Розы падают на гроб Господен

— Освободи его от заданий. Рома сидел на столе Мирона, пока тот ставил укол успокоительного Рудбою, глядящему в одну точку. — Это уже не поможет, — напомнил Федоров. — Зачем было до этого доводить? — Его никто не доводил. С я самого начала было понятно, что все это так закончится. — Демона же можно переселить? Так пересели Охру, — попросил мужчина, сжимая руки в кулаки. Ему было больно смотреть на то, что происходит с его другом детства. А Мирон для них всегда был чем-то вроде спасения на крайний случай. Пока они жили в детдоме, Фёдорову с опаской звонили, когда случался совсем неразрешимый пиздец, и Мирон приезжал, давал подросткам по шапке, но разбирался с ситуацией. А сейчас он, кажется, совсем ничего не мог сделать, но Роме в это верить отчаянно не хотелось, и он цеплялся за свою уверенность в том, что Мирон хитрит и тянет время. — Охра родился в этом теле вместе с Ваней. Чтобы его переселить — понадобится согласие самого Охры, а предложить ему мне нечего. Это должен быть какой-то уникальный сосуд, — устало объяснил Федоров. — Ты думаешь, мне приятно терять Ваню? Если бы мог что-то сделать — давно сообразил бы. — Мирон, — вдруг подал голос Ваня, доселе не подававший признаков разумной жизни. — Где Андрюша? — Я не знаю, — сухо бросил мужчина в ответ, бинтуя место укола. — Где Андрей? — громче повторил Ваня, глядя куда-то мимо Мирона. — Ты знаешь, не ври мне! — Не знаю я, Вань. Знал бы — рассказал, — жёстче брякнул Фёдоров. — Ты врешь, — вдруг слабо выдал Ваня, обмякая на стуле, а после потёр лицо ладонями и невнятно добавил: — Ты всегда мне врешь… Рома поджал губы, укоризненно глянув на Мирона. Долгие годы знакомства даже при неизвестной, но очевидно немалой разнице в возрасте, по его мнению, позволяли ему это сделать, да и Федоров подобные выпады всегда игнорировал, если вообще замечал. Мирон иногда и вовсе казался не человеком. Худяков знал про него нещадно мало. Он не знал, сколько ему лет, ведь с годами тот почти не менялся, чем он занимался до работы с одержимыми, да и банально был не в курсе, является ли он сам одержимым. Но в их отношениях не было места личным расспросам: это просто выглядело бы странным, а Мирон бы не ответил, пространно оговорившись. Федоров предсказуемо не обратил внимания на Ромин взгляд, обернулся назад к Ване, а тот вдруг вскочил на ноги и заорал: — Где Андрей?! Где вы его прячете?! — Успокойся! — рявкнул Мирон, с силой усаживая Рудбоя назад на стул. — Нет твоего Андрея! Не знаю я, где он! Слышишь меня, Ваня? Ты ещё способен воспринимать мои слова? — Ты врешь, — забормотал Евстигнеев, заламывая свои пальцы и усердно глядя в пустоту. — Ты врешь, все врут… — Как меня зовут, Вань? — вдруг беспокойно поинтересовался Федоров, заглядывая ему в глаза, приподняв голову за подбородок. Но Ваня его не видел и не слышал. Ваня бессвязно шептал что-то, глядя в никуда.

***

Андрей, проснувшись, обнаружил возле себя, к удивлению, не Макса. На кровати возле него, поверх одеяла, зарывшись пятерней в его волосы, лежал Зараза, мгновенно проснувшийся, едва парень шевельнулся. Саша на секунду осоловело залип, но тут же пришёл в себя и взгляд прояснился. — Бля, задремал, — буркнул охрипшим спросонья голосом парень. — Ничего, что я тут? — Забей, — так же сонно бросил Андрей, но тут же закашлялся. В груди жгло, не отойдя от вчерашних игр со способностью. Пиро кашлял, сипел, едва справлялся со вдохами, вертелся на кровати ещё минут пятнадцать, пока Зараза, внимательно за ним следивший, не сгрёб вдруг его к себе, мирно прижавшись со спины и крепко обняв. — Не против? — на всякий случай ещё раз спросил Саша, дыхнув горячо в районе затылка. — Нет, — чуть смутившись, выдал Андрей. — Так тепло. А сколько времени? — В районе пяти часов дня. К семи надо встать, Адиль просил. А пока можем ещё поспать. Пиро невнятно что-то промычал в ответ и вновь прикрыл глаза. Зараза ещё два часа терпеливо слушал сиплое нездоровое дыхание парня, согревая прохладные ладони в своих пальцах. Он обещал заботиться об Андрее, да и забота о нем совсем не была в тягость. Он Заразе даже нравился, и просто по-человечески, и как-то по особому. Но Саша со своими чувствами не лез, убежденный, что они недостаточно сильны, и что им обоим это вряд ли нужно. Впрочем, и самого его они особо не мучали. Поэтому он лишь мягко разбудил парня ближе к нужному времени и спокойно подал свежие шмотки из шкафа. — Что Адилю-то нужно? — сонно поинтересовался Андрей, натягивая толстовку на голое тело. — Из правительства приехать должны. Вчера же очень неудачно все сложилось. — Что в итоге произошло-то? — пробубнил парень, потирая глаза. — Я ничего не понял, только все сжёг и две пули схлопотал. — Ты герой вчерашнего дня, — ободряюще улыбнулся Саша, перевязывая дреды в хвостик. — Насколько я понял, какие-то типы из правительства решили нанять одержимых для мути, вроде разгона митингов. Причём на ебанутых условиях. Пришли к Мирону, тот им отказал, но предложил помочь надавить на нас, преследуя какие-то свои цели. Вероятнее всего — проверить условия для осады. — А ещё типы из правительства зачем тогда приедут? Конфликтовать? — Не думаю. Приедет чувак, который занимается делами одержимых. Начальник отдела специальных расследований Денис Чейни. Думаю даже, что Адиль его сам вызывал, — пояснил Зараза, закуривая. — Закажи выпить заранее. И пожрать что-нибудь, — коротко попросил Андрей, пытаясь привести волосы в порядок, а следом картинно зевнул и вновь раскашлялся. Зараза потянул с пояса рацию, негромко брякнул «на кухню: два салата посытнее, закуски, как я беру обычно и виски с яблочным соком, тоже два», а после распахнул перед Андреем дверь. — Ты много кашляешь в последнее время, — подметил невзначай Саша. — Бывает, — отмахнулся парень. В коридорах было пусто, а в зале уже играла музыка, но негромко, для клуба было ещё рановато. — А причём тут ты и я? Мы Адилю там зачем? — поинтересовался Андрей, начиная приходить в себя. — Ты пострадал в ситуации, а я непосредственно занимаюсь разработкой всех известных одержимых и защитой наших интересов. В том числе и от Адиля. Он сам мне это поручил, на случай если его переебет, и он станет к своим как к мясу относиться. Пытается не повторить ошибок Мирона. — А… почему ты? Чем ты вообще занимаешься? — Я этим занимаюсь только потому, что Сега отказался. Сказал, вроде как, что под Адиля копать не будет, даже если тот поедет кукухой, — просто ответил Зараза. — Пока Адиль ебу не дал — в основном сбором информации. Чтобы в случае чего иметь возможность строить планы исходя из неё, а не наобум. Собираю досье на одержимых и лиц, с ними связанных, слежу за новостями. — Значит у тебя есть досье и на меня? — И на всех одержимых Мирона, и на самого Мирона, и на связанных с нами людей из правительства. — А посмотреть на них нельзя? — поинтересовался Андрей, не надеясь на положительный ответ. — Можно, — неожиданно легко разрешил Саша. — Оно все равно лично тебе ничего не даст. — Тогда после трепа этого вернёмся к теме, — бросил Андрей, толкая дверь на выход в зал. В зале было ещё светло, но основной режущий глаз свет уже вырубили, и обстановка была весьма интимная, а посетителей не было. — Где народ? — коротко поинтересовался Саша, тормознув Глеба, отчего-то краснющего и несущегося мимо всех на кухню. — Закрыли на сегодня до десяти. Чейни опаздывает, но этот уже там… Голубин обреченно вздохнул, тяжело глянул в глаза парню, хлопнул его дважды по плечу, будто на верную смерть отправлял, и съебал чуть ли не бегом и вприпрыжку. — А че он такой? — осведомился Андрей, тормозя и провожая Глеба взглядом. — Сейчас сам увидишь, — закатил глаза Зараза. Стол был накрыт под завязку, с соленьями, бастурмой, хамоном, тарелкой сыров, двумя видами горячего и двумя бутылками дорогущей конины — один ХО, а второй что-то неизвестное Андрею, очевидно коллекционное. За столом сидел Адиль, довольный как еб твою мать, растянувшийся в такой улыбке, какую парень у него отродясь на видел. Сеги видно не было. Жалелов одной рукой расплетал сыр косичку, второй курил и держал бокал коньяка, внимательно пиля невероятно довольными глазами парня напротив. Напротив сидело сухощавое нечто, неровно обросшее с шатенистыми патлами. Нечто нервничало и постукивало пальцами по столу, стреляя недовольными глазами на Адиля, но избегая притом смотреть ему в глаза. — Вечер добрый, — брякнул Зараза, заваливаясь на тот диван, на подлокотнике которого сидел казах. Андрей молча кивнул, приземляясь рядом. — Вот, Ванечка, познакомься, перед этим человеком ты и приехал нижайше извиняться, — нравоучительным и приторно-сладким тоном сообщил парню Адиль. — Хоть представился бы. — Помощник начальника отдела специальных расследований Иван Иванович Светло, — кисло выдал парень тоном паспортистки из МФЦ. — Андрей Пирокинезис, — кивнул Пиро, не испытывая особого энтузиазма. Безрадостная физиономия Ивана Ивановича не вызывала у него ничего, кроме легкой жалости, но и та отступала перед накатывающей тяжелой болью в пулевых ранениях. Из дверей кухни появился официант, вежливо кивнувший всем присутствующим, и расставил тарелки и бокалы. На всех, кроме бедного Светло. Явно с подачи Адиля. — Ну как? Извиняться будешь, Фаллен? — оскалился Жалелов. — От лица всего нашего отдела приносим свои извинения за причиненные вам неудобства и постараемся проследить, чтобы подобного больше не повторилось, — ещё более скис Светло, пробормотав всю фразу с присущей госработнику тонной формальности. — Не, Вань, ты вот этим своим фуфлом не поднял настроение нашему Андрюше. Он пули ловил, а ты ему эту пургу впариваешь, — покачал головой казах, не снимая с лица гаденькой улыбочки. — А что мне ему, с бубном сплясать? — буркнул под нос Ваня. — Чего-чего? Ты не стесняйся, говори громче, ты же знаешь, как я всегда рад тебя видеть, — ненатурально радостно сообщил Адиль, мягкими бесшумными шагами надвигаясь на Ваню со спины. А после оперся локтями по правому плечу от Светло, уложил голову, едва ли не дыша ему на ухо и вновь улыбнулся. — Ну что, Светло, порадуй дядю, расскажи чего хорошего, — зашипел ему на ухо Адиль, не переставая ядовито ухмыляться. У Фаллена даже вена на лбу вспухла от напряжения. Андрей с трудом из детства вспомнил затертое впечатление от первой встречи с Жалеловым, и вспомнил, что тот при желании бывает очень страшным и напрягающим. Ваня напротив видать все собирался с духом, чтобы что-то ответить, но в итоге сорвался с места, стриггернув на звук хлопнувшей входной двери. Зашёл Сега, отряхивая снег с бритой головы и плечей, проводил едва удивленным взглядом выбегающего Светло. Тот быстро запаковался в куртку, но гордость потребовала оправдать свои действия, поэтому он нелепо выпалил: — Я курить, — и вылетел пулей на улицу. — Пойду составлю компанию дорогому гостю, — осклабился Жалелов, выскочив следом. Сега хмыкнул и присел за стол, сам взял со стойки бокал, налил в него коньяка и залип в стол. — За что Адиль его так? — Светло на заре своей карьеры жестко прокололся. Его начальник отправил с каким-то прошением, уже не помню, с каким, он никого тут в глаза не видел, только знал, как зовут главных и был проинструктирован разговаривать со мной, — хмыкнул Зараза, расковыривая принесённый салат. — Чейни ему сказал, что я буду за стойкой или на стойке в зале. А Светло хамло то ещё, хоть и не со зла так пиздит. В общем, он заявился, а я по делам всего на час отъехал, и за стойкой Адиль сидел. Короче, Ванечка сфамильярничал, дальше слово за слово и нахамил Адилю, а в конце вообще его послал. С тех пор Адиль его пока до истерики не доведёт — отсюда не выпускает. А Светло, если так уж разобраться, вообще мне должен, это я его от гнева Жалелова спас, когда назад приехал. — Пацан вообще уникальный экземпляр. Адиль жить спокойно не может, пока тот не бесится, — хмыкнул Сега — Бедный Иван Иваныч, — хихикнул Андрей. — Адилю палец в рот не клади, он тебе ебало откусит.