Розы падают на гроб Господен

Три года. Андрей три года ждал от Вани хоть чего-то. Звонка, письма, смски, не говоря уже про приезд. Но не было совершенно ничего. Мирон односложно отвечал, что им не стоит сейчас общаться, а на Андрюшины истерики лишь закатывал глаза и иронично отвечал, что парень не дотягивает до Рудбоя в мастерстве выводить Фёдорова из себя. Адиль с Сегой съехали из детдома за год до Андрюшиного выпуска, сообщив, что заберут его раньше Мирона. Все три года они не отвечали на расспросы парня о Ване. Сега качал головой, отнекиваясь, мол, с ним не пересекается и понятия не имеет, чем Рудбой занят, Адиль же просто из раза в раз просил о Ване его не спрашивать, но Андрюша по их глазам видел, что они врут, причём даже не стараясь этого скрыть. Лишь прямо перед отъездом казах попросил Андрюшу не искать встречи с Ваней, добавив, что Рудбой был прав, и демона нельзя кормить кровью. А спустя всего месяц его вызвали в кабинет директора, где в кресле как обычно, восседал Мирон, а за его спиной стоял Евстигнеев, тяжело глядя в пол. Андрюша замер на секунду и даже дышать перестал, а в следующий момент бросился к нему на шею, прижимая к себе изо всех сил. Ваня крепко стиснул мальчика в своих руках, шепча на ухо о том, как он скучал. У него были все те же синие глаза, вокруг испещрённые куда большим количеством морщинок, чем раньше, а нижнюю часть лица закрывал чёрный платок. Пиро натурально разревелся, не держа себя в руках. Рудбой же смотрел внимательно на так сильно повзрослевшего мальчика, на заострившиеся скулы, большие разноцветные глаза, отпущенную щетину и выкрашенные в лиловый волосы, обвёл руками ставшие шире плечи и не спрятанные под рукавами те самые рисунки Мирона, два защитных оберега. — Какой же ты красивый, — восторженно шепнул Рудбой. Андрюша задрал платок, открыв Ванины губы, и сделал то, что так давно хотел: прижался к прохладным губам с привкусом сигарет своими, горячими. Поцелуй вышел косым, Андрюша ведь берег его для Вани, а значит и опыта набраться было негде. И лишь после этого Мирон напомнил о себе, негромко кашлянув. — Андрей, у меня для тебя не самые хорошие новости. За тобой объявлена охота, тебя хотят найти и приватизировать несколько организаций, подобных моей, по всему миру. Но мы тебя права отдавать не имеем, ты слишком ценный кадр. Поэтому мы с Ваней, — Федоров цепко глянул на Рудбоя, и тот быстро отвернулся, — пришли к выводу, что хотим отправить тебя в Шанхай под присмотр моих друзей. Дело не быстрое, но за лет за пять мы должны суметь все уладить. Там посмотрим, быть может в Шанхае ты пригодишься больше. Пять лет? У Андрюши сердечко екнуло. Он ждал Ваню три года, три года верил и надеялся, что тот однажды появится и сообщит, что забирает Пиро из этого блядского детдома, и что они едут домой. Что он наконец-то сможет целовать Ваню, потому что он уже не ребёнок, что сможет с чистой совестью засыпать в обнимку с Рудбоем, что получит, наконец-таки, то, что Рудбой обещал ему на шестнадцатилетие. Эти три года Андрюша просуществовал только потому, что ждал. И вот ему говорят, что теперь он должен ждать ещё, и вообще не факт, что дождётся. — Завтра собери вещи, я заеду за тобой в восемь, — холодно бросил Мирон. Рудбой избегал смотреть Андрюше в глаза, спрятав свои под капюшоном. У Рудбоя были свои мотивы согласиться на это тяжелое для него решение, ведь он все-таки стал чудовищем. — Разве вы не сможете меня защитить? — бросил Андрюша вслед уходящему Мирону, не отрывая умоляющего взгляда от Вани. Казалось, что Рудбой сейчас скажет о том, что Мирон заставил принять его это решение, что Ваня заберёт его к себе и сам защитит от кого угодно, но суровая реальность щелкнула клыкастой пастью вместе с брошенным Мироном: — Это решение не обсуждается. И не смотри так на Ваню, он меня поддержал в этом выборе. Ваня лишь подошёл к Андрюше, крепко обнял его и шепнул: — Иначе нельзя. После чего вышел следом за Мироном. Андрюша чувствовал себя преданным и злым на Мирона с его конторой, свои способности и все вытекающее. На Ваню он злиться не мог, но чувствовал обиду, очень жгучую и больную. Андрюша недолго думая откопал в стеллаже у Ресторатора папку со всеми своими документами и вышел из комнаты, набирая Максиму. Он быть может и подумал бы над тем, чтобы позвонить Адилю с Сегой, но те не оставили контактов, ведь уходили отсюда создавать собственную организацию, интересы которой точно столкнутся с интересами Мирона, и лишние подводки к ним на ранних этапах никому не были нужны. К тому же, Андрей впервые после смерти родителей вспомнил о том, как ненавидит свои способности, ведь из-за них он раз за разом теряет людей, которых любит. Макс ответил не сразу. — Что-то случилось, Андрюш? — в трубке на фоне завывал ветер. Про нынешнюю жизнь Многознала он знал только то, что тот уехал в свой родной город где-то на самом севере России, а в Москве появлялся только по делам. — Да. Если я тебя кое о чем попрошу, ты поможешь мне, не рассказывая об этом никому? — Обещаю, — подтвердил Лазин. — Я собираюсь сегодня ночью бежать из детдома, мне нужно будет спрятаться.

***

Ваня стянул с лица балаклаву, глядя в большое зеркало уборной покрасневшими глазами. Синяки, подсвеченные фиолетовым неоном, выделялись на лице ещё сильнее, а из отражения на него и вовсе смотрел демон с зубастым оскалом. — Проебал своего огненного мальчика? — расхохотался демон. — Завали, — шикнул Рудбой. — Ты как будто рад, знаешь что-то? — Мы с тобой в одном теле, Ванечка. Не больше тебя знаю. А по поводу радости… если во мне осталось что-то от человека, то оно сейчас радо, потому что мальчик не увидит того, на что мы с тобой смотрим каждый день. Ему брызги крови и агония умирающих не к лицу, знаешь ли. Ваня стиснул зубы. Андрея не было в детдоме с ночи после того разговора. Камеры видеонаблюдения ничего не показали, из детей никто ничего не видел, друзья из детдомовских ничего необычного не замечали. Андрюша просто испарился, будто его и не было. Мирон поднял на ноги всех своих людей, Ваня шлялся по городу, проверяя все точки, где парень мог быть, но не было ни намёка на его присутствие. За три дня они прошерстили всю Москву, но Пиро так и не обнаружили. У Вани оставалась всего одна идея, куда мог скрыться Андрюша, да ещё и так надежно, не делая косяков и не оставляя за собой следов. После ухода Адиля и Сеги от Мирона их, понятное дело, сразу стало не достать, и, что естественно, связей ни с Фёдоровым, ни с Ваней и любыми другими людьми, работающими на Мирона, они не поддерживали. Но Рудбой как раз все это время разрабатывал их организацию и готовил долгую и сложную зачистку, поэтому предполагал, где они могут быть. Теперь эту информацию пришлось использовать не по назначению, а чтобы разузнать что-то про Андрюшу. В клубе было шумно и жарко. Рудбой скривился, вновь выходя к толпе, оглядел беснующийся под какую-то электронную музыку написанную за четыре минуты на коленке народ, пытаясь разглядеть хотя бы какое-то знакомое лицо. За баром стоял молодой парень в рубашке, периодически трещал с типом в кожаной куртке, заплетенным в дреды и сидящим прямо на стойке. Рудбой вывалился к стойке, едва продравшись через толпу, а потому был злой как собака. — Виски. — Лёд? — вежливо поинтересовался бармен. — Давай. Парень виртуозно раскрутил бутылку и залил на два пальца в пузатый бокал. — А кто тут хозяин? — поинтересовался Ваня, чуть приподнимая балаклаву, чтоб сделать глоток. — А что нужно? — поинтересовался парень с дредами. — Я ищу моего старого друга. Возможно, если хозяин тот, кто я думаю, он знает, где мой друг, — пространно пояснил Рудбой. Парень кивнул и односложно что-то бросил в пустоту. Тогда Ваня и заметил четверых людей, синхронно обернувшихся на него из разных точек в толпе. И глаза у них у всех, как и у парня в коже, выдавали одержимых. — Пойдём, — негромко бросил парень с дредами. Ваня, подхватив бокал, пошёл за ним. Парень вёл его длинными катакомбами через подсобки, потом сквозь подвал, и, наконец, вывел его к неприметной двери. За дверью же крылась комната, до боли и рези в глазах похожая на комнату на чердаке детдома. Адиль стоял посередине, держа в руках какой-то мудреный коктейль зеленого цвета. — Вань, не обессудь, если ты пришёл на драку, то я тебя немедленно отсюда выкину. Будь уверен, справлюсь, — вместо приветствия сообщил Жалелов. — Андрюша пропал, — решил так же не здороваться Евстигнеев. — В смысле, пропал? Он же должен ещё быть в детдоме, — мгновенно переменился в лице Адиль. — Мирон узнал о том, что на него собираются открыть охоту за его способности. Мы приняли решение отправить его сидеть в Шанхае, сообщили ему об этом, и после этого он пропал. Он был очень расстроен, видимо, не оценил серьезность ситуации и, скорее всего, сбежал. Поэтому я пришёл к тебе спросить: ты помог ему бежать? — Если бы знал про ваш план — помог бы. Но я его не видел уже больше месяца с момента моего ухода. Адиль выглядел действительно обеспокоенным и расстроенным, но Ваня за эти три года забыл, что такое доверие. — Поклянись, что не видел его, а если увидишь или узнаешь о нем что-то — дашь знать. — Только если он сам того захочет, — отрезал Адиль. — Клянусь. Он сел на диван, приглашающе похлопал рядом с собой, а, когда Рудбой сел, долил ему виски. Стаканы стукнулись, звеня покатыми боками. — Совсем тебе хуево? — Так заметно? — грустно оскалился под маской Евстигнеев. — Я, даже не приглядываясь, вижу как у тебя глаза чернеют. И вены чёрные совсем. Я взгляну? Ваня снял балаклаву. Адиль скривился и цокнул языком, бесцеремонно касаясь скулы большим пальцем. Кожа посерела, почти почернела, а уголки губ были растерзаны до середины щеки и сочились сукровицей. Будто у него просто разрывался рот. — Мирон каждый вечер читает надо мной печати, чтобы я с ним окончательно не сросся. — Скажи мне, пожалуйста, ты действительно думал, что Андрей воспримет ссылку в Шанхай не как предательство? — Я предполагал такой вариант, но рассчитывал, что он повзрослел и стал чуть менее фаталистичным. — Вы бы не смогли его отбить? — прямо поинтересовался Адиль. — Может и смогли бы, но с большими потерями. К тому же, после вашего ухода стало тяжелее. Молодняк тормозной на редкость, — вздохнул Ваня. — Да и, признаться честно, я и сам бы этого не хотел, если речь была бы только про охоту. Я надеялся, что его отъезд отложит его работу, и я успею что-то придумать, чтобы отмазать его от работы на Мирона. — Кто его ищет? — Одержимые Токийской мафии, одержимые Интерпола. Этого более чем достаточно. — Если он прячется в России, это усложнит им задачу. Сколько дней вы его ищете? — Три. — Если Мирон его не нашел за три дня, значит его никто и не найдёт. Если, конечно, не случится чудо, или он сам не придёт. Рудбой сжал руки в кулаки, а следом выдохнул, вставая на ноги. — Легко было меня найти? — Не очень сложно. — Хорошо, — кивнул Адиль. — Зараза, проводи гостя. Парень с дредами и скучающим взглядом кивнул и вышел за Ваней. Рудбой топографическим кретинизмом не страдал, но понял, что идёт совершенно другим путём. Коридоры были те же, но ни один поворот не совпал с теми, которыми он шёл сюда. — Ловко, — усмехнулся Рудбой. — Что? — глянул на него парень со странной кличкой Зараза. — Ничего, — хмыкнул Ваня, когда тот открыл перед ним дверь к танцполу. — Даст бог — не свидимся. — И вам со ртом разобраться, — усмехнулся парень, отсалютовав.