Хранитель магии II: тайна чёрной шкатулки.

      В кабинете Министра Магии было душно в тот день. Бруствер ожидал начала слушания дела студента Хогвартса Вальтериса Марволо Мракса. Собственно говоря, это не было слушанием вовсе, это было своего рода признание, откровение, более детальное раскрытие событий, которые имели место быть шестнадцать лет назад, тогда, когда Тёмный Лорд был ещё жив. С мужчины словно сняли пелену, он не понимал, как он мог упустить такой важный момент, почему он не пришёл с расспросами в Хогвартс раньше. До одиннадцати оставалось всего пять минут, поэтому министр поспешил покинуть кабинет. Возле зала суда было очень много народу, и там, среди толпы, сильно выделялась женщина в ярко-зелёной мантии. Рита Скитер хотела создать шедевр, написать сенсацию, поэтому старалась пролезть в зал раньше других. Бруствер поморщился — Скитер никогда не нравилась ему, не нравились ему и её статьи, перевирающие факты. Судьи Визенгамота уже восседали на своих законных местах, в зал начали постепенно запускать людей. Места всем не хватало, поэтому многие стояли в раскрытых дверях в коридоре. Среди огромного количества народу, можно было заметить Золотое Трио. Гермиона и Рон Уизли сидели совсем близко к трибуне главного судьи, недвалеке можно было заметить и Гарри Поттера. Мужчина старался не смотреть ни на кого, казалось, он был чем-то подавлен. Гул и шум мешал воспринимать всё то, что творилось вокруг. Положение спас удар молотка — главный судья сообщал о начале слушания. Постепенно толпа умолкла.       Вальтерис не видел всего того, что происходило в зале суда, он ожидал своего выхода в небольшой комнатке, где стоял диванчик и кофейный столик. Неожиданно дверь заскрипела, и в комнату вошёл его провожатый — симпатичный молодой аврор. Мужчина обратился к Мраксу:       — Слушание началось.       Вальтерис поднялся на ноги, которые явно не хотели его слушаться, идти совсем не хотелось. Он понимал, что это необходимо, ведь спасти репутацию матери для мальчишки стало первостепенной задачей. Коридор, по которому они шли с провожатым, был широким и просторным. Остановившись перед дверью, ведущую в зал суда, Вальтерис попытался вслушаться в то, что происходило внутри, но, к его глубочайшему сожалению, там было тихо. Аврор толкнул дверь и жестом руки указал, что Мракс должен войти внутрь. Мальчик не воспротивился и неторопливо шагнул в ту самую неизвестность, которая так сильно пугала его.       "Как эти люди воспримут правду?"       Мнение окружения его волновало, он хотел справедливости, хотел увидеть перед собой хотя бы небольшую группу поддержки, чтобы быть уверенным, что честь его матери спасена, а память о ней не осквернена ложью.       Первые шаги ему дались с большим трудом, потому что более сотни пар глаз устремилось в его сторону, каждый хотел увидеть сына Тёмного Лорда воочию. С трибуны, где сидела Скитер, послышался щелчок фотоаппарата.       "Крыса! Но благодаря твоей газетёнке мир услышит завораживающие и леденящие душу новости, хотя, я не уверен, что там будет хотя бы пятьдесят процентов правды."       — Мистер Вальтерис Марволо Мракс, — голос главного судьи звучал твёрдо, похоже настроен он был решительно, — вы явились сюда, чтобы рассказать суду правду. Все присутствующие здесь хотели бы услышать от вас историю, касаемую вашего отца, Тома Марволо Реддла, и матери, Джейн Уоллис.       В зале стало так тихо, что Мракс боялся начинать говорить, боялся он и смотреть в глаза главному судье.       "Не на смотрины же я сюда пришёл, в конце-концов!"       — Я пришёл доказать вам, что моя мать никогда бы не связала свою жизнь с моим отцом, — в зале послышался лёгкий шёпот, это явно говорили те, кто не являлся сторонником подобного заявления, но это не остановило Мракса, и он продолжил говорить, — более того, до своего похищения, она была сторонницей светлой стороны.       Неожиданно Вальтерис умолк, главный судья решил, что подобный пробел в его монологе надо срочно чем-нибудь заполнить, поэтому задал вопрос, в который, как показалось Мраксу, он вложил столько яда, что ему даже позавидовала любая кобра.       — А после похищения на чей она была стороне?       Вальтерис поднял глаза и внимательно посмотрел в лицо судьи, который не был в курсе его возможностей изменять цвет глаз. В груди мальчишки полыхнул пожар, он хотел его немедленно затушить, но не мог. Его молчание было бы воспринято толпой, как смирение, если бы не та злоба, выражавшаяся в его взгляде, которым он обвёл зал, ища в людях спасение. Когда же Мракс стал осматривать ту часть аудитории, где сидело Трио, он заметил, что все преподаватели Хогвартса присутствовали на слушании. И Бутмэн оказался среди них, и именно он стал его спасителем — он кивнул Вальтерису. Этот знак был ничем иным, как поддержкой, пускай она была в лице одного лишь человека, но и её хватало, чтобы продолжить сражение.       — И даже после похищения, — проговорил Мракс, брови главного судьи медленно поползли вверх, но он промолчал. — Моя мать оказалась в положении страха и боли, она не желала подчиняться, она боролась и ждала спасения, но, увы, за ней никто не пришёл, — вот теперь зал молчал, шепчущиеся доброжелатели перестали комментировать услышанное, — что оставалось ей, когда Волан-де-Морт пригрозил смертью единственной родственницы? Он был старше и мудрее неё, он связал себя с ней Непреложным Обетом. После, когда он издевался над ней, мучал морально и физически, не убивая, но делая больно, она сдалась. Но сдалась не так, как все подумают. Сейчас это называют не иначе как Стокгольмский синдром, когда жертва влюбляется в своего палача.       Зал ахнул, Вальтерис же, переведя дух, решил продолжить говорить.       — Именно этого и добивался мой отец. Помимо Непреложного Обета, он решил добить её другим, более изощрённым способом, он решил сделать её своим Хранителем Магии. Подобный обряд подразумевал, что влюбленная девственница пожертвует себя, ради его спасения. Видимо, ещё тогда Тёмный Лорд понял, что его задумка с крестражами может не возыметь успеха. И он оказался прав. Но даже такой идеальный план имел погрешности. Моя мать забеременела мной. Она узнала об этом слишком поздно, она не могла убить меня, поэтому ей пришлось пополнить ряды слуг Тёмного Лорда. И после его падения, она продолжила работу над обрядом воскрешения, лишь бы жил я, — то, что творилось в головах у слушателей, Вальтерис не мог знать, но он видел, как менялось выражение их лиц, от презрения они постепенно перешли к изумлению. — Отец вновь обрёл тело, а после родился и я. Но Волан-де-Морт был слаб, чтобы продолжить творить зло. Он многого не знал и многого не понимал, но моя мать хранила всё, что касалось его потрёпанной души. Все осколки, которые были у него, она собрала в себе воедино. А после воскрешения должна была вернуть, что она и сделала, но с небольшой оговоркой — часть души отца так и осталась непереданной.       Теперь рассказ Вальтериса стал принимать совершенно иные обороты, судья решил перебить его.       — И куда же делся тот непереданной кусок?       — Я веду к этому, просто дайте мне договорить. Взяв большую часть Магии, отец вновь начал разрабатывать план по захвату власти над волшебным миром. Ему удалось отыскать нескольких Пожирателей Смерти, вместе они решили украсть реликвию, хранившуюся в Министерстве Магии, но моя мать, ценою жизни, спасла вас от захвата. Она разгадала тайну обряда Хранителя Магии. Она должна была умереть, чтобы лишить жизни и сил Тёмного Лорда. Умирая в Атриуме, она сообщила ему, что часть его души останется жить. И она жива до сих пор. Она стоит перед вами, ваша честь.       Теперь зал взвыл, не было понятно, от негодования или от изумления. Главный судья кое-как сумел навести порядок. Когда же вновь стало тихо, он спросил:       — А доказательства у вас имеются, мистер Мракс?       — Конечно, есть запись обряда, и есть воспоминания. Ведь я шёл по следу своего отца. Это он всё это время вёл меня. Вы можете использовать Омут Памяти. Можете дать выпить мне Сыворотку Правды. Мне всё равно. Главное, я открыл вам глаза на то, что моя мать никогда не предавала этот мир.       Главный судья теперь выглядел задумчивым. Конечно, он возьмёт доказательства, он увидит, что мальчишка не врёт, но ведь Мракс был прав — Джейн Уоллис стала частью истории. Она не смогла спасти себя, но окончательно зачистила пути, по которым Волан-де-Морт в обличии зла мог бы вернуться к жизни.       — История вашей матери поучительна. Она как быль, как сказка, — голос судьи невольно дрогнул, в тишине отчётливо был слышен лишь скрип самопишущего пера Риты Скитер, собравшись с мыслями мужчина продолжил, — стоит отметить, что не все моменты в ней несут добро, но я должен буду посовещаться с коллегами, чтобы вынести вердикт.       Судьи скрылись за дверью, в зале начался самый настоящий ажиотаж. Обсуждение, обсасывание фактов выравались из уст людей фразами, которые Мракс не хотел слушать. Неожиданно Гарри Поттер сошёл со своего места и направился прямо к центру зала, туда, где стоял опешивший Вальтерис. Встав напротив мальчишки, Гарри молча разглядывал его лицо, словно пытаясь найти там что-то ценное, спустя пару мгновений он протянул Мраксу руку для рукопожатия. Сердце Мракса сделало кульбит, ведь Золотой Мальчик, а теперь уже дядя, своим жестом показал, что верит ему. Вальтерис замялся, но через мгновение ответил на рукопожатие. За всей этой немой сценой наблюдал зал. Когда же Гарри поспешил вернуться обратно, Мракс перевёл свой взгляд на Бутмэна. Декан вновь закивал головой, лёгкая полуулыбка озарила его лицо.       Судьи вернулись через четверть часа, их лица были красными, видимо, обсуждение было жёстким и тяжёлым.       — Оглашается вердикт по делу магглорожденной Джейн Уоллис. Суд постановил, что Джейн Уоллис не является прямой пособницей Волан-де-Морта. Она совершила ряд противодеяний в состоянии аффекта и под влиянием обряда. Частичная вина Джейн Уоллис доказана её родным сыном Вальтерисом Марволо Мраксом. Джейн Уоллис следует оправдать по следующим пунктам: пособничество, участие в сговоре с Пожирателями Смерти, групповые убийства невинных.       Огромный камень свалился с души Вальтериса, он готов был кричать, что было сил, но еле сдерживался. И после суда всё тот же молодой аврор доставил его обратно в Хогвартс, где его ждал очередной разговор с директором МакГонагалл. Женщина находилась в своём кабинете одна, когда же Мракс вошёл, она предложила ему присесть. Разговор предстоял трудный.       — Мистер Мракс, я рада, что большая часть вины с вашей матери снята, но многие дела так и остались неоконченными. Во-первых, я недеюсь, что вы продолжите обучение в школе... — речь директора была прервана Мраксом.       — Нет! — подобное заявление было воспринято директором довольно нехорошо, женщина нахмурилась.       — Позвольте узнать почему? Вы делаете большие успехи в учёбе, и...       — Это неважно! — теперь брови директора медленно поползли вверх, Вальтерис удивлял её всё больше и больше. — В роду Мраксов только двое смогли доучиться в Хогвартсе, думаю, что я не буду нарушать семейную традицию.       — Очень жаль, — сухо ответила МакГонагалл, — ну,тогда давайте поговорим о той девочке, что сейчас находится в Больничном крыле. Как вы понимаете, мы должны будем стереть ей память, чтобы... — и опять Мракс перебил директора на полуслове.       — Вы этого не сделаете, потому что та девочка, что сейчас находится в Больничном крыле, единственный родной человек, который у меня остался. И я не позволю, чтобы она подверглась ещё одной пытке. Я покину Хогвартс вместе с ней.       МакГонагалл шумно вздохнула, а затем произнесла:       — Ну что же, мистер Мракс, раз вы уже всё решили, то я не могу насильно удерживать вас здесь. Могу лишь пожелать вам удачи.       — Спасибо, профессор.       Сборы были недолгими, чемодан был уложен, Эмили ждала Мракса во дворе школы, скромно сидя на лавочке. Флинт, Бернар, Йоффе и Таулер прощались со своим лучшим другом, стоя перед входом в школу, они окружили Вальтериса.       — Как-то всё это быстро и неожиданно, — начал Ральф, — может передумаешь ещё?       Мракс видел, как больно было Флинту расставаться с ним.       — Нет, я должен. Ты, как никто другой, должен понять меня, — тяжело вздохнув, Ральф кивнул, — береги Таулер. Вы отличная пара, — подмигнув, Вальтерис ухмыльнулся.       — Ах, Вальтерис, — сумела лишь произнести Венди, она крепко обняла его, а затем отстранилась и украдкой вытерла слёзы.       — Я рад, что знаком с тобой, Вальтерис, — настал черёд Марка, он протянул руку для того, чтобы Мракс крепко пожал её в ответ, — надеюсь, что ещё увидимся. Совиная почта работает без перебоев — пиши. Приезжай в гости.       — Конечно, — ответил Вальтерис, и его сердце сжала невидимая рука, до боли, хотелось кричать, но он терпел.       — Воин за свои знания готов убивать! — сказав это, Йоффе тут же умолк, ни Флинт, ни Бернар, ни тем более Таулер не поняли смысла сказанного, однако, именно этой фразой когда-то Исао на дуэльных соревнованиях назвал Мракса самураем.       Вальтерис ехидно улыбнулся, он знал, что Йоффе любитель премудростей, которые не раз выручали его.       Когда же Мракс собрался идти к Мими, его кто-то негромко окликнул. Голос был ему хорошо знаком, в дверном проёме показалась фигура декана Слизерина. Прихрамывая, мужчина подошёл к Вальтерису:       — Не мог не попрощаться, — Мракс так привык к хмурому выражению лица профессора, что почувствовал себя слегка сконфуженным, видя, что Бутмэн улыбается, — так ты не сказал, где тебя искать?       — А вы и не спрашивали, — Мракс улыбнулся в ответ.       — Но всё же.       — Меня надо искать там, где ветвь Мраксов стала излучать добро.       — Ильвермони...       Ответа не последовало, потому что Вальтерис уже спешил к своей Мими.