Розы падают на гроб Господен

Андрей впервые видел столько снега. С одной стороны, он уже давно вырос, чтобы удивляться таким простым вещам, а с другой — не смог удержаться от того, чтобы пнуть пару сугробов. Макс поддержал настроение и скинул Пиро в сугроб, бортанув плечом. Андрюша извалялся в снегу, наигранно обиженно фыркая, вытряхнул снег из шевелюры и набросился на Лазина, завалив его к себе и мстительно хохоча. — Как тут странно, но клево, — сообщил Пиро, отряхиваясь от снега. — Очень бедный северный город, — развёл руками Макс. — Но атмосферный. Музыка тут пишется отменно. Я недалеко от центра живу, пойдём. Центр Печоры был отмечен рынком, небольшой площадью и кинотеатром. Царящее вокруг уныние, наверное, угнетало местных жителей, но на Пиро навевало вдохновляющую меланхолию. Жил Макс в небольшой сталинке. Скромная однушка с одной двуспальной кроватью, темно-серые стены, тускловатое освещение и небольшая кухня с барной стойкой вместо стола. Справа прятался уютный балкон, расчищенный, с диванчиком, закиданным тёплыми пледами и обогревателем. — Уютно, — выдохнул Андрюша, отогревая руки. — Пить будем? — Спрашиваешь. У Максима нашёлся абсент, а помимо него — сменные домашние шмотки. Пиро был пониже своего высокого друга, а потому слегка утопал в мешковатой футболке и растянутых трениках, но не обращал на это совершенно никакого внимания, выпивая рюмку за стойкой и морщась от едкого высокоградусного пойла. — Слушай, а как мне зарабатывать на свою жизнь? — осведомился Андрюша, озадаченно принимая в руки новые документы. — По-хорошему, сначала бы как-то незаметно. В музыку сходу точно лезть не стоит. Подумай, пара недель у тебя все равно есть. Плюс, если у тебя будут финансовые проблемы — ты мой номер знаешь. — Как я смогу тебя за все это отблагодарить? — благодарно улыбнулся Пиро. — Ты ведь очень многое сделал. — Не ради благодарности делаю, — отмахнулся Лазин. — Расскажи лучше, что нового написал? — Ну вот пока в поезде ехал накатал текст, — пожал плечами Андрей. — Называется «Я приду к тебе с клубникой в декабре». — Недурно, — прочитав страницу протянутого блокнота, кивнул Многознал. — Правда неожиданно трогательно и грустно. — Ну… Как получилось, — косо развёл руками парень. Абсент разливался тяжелым теплом по телу и Андрюша чувствовал, как нещадно пьянел. Макс выглядел куда лучше, пока они обсуждали музыку, но в итоге тоже сдался шестидесятиградусному пойлу, расслабляясь и становясь менее холодным на вид. Время близилось к двум часам ночи, и Многознал, закурив очередную, пошёл в душ. Курить он за годы меньше не стал и от него так же по-родному пахло табаком, Андрюше нравился этот запах. Ваня пах так же. От Вани чудовищно хотелось отвлечься. Обида на Ваню с каждым днём становилась все резче. Андрей отдал ему свой первый поцелуй, хотел отдать своё тело, но Ваня решил просто его сослать. Андрюша подумал, что испортился за эти долгие три года, раз ему так захотелось мстить. Он ввалился в незакрытую дверь в ванную, собирая боками дверные косяки и изо всех сил стараясь быть тише. Макс мылся в душкабине, отвернувшись и не замечая такого вторжения в свою личную жизнь. Пиро долго выпутывался из шмоток, стараясь не шуметь, а следом распахнул дверь кабины и, не давая повернувшемуся старшему подумать, влез к нему. — Андрюш… — Поцелуй меня, пожалуйста, — быстро и не очень разборчиво протараторил Пиро, перебивая его с пол-слова. — Мне очень надо. И сам прижался к Максу, заходя под тёплую воду. Они целовались не так, как это было тогда с Рудбоем. Тогда получилось смазанно, быстро, пытаясь успеть все и сразу, очень жадно, а сейчас Макс медленно давал парню сделать то, что он хочет, неспешно, но все же отвечая. Он давал Андрюше попробовать и научиться. Пиро колола бородка и усы, но это было скорее забавно и щекотно, губы Многознала были сухими и прохладными, несмотря на почти что горячую воду. — Разреши, пожалуйста, — пьяно сбивчиво прошептал парень, отрываясь. — Я столько лет ждал его, и больше никогда не дождусь. Научи меня, пожалуйста. Я хочу, чтобы это был ты. Максим посмотрел долго и тяжело. В глазах мелькнула тоска, видимо, он вспомнил что-то из своего прошлого, но вздохнул, вгляделся в разноцветные глаза и сам поцеловал парня, притягивая к себе за крашеный затылок. Из душа Андрей вывалился со стояком, впрочем, как и Макс, но тот на этот счёт был предельно равнодушен, а вот младшего, за годы дрочки в детдоме в ожидании Вани, перетряхивало от возбуждения. Многознал, должно быть, недооценил серьезность намерений Пиро, а потому спокойно натянул белье и двинулся в постель. Андрей отступать не был намерен, но, смутившись, последовал его примеру, и лишь в постели вместо того, чтобы улечься рядом с Максом, просто забрался на него, усаживаясь на его бедрах. Как-то неудачно, или наоборот удачно скользнул и выгнулся, так и не успев ничего попросить. — Не пожалей только потом, — тихо напомнил Лазин. Он подождал пару секунд, давая Андрею время передумать, но тот только решительно потянулся к губам, целуя неумело, но так, как хотелось. Макс одним лёгким движением перевернул его на спину и навис над ним, опираясь одной рукой на уровне головы. Наклонился, поцеловал медленно, почти нежно, насколько на это вообще был способен прохладный и отстранённый парень. Андрюша застонал в поцелуй, сжимая свой член через белье. Хотелось до ужаса, крышу срывало. Макс мягко отстранил Андрюшину руку от его же паха, касаясь сам, едва ощутимо, но все равно чувствительно. Парень зашипел сквозь зубы, когда старший стянул с него белье и начал медленно надрачивать. — Нельзя сдерживаться, — странно-поучительно шепнул Лазин. — Хочешь стонать — стони. И тронул головку ладонью, а Андрюша застонал в голос, сжимая в пальцах простыню. — Я больше хочу, — заныл младший, ерзая по ткани голой задницей. — Нет, пожалеешь, — качнул головой Макс, но не дал ему задуматься, тут же прижавшись к его члену своим и обхватывая оба рукой. Андрея мотало по кровати. Он выгибался в спине, стонал, царапал короткими ногтями Максу спину, пока тот покрывал тонкое уязвимое горло поцелуями, шипел от особо сильных ощущений, пока, наконец, его не затрясло от накрывшего оргазма. Макс кончил следом, хрипло выдохнув Андрюше куда-то в шею. — Пойдём в душ, — краснея, попросил парень. Лазин лишь протянул пачку сигарет и, завидев стыдливо блестящие глаза и чуть розоватые скулы, усмехнулся. — Как девица. Юн ты сердцем, Андрюша. И не только сердцем. — Не умничай, — смущаясь ещё больше, попросил размякший парень. — Было… очень приятно. И слегка горько. Слегка горько от того, что это был не Рудбой, и приятно от того, что он наконец-таки снял напряжение. — Максим? — тихо поинтересовался парень. — Можно неудобный вопрос? — Задавай, — кивнул Многознал, смывая с себя гель для душа. — Это нормально, что я ничего не почувствовал? — Абсолютно. Ты ведь любишь Ваню. Несмотря на все опасения Андрюши, Макс и не подумал обижаться. Просто улыбнулся коротко и продолжил мыться. Андрей, расстроившись почему-то окончательно, обнял старшего со спины, плотно прижимаясь к нему всем телом и пряча нос в сгибе шеи. — Меня слегка отпустило. Теперь есть ощущение, что я недостоин Рудбоя, и это отрезвляет, — поделился Пиро. — Я через это все уже проходил. Ты выбрал себе такое же, как и я, так что теперь расслабляйся. Грязным себя чувствовать тоже не надо. Будь уверен, Ваня испачкался похуже тебя. — Ты видел его после выпуска? — Трижды. Один раз сразу после, когда Мирон захотел в очередной раз узнать, не передумал ли я. Второй раз, когда он захотел узнать, не знаю ли я чего про Адиля и его новую команду. Третий раз был, когда он пришёл ко мне на концерт. Встречаться он, видимо, намерен не был, пил у бара почти до потери сознания. Но в итоге мы встретились, он тогда уже плохо выглядел. Я с самого начала знал, что это ничем хорошим не закончится. Андрей промокнул полотенцем волосы, растрепав заодно их руками. Глянул в зеркало, отметил, что надо бы перекраситься, а после выловил Максима за руку и смущенно осведомился: — Есть что покушать? — Котлеты полуфабрикатные валялись какие-то, — подумав, бросил Многознал. — Приготовить? — Я сам, — качнул головой парень. — Мне через две недели все самому делать, дай привыкнуть.

***

— И никаких вестей? — Ничего. Адилю я, в принципе, тоже верю. Локи неопределенно оскалился и глотнул ещё коньяка. Он только что вернулся с задания, выглядел как беженец из рудников Мексики и вонял мокрой псиной. Звонок Вани он принял молча и угукнул только, подтвердив, что приедет. Приехав, даже не удивился разбросанным по полу осколкам и прошёл к столу, усевшись прямо на него. Рудбой при нем лицо не скрывал, а Рома старался не обращать внимания на разорванный рот и чёрные вены на руках и шее. — Охра ничем помочь не может? — Нет. Я вообще… не уверен, что мне нужно его забирать. Найти я его хочу, чтобы убедиться, что у него все хорошо, а вот забирать… возможно, что сейчас ему правда лучше. Что он живет той жизнью, которой хочет. — Это все, конечно, может и так, но он тебя любит. Это точно, — уверил Рома, закуривая. — А если любит — ему без тебя по-любому будет хуево. Андрюша в любом случае смышлёный малой, он не пропадёт. — Он сильно изменился, пока мы его не видели. Боюсь, бед он натворить сможет. — Надейся на его благоразумие. Что у тебя ещё есть? — развёл руками Локи. — О здоровье своём подумал бы лучше. — Охре это скажи, — шикнул Рудбой. Коньяк жёг ему раны вокруг рта, но терпеть было даже отчасти полезно. Отпускало слегка от мыслей об Андрюше. Он мог замерзнуть на остановке, нарваться на кого-то в большой Москве, но Рома вот уже минут двадцать убеждал Ваню в том, что Пиро с мозгами и справится. — Что Мирон? Рвёт и мечет? — На удивление сравнительно спокоен. Расстроен из-за того, что ему Андрей не достался, но рад тому, что Андрей не достался никому, — вздохнул Ваня. — А я… ещё чуть-чуть, и его дождусь не я, а смесь меня с Охрой. — Ты выглядишь так, как будто сейчас под поезд кинешься, — скривился Худяков. — Кончай с этим. Займись малыми нашими, если душу отвести надо. Вон Мэй как неприкаянный по офису шатается. — Сил нет. Да и желания. Но ты прав, наверное. Надо заняться молодняком, а то спину прикрыть уже некому почти, — вздохнул Рудбой. — Но я его искать не перестану. Я должен его найти.