***
Два дня плавания пронеслись относительно быстро. Погода благоволила путникам. С попутным ветром парусный корабль прибыл в порт Палермо намного раньше запланированного. Земля под ногами ходила ходуном с непривычки. С утра на палубе Дориана немного укачало. Адель шутила, что такое бывает у всех в первый раз. В самом городе они уже оказались в десять утра, на лошадях пересекая узкие немноголюдные улочки. Жаркие лучи солнца сводили с ума, а ветер с моря едва ли спасал от зноя. Арно никак не мог адаптироваться к жаркому климату, развязывая красный шейный платок и пихая его в карман плаща. Желтые двухэтажные домики с черепичной крышей украшали весь город. С рынка доносились громкие возгласы, маленькая ребятня бегала то тут, то там. Палермо жил своей тихой жизнью, отличавшейся от шумной Флоренции. Арно удивленно вскинул брови, когда мимо прошли стражи порядка в красно-желтых мундирах. — Палермо разве не принадлежит Италии? — полюбопытствовал ассасин, подгоняя лошадь, чтобы та пошла вровень с лошадью, на которой ехала Адель. — Вы совсем не знаете историю, мсье Дориан. Неужели вас не учили этому? — улыбнулась девушка, и завернула на дорогу, что знала, как пять своих пальцев. Им предстояло выехать из города и примерно пять километров держать курс на запад, чтобы оказаться в пригороде, где располагались дворянские особняки. В глубине души Адель надеялась, что старая вилла была не сильно разграблена местными. С другой стороны, кому нужен старый дом, в котором нет абсолютно ничего, кроме сгнившего винограда и прокисшего вина? Отбросив эти мысли, девушка взглянула на Арно. — Историю своей страны я знаю хорошо, а мира, каюсь, изучал довольно плохо. Поэтому соизволь просветить меня. — Сицилия находится под властью бурбонского вице-короля Фелипе Лопеса, он же архиепископ Палермо, — важным тоном проговорила Адель. — По сути, весь остров под властью Испании, но не все согласны с этим мнением. К счастью, для флоринтийцев пересекать границу можно без таможенной платы. Особенно таким знатным гражданам, вроде моего семейства. Дон Ламберти был местным авторитетом до недавнего времени. Разорение семьи довольно сильно сказалось на нашей репутации. Арно слушал Адель, которая увлеклась своим рассказом. Девушка, следя за вымощенной камнем дорогой, говорила о семье все больше и больше, отчего у него в голове примерно сложилась картинка долгих лет счастья, а потом, как это все в один миг разрушилось, как карточный домик. Видимо, счастье не может длиться вечно, мрачно подметил про себя Арно, замечая, как они приближаются к окраинам города. Маленькие домики сменились зелеными пейзажами с бескрайними лугами, на которых изредка виднелись деревья и кусты. Солнце поднималось все выше в безоблачное лазурное небо. Птицы спешили спрятаться в гнездах в зеленых кронах, чтобы не попасть под зной. Господи, да как привыкнуть к этой жаре? Арно в очередной раз тяжко вздохнул, пока Адель продолжала увлеченно говорить, но резко остановилась, смутившаяся его вздохом. — Я слишком много болтаю? — Вовсе нет, извини. Я просто недоволен этой жарой. Почему здесь так безумно жарко? В Париже весной температура едва ли добирается до отметки в двадцать градусов, — заворчал ассасин совсем как старый дед. Он закатил глаза, отчего девушка лишь негромко хихикнула. — Я весь покрылся потом. — До виллы осталось совсем немного. Там есть колодец на заднем дворе. Если он не пересох, ты можешь принять холодную ванну, — пожав плечами, предложила девушка и, дернув за узду, заставила перейти лошадь на галоп. Дорожная пыль поднялась из-под копыт в воздух. Арно закашлялся, отмахиваясь от пыли и подгоняя своего коня. Вскоре перед ним предстал трехэтажный особняк песочного оттенка. На окнах стояли зеленые ставни, покореженные и потускневшие от времени. Каменный забор, поросший пышным плющом, огораживал давно заброшенные сады от любопытных глаз. Перед главным входом в дом стоял маленький фонтан, который приобрел цвет морской волны. Краска совсем выгорела на солнце. Двери черного цвета, казалось, были плотно закрыты. Адель резво спрыгнула с лошади и уверенно повела в забытую конюшню. То же самое проделал и Дориан, не отставая от девушки ни на шаг. — Посмотрим, что осталось на вилле, — без особого энтузиазма пробормотала ди Фьиоре, когда они вновь встали перед главными дверьми. Девушка плечом дернула дверь, и та со скрипом отворилась, пропуская в темное помещение лучи полуденного солнца. Ассасин с любопытством заглянул внутрь, а затем оказался в просторном холле, в котором полностью отсутствовала какая-либо мебель. Обстановка не выдавала того, что кто-то разграбил дом. Висевшее белое покрывало на зеркале подсказало ему, что дом был просто-напросто забыт своими хозяевами. От зеркала взгляд скользнул по стене к потолку, на котором висела роскошная люстра, прямо над парадной лестницей с темно-красными коврами. В холле коридоры вели в разные части виллы, и в правом Адель поспешила скрыться, будто решая что-то проверить. Арно не торопился и осматривал каждую деталь. В тени особняка было прохладно. Сквозь узкие щелки в закрытых ставнях проникал солнечный свет. Золотистые блики растянулись по полу по всему длинному коридору, в который забрел ассасин, с любопытством глядя на первую же картину в позолоченной раме. Кажется, это была копия Рембрандта «Ночной дозор», смело предположил Дориан и пошел дальше. Ноги завели его в гостиную, где диван, кресла, даже книжные полки были накрыты белыми тканями. Перед камином расположился маленький кофейный столик, а у больших окон огромный рояль цвета красного дуба. Руки сами потянулись к старому инструменту. Арно сам не заметил, как быстро пересек комнату и оказался у рояля, открывая покрывшуюся толстым слоем крышку. Идеальные черно-белые клавиши так маняще заблестели в лучах солнца. Первые пришедшие на ум ноты Дориан неуверенно нажал. Инструмент с охотой отозвался, но явно был расстроен и нуждался в мастере. — Умеешь играть? — нарушив абсолютную тишину комнаты, с любопытством спросила Адель, которая появилась на пороге. — Только простые мелодии, что я заучил в детстве, — смутился Арно и посмотрел на девушку. — Ты, наверное, умеешь. Всех юных мадемуазель обучают этому в пансионах и школах, разве нет? — Да, и предполагается, что юная мадемуазель после будет развлекать гостей в доме на разных приемах, — хмуро ответила она и подошла к старому роялю, ласково касаясь длинными пальцами знакомых клавиш. Перед глазами тотчас вспыхнули воспоминания из детства, когда все сидели в гостиной и с замиранием слушали, как Адель играла простые гаммы, а потом и небольшие произведение. Девушка бегло улыбнулась ассасину, который пристально наблюдал за ней и, кажется, ждал, пока она что-нибудь сыграет. — Я слишком давно этим не занималась. Но, может быть, что-то такое… — задумчиво протянула, поставила руки в позицию, а затем неуверенно начала «Пассакалью» Генделя. Даже расстроенный рояль не смог испортить музыку, которая заполнила весь дом. Адель с каждым прикосновением к клавишам и педалям чувствовала все большую уверенность, вспоминая все ноты. Арно удивленно вскинул брови, явно не ожидав от нее подобного. Конечно, клавесин он каждый день слышал в кафе «Театр», но звуки рояля совершенно отличались. Инструмент словно радовался прибытию своей хозяйке, и «Пассакалья» звучала уже не так агрессивно. Адель даже улыбнулась, почувствовав былой азарт, что всякий раз испытывала во время игры на рояле. Но доиграть до конца она не решилась, вспоминая, что в дом они вовсе прибыли не за этим. — Мои аплодисменты вам, мадемуазель, — усмехнулся Арно, похлопав в ладони, с который предварительно снял в перчатки. — Я ни за что бы не подумал, что ты давно не играла. — Пожалуй, «Пассакалья» — единственное произведение, которое я знаю наизусть, — честно призналась Адель и закрыла крышку рояля. — Но полно развлечения. Мы сюда все-таки прибыли за тем, чтобы найти зацепки. Арно, словно очнувшись от наваждения, согласился с ней. — Ты можешь пройти по всему дому. Заходи в любые комнаты и чувствуй себя полноправным хозяином, — громко проговорила она, стремительно пересекая комнату и пропадая в коридоре. — Все, что найдешь приноси в гостиную или в столовую. Я буду исследовать правое крыло, хорошо? Адель не стала заглядывать в другие комнаты на первом этаже. Какая-то неведомая сила тянула ее сразу же на второй этаж. В правом крыле располагались не только хозяйские комнаты, но и кабинет дона Ламберти. Девушка хотела в первую очередь побывать там. Воспоминания вызывали каждый коридор, двери, картины, канделябры и мебель, которая была совершенно не тронута. Удивительно, что здесь все осталось в такой сохранности. Почти ничего из того, что помнила Адель, не пропало. Разве что ощущение пустоты и одиночества полностью господствовали здесь. Девушка провела рукой по пыльным перилам лестницы. Толстый слой пыли покрыл каждый сантиметр красного дерева. Ковры давным-давно прогнили, и лестница скрипела под легкими шагами. Адель быстро нашла нужный кабинет, стараясь отогнать теплые воспоминания и сосредоточиться на деле. Что мог вообще оставить здесь Шэй? Вряд ли он задерживался так надолго, чтобы оставлять письма или какие-нибудь документы. И зачем вообще он останавливался здесь? Для чего он встречался с матерью? Почему не пожелал увидеться с ней? Один за другим вопросы переполняли Адель, которая с тихим скрипом открыла дверь в старый кабинет, погруженный во мрак. Пришлось открыть ставни на окнах, чтобы в этой тьме можно было разглядеть хоть что-то. Первым в глаза бросился рабочий стол, на котором лежали разные книги, в углу стояла масляная лампа, а мягкое кресло с охристой обивкой отодвинуто совсем не так, как отодвигал его дон Ламберти. Смутившись, девушка с любопытством подошла к большому столу и начала разглядывать предметы, которые явно лежали не на своих местах. Возможно, Шэй все-таки был здесь не один день, и ему понравилось в этом кабинете, раз книги лежали на столе. Среди них она узнала только старый роман, который читала еще в детстве. Девушка взяла книгу в руки, пролистывая все страницы. Ворох пыли поднялся в воздух, и она негромко чихнула от этого. Книга выпала из рук, падая вверх корешком, а со страниц вдруг выскользнула маленькая пожелтевшая от времени бумажка. Адель, удивленно вскинув брови, подобрала бумажку. Аккуратным почерком на итальянском было написано: «Разгадай загадку. В других книгах есть подсказки». Девушка начала увлеченно ворошить лежавшие на столе книге, и почти из каждой выпало по крохотной бумажке, из которых она без особого труда собрала целое предложение. — Ищи меня там, где отражение сада, — пробормотала себе под нос получившееся предложение Адель, нахмурившись. В загадке определенно был смысл, что можно было запросто разгадать, если бы она помнила расположение каждой комнаты в доме, и какие именно окна выходили в сад. Она с легкостью догадалась, что нужно отыскать комнату, где зеркало частично расположено напротив окна, которое выходило в сад. Тяжко вздохнув, Адель недовольно покачала головой. Почти половина комнат в огромном особняке могли попасть под описание, но только лишь в одной лежало неясное сокровище, которое спрятал отец, будто бы зная, что дочь рано или поздно окажется на пороге этой виллы. Несмотря на то, что поиски могли затянуться до глубокой ночи, Адель, взяв записки, поспешила исследовать почти все правое крыло, как и сказала, Арно, который сейчас неизвестно в какой комнате находился. Она быстро ходила по коридору, как будто время то и дело поджимало. Заглядывала в комнаты, смотрела в окна и оборачивалась, надеясь увидеть зеркало напротив. Вскоре энтузиазм почти пропал, и стоило оказаться в бывшей родительской спальне, Адель устало навалилась на дверь, тяжело вздыхая. Взгляд невольно скользнул к окну, которое выходило в давно заросший сорняками сад. Неспешными шагами девушка подошла к нему и обернулась, наконец увидев зеркало, висящее над старым комодом. — И что дальше? — буркнула уставшая девушка, смотря на собственное отражение, а потом внимательно изучая зеркало, поверхность которого покрылась тонким слоем пыли. Взгляд вдруг остановился на небольшой книжной полке возле окна, что тоже отражалась в зеркале. Недолго думая, она подскочила к полке и стала перебирать все книги. Они валились из рук, падали с приглушенным стуком на пол, пока Адель пыталась найти разгадку. Схватившись за романы, ди Фьиоре случайно выронила книгу в темно-коричневой обложке. Со странным шорохом она упала на ковер, тотчас привлекая внимание. Адель, взяв книгу в руки, усмехнулась. — «Критика чистого разума»? Ты что шутишь, что ли? — сказала она и пролистала все страницы. Прямо посередине лежал заветный конверт с сургучей печатью, на которой был знакомый тамплиерский крест. Адель взяла письмо и, присев на край широкой кровати, аккуратно разломила печать. «Я нисколько не удивлен, что ты смогла добраться до этого письма. Сильвия говорила, ты выросла очень умной девушкой. Не знаю, когда ты окажешься здесь, в Палермо, снова. Может быть, пройдут десятки лет, когда ты его увидишь. Но, тем не менее, я буду рад, если ты прочитаешь его. Если нет, я не расстроюсь. Слишком устал я корить себя за ошибки прошлого. Дочь моя, внимательно прочитай и оставь это письмо себе. Не показывай его матери. Ей не к чему знать об этом. Я давно намеревался написать хоть что-то, потому что при случайной встрече ужасно боюсь поглядеть в твои карие глаза и увидеть в них осуждение. Вероятно, у тебя ко мне множество вопросов, но в этом письме я вряд ли смогу ответить на половину из них. Но все же я постараюсь кое-что прояснить. Я не мог остаться с твоей матерью, потому что руки мои были связаны долгом перед Орденом тамплиеров, к которому я принадлежу. На тот момент вся моя жизнь состояла из поисков шкатулки Предтеч, которая сейчас в моих руках. Я вынужден скрываться, чтобы мои враги не нашли меня и не убили. Поэтому твоя мать помогла мне. Дала ключ от виллы, на которой я провел без малого почти три месяца, а это письмо пишу в последний день своего прибытия. Адель, я не прошу прощения за то, что бросил тебя. Не прошу, потому что я в самом деле ужасный отец. Роль родителя для меня сейчас невозможна, и не знаю, будет ли возможна когда-либо. Но я не отвергаю твоего существования. Я питаю к тебе только самые теплые и светлые чувства, и вместе с тем вина раздирает мою душу. Рано или поздно она станет слабее, как и мои воспоминания о тебе. Возможно, мы не увидимся никогда. Но, если вдруг ты приплывешь в Новый Свет, то отыщи в Бостоне или Нью-Джерси кого-нибудь из тамплиеров. Если ты скажешь, кто ты, то тебе подскажут примерную дорогу. Однако не факт, что я буду в том же месте. Я постоянно скрываюсь. К слову, об Ордене тамплиеров. Будь я хорошим отцом, то обязательно обучил бы тебя всему, что знаю сам, и посвятил бы тебя в наши догмы. Ты была бы прекрасным тамплиером. Но сомнения не дают мне покоя. Относительно недавно я наводил справки, и оказалось, что твой отчим, дон Ламберти, является информатором для Братства ассасинов. Да, они мои заклятые враги, Адель. Я и сам когда-то был ассасином, но их Кредо отравляет разум и все, чего коснется. Мне остается лишь надеяться, что дон не допустил того, чтобы ты связалась с этими убийцами, борющимися за хаос во всем мире. Даже если ты стала ассасином и когда-нибудь придешь убить меня, то уж лучше умереть от твоей руки, чем от руки незнакомого мне человека. Пожалуй, нужно заканчивать на этом. Знай, что я никогда не желал тебе зла. Будь счастлива, Адель.Твой отец, Шэй Патрик Кормак».
Сердце болезненно сжалось в груди, перехватывая дыхание. Девушка судорожно вздохнула и рукой прикрыла глаза, чувствуя, как по щекам полились горячие слезы. Вторая рука предательски дрожала, сминая бумагу. Она чувствовала, как обида и отчаяние раздирают изнутри. Чувствовала, как с каждым вдохом становится все труднее дышать. Голова закружилась от прочитанного. Адель совершенно не знала, как теперь быть. Сомнение закралось в разум, и был лишь один единственный способ, который бы помог избавиться от навалившихся чувств.