поспешила уйти.       Восстанавливающее силы зелье на вкус оказалось не таким уж и плохим, если его можно было бы сравнить с полынью, оно напоминало безвкусную жвачку, которую жевали на протяжении всего дня. Поморщившись от этого ужасного питья, Вальтерис приподнялся на локтях и уставился в окно, чувствуя, как тепло растекается по всему телу, а голова, которая была как будто наполнена свинцом до краёв, перестала кружиться.       "Патронус... Хм-м-м, довольно интересное заклинание, если когда-нибудь Эмили узнает о том, кто я и не о вернётся от меня, то передавать сообщения будет проще, но как же быть сейчас?"       Эти мысли вынудили его отключиться от реального мира, ведь он до сих пор не написал ей ни строчки, так как не придумал способа для связи с ней. Из этих глубоких раздумий его вывел шум за дверью, как будто целая толпа разъярённых носорогов устроила показушные бои без правил, и когда гул становился всё отчётливее, то Мракс узнал голос одного из говоривших. Его владельцем был Флинт.       — А ты! Ты! — вопил он на кого-то, но его гневные выкрики были остановлены другим голосом, принадлежавшим женщине, и это точно была не мадам Помфри.       Спустя мгновение, сквозь образовавшуюся после криков тишину в стационар вошла директор МакГонагалл. На её лице красовалась маска растерянности, но едва она увидела, что Вальтерис уставился на неё, как тут же её выражение лица стало равнодушным. Она подошла ближе и сказала, обращаясь к Мраксу:       — Доброе утро, мистер Мракс! Как вы себя чувствуете? — Вальтерис попытался встать с кровати, но она жестом остановила его. — Лежите, лежите! Не вставайте! Вам прописан постельный режим.       — Здравствуйте, — поприветствовал он её, приподнимаясь на локтях, — уже лучше, я думаю, я... — Вальтерис запнулся, потому что сам толком не понимал, а как же он чувствовал себя вчера, он не знал, куда деть ему свои перебинтованные руки, хотя ощущал, что содранные костяшки пальцев уже не болят, но дать полного объяснения всему произошедшему он не мог, да и не желал.       — Вы, мистер Мракс, вчера были найдены без сознания с огромной шишкой на затылке и содранными в кровь руками в подземельях профессором Бутмэном, который, на ваше счастье, делал обход в своё дежурство и шёл именно этим маршрутом!       "Только не он!"       — Как вы объясните всё это? — продолжала тараторить директор. — Хогвартс — это огромный замок площадью несколько квадратных миль, вы представляете себе это? А если бы мы вас не нашли? Если бы профессор Бутмэн не заглянул за угол, где вы лежали? Если бы мистер Флинт не сообщил нам о том, что вы были вместе с ним на собрании у профессора Слизнорта? Да вы бы погибли! — если бы можно было изобразить шаржем профессора МакГонагалл в ту минуту, то скорее всего она была бы похожа на красный Хогвартс-экспресс, который собирается в путь, выбрасывая из трубы клубы дыма.       Мракс обдумывал ответ на всю эту гневную тираду, но ничего наивнее не смог выдумать:       — Я просто заблудился, — тихо ответил он, смотря директору прямо в глаза, — я задержался у профессора, а потом вышел в коридор и ... Там было темно, я не зажёг Люмос, сделал пару шагов, а потом потерялся. Когда я искал путь назад, то запнулся и упал, — Вальтерис говорил полуправду, избегая полного описания того, что было на самом деле.       — А руки? Что с ними? — задала коварный вопрос МакГонагалл, на который Мракс ещё полностью не придумал ответ, поэтому пауза слегка затянулась, и директор подозрительно уставилась на него.       — Это от отчаяния, — пробубнил он, опуская взгляд на свои разбитые руки, а внутри он почувствовал нарастающее чувство гнева, этот пустой допрос злил его, и этой ярости Вальтерис очень испугался, поэтому старался избегать взгляда "глаза в глаза".       — Вы должны будете поблагодарить профессора Бутмэна за своё спасение, — она бросила фразу как обглоданную кость голодному псу, — и впредь не забывайте пользоваться Люмосом, мистер Мракс. А сейчас к вам зайдут гости, но не надолго, — её взгляд вновь стал пустым, она развернулась на каблуках и зашагала к выходу.       "Благодарить... Спасибо, профессор Бутмэн, я вам так признателен за своё спасение от нападения темноты на меня... Бла-бла-бла... Вы имеете полное право наказать меня, к тому же, спрашивать на уроках постоянно, хотя нет! Вы же это делаете на каждом вашем занятии... Тьфу!"       Пока Вальтерис язвил в своей голове, представляя себя стоящим посредине класса и распинающимся перед Адамом Бутмэном, в помещение буквально влетели Ральф Флинт и Марк Бернар, о чём-то споря между собой, а в спину им кричала мадам Помфри:       — Молодые люди, ведите себя потише и, самое главное, у вас в запасе десять минут, больному нужен полный покой, если вы, конечно, желаете увидеть друга с вами на занятиях уже завтра!       — Хорошо, хорошо, мы вас услышали, — ответил ей Флинт, ухмыляясь, как будто пытаясь задеть её этим невинным ответом.       Эти двое встали рядом, и на них не было тех мантий с гербами, что разделяли их по факультетам. Их одежда говорила о том, что они обыкновенные мальчишки: однотонные свитера, различающиеся лишь только цветом, у Ральфа — тёмно-синий, а у Марка — болотного цвета, и чёрные прямого кроя брюки. Даже их ненавистные взгляды, посылаемые друг другу были чем-то таким формальным, что Мраксу показалось, но только лишь на мгновение, что это всё они делали в шутку.       — Бернар, не зли меня! — бурчал Флинт. — Я тебе в сотый раз повторяю, он шёл за мной, а куда потом делся — я не знаю. Да и что? Я ему мама что ли? — Марк хотел было бросить очередную едкую реплику, как его перебил Вальтерис.       — Я вас тоже рад видеть! И надо же, совсем не изменились! — ехидничал он прищурившись. — Ну, раз вы не терпите друг друга, зачем пришли вместе? — ребята виновато опустили головы, а потом Бернар ответил.       — Нас вдвоём-то еле пустили, — Ральф кивнул, подтверждая слова Марка, — мы хотели узнать как ты? И как вообще попал в те коридоры?       — Всё просто. Я заблудился. Однако, было бы всё гораздо проще, если бы у меня была карта Хогвартса, — Вальтерис сказал это не случайно, он желал посмотреть на реакцию ребят и выиграть побольше времени, поймать, так сказать, двух зайцев сразу.       Наблюдать за изменением выражений лиц товарищей — это блаженство, так ему показалось. Брови Флинта подскочили до середины лба, а глаза стали большими, Бернар же, наоборот, нахмурился и задумался. Спустя минуту подобных размышлений, Ральф выдал ответ:       — Ты ж в обнимку спишь с учебником по Истории Магии, там, насколько я помню, есть целый разворот с картой Хогвартса и его окрестностей! — Марк резко повернул голову в сторону Флинта и хмыкнул, этот жест и мимика говорили о многом — назревал новый спор.       — Флинт, ты такой, потому что вчера упал с метлы или потому что таким родился? — Ральф изменился в лице, став похожим на разъярённого тигра, неизвестно, что его задело больше, то, что его обозвали тупым или то, что он действительно упал с метлы во время полётов и это видел почти весь факультет Слизенина, но он сдержал себя, что было действительно удивительно, хотя, возможно он мог отыграться и после, а Бернар тем временем продолжил. — Он говорит о карте, на которой изображены все коридоры, кабинеты и комнатушки замка! — Флинт сощурился, продолжая слушать его. — Такой карты, увы, нет. Возможно, она и существует, но нам её не добыть, иначе бы студенты разгуливали по ночам, не боясь быть замеченными, так как могли бы укрыться в любом помещении, где не так часто ходит патруль, — теперь Ральф немного успокоился, понимая, что сморозил глупость, но всё равно он точно знал, что сумеет отомстить Бернару.       "Либо Бернар говорит правду, либо не хочет разговаривать в присутствии Флинта. Значит, придётся повременить с этим вопросом. Хотя я очень желаю оказаться в Тайной комнате."       — Ладно, французишка, твоя взяла, — ухмыльнулся Ральф, а затем он перевёл взгляд на Вальтериса и спросил его, — ну, а что от тебя хотел Слизнорт? — этот вопрос Мракс не желал отвечать, хотя видел, что его приятели с большим нетерпением ждали его ответа.       — Я смотрел колдографии, — спокойным тоном ответил Вальтерис, — у магглов фотографии выглядят несколько иначе, — теперь эти двое широко улыбались.       — О, да, это забавная штука, тебе стоит подписаться на "Еженедельный пророк" или "Придиру", там этих колдографий по одному десятку на каждой странице, — затараторил Марк.       — Только не всегда эти газетёнки пишут правду, особенно эта чокнутая Лавгуд со своими мозгошмыгами, — пробубнил Ральф, Бернар собирался вновь бурно среагировать на его фразу, как в разговор вмешалась мадам Помфри.       — Десять минут истекли, юноши, вам пора! — её голос звучал звонко, отскакивая эхом от стен.       — Ладно, Мракс, мы пойдём, ещё увидимся, — сказал Флинт, обращаясь к Вальтерису и подмигивая ему, а затем он развернулся и обратился к лекарю, — да, да, мы уже идём, — используя всё тот же игривый тон, а затем схватил за рукав Марка и потащил его к выходу, шипя ему, — пошли, француз, а то я не желаю драить полы в кабинете Зельеваренья как маггл, — Бернар послушно последовал за ним, махнув Мраксу на прощание рукой.       Провожая глазами ребят, Мраксу вновь стало одиноко и тоскливо, и пускай эти двое вечно спорили, но от этого казалось ему, что он имел поддержку в школе, схожесть во взглядах, несмотря на то, что они такие разные. Время до понедельника тянулось очень долго, как те осенние свинцовые тучи, что заглядывали в окно. Однако, для директора МакГонагалл этот день был довольно насыщенным и плодотворным. Она ждала гостя, который должен был прийти с минуты на минуту, поэтому сразу же после встречи с Вальтерисом Мраксом в Больничном Крыле она поспешила себе в кабинет. До Директорской башни ей было идти далековато, но женщина знала более короткий путь и, не обладая необходимым количеством времени для прогулки по замку, торопилась, петляля в коридорах. Через несколько минут она уже стояла перед горгульей, защищающей двери её временного директорского пристанища, осмотревшись и убедившись, что поблизости никого нет, Минерва полушёпотом произнесла пароль:       — Пушок, — горгулья немедленно отскочила в сторону, пропуская хозяйку, которая всегда прятала полуулыбку от придуманного недавно ею пароля, он напоминал ей огромного трёхголового пса, некогда охраняющего Философский камень в стенах этого замка и мальчика, ставшего легендой и частью истории этой школы.       Если раньше появление Гарри Поттера в стенах Хогвартса считалось неким подобием праздника, то в этот день всё выглядело несколько иначе, благодаря письму, которое принесла сова вчера утром. В нём говорилось о том, что Поттер появится в её кабинете через каминную сеть через сутки, и всё должно быть сохранено в строжайшем секрете, дабы любопытные студенты не мешали их важному разговору. Едва профессор Макгонагалл добралась до комнаты, где располагался камин, как тотчас же его огромная пламенная пасть из оранжево-красной превратилась в зелёную, извещая о том, что важный гость прибыл. Гарри Поттер вышел из камина, отряхивая со своего свитера сажу и улыбаясь ей.       — Доброе утро, профессор! — поприветствовал он её.       — Доброе утро, мистер Поттер. Вы как раз вовремя, я только что пришла с Больничного Крыла, где находится человек, который вас так сильно заинтересовал, — ответила она, приглашая его жестом войти до боли знакомый кабинет.       — Моё чутьё ещё меня никогда не подводило, — попытался пошутить он, но видимо эта шутка никак не впечатлила директора, потому что её губы стали тонкими, как нить, но чтобы пауза не была слишком долгой, Гарри продолжил, — а что с ним случилось?       — Потерялся в подземельях, запнулся, упал и потерял сознание, — отчеканила она, приглашая гостя присесть, сама же села за стол напротив, — чаю или кофе?       — Нет, спасибо, думаю, что стоит сразу же перейти к делу, потому что... — он запнулся, вспоминая ту ссору с женой и те условия, которые она ему поставила, когда он пришёл мириться, — потому что меня ждёт семья.       — О, конечно, конечно, — незамедлительно среагировала женщина, её лицо вытянулось, став ещё более худым, а брови подскочили на середину лба, но спустя мгновение всё стало как прежде — она вновь надела маску равнодушия и приготовилась слушать.       — Я пришёл узнать у вас, что вам известно из личного дела Вальтериса Мракса о его семье? — МакГонагалл вновь поджала губы.       — Мистер Поттер, вы знаете, что я дам вам эту информацию лишь только потому, что это интересует не только вас, но и меня, но скажите мне, неужели миссис Уизли вас всё-таки убедила в своей теории о тайной беременности Джейн Уоллис? — теперь настал черёд удивляться Поттеру.       — Я ни слова не сказал о ней, просто раскрытие любого дела всегда начинается с архива, вам ли не знать! — воскликнул он.       — Ну, да, вы правы, — ответила она, взмахивая палочкой в воздухе, шкаф, стоящий слева от неё распахнулся, и оттуда на стол прилетела папка, на которой было большими буквами написано: "Вальтерис Марволо Мракс", — вот его дело, но оно ровным счётом вам ничего не даст, поверьте, мы проверяли всё по нескольку раз.       Гарри взял в руки документы и принялся их читать, и оказалось, что Минерва была полностью права, там были лишь жалкие крохи: его дата рождения, документы об опеке обыкновенной магглой по имени Мэгги Льюис.       — Эта Мэгги Льюис, — прочитав документы, продолжил говорить Поттер, — кто она такая? Вы были у неё в доме?       — Она обычная домохозяйка со стажем, у неё трое взрослых детей, муж и вот этот вот Вальтерис Мракс на иждивении, но, как она нам сказала при встрече, его ей подкинули под порог, она решила не бросать ребёнка и не отправлять в дом малютки, а оформила документы и заменила ему семью, — этот монолог заставил Гарри удивиться ещё больше, но он сдерживался, чтобы не начать вопить как мандрагора.       — Кто же всем этим занимался? Как его имя? Почему этот волшебник не воспользовался Легилименцией, зная о том, что ребёнок носит интересную фамилию?       — Мистер Поттер, это камень в мой огород, этим занималась я, всё было сделано надлежащим образом. Эта женщина действительно не знает, откуда этот ребёнок взялся, пробыв с ним некоторое время, она поняла, что он ей необходим, поэтому взяла его под опеку, — резко ответила она, смотря Гарри прямо в глаза.       — Тогда раз так всё гладко, зачем вы пришли ко мне тогда вечером? Чтобы вновь наступить мне на горло, заставляя вспомнить и пережить тот кошмар снова? — тараторил Поттер. — Значит он не опасен? Значит Бруствер был прав по отношению к этому делу?       — Я пришла к вам в надежде, что вы распутаете этот клубок. Хочу сказать, что про прошествии этого месяца, я не заметила за ним ничего необычного. Он, как и все студенты Хогвартса, посещает занятия, ходит в библиотеку, но вот что странно, он это делает так часто, что чем-то напоминает мне Гермиону Грейнджер, но, думаю, что это похвально, не так ли? — она смотрела на Гарри из-под очков, пытаясь понять, верна ли её версия о хорошем студенте.       — Я вам всем миллионы раз повторял, что Том Реддл тоже был хорошим студентом... — неожиданно его только начавшийся монолог прервал голос, доносившийся откуда-то сверху из-за спины.       — Гарри, — мужчина резко обернулся и увидел перед собой портрет, на котором был изображён старец с длинной седой бородой, усами и волосами, он смотрел на него из-под очков-половинок и улыбался, это был Альбус Дамблдор.       — Профессор... — прошептал он, всматриваясь в его лицо и ища в нём ответы на все свои вопросы.       — Гарри, — вновь повторил его имя Дамблдор, — ты теперь занимаешь высокий пост в Министерстве Магии, видимо ты получил его не просто так, а за определённые заслуги, тебе доверяет Бруствер, твои подчинённые и коллеги, но ты сам почему-то ни в чём не уверен. Дай этому ребёнку шанс, я не думаю, что он пришёл сюда ради мести, я видел его, он похож внешне Мраксов, но внутри он другой. И виной всему другая сторона, что не обозначена нигде, возможно стоит начать именно с этого? — МакГонагалл и Поттер замерли, слушая его.       Профессор Дамблдор всегда говорил загадками, которые следовало решить, пройдя сквозь мучения и терзания. Гарри подумал, что и здесь он желает его чему-то научить, несмотря на то, что он был всего лишь портретом. Первой очнулась Минерва:       — Думаю, что профессор Дамблдор прав, ведь действительно, может этот мальчик сам нам всё расскажет? — Поттер нахмурился, эта идея не желала укладываться у него в голове, она была безумна, как всё то, что происходит с ним вот уже какой год подряд.       — Даже если это и так, но стоит быть начеку, я начну своё тайное расследование, — упортствовал он, — чего бы мне это не стоило.       Мужчина встал и зашагал в сторону комнаты, где находился камин, когда он взял в руки Летучий порох, то обернулся и обратился к директору:       — Я не знаю, как у него это получается, так легко переубеждать людей, заставлять думать так, как удобно ему. Я находился под этим семь лет, охотясь за своей смертью, год за годом я кого-то спасал, избавлял от мук, но ни разу не получил точного ответа на свои вопросы, и сейчас я очень желаю знать всё, — в нём клокотал гнев, но года научили его сдерживать себя, профессор МакГонагалл видела, как он мучается, но ничем не могла ему помочь.       — Мистер Поттер, на моих плечах сотни жизней студентов, я не желаю рисковать, поэтому незамедлительно пришла к вам, я верю, что вашей тройке есть, что искать. Профессор Дамблдор был великим магом, к его мнению стоит прислушаться, но путь вы вправе выбирать сами, — Гарри кивнул ей в ответ и шагнул в камин.       — До свидания, профессор! Площадь Гриммо, дом номер двенадцать... — адрес он произнёс гораздо тише, чем слова прощания, и исчез, так и не дождавшись ответа МакГонагалл.       — До свидания, Гарри Поттер, — прошептала она.