Хранитель магии II: тайна чёрной шкатулки.

      Покосившееся от старости и от огромного количества этажей, схожих с башней, собранной годовалым ребёнком из кубиков или других подручных средств, Нора всё также стояла недалеко от деревни Оттери-Сент-Кэчпоул, расположенной на юго-западе Англии, в графстве Девон. Её обитатели, шумное семейство Уизли, готовились к воскресному обеду. Дети беззаботно играли в гостиной, периодически выбегая в коридор и путаясь под ногами у своей бабушки, часть взрослых сидела за столом на кухне, разговаривая на разные темы, которые касались политики Министерства Магии, более молодое поколение помогало миссис Уизли расставлять блюда и раскладывать столовые приборы. Казалось, что уют и счастье было везде, в каждом углу, за каждой дверью, но действительность была иной. Гарри Поттер делал вид, что всё хорошо, что он рад шуму, который создавала семья, ведь именно об этом он мечтал всю жизнь. На самом же деле его душу разрывало на части, ещё прошлой ночью шрам пылал и не давал нормально жить, не давал возможности мыслить трезво. Боль охватывала всю его черепную коробку, концентрируясь на главном очаге несчастья — ране прошлого. И сейчас он пытался нервно ухватиться за тонкую тростинку, за мгновения без пыток и мигрени. Джинни порхала рядом и была похожа на маленькую птичку с ярким оперением, щебетавшую без умолку о том, как малышка Рози выговаривала слова и пыталась нарисовать собачку. Ей вторила Флёр, соглашаясь с каждым её словом, женщины делились яркими впечатлениями о материнстве и заботах по дому. Гермиона лишь улыбалась, периодически краснея на тех фактах их речей, что явно совпадали с её жизнью. Рон вертел головой, пытаясь уловить всё и сразу: слова отца, вещавшие о повышении цен на некоторые вещи, и как всё это было тесно связано с магглами и их рынком, окрик матери, пытавшейся отыскать в горе посуды свой любимый венчик, но когда он перевёл свой взгляд на Гарри, то понял, что его друг явно чем-то удручён, ведь дружба со школьной скамьи не проходит бесследно, теперь каждая эмоция узнаваема. Поттеру было плохо душевно.       — Мам, — говорила Джинни, — вроде бы всё готово. Звать всех к столу? — Молли Уизли ответила что-то не совсем внятное, продолжая рыться в кухонном шкафу, но взрослая дочь уловила смысл в её речах и громко сказала. — Семья! Обедать!       Мужская часть населения заулыбалась, желая поскорее отведать коронное мясное блюдо, женщины же поскорее уселись за стол, топот детских ног, казалось, мог разрушить всё здание целиком, но нет, пол перестал трястись, а семейство было в сборе.       — Семья! — громко произнёс начало фразы Артур Уизли. — Мы все сегодня собрались здесь, чтобы обговорить ваши планы на Рождество. Мне и Молли очень бы хотелось видеть всех вас, таких родных и горячо любимых, в стенах нашего дома. Поэтому прошу вас отложить все дела и приехать, — глава семейства одарил каждого своим тёплым взглядом, остановившись дольше всего на чете Поттеров и Джордже, — помните, наш дом — ваш дом. И в свете тех событий, о которых вы читали в газетах или слышали в Министерстве, я думаю, целесообразным будет находится рядом.       Артур продолжал говорить, к его дискуссии присоединился Билл, а Гарри перевёл тяжёлый взгляд на Рона, сидевшего рядом. В голове у Поттера вновь начинало гудеть, но он гнал эту тупую боль прочь, желая ещё немного побыть здоровым. Обед затянулся на полтора часа, диалоги между членами семьи не прекращались, Гарри желал отдохнуть, поэтому незаметно проскользнул в дверь и на цыпочках вышел на улицу. Белые хлопья снега медленно падали из огромной серой тучи, заполонившей всё небо Англии. Было тихо вокруг, и только отголоски боли мешали Гарри быть счастливым здесь и сейчас. Неожиданно за спиной скрипнула дверь. На крыльцо вышел Рон.       — Сегодня шумно в доме, — сказал он, всматриваясь в хоровод снежинок.       — Угу, — буркнул Поттер.       — Что случилось? Опять шрам? — теперь голос Уизли звучал иначе, он был наполнен нотками жалости, которые Рон не сумел скрыть.       — Я не могу понять ничего. Он не должен болеть. Я своими глазами видел, как Волан-де-Морт умер. От него осталась лишь пыль. Его нет! — раздражение нарастало по мере увеличения боли в шраме.       — Успокойся! — пытался утихомирить его друг. — Все видели, что он мёртв. Может это просто мигрень, говорят, что шрамы всегда ноют в непогоду.       Поттер передёрнул плечами, холод пробирался под свитер, кусая мужчину за спину, руки, плечи, но он не собирался возвращаться обратно в дом, он желал терпеть, проверять свою выносливость, да и слышать бубнение жены под ухом он тоже не хотел.       — Я часто вспоминаю Рождество, когда мы были школьниками, — неожиданная смена темы удивила Уизли, но он промолчал, желая выслушать друга, — беззаботное, яркое время. Я бы хотел ещё раз вернуться в своё детство, — теперь Рон опустил взор в пол, понимая, что ему тоже не хватает этого периода жизни, — и сейчас там, в Хогвартсе, студенты с нетерпением ждут каникул и чуда, не зная того, что Запретный лес кишит оборотнями. И мы, волшебники, взрослые, ничего не можем с этим поделать, мы можем только врать, скрывать правду, не договаривать. И будь мы там, то обязательно бы попробовали решить эту проблему.       — Её можно решить и сейчас, дело не в возрасте. Дело в самих нас, — ответил немного подумав Рон, — сейчас у нас больше возможностей: нет границ, нет учителей и нет лимита времени.       — Да, но нападения оборотней были, есть и будут. Профессор МакГонагалл всеми силами ограждает своих студентов от новостей. Но это так не должно быть!       — Нападения этих тварей всегда внезапны, так уже было раньше и об этом написано в книгах. Эх, слышала бы меня сейчас Гермиона! — Уизли ухмыльнулся. — Были и жертвы, но поверь, авроры справятся. Ты справишься! — вдруг Рон увидел в глазах друга неуверенность, тоску и боль. — Я и Гермиона всегда поможем тебе. Нас было трое, трое и осталось, не списывай со счетов никого. Есть Орден Феникса. Мой отец. Моя мать. Поверь. Силы есть. Есть поддержка. Ты не один.       Поттер молча стоял и смотрел вперёд, и это молчание затянулось надолго. Боль в шраме усилилась, но мужчина пытался её скрыть.       За окном всё ещё порхал снег, одевая всё вокруг в красивый белоснежный наряд, наряд невинности и чистоты, и Бернар отдал бы душу только лишь за то, чтобы не видеть крови. Мальчишка заскулил:       — Вальтерис! — ответа не последовало. — Вальтерис... Что там? Не молчи!       — Тихо! — шикнул на него Мракс. — Тихо... — позади послышался то ли писк, то ли тихий плач, Марк не мог больше терпеть. — У нас всё получилось... Получилось... Не смотри в его глаза! Слышишь? Смотри куда угодно, но только не в его глаза! — и вновь этот плач, в котором Вальтерис еле различил ответ "Да!".       Змей мирно спал. Он был так мал, но был уже так ужасен, ужасен во всём. Останки Эрнеста и кровь являлись доказательством того, что это была дикая необузданная тварь, с малолетства жаждущая убивать, терзать и хватать. На картинке, что была в книге, Василиск выглядел устрашающе, но на яву, его облик был иным. На плоской треугольной голове было белое пятно, внутри которого располагались такого же белого цвета наросты. И всё это походило на своего рода диадему, дававшую ему полное право считаться королём. Тело было покрыто тёмно-зелёной чешуёй, спину так же украшали наросты, но не такие длинные, как на голове, однако не менее острые, напоминавшие маленькие пирамидки. И эта тварь сладко спала после сытного обеда.       Душу Мракса переполняли всевозможные чувства. Это была и вина за то, что он не успел спасти беднягу Эрнеста, и жалость, ведь Йоффе остался без любимого питомца, и злость, её невозможно было утихомирить или хотя бы уменьшить, и раздражение, Бернар продолжал всхлипывать за спиной, и боль, тупая и сильная, очаг которой располагался где-то за грудной клеткой, и гордость за то, что всё-таки он сумел создать чудовище, как это сделал его далёкий предок — Салазар Слизерин. Мальчишку распирало, разрывало на части, он сдерживался из последних сил, но всё было зря. Эмоции выплеснулись наружу в виде громкого и властного шипения, которое не мог разобрать притихший Марк, но зато понял проснувшийся Василиск:       — Прос-с-снис-с-сь и вс-с-стань! — змей открыл свои глаза, а Вальтерис отвёл взор в сторону, помня о том, что взгляд Василиска сметоносен. — Вс-с-стань! — вновь повторил свой приказ Мракс.       — Как ты с-с-смееш-шь, глупый двуногий, будить меня? — просипел змей, подняв свою голову. — Что ты с-с-себе возомнил, двуногий?       — А как с-с-смееш-шь ты лежать перед с-с-своим с-с-создателем? — теперь все чувства глушила ярость, она необузданной огромной волной сносила крышу, глаза Мракса будто налились кровью, он был зол и чувствовал, будто внутри него горел пожар, будто это адское пламя сейчас спалит всё на своём пути, он слышал, что даже голос принадлежал не ему, он стал грубым и твёрдым, как камень. — Вс-с-стань! — Вальтерис буквально хрипел, пугая дрожащего за спиной Бернара.       Король Змей прищурил свои ярко-жёлтые глаза и тихо прошипел:       —Докажи, двуногий, что ты лучш-ш-ше!       Эта была большая ошибка для рептилии, Мракс озверел и буквально взвыл:       — Что?! Доказать?! Империо! — послышался громкий хлопок, и жёлтая пыль осела на пол у головы Василиска. — Мразь! Глупая мразь! — взгляд змея померк и стал не таким ярким, он замер и умолк. — Закрой глаза! — рептилия повиновалась приказу двуного, являвшегося его хозяином, и теперь она была не опасна, став ручной, как маленькая собачонка.       Повернув голову в сторону, Мракс встретился глазами со взглядом не на шутку перепуганного Бернара. Когтевранец молча хлопал ресницами, боясь пошевелиться, а о нормальном разговоре с ним не могло идти и речи.       — Здесь следует всё прибрать, — тихо сказал Вальтерис, обращаясь к Марку, — ты слышишь меня, Марк?       Но Бернар не шелохнулся, он стоял как вкопанный, он был напуган, его нижняя губа и руки начали мелко дрожать. Смотря на всё это, Вальтерис понимал, что следует осторожно вывести друга из состояния шока, но он не знал, как это сделать. Резко развернувшись на каблуках, Мракс вновь зашипел на парселтанге, обращаясь к змею:       — Убирайс-с-ся! И жди приказа! — Василиск начал медленно выполнять то, что сказал ему его хозяин, он двигался в сторону мглы, туда, где была круглая арка.       Когда змей скрылся из виду, Вальтерис сделал два шага в сторону Бернара, направил на него кончик волшебной палочки и произнёс:       — Агументи! — струя волны угодила прямо в лицо франзуцу.       Мальчишка закашлялся, а затем завопил:       — Мракс! Что?! Что ты сделал?! — обращение к Вальтерису по фамилии, сорвавшееся из уст Бернара, звучало довольно нелепо, он хотел походить в ту минуту на Флинта, но это выглядело жалко, примерно также, как и его внешний вид, вся его кофта от воды намокла, он больше походил на курицу, чем на злобного волшебника. — Что?!       — Ничего! Совершенно! — спокойным голосом ответил на вопрос Мракс.       — Империус! Вальтерис... Как?       — Обыкновенно! Приказывать Василиску, а также воздействовать на его разум, я могу лишь только благодаря ему. Это логично и правильно. Ну, и это является своего рода показательным выступлением. Здесь будут проходить занятия, здесь будем мы: я, ты и Флинт! Однако, ты можешь отказаться в любую минуту, Марк, но с одним лишь условием, ты никому не скажешь об этом. Да, и ты тогда лишаешься возможности поговорить с Ноттом, своим дедом, ведь я собираюсь когда-нибудь навестить его и расспросить о своём отце, — Мракс знал, что давил на живое, что желание отомстить сильнее всего, зрачки у Бернара стали большими, мальчишка задумался, перестав дрожать.       — Ты знаешь, что я никому не скажу, и также знаешь мою мечту, но каким же образом ты хотел заткнуть мне рот? — вопрос звучал как недоверие, нотки страха присутствовали во всей фразе.       — Не задавай глупых вопросов. Ты знаешь ответ, — Мракс ухмыльнулся, понимая, что теперь Бернар никуда уже не денется.       — Непреложный Обет...       — Когтевран у тебя в крови!       — Не стану спорить, но и твоя кровь имеет изъяны!       Вот теперь настал черёд Мракса задуматься. Прав был Кровавый Барон, история повторялась, и сын шёл по стопам отца, прокладывая себе путь кровью. Первой жертвой Волан-де-Морта было невинное животное, кролик маггла Стаббса, и сейчас тоже жертвой стало животное. Неожиданно перед его глазами возник образ Тёмного Лорда с картины, спрятанной в чёрной шкатулке. Вальтерис замер, понимая, что он такой же убийца, как и его отец.       "Что ты чувствовал, когда убивал? Ты злорадствовал! А я нет! Я искал выход!"       Дрожащими руками Мракс спрятал волшебную палочку в карман и не стал ничего отвечать Бернару, он молча выудил из сумки всё ту же чёрную книжку и трансфигурировал её в метлу. Затем мальчишка подошёл близко к окровавленному мешку, некогда являвшимся гнездом, наклонился и взял в руки. Багровые засохшие пятна крови уже не пугали, но были диким напоминанием о том, что он такая же тварь, что и тот Король Змей.       — Это улика, Вальтерис! — послышался за спиной голос друга. — И улики — зло для преступления. По ним можно вычислить. От неё следует избавиться, — дельное предложение в унисон звучало с мыслями в голове Мракса.       — Знать бы как! Да и ты не захочешь марать об это руки.       — Я уже по уши в дерьме, поэтому уничтожить мешок — не самое сложное занятие, — от этих слов брови Вальтериса медленно поползли на середину лба. — Думаю, что это следует сжечь, — хоть голос Бернара предательски дрожал, но он был настроен решительно. — Положи его на пол, — пробубнил Марк, доставая из кармана волшебную палочку, — и отойди, — как ни старался он выглядеть более-менее спокойным, его выдавали руки, которые тряслись, и это было особенно видно тогда, когда он вытянул одну из них вперёд, крепко сжимая ею палочку, взмахнул ею и произнёс заклинание, — Инсендио! — яркий луч поразил цель, мешок вспыхнул ярким пламенем, его горячие языки отплясывали весёлый танец, а затем плавно пожирали грубую ткань, превращая её в серый пепел, оседавший на холодном полу. — Вот и всё, — сделал заключение Марк.       "Что я только что увидел?! Наш француз и впрямь не так-то прост! Теперь я верю Флинту на слово! Подобралась компания!"       — Забавно! Теперь я могу задавать такой же вопрос! — Вальтерис говорил всё это с ухмылкой. — Что ты сделал? — пародия на Бернара вышла идеально.       — Я потом научу тебя этому, — прозвучало из уст Бернара.       — Ловлю на слове!       Метла взмыла ввысь, ребята возвращались обратно на поверхность. Ночная мгла и мантия скрывала их, давая возможность незаметно пробраться в свои гостиные. И под покровом этой ночи, три пары глаз неустанно следили за временным жилищем своей добычи, скрываясь в Запретном лесу. А на утро оказалось, что снег, покрывший всё своим мягким одеялом, перестал идти, только лишь серые мохнатые тучи медленно ползли по небу. Это был понедельник, день, который всегда начинался с мучений, с Защиты от Тёмных Искусств. Вальтерис торопился, чтобы вновь не попасть в ту же ситуацию, что и неделю назад. Флинт бежал рядом. Они оказались в классе вовремя и заняли свои места.       — Сегодня я совершенно свободен, — промурлыкал Мракс, доставая пергамент из сумки, — ведь я успел.       — Не спеши радоваться, Мракс, — эти слова способны были испортить настроение только лишь Бернару, Вальтерис не повёл и ухом, продолжая ухмыляться, — старшаки вчера поведали мне новость, — голос Ральфа теперь звучал тихо и таинственно, Мракс напрягся, ожидая продолжения, — когда я вернулся с отработки, они ещё сидели в гостиной. Не знаю, может это было сделано нарочно, а может так совпало и вышло чисто случайно, но я услышал обрывок фразы. Она имела примерно такой смысл: кто-то видел возле кромки Запретного леса следы, похожие на волчие, но они были гораздо больше. Мракс, они совсем близко, — и вот теперь настроение Вальтериса было испорчено полностью.       "Значит смерть Эрнеста была необходима!"       — Я рад это слышать, не поверишь, но моё ответное оружие готово, — теперь удивляться начал Флинт.       — Он выжил? — просипел Ральф.       — Да, но тебе всё же придётся на каникулах заглянуть в лавку с животными и приобрести жабу, — тихо произнёс Мракс, видя, что лицо Флинта исказила гримаса ужаса.       — Эрнест... — Вальтерис лишь кивнул.       — Первая тренировка начнётся в пятницу вечером, будь готов, — ледяным голос сказал Мракс.       Для того, чтобы тренировка состоялась, мальчишки работали не покладая рук, каждый работал на износ, выполняя все домашние задания, Флинт же даже пошёл на риск и попытался согласовать свою отработку с Таулер, однако, Венди была упрямой, поэтому не пошла на мировую. Ральфу пришлось делать уборку в узкой грязной каморке, стоя спиной к спине с вредной гриффиндоркой.       — Эта дрянь не согласилась на мои условия! — вопил Флинт, возвратившись с отработки поздно вечером.       — Интересно, а какими они были, раз Венди наотрез отказалась от них? — с ехидством спросил Мракс, проверяя свою сумку и наличие в ней мантии-невидимки.       — Всё было выгодно, поверь мне, Мракс! Филч пожелал на этот раз, чтобы мы убрались в трёх каморках, расположенных по периметру пятого этажа. Так как помещений всего три, а нас — двое, то выходило, что в одной из них мы бы убирались вдвоём. Так вот, — всё это говорилось с таким важным видом, что Вальтерис еле сдерживался, чтобы не расхохотаться, — я предложил ей убрать две каморки, чтобы, во-первых, не видеть меня, а это немаловажный фактор для её тупой гриффиндоркой гордости, во-вторых, я бы убрал на следующий раз территорию больше, и она, эта тупая курица, раньше бы освободилась.       — Ну, ну, Флинт, я бы тоже не согласился на подобное, — у Ральфа вытянулось лицо от удивления, — ведь у неё тоже, возможно, были дела, и она не хотела оставаться дольше положенного.       — Какие у неё могут быть дела?! — всполошился Флинт. — Какие?!       — Всякие. Она ж девчонка, — Ральф нервно шмыгнул носом, — может уроки не доделала, может с девчонками поболтать хотела на сон грядущий...       — А может потренировать новое заклинание, чтобы потом в поезде на мне его отработать! Тьфу! И всё равно, я её ненавижу, — Флинт насупился и стал походить на филина.       Спустя час, когда соседи по комнате вдоволь насмеявшись, улеглись и начали дремать, Мракс и Флинт осторожно выбрались из комнаты, прошли на цыпочках мимо старшаков, и вышли наружу. Маршрут был известен, движения были чёткими и слаженными, они через десять минут оказались возле входа в гостиную Когтеврана, где встретили дожидавшегося их француза, а ещё через десять минут стояли напротив круглого входа, ведущего в Тайную Комнату. Флинт и Бернар замешкались, боясь входить внутрь, ребята не хотели встречаться с Василиском.       — Я пойду первым, когда я подам знак, то вы можете входить, — сказал Мракс, затем он прошипел на парселтанге всего одно слово, и тяжёлая бетонная дверь со скрежетом открылась, мальчишка вошёл в сырое и мрачное помещение, оставив ребят одних.       — Э-э, а о каком знаке он говорил? — тихо спросил Марк, удивлённо уставившись на Ральфа, который в свою очередь пожал плечами и отрицательно помотал головой.       Мракс шёл не спеша, вслушиваясь в каждый шорох, в каждый звон упавшей на пол капли.       — Ползи с-с-сюда! — скомандовал он, обращаясь к змею и смотря туда, где он видел его в последний раз.       — Да, хозяин! — послышался ответ, а затем на середину комнаты выполз змей.       За эти пять дней он нисколечко не изменился, оставшись всё такой же гадкой зелёной рептилией с белой короной на треугольной голове. Мракс выудил из-за пазухи холщовый мешок, а затем медленно раскрыл его и достал оттуда, двумя пальцами держа за кончик хвоста, жирную мёртвую крысу. Потом он, не смотря на Василиска, швырнул ему её на пол и прошипел:       — Долгожданный обед! Еш-ш-шь! — едва он это произнёс, как змей набросился на крысу, он раскрыл свою пасть, полную острых зубов, и вцепился ими в мягкое тело мёртвого животного, капли крови капали на пол перед ним, а он целиком проглатывал добычу, Мракс вновь запустил руку в мешок и достал ещё одну крысу, правда эта была явно меньше по размеру, но и она была с аппетитом проглочена змеем, третья крыса в мешке оказалась последней, её Василиск смаковал дольше остальных. — Входите! — крикнул Вальтерис в пустоту за собой, подзывая друзей. — А ты закрой глаза! — теперь мальчишка вновь обращался к змею. — И не с-с-смей их открывать до тех пор, пока мы не уйдём отсюда. Впредь, когда я буду здесь, ты будешь слеп, но ты можешь двигаться по всему периметру, никого не кусая, не шипя и запоминая всё, что происходит здесь.       Змеиное шипение заставило вошедших Флинта и Бернара нахмурить брови, ни один из них ещё полностью не привык к этому, но делать было нечего, поэтому они вслушивались в каждый звук. Когда всё смолкло, а змей, доев третью жертву, уполз ближе к голове Слизерина и свернулся там калачиком, Флинт еле слышно произнёс:       — Он всё ещё под Империусом? — повернувшись всем корпусом к друзьям, Мракс кивнул. — И как долго он будет находиться в таком состоянии?       — До тех пор, пока я не научусь другим заклинаниям, способным управлять им. Например, Круциатус, — когда Вальтерис произносил это, его лицо не выражало ни единой эмоции, а вот по лицу Бернара можно было сказать многое, он находился в шоковом состоянии, Ральф тоже был напряжён, но говорить и отвечать, в отличие от француза, он мог.       — Круциатус? Но зачем?..       — С ним я могу не только управлять, но и защищать себя от оборотней.       — Есть много других заклинаний, — начал спорить Флинт.       — Есть. Но мой отец использовал именно его и сумел прижать таких тварей, как акромантулы, великаны. Я просто напомню им их место, не больше. Ведь в книге Грейнджер говорилось, что даже Пожиратели Смерти шарахались от него.       — Возможно, ты и прав, но это всё как-то... Как-то...       — Негуманно! — неожиданно у Марка прорезался голос, и он предательски дрожал. — Ты же хотел всего-навсего разобраться, а не калечить.       — Я не думал, что за мной будут охотиться. Хватит болтать, нам нельзя тратить время впустую. Мы начнём с обороны, поэтому щиты — самые подходящие заклинания для этого.       Первые полчаса Мракс объяснял ребятам, как правильно стоять и какие заклинания они начнут отрабатывать. Получалось не всё и не всегда, Флинт был не такой сообразительный, а Бернар не такой ловкий, но в целом друзья поработали плодотворно. Спустя час, глаза горели у всех, каждый желал стать лучшим, и так продолжалось каждый вечер, вплоть до наступления рождественских каникул. Им удалось многое, они смогли найти свой ритм, каждый имел в карманах что-то новенькое, поэтому отработки шли легко и непринуждённо. Но пора уезжать домой пришла незаметно, Мракс успел поздравить свою бабушку с рождением внука, а также сообщить о том, что приехать он не сможет, что он должен усиленно готовиться к экзаменам. Отчасти Вальтерис не врал, но какая-то неведомая сила сжимала его сердце в железные тиски и не давала возможности понять того, что у бабушки Мэгги тоже есть право на счастье. И когда он сидел в Большом зале и видел, как, переполненные радостью встречи с родными, студенты бегут с чемоданами вприпрыжку к выходу, к каретам, то понимал, что не может вот так рисковать всем ради своей слабости хоть краем глаза увидеть бабушку. Флинт и Бернар тоже собрали свои чемоданы и зашли в зал, чтобы попрощаться с другом.       — Мракс, может всё же поедешь? А может ты поедешь ко мне? — такого Вальтерис никак не ожидал, ведь он ещё ни разу не отдыхал в чужом доме, а тем более в доме волшебников, но твёрдость духа, а также мирно спящий в подземельях Василиск крепко держали его в Хогвартсе.       — Спасибо, Флинт, но в другой раз! Я не могу рисковать, ты же понимаешь. Эти твари ждут, когда я выйду за пределы школы.       — Ты точно кретин, Мракс! Вот вроде умный, а порой такие глупости говоришь. Сейчас день, не полнолуние, они слабы, многие из них обычные люди, укушенные необразованными тварями вроде них самих, не волшебники, — запричитал Ральф.       — Я полностью согласен с Ральфом, — вторил ему Марк.       — Спасибо, — душу Мракса переполняло непонятное чувство, оно не было радостью, не было нежностью, оно было таким крепким, что даже кружилась голова, он видел в этих ребятах поддержку, поэтому говорил он тихо и робко, — спасибо, но я не могу, пока не могу, Василиск должен окрепнуть.       — Куда уж крепче, — хохотнул Флинт, — ладно, свидимся! — Ральф протянул ему свою ладонь, чтобы Мракс мог её крепко пожать в знак дружбы, тоже самое сделал и Бернар.       Ребята ушли, оставив его одного, как он и желал, как ему было и нужно, и сейчас, он сможет свободно заняться самым главным делом — самокопанием, сможет вновь выудить из шкатулки портрет Волан-де-Морта и заглянуть ему в глаза. Именно так он и сделал в ночь перед Рождеством. В ночь, когда обычно сбываются заветные мечты и желания, и мальчишка верил, что когда-нибудь он решит все головоломки и сможет свободно разгуливать в Волшебном мире.       Мракс незаметно уснул, а утром, когда на верхних этажах величественного замка стало светло, когда за окном можно было увидеть, как вновь пушистые снежинки закружили в воздухе, он не спеша поднялся с кровати, заправил её, убрал портрет в шкатулку, которую надёжно спрятал в глубине своего чемодана, умылся холодной водой и вышел из комнаты. Гостиная была пуста, пусто было и в коридорах, и в Большом зале было пусто. Он был совершенно один. За столом преподавателей сидела лишь одна женщина в круглых с толстыми стёклами очках, её волосы были лохматыми, она что-то невнятное бормотала себе под нос, держа в руке маленькую чашечку и отпивая из неё ароматное кофе, и Хагрид, который жевал бутерброд, намазанный паштетом.       — С Рождеством! — прогудел голос лесничего.       — С Рождеством, — вяло ответил Мракс, садясь за стол Слизерина и видя, как перед ним появляется кружка горячего какао, тосты, рождественский пуддинг и ваза с фруктами.       — Привет! С Рождеством! — зазвенел в зале девчачий голосок, Вальтерис поднял голову и уставился на его обладательницу; он принадлежал Венди Таулер.       — Привет... — Мракс опешил, совсем не ожидая увидеть её, — С Рождеством... Но почему ты не поехала домой, Венди?       — Моя семья уехала в Америку к родственникам на все каникулы, а там слишком шумно, я не люблю своих кузенов, поэтому я выбрала из трёх вариантов самый лучший, — улыбаясь ответила она.       — Из трёх? — переспросил Вальтерис.       — Да, — кивнула она и стала продвигаться вперёд к нему, затем она села за слизеринский стол напротив него и продолжила, — нет, у нас определённо лучше за столом, светлее, — она произнесла эту колкость не из вредности, а лишь потому, что перед её глазами возник образ гадкого мальчишки с большими зубами. — Из трёх, это либо Америка и вредные кузены, либо пригород Англии и одиночество, либо Хогвартс и парочка таких же, как и я, — Мракс ухмыльнулся, — а ты чего не поехал домой?       — Ну, могу сказать, что моя ситуация примерно такая же, что и твоя только по возрасту вредность гораздо меньше, — Вальтерис не хотел ни с кем говорить о своей семейной драме, поэтому решил говорить загадками, однако, Таулер ничуть не обиделась.       — А-а, ну да, поняла. Ну и хорошо, зато здесь ты король, пускай всего на несколько дней, но всё же, — девчонка взяла с тарелки хрустящий тост и принялась его есть.       "Король! Ага! Король змей!"       Сознание вновь сыграло с ним злую шутку, напомнив о его миссии, он должен был вновь изловить парочку крыс для Василиска и спуститься в Тайную Комнату. Однако, обстоятельства стояли таким образом , что делать это он мог лишь под покровом ночи, когда все оставшиеся обитатели школы мирно спали в своих постелях.