Хранитель магии II: тайна чёрной шкатулки.

      Мракс смотрел в глаза другу и понимал, что потока вопросов ему не избежать, что было довольно опрометчиво брать Флинта с собой, но и идти на риск одному было страшновато, поэтому он на ходу решил импровизировать и врать, чтобы не выдать своих тайн целиком.       — Теперь я понял, какое заклинание ты здесь пробовал на вкус, — страх и любопытство смешались внутри Ральфа, но отступать он не желал, ведь Мракс зачем-то согласился с ним, взял его с собой, — а теперь ты спокойно стоишь передо мной, не боясь того, что утром в Хогвартс наведается сам Министр Магии. Что-то не сходится, Мракс! Где-то в рукаве у тебя спрятан козырь. Теперь ты ничего не утаишь от меня! — Вальтерис продолжал молча взирать на то, как Флинт с пеной у рта пытается отыскать истину в происходящем. — Ну? — взревел он. — Не молчи, Мракс! Не молчи... — мальчишка был на взводе, рука невольно потянулась в карман за волшебной палочкой, всего одно мгновение, и Ральф выкрикнул. — Ступефай! — яркий луч на огромной скорости летел прямо в грудь Вальтерису.       Глаза Флинта стали большими, он не понимал, что только что натворил, не верил в то, что потерял контроль над собой, но остановить уже ничего было нельзя. Одно мгновение могло нарушить ход всего, покалечить дружбу и доверие, развязать войну и возвести на пьедестал неприязнь в их отношениях, а также сделать больно физически и психологически, и только то, что сделал Мракс спасло всю ситуацию в целом.       — Протего! — луч отскочил от щита как мячик от стены и угодил в стену. — Экспеллиармус! — одно короткое движение, и Ральф остался без средства защиты, волшебная палочка оказалась в руках Мракса.       Наступила тишина. Её толстое необъятное тело окружило собой всё вокруг. Казалось даже, будто бы эти редкие посетители Тайной Комнаты перестали дышать. Глаза Флинта оставались по-прежнему большими, как бильярдные шары, Вальтерис же рассматривал волшебную палочку, пытаясь понять, как у него всё так чётко получилось. Неожиданно тишина сдулась как воздушный шарик, Мракс тихо изрёк фразу:       — И ты времени не терял на отработке с Таулер, Флинт!       — Я?! Да ты..! Ты! — мальчишка буквально захлёбывался своим возмущением. — Не-е-ет! Я-то всего-навсего тренировался, чтобы суметь отомстить ей её же заклинанием, чтобы показать, что я не слабак! Что тот раз в поезде был недоразумением, а ты! Ты!       — Что я?! — перебил его Вальтерис. — Что я, Флинт? Я попытался найти способ спасти свою шкуру?! Да! Да! Да! И я сделаю это!!! Я не хочу быть растерзанным оборотнем! Не хочу!!! Я ещё многого не сделал! — ярость кипела в нём, она могла обжечь любого, кто посягнул бы на его тайны, даже Флинта.       Ральф втянул голову в ворот мантии, потому что видел, как пылали глаза Вальтериса в тот момент. Ярко-багровые отблески в полумраке помещения были подобны факелам.       — Я не узнал ничего о своих родителях! — продолжал хрипеть Мракс, разрезая тишину на тонкие ремешки. — Я не защитил честь своей матери! Женщины, которая родила меня! Я не нашёл причину, по которой мой отец оставил меня в живых! И волшебная палочка, которой я наколдовал Империус принадлежит не мне, а моей покойной матери. Неужели ты думаешь, что я настолько туп, чтобы колдовать своей?! — Ральф скривил губы, понимая, что аргументы друга придавили его, как огромная железобетонная стена, и вновь возникла тишина.       Ничего больше не говоря, Вальтерис взял мешок с петухом и выпустил птицу на волю, жабу же он посадил на пол поодаль от себя. Сделав некое подобие гнезда из мешка и остатков соломы, мальчишка положил в середину яйцо, а затем сказал, обращаясь к петуху:       — Сядь! — птица повиновалась, петух уселся на яйцо, Мракс же устало присел на корточки рядом и стал ждать те заветных полчаса, что были уготованы для начала создания чудовища.       Эрнест тоже сидел без движения, видно было, что обстановка вокруг его нисколько не пугала, поэтому он начал раздувать свой живот и тихонько урчать. Флинт не решился даже пошевелить рукой или ногой, он молча переваривал всё то, что только что услышал от своего друга. Он бы тоже не хотел умирать в столь юном возрасте, поэтому согласился с ним, а попросить прощения за своё поведение он не мог. Язык будто бы прилип к нёбу, не давая сказать те самые заветные два слова, что могут растопить лёд и дать возможность сделать глубокий вдох. Ноги Вальтериса постепенно начинали затекать, он резко встал, поморщившись от вознзившихся в его ступни тысячи невидимых иголок. Ссориться с Флинтом не входило в его планы, но и говорить лишнего тоже, поэтому он решил молча выждать время, пока сам Ральф не начнёт разговор первым. Побеждают сильные духом, Флинт сдался.       — Палочка твоей матери, — Мракс напрягся, но терпеливо ждал повторного нападения, — где ты её взял?       — Её отдала мне моя бабушка. Палочка была в вещах моей матери, — полувраньё было спасением, ведь неважно, что именно он имел ввиду, говоря о вещах.       — Логично, — буркнул Ральф, сделав шаг вперёд, — я испугался.       — Не первый раз, Флинт! — укол был довольно точным, напоминание о прошлой ошибке дало Вальтерису преимущество.       — Но я был рядом, если ты не заметил!       — Но ты напал на меня!       — А ты молчал!       — Я подбирал подходящие слова!       — Слишком долго!       — Хватит! — рявкнул Мракс, не выдержав этого пустого спора. — Хватит, — вновь повторил он ровным тоном. — Сейчас необходимо доделать начатое, потом уже решим, кто виноват из нас двоих.       — Верно говоришь, Мракс. Складно, я бы сказал, и отбирать палочку ты тоже научился здесь? — Вальтерис ухмыльнулся, понимая, что этими словами друг извинялся за своё непристойное поведение, он всё ещё держал в руке волшебную палочку Флинта.       — Да, и она побудет пока у меня, мало ли ты решишь напасть вновь, а я не хочу устраивать вторую дуэль, — на эти слова Ральф только хмыкнул.       Остаток времени до того, как петух должен был просидеть на яйце, прошёл в полной тишине, когда же Мракс подошёл к гнезду и приказал птице слезть с яйца, он был поражён тому, что некогда обыкновенное белое яйцо стало кроваво-красным. Флинт начал мелко дрожать, а Вальтерис взял на руки Эрнеста и начал ритуал, который был описан в книге. Мальчишка обошёл три раза вокруг гнезда против часовой стрелки, а затем резко остановился и встал как вкопанный, после тихо заговорил:       — Да будет рождён из крови врага певчего да сына его нерождённого король змеиный. Да будет он наделён силой и могуществом, а высидит его мать приёмная, дающая тепло и выносливость, — после этих слов, Вальтерис усадил жабу на яйцо.       Ральф покачнулся, но устоял на ногах, Мракс одарил его тяжёлым взглядом, понимая, что слизеринец напуган, устал и хочет на поверхность. Что станет с Эрнестом после этой недельной экзекуции, Вальтерис не знал, так как в книге об этом не было ничего написано.       — А жаба высидит здесь? Ты её кормить будешь? — губы Флинта дрожали, но он сносил все испытания, давая понять Мраксу, что он с ним и за него.       — Да, высидит, считай, что яйцо к ней намертво прилипло, я только не знаю, как всё это перенесёт Йоффе, — задумчиво ответил Вальтерис.       — Ну, если исход будет летальным, то, думаю, стоит купить ему новую жабу, назвать Эрнестом и дело с концом, — дал дельное предложение Ральф.       — Вот этим ты и займёшься на каникулах, — отчеканил ответ Вальтерис, а Флинт понял, что вляпался в своё же собственное дерьмо, возможно, мальчишка мысленно чертыхался, но виду не подал, что ему что-то не нравится, не хотелось больше сражаться с человеком, у которого так легко и просто выходили защитные заклинания.       — Я не против, — промямлил Флинт, — но хотелось бы узнать, что будешь делать на Рождество ты?       — Я останусь в Хогвартсе, первое время змею необходимо понять, кто является его хозяином, — резко ответил Мракс, выуживая из сумки чёрную тетрадь, которую он на глазах у изумлённого Ральфа трансфигурировал в метлу.       — Мощно! — присвистнул Флинт. — Ты точно времени зря не терял, Мракс. Вот теперь я вообще не сомневаюсь в твоей силе и в том, что ты настоящий сын Волан-де-Морта.       Ральф надеялся, что Вальтерис начнёт гордится своим родством с тёмным магом, но нет, мальчишка лишь поморщился, как будто целиком съел лимон. Мракс неожиданно вспомнил взгляд Тёмного Лорда на портрете, пронизывающе холодный, мрачный, тяжёлый. Затем он прокрутил в голове голос своего отца и сложил всё воедино, получив гремучую смесь страха и ужаса.       Флинт бросил быстрый взгляд на Эрнеста и сел на метлу, Мракс схватил петуха подмышку и уселся позади, повесив на плечо свою сумку с мантией-невидимкой. Рассекая воздух, мальчишки ринулись вверх, обратно в мир, спокойствие, туда, где никто не знал ничего о том, что происходило в подземельях. Оставалось лишь одно — вернуть петуха на место. Натягивая мантию-невидимку на плечи себе и Флинту, Мракс прошептал:       — Я провожу тебя до подземелий, петуха я отнесу один, — Ральф хотел было открыть рот, чтобы возразить, но Вальтерис его опередил, — и никаких возражений. На сегодня хватит приключений. И да! У домика лесничего меня никто не схватит. Я прочитал, что на нашу школу наложен ряд чар, которые не подпускают нечисть вроде оборотней к стенам и прилегающей территории Хогвартса. Поэтому иди и не беспокойся за меня.       Флинт понуро кивнул, мальчишки быстро поспешили к лестнице, ведущей вниз, затем окольными путями Мракс довёл Ральфа прямо до поворота в гостиную Слизерина. Наспех распрощавшись, каждый из них пошёл по своим делам: Мракс к кромке Запретного леса, Флинт в спальню, чтобы сесть на кровать и ждать Вальтериса, нервно отсчитывая минуты. Мракс торопился, ему самому не хотелось больше приключений. Выбрался он из замка довольно просто и быстро, также быстро он дошёл и до курятника, затем закинул петуха внутрь, взмахнул волшебной палочкой и еле слышно произнёс:       — Фините Инкантатем! — петух встрепенулся, чары спали, птица громко заверещала, и Мракс об этом знал, поэтому для надёжности посильнее закутался в мантию и отбежал подальше в сторону от курятника.       В домике лесничего тут же послышались тяжёлые шаги Хагрида, затем скрипнула дверь, и полувеликан вышел на улицу.       — Кто здесь? — крикнул Хагрид, мотая своей косматой головой то влево, то право, желая узнать, кто или что был источником шума, на счастье Мракса, петух вновь подал голос, тогда полувеликан целенаправленно зашагал в сторону курятника, бормоча себе под нос. — У-у-у! Зверина! И что так расшумелся? До утра ещё несколько часов!       Заглянув внутрь сарая, лесничий ещё что-то говорил, но Вальтерис уже ничего не слышал, так как сделал ещё парочку шагов в сторону, ближе к тропинке, ведущей прямо в Запретный лес. Непроглядная мгла выглядывала из-за деревьев, пугая собой всякого, кто приближался к её логову. Вальтерис даже боялся посмотреть туда, вспоминая тот момент, когда за ним гнался огромный оборотень. Но любопытство взяло над ним верх, ведь сознание подбросило ему ещё один момент из его памяти — он слышал голос отца, звавшего его туда, на поляну. И сейчас он понимал, что Волан-де-Морт не отступит и повторит свой номер вновь:       — Вальтерис-с-с! — захрипело у него в голове.       — Отец... — послышался шёпот Вальтериса, тихий и робкий. — Отец...       Голос звал, и только сейчас Мракс понял, что это был парселтанг. Шипение нарастало, заставляя мальчика сделать шаг вперёд, затем ещё и ещё, ведя его в костлявые кривые руки мглы. Плевав на страх, на дрожь в конечностях, Вальтерис пошёл на зов. Он не снял мантию, удаляясь всё дальше и дальше от Хогвартса. Огромные деревья переплетали свои мощные ветви, делая лес вдвойне страшным, их корни торчали из-под земли, словно петли смерти, готовые утащить заплутавшего путника к себе в подземелье. Вальтерис продолжал идти, понимая одно, эта местность была ему до боли знакома. Неожиданно деревья расступились и перед его взором оказалась та самая поляна, где он встретил оборотня. Мракс прислушался к тишине. Ни единого шороха, ни единого звука не было вокруг. Даже ветер перестал выть, заглох и голос.       "Какого драккла? Зачем вести меня сюда? Что это за место? Ради чего я так рискую?"       Спустя мгновение послышался вой, долгий, протяжный, голодный. И то выл не волк, этот вой принадлежал оборотню.       "Учуяли, мрази!"       Вальтерис рванул назад, слыша, как на то место, где он только что стоял, двигались чьи-то тяжёлые шаги. Мальчишка спрятался за ствол огромного дерева, пытаясь перевести дух и рассмотреть псов. Два огромных косматых чудища вышли из кустов и начали обнюхивать поляну. Их голоса были громкими, до Мракса, прежде, чем он продолжил двигаться назад к школе, долетели обрывки фраз:       — Это он... Он... Был здесь... Будет рад... Сказать Кархароту ...       "Кархарот? Хм-м-м. Кто это? Ну что, если мне удастся добежать живым, то завтра я вновь буду просаждать свой день в библиотеке."       Псы бежали следом, не понимая ничего, петляя вокруг деревьев и кустов, рыча и переговариваясь друг с другом:       — Где?       — Нет!       — Сбежал! Щенок!       Вальтерис со всех ног бросился к хижине Хагрида, граница чар приняла его как родного, давая ему возможность обвести оборотней вокруг пальца. Мальчишка не помнил, как добрался до своей спальни. Флинт всё ещё не спал. Он буквально налетел на Мракса:       — Ты где был?! — хрипел Ральф.       — Ш-ш-ш! Разбудишь всех! — вторил ему Вальтерис, стягивая мантию-невидимку и убирая её в чемодан.       — Час! Мракс! Час!!! — не унимался Флинт. — Где тебя носило?! Я подумал, что тебя утащил оборотень!       — Это всё этот долбаный петух. Он орал, Хагрид вышел, мне пришлось спрятаться за деревья. Оборотни учуяли мой запах.       — Кретин! Тебя могли сожрать!       — Не ори! — шикнул на него Вальтерис. — Не всё так плохо. Мне удалось кое-что узнать. Кто такой Кархарот?       Флинт нахмурил брови, было видно по его выражению лица, что такого имени он никогда раньше не слышал.       — В душе не колочу кто это. Откуда у тебя это имя? И кто его назвал тебе? — Ральфа переполняло любопытство.       — Оборотни из леса. Они отчётливо назвали это имя. Как думаешь, в новой Истории Магии что-нибудь можно отыскать?       — Слушай, Мракс, давай завтра! До утра остались считанные часы. Я рад тому, что ты не попал в лапы псов, и ещё больше рад тому, что завтра воскресенье, поэтому давай вздремнём, а завтра пойдём к лягушатнику и всё узнаем. Идёт? — Вальтерис лишь молча кивнул, понимая, что валится с ног от усталости.       Наспех умывшись и переодевшись в пижамы, мальчишки улеглись в постели, и уже через десять минут попали в царство Морфея.       Утро выдалось холодным. Посыпал огромными хлопьями с неба снег, сырой, липкий, гадкий. Он сначала таял, но потом, когда его стало слишком много, он стал оседать на любой горизонтальной поверхности. Студенты толпами стали выбегать на улицу и радоваться этому событию. Не за горами была зима, Рождество, запах ели и вкусных пирогов с яблоками, но Вальтерис не сумел разглядеть в этом красоту, он спешил, а рядом с ним шли Бернар и Флинт. Друзья хотели прошерстить библиотеку от книги до книги, хотели найти ответы, так как Бернар не сумел толком ответить на главный вопрос Мракса:       — Кто такой Кархарот?       — Понятия не имею. Я не энциклопедия на ножках, — занервничал когтевранец, понимая, что издёвок Флинта ему не избежать.       — Ну, ну! — Ральф был тут как тут. — А кто же ты? — язвил слизеринец, пытаясь найти слабое место в разговоре. — Энциклопедия без ножек, словно чёрт без рожек!       — Довольно! — рявкнул Мракс. — Не знает, значит узнаем вместе. Думаю, мисс Пинс будет не против нашего вторжения.       Библиотека была пуста, мадам Пинс скучала, сидя на своём излюбленном месте. Когда же ребята оказались в её владениях, то женщина тут же встрепенулась и устремила свой колючий взор на их троицу.       — В библиотеке не шумят, молодые люди! — произнесла она, провожая взглядом мальчишек.       — И вам доброе утро, мисс Пинс! — отрапортовал Флинт, двигаясь в глубь стеллажей с книгами.       — Ну? С чего начнём? — спросил Мракс, осматриваясь и ища глазами фолианты, которые, по его мнению, будут им полезны.       Спустя час, ребята поняли, что искать имя Кархарот в библиотеке, это как искать иголку в стоге сена.       — Ерунда! Столько времени впустую! — бубнел Флинт.       — Мы перерыли все книги про оборотней, перелистали раз шесть Историю Магии, тщетно, Вальтерис, — в унисон с Флинтом скулил Бернар.       — Значит плохо искали! — сделал вывод Мракс. — Не может быть такого, что информации об этом человеке вообще нет. Может поискать в подшивках газет? — дельный совет был исполнен, но пролистав кипы Еженедельного Пророка и начав чихать от пыли, мальчишки поняли, что всё на самом деле тщетно.       "Кто этот чёртов Кархарот? Зачем я ему нужен? И как связаны я и оборотни? Нет, конечно, я читал про Фенрира Сивого в книге Грейнджер, однако, я точно знаю, что он умер в Азкабане через пять лет после войны за Хогвартс. Это всё!"       Троица медленно вышла из библиотеки, затем все вместе они поплелись вниз в Большой зал, где за столами сидели студенты и выполняли домашние задания, громко переговариваясь друг с другом и шутя. Выглянув в окно, Мракс на сей раз заметил снег, который украшал верхушки деревьев в Запретном лесу. Мальчишка передёрнул плечами, вспоминая ночную вылазку и оборотней. Затем он неожиданно вспомнил, что в подземельях одиноко сидит жаба Эрнест и высиживает яйцо. Спустя мгновение в зал вбежал студент, окружённый толпой ребят. Он громко кричал:       — Эрнест пропал! Мой Эрнест! — это был Йоффе, и Вальтерис понимал, как было больно в ту минуту пуффендуйцу, чей питомец исчез бесследно.       Студенты со старших курсов лишь ухмылялись, а вот младшекурсники расспрашивали Дэрека о том, кто такой этот Эрнест.       — Так! Стоп! Если жаба Йоффе пропала, то твой план по выращиванию змея уже выполняется? — злобно прошептал Мраксу Бернар. — И ты мне ничего не сказал?!       — Сказал! Прямо сейчас, — спокойным и ровным тоном ответил Вальтерис. — Этой ночью мне удалось усадить Эрнеста в гнездо.       Флинт хотел было начать возмущаться, но неожиданно сообразил, что Мракс сознательно выгораживает его, чтобы француз не стал нервничать и орать, поэтому тоже сделал большие глаза и сказал:       — Ого! — Вальтерис знал, что все театры мира плачут по такому актёру, как Ральф, поэтому смог лишь незаметно подмигнуть другу, говоря о том, что он молодец.       — Вальтерис, ты рисковал! Стоило позвать нас с Флинтом, мало ли что! А где сейчас находится жаба? Там? — Марк указал на пол, подразумевая в своём жесте то, что бедное животное сейчас страдало в Тайной Комнате.       Мракс кивнул. Он не хотел сталкивать ребят, понимая, что их общение и дружба держатся на волоске, и если он сделает что-нибудь не так, то вновь окажется между двух огней. Их постоянные ссоры мешали ему рационально мыслить, поэтому в данный момент выставить Бернара дураком было наилучшим способом спасти ситуацию. Флинт же выигрывал со счётом "один-ноль" лишь потому, что жил в одной комнате с Вальтерисом.       — И прямо сейчас я спущусь вниз, чтобы посмотреть, как идут дела. И сделаю я это один! — ответил Мракс, вставая из-за стола.       — Нет! — резко ответил Флинт.       — Я согласен с Ральфом. Мы должны идти туда вместе, — согласился с ним Марк, а Вальтерис мысленно закатил глаза.       Спустя четверть часа, ребята стояли по середине Тайной Комнаты и с ужасом наблюдали за тем, как несчастная жаба трясётся всем телом. Эрнест хотел на свободу, к своему хозяину, но проклятие крепко держало его в гнезде.       — Бедный Эрнест! — воскликнул Бернар. — Я не могу на это смотреть! — мальчик отвернулся, его глаза заблестели, он был готов вот-вот разреветься от жалости к животному.       Флинт стоял рядом, его щёки горели и были красными, ему тоже было не по себе, Мракс же как всегда был бледен, ни единый мускул на его лице не дрогнул. Он любил животных, и Эрнест не был исключением для него. Однако, он считал, что, если покажет хоть каплю жалости, то весь план пойдёт дракону под хвост, Бернар начнёт реветь, а Флинт предложит убрать жабу и найти другой выход из сложившейся ситуации.       — Прошла лишь ночь! Выдержит ли он? — Мракс начинал нервничать, он не хотел губить невинную душу, но больше всего не хотел начинать сначала.       И приходя каждый раз в течение недели в будущее логово Василиска, Мракс видел, как это яйцо постепенно вытягивало все силы и жизнь из Эрнеста. Некогда светящиеся здоровьем глаза жабы стали тускнеть и проваливаться в глазницы всё глубже и глубже. Боль несчастного животного передавалась всем: и Флинту, он каждый раз стоял напротив жабы опустив голову, и Бернару, у мальчишки на шестой день по щекам текли слёзы размером с горошину, и Мракс, его бил мелкий тремор, но он держался из последних сил, чтобы не убрать Эрнеста из гнезда и не вырвать его из лап смерти. На седьмой день Флинт не смог пойти, так как Филч озверел совсем, заставив Таулер и его драить всю лестницу, ведущую на Астрономическую башню. Пришлось Мраксу в Тайную Комнату спускаться вместе с Бернаром, что было крайне неудобно, ведь Марк был человеком, который боялся боли во всех её проявлениях. Спуск вышел как всегда удачным, но воздух в помещении казался иным, липким, сырым, пахнущим кровью и смертью. Вальтерису даже послышалось, что идущий за ним Бернар начал тихонько скулить.       — Прекрати! — бросил фразу через плечо Мракс.       — Не могу... Не нравится мне всё это... — проскулил Марк, а Мракс невольно вздохнул, радуясь хотя бы тому, что у него не было слуховых галлюцинаций, и что Бернар вдействительности издавал звуки, схожие с тихими всхлипываниями.       Каждый шаг отдавался Вальтерису пульсацией в правый висок, страх нарастал с каждым мгновением, подходя ближе к гнезду, он отчётливо видел, что мешок был пуст и пропитан насквозь кровью. Эрнеста нигде не было, не было видно и яйца. Лишь среди этого кровавого месива Мракс узнал очертания скорлупы. Дальше была лишь кровь, она тянулась тонкой полоской туда, где была голова Салазара Слизерина. Бернар остановился и готов был заорать во всё горло, но Вальтерис опередил начинающуюся у него истерику сказав:       — Стой тихо!       Идя по следам крови, Мракс понимал, что Василиск утащил Эрнеста в темноту. То, что он увидел, повергло его в шок. Тело жабы было растерзано на мелкие куски, его кишки растянулись мелкими нитями у подножия статуи, его крошечные лапки были раскиданы. Он был мёртв, и на всём этом диком и грязном во всех смыслах месте лежал, свернувшись клубочком Король змей. Его шероховатая кожа блестела в свете свечей, глаза были закрытыми. Змей родился на свет и успел натворить дел, разодрав тело, которое кормило его и давало тепло.