Весна 1788 года, Флоренция
— Как ты смеешь уходить, когда я с тобой разговариваю! — закричала вслед дочери Сильвия, грозно стукая кулаком по обеденному столу. Многочисленные бокалы и графины зазвенели, а вся прислуга вновь зашугалась, боясь попасться под горячую руку донны. Адель же спокойно вышла из дома, прихватив с собой красный плащ. Очередной день заканчивался ссорой с матерью, но это мало волновало девушку. Она на всех порах неслась по цветущим улицам Флоренции на встречу с любимым. Сердце в груди трепетало, а дыхание мгновенно сбилось. Пышное платье путалось в ногах. Перед глазами все на короткое мгновение поплыло, стоило оказаться в тихом уютном дворике с апельсиновыми деревьями. Запах цитрусов сладко щекотал нос. Тень деревьев спасала от жары, и Адель, переведя дыхание, села на каменную скамейку. Взгляд зацепился за часы, располагавшиеся под самой крышей дома. Стрелки остановились на полпятого вечера. Услышав шаги, девушка повернула голову и сразу подскочила с места. Во дворе появился Федерико в черном костюме и с букетом тюльпанов в руках. Он нежно улыбнулся растрепанной и запыхавшейся от бега Адель, которая в спешке попыталась пригладить волосы. Ди Фьиоре приняла подобающий вид, совсем как на всех этих дурацких светских балах, куда ее таскала мать, едва сдерживая улыбку. — Не строй из себя важную персону, — усмехнулся юноша, наконец сокращая между ними расстояние и попадая в крепкие объятья. — Адель, ты опять плакала? — Вовсе нет, — покачала она головой и сжала в руках небольшой букет розовых тюльпанов. — Глаза красные? Федерико кивнул. — С матерью поссорилась? — Обычное дело, — отмахнулась Адель, стараясь сохранить хорошее настроение. Она присела на скамейку и предложила ему сесть рядом. — Она без конца и края возмущается, что мы с тобой видимся каждый день. Я устала спорить и доказывать ей, что люблю тебя. Что мне неважно положение в обществе, но она меня не слушает, — тяжело вздохнула ди Фьиоре, опуская взгляд на цветы. — Может, мы с тобой могли бы сбежать, Федерико? — О чем ты, Адель? — нервно прыснул он, пригладив русые волосы рукой. — Куда мы сбежим? В Милан или Неаполь? — Куда-нибудь подальше от моей матери, — с надеждой в карих глазах посмотрела на него девушка. — Пожалуйста. Давай сбежим. Я люблю тебя, и ты любишь меня. Давай вместе путешествовать по миру или найдем свой укромный уголок, где мы можем пожениться? Юноша мягко улыбнулся Адель и запустил пальцы в черные локоны, начиная ласково перебирать. Девушка молча ждала любого ответа, боясь услышать отказ. Ей так хотелось сбежать и быть по-настоящему счастливой вдали от дома. Порой к этому желанию примешивалось желание найти настоящего отца и попросить его о помощи. Адель тяжело вздохнула, понимая, что Федерико вряд ли согласится на такой рискованный шаг. Все-таки во Флоренции была вся его семья и любимое дело, которым он занимался каждый день. Только ее здесь ничто не держало. Собственный дом казался чужим, как и родная мать, будто специально выживавшая из нее всю радость. Ди Фьиоре сжала руку юноши в своей и грустно улыбнулась ему, прекрасно понимая его без слов. — Мы сбежим с тобой, Адель. Только дай мне пару дней, чтобы обо всем поговорить с родителями, — после долгой паузы наконец ответил Федерико, и девушка, едва веря собственным ушам, раскрыла рот в удивлении. Он улыбнулся, а затем наклонился к ее лицу, мягко целуя в губы. Адель не знала, что это их последний вечер, которые они провели вместе. Она не успела попрощаться, не успела сказать, как сильно любила его. Мать на следующий день заперла ее в комнате, как маленькую девочку, и долго говорила о том, что она больше никогда не увидит Федерико. Адель проплакала всю ночь, чувствуя, как острая боль заполняла все тело, разламывая на мелкие кусочки. Она даже не думала, что мама может быть таким жестоким человеком. Самый близкий человек предал ее, и в ответ Адель больше никогда не смогла ей довериться.***
Октябрь, «Меркурий» в Атлантическом океане
Адель очнулась от болезненных воспоминаний и тяжело вздохнула, сжимая ладони в кулаки. До сих пор ее терзала эта обида, хотя уже прошло семь лет. Она жалела, что упускала возможность сбежать из дома всякий раз. Жалела, что не взялась за поиски отца раньше, но и вместе с тем была рада, что компанию сейчас ей составлял человек, который вновь помог поверить в себя. Ассасин придал уверенности, научил всему, что знал сам, и Адель снова смогла ощутить давно забытые и такие приятные чувства. Девушка улыбнулась уголками губ и отвлеклась от бескрайнего простора холодного океана, смотря на Арно, который сидел рядом с вантами и в теплом свете фонаря дочитывал дневник отца. — Так и будешь смотреть на него издалека, куколка? — с издевкой спросил Жюль, который сегодня дежурил ночью вместо капитана. — Может, вы уже поговорите с ним? — Где это видано, чтобы дама признавалась в своих чувствах первой? — фыркнула Адель, гордо вздернув голову и скрестив руки на груди. Мужчина тихо рассмеялся, нагло устраивая руку на ее плечах. Ди Фьиоре возмущенно посмотрела на него, но вырываться не стала. — Я и забыл, что ты из места, где все друг другу задницы вылизывают и живут по каким-то правилам, — сказал он и отступил на шаг. — Разве тебе эти правила помогут выжить в шторм или спастись от преследующего тебя убийцы? Это всего лишь глупые формальности, которые намалеванные аристократы придумали ради развлечения. Неужели ты готова всю жизнь ждать, когда он сам решится? Адель, поджав губы, молча согласилась с ним и в очередной раз тяжело вздохнула. — Вдруг завтра мы попадем в такой шторм, что все погибнем, а ты так и не призналась в чувствах нашему драгоценному Арно, — с усмешкой пролепетал Жюль, ободряюще похлопав девушку по плечам. — Признайся, да и дело с концом. Ходите, как два барана, вокруг да около. — Дело не только в моей нерешительности, Жюль, — попыталась возразить девушка, нахмурившись. — Согласись, если бы я… если бы Арно испытывал ко мне хоть что-то, то уже давно бы признался в этом. — Ты так считаешь? — прыснул пират и загадочно улыбнулся, возвращаясь обратно к штурвалу. Адель непонимающе вскинула брови. И что это значило? Неужели он знал что-то большее, о чем не знала она? Девушка подошла к мужчине, дожидаясь адекватных разъяснений. — Что ты на меня так смотришь, куколка? — Раз ты так хорошо разбираешься в людях и в отношениях между людьми, то объясни мне эту простую истину, которой я не знаю, — строго сказала ди Фьиоре, не отрывая внимательного взгляда от Жюля, не перестававшего улыбаться и смотреть вдаль. Он был так доволен собой, что внутри разыгралось желание всучить ему пощечину, лишь бы стереть эту наглую ухмылку с лица. Жюль улыбнулся во все свои белоснежные зубы, повернувшись к Адель, которая готова была запыхтеть от злости. И чего действительно такого знал он, о чем не знала она? Это до ужаса возмущало и злило Адель, поджавшую губы. Мужчина, кажется, вдоволь налюбовавшись ею, перестал улыбаться и серьезным тоном заговорил: — Сколько мы с вами уже в плавании? Полгода? — Если считать месяцы с мая, то около того, — не понимая, к чему он клонил, ответила Адель. — Полгода прошло, а вы до сих пор не вместе. Как маленькие детки робеет друг перед другом, а весь экипаж, вплоть до самого капитана, смеются над вашими жалкими попытками сблизиться, — фыркнул Жюль и чуть повернул штурвал. — Некоторым достаточно одного дня, чтобы втрескаться по уши, чтобы снесло крышу только так. А в этом ведь нет ничего сложного, только дай волю своему сердцу и ненадолго выруби свой котелок, — он кончиком пальца коснулся виска Адель, которая тотчас отступила на шаг назад. — Ты думаешь, что это все так просто? Что отношения состоят только из плотских утех? О, друг мой, спешу тебя огорчить, но отношения — это долгая и упорная работа. Я не знаю ни одного человека, который был бы счастлив от любви с первого взгляда. Она же не может быть взаимной. Это сказки какие-то, — обиженно буркнула Адель, отвернувшись и вздохнув. — Я считаю, что человек, находящийся рядом с тобой, прежде всего должен быть тебе другом. Именно дружба — основа самых крепких отношений. — Посмотрим, как далеко вы уплывете с Арно на этой дружбе вместо того, чтобы пойти в каюту и немножко приласкать друг друга, — пролепетал пират, а Адель возмущенно рыкнула, чувствуя, как щеки предательски загорелись от смущения. Она ударила Жюля в плечо и поспешила уйти. — Вот-вот. Лучше поговори с Арно. Адель, нахмурившись, стремительно спустилась с квартердека и хотела скрыться в трюме. В каюте можно было спокойно почитать, а потом лечь спать, напрочь забыв весь дурацкий и бессмысленный разговор. Но на полпути ее остановил такой приятный и родной голос Дориана, подозвавший к себе. Девушка, на мгновение прикрыв глаза, чертыхнулась и подошла к мужчине. Он закрыл дневник и спрыгнул с фальшбортов. Адель остановилась рядом, бегло улыбаясь. — Жюль тебя опять донимает? — спросил без особого интереса Арно, глядя на девушку, которая почему-то нервничала и кусала свои губы. — Глупости всякие рассказывает, — покачала головой она. — Знаешь, я хотела сказать, что… — начала довольно уверенно, но слишком тихо Адель. Дориан, кажется, не расслышав ее, перебил на полуслове, как будто не особо желал слушать ее и то, что она так долго собиралась сказать. — Я тут вновь перечитал дневник отца и вспомнил, как мы были в Испании. Бенидорм мне показался знакомым городом. А потом сложив в голове его записи и свои недавние впечатления, я понял, что бывал там когда-то давно, — задумчиво протянул ассасин, и Адель грустно улыбнулась ему. — Жаль, что мы были там слишком недолго. Возможно, я бы вспомнил об этом раньше, задержись мы там на пару дней. Между ними воцарилась пауза. Адель устремила взгляд на бескрайний темно-синий простор. Волны океана были спокойными, а полумесяц проглядывал сквозь черные облака. Пейзаж казался таким холодным и отталкивающим, что девушка невольно поежилась, обнимая себя за плечи. Арно, стоя рядом с ней, чувствовал, как напряжение вот-вот можно будет резать ножом. Кажется, сегодня был не самый подходящий вечер для привычных задушевных разговоров. Девушка затеребила в пальцах цепочку с тамплиерским крестом, надеясь хоть как-то успокоить нервы и не думать о словах Жюля, который так хотел, чтобы она призналась в своих чувствах. Она обругала пирата всеми известными проклятиями про себя, надеясь, что тот больше никогда и ничего ей не посоветует. Теперь неловкое молчание могло затянуться на целую вечность. — Ты о чем-то начала говорить, — вдруг подметил Арно, не выдерживая этого напряжения и смотря на Адель. Девушка улыбнулась уголками губ и, подступив к фальшборту, повернулась к ассасину. — Что-то случилось? — Нет, просто я… — она нахмурилась, опустив голову. Мысли нервно заметались. И что ему сказать? Как начать разговор о чувствах? Это слишком сложно. Ничего подобного раньше Адель никогда не делала. Поэтому перенервничав, она решила, что лучше расскажет какую-нибудь глупость, но не признается в симпатии. Да, так определенно будет лучше. — Знаешь, дон Ламберти не мой настоящий отец, — выругавшись про себя, сказала Адель и вновь обратила взгляд к горизонту, пальцами поймав тамплиерский крест. Арно удивленно вскинул брови, не понимая, с чего она вдруг захотела об этом заговорить. — Я никогда не видела своего отца, — честно призналась ди Фьиоре, нервно сглатывая и тщательно подбирая каждое слово. — Вернее… есть одно воспоминание. Я была совсем маленьким ребенком. Он появился на пороге дома, говорил с моей мамой, а потом подошел ко мне, когда я играла на заднем дворе нашего особняка, — погружаясь в этот момент, говорила Адель и сильнее сжимала крест. — Я помню, как журчала вода в фонтане… и как мне неудобно было бегать в тех ботиночках, что подарили на Рождество. Было очень жарко. И когда он пришел, я испугалась. Я видела его первый и последний раз, а на память о себе он оставил лишь этот крест. Ассасин внимательно выслушал Адель, едва веря собственным ушам. Неужели ее настоящий отец был тамплиером? Если это так, то, возможно, девушка отправилась в это путешествие только для того, чтобы… Арно кое-как сдержался, чтобы не раскрыть рот от посетившего разум осознания. Конечно, он догадывался, предполагал, но сейчас все окончательно встало на свои места. Так, могло ли быть так, что истинной целью путешествия Адель являлась возможность увидеться с отцом, которым и был Шэй? Неужели она являлась его дочерью? Может быть, именно поэтому Кормак останавливался в Италии и на вилле в Палермо? Арно попытался угомонить внезапно выстроившуюся в голове логическую цепочку. Ему даже думать об этом не хотелось. Поэтому ассасин не стал продолжать разговор, думая, как теперь быть. Если Шэй действительно ее отец, то он своим поступком, своей местью, разрушит последнюю надежду Адель на возможное спасение от гнета матери. Но все же, по-прежнему, это оставались только догадки. Адель не сказала имени и не продолжила рассказ, а, значит, он зря делает такие поспешные выводы. Но, тем не менее, в голове теперь засело сомнение по поводу истинной цели Адель. Девушка грустно улыбнулась Арно, который заметно помрачнел после ее признания. Она, тихо пожелав ему спокойной ночи, быстро ушла в каюту и оставила его наедине со своими мыслями. — Как это возможно… — пробормотал в неверии Дориан, закрывая рот ладонью. Он обернулся, чтобы окликнуть девушку. Хотел спросить ее обо всем напрямую, чтобы не мучиться с дурацкими предположениями, но Адель уже ушла. Ассасин, схватившись за голову, теперь даже не знал, как правильно поступить. Но, с другой стороны, Адель совсем не знала своего отца, не знала, каким человеком он мог быть, и все его преступления вряд ли можно искупить одним лишь извинением перед дочерью, которая поехала на край света, чтобы отыскать его. — Чему ты удивляешься тут? — полюбопытствовала вдруг появившаяся из ниоткуда Николетта. Женщина спустилась по канату с грот-мачты и оказалась в паре шагов от ассасина. — Неужели наша крошка призналась тебе в чувствах, Арно? — Что? — нахмурился ассасин, отвлекаясь от размышлений. — Нет. Что за глупости? — Тебе виднее, — пожала плечами мичман, поднимаясь на нос корабля. — А я уже хотела порадоваться за вас обоих и открыть новую бутылку рома. Бедная девчонка уже не знает, куда себя девать. Лишь бы за борт не бросилась, а то вода в океане ледяная. Сразу же замерзнет. Согласись, не самая лучшая смерть? Арно недовольно закатил глаза, постаравшись проигнорировать очередной намек. Как будто другого повода выпить лишний раз у них не было. Ассасин забрался на грот-мачту, в гнездо впередсмотрящего, и попытался сосредоточиться на чем-нибудь другом, только не на мыслях об Адель и ее внезапном откровении, которое словно выбило его из колеи. На мгновение Арно захотелось быстрее оказаться в Бостоне, чтобы покончить со всем плаванием, догадками и предположениями раз и навсегда.