Август 1808 года, Париж
Остановившись на пороге знакомого особняка, Арно перевел дыхание и хотел пройти мимо гвардейцев, которые прежде, чем пустить его в дом, спросили, что ему нужно. Дориан поначалу растерялся, даже снял с головы капюшон, но ничего толком объяснять не пришлось, потому что из кабинета в холл особняка вышел хозяин. Завидев старого друга издалека, Наполеон широко улыбнулся и тотчас приказал страже пропустить его. Арно с облегчением выдохнул и наконец оказался в доме, уже пожимая протянутую руку в черной кожаной перчатке. — Давно мы с вами не виделись, дорогой друг, — не переставал улыбаться Бонапарт, который четыре года назад военный мундир сменил на парадный. Братство ассасинов почти предвидело приход генерала к власти, и вроде бы никто не был против этого. — У вас какое-то дело ко мне? Впрочем, я помогу вам в любом случае, Арно. Вы ведь спасли мне жизнь. — Я приехал по очень важному делу, Наполеон. Может, поговорим у вас в кабинете? — негромко откашлявшись, предложил Арно и нахмурился. Наполеон молча кивнул в ответ, и они не спеша пошли по роскошному коридору, где тут и там сновала прислуга, тщательно очищая каждый сантиметр дома для грядущего приема, ставшими частыми здесь. Арно поправил воротник мундира, подумав о том, как хорошо, что больше братство его не отправляло на задания, на которых нужно вертеться в светском обществе. Став мастером-ассасином, Дориан выполнял только очень непростые поручения, с которыми новички братства иногда вообще не справлялись. Поручения приходили редко, поэтому большую часть времени мужчина к своему огромному удовольствию проводил с семьей. — Как ваша жена? — между делом полюбопытствовал Наполеон, обративший внимание на обручальное кольцо на пальце ассасина, когда тот снял перчатки. — Прекрасно. Занимается работой и помогает мне, — с улыбкой признался Арно, останавливаясь уже в кабинете Бонапарта напротив камина, когда сам провозглашенный император присел за свой дубовый стол и быстро попытался разобрать завал. — Но я не за этим здесь. Наполеон, мне нужно проникнуть в склеп под Тамплем. Я бы не просил вас об этом, если бы уже смог оказаться там. Дело в том, что спустя четырнадцать лет… там завалило проход камнями, и мне бы не помешала какая-нибудь огневая помощь. — А что в том склепе? — заинтересованно спросил мужчина. — Ничего особенного. Мне просто нужно спрятать кости давно умершего человека, чтобы никто не смог потом позже добраться до его останков. Это очень важно. — Кости можно спрятать в катакомбах, — задумчиво протянул он, почесав подбородок. — Что ж, раз у меня сегодня никаких более важных дел нет, то давайте отправимся к Тамплю немедленно. Арно удивленно вскинул брови, никак не ожидав такого быстрого согласия со стороны Наполеона. Особенно моментального решения поехать к крепости и проникнуть в склеп. Впрочем, ему же лучше, если это дело не затянется надолго. В самом деле, Арно рассчитывал, что Бонапарт вряд ли найдет время на такое незначительное дело особенно сейчас, когда он возился не только с военными вопросами, но и с государственными. Видимо, давно оказанная услуга (спасение от адской машины) очень сильно повлияла на него. Дориан довольно ухмыльнулся, тотчас подумав о том, как же быстро сегодня вернется домой. Ассасин следовал за Бонапартом, который быстро распорядился, чтобы им подготовили экипаж, а к Тамплю отправили небольшую группу гвардейцев ровно с одной пушкой. Все так суетились и старались угодить императору, что несколько насмешило Арно. Карету подали через десять минут, и уже в экипаже Наполеон продолжил расспрашивать Арно о семье и о том, как проходит его жизнь не в Париже. Мужчина рассказывал, не очень сильно вдаваясь в подробности, да и, кажется, Наполеону было так намного лучше. Сегодня в Париже стояла пасмурная погода. Все небо затянуло серыми тучами, предвещающими дождь. На улицах наконец стало спокойнее со времен долго тянувшейся революции. Император постарался и сделал все, чтобы в городе воцарился покой хотя бы ненадолго, несмотря на то, что где-то за пределами Франции без конца и края шла война. Между делом Арно успел подумать, как же хорошо, что он не был солдатом, которого поджидала смерть на каждом углу. Ассасин сильно привык к братству и, наверное, покинет его только, если кое-кто об этом очень попросит. Карета остановилась у Тампля, и их уже встречали гвардейцы, отдавшие честь генералу. Наполеон попросил Арно указать путь, и Дориан, молча кивнув, направился в нужную сторону огороженной территории старой крепости. Далекие воспоминания возвращались, и с каждым шагом становилось тяжелее на душе. Ассасин постарался отогнать ненужные картинки из памяти. Сейчас это совершенно ни к чему. Нужно сосредоточиться на деле. Мужчина остановился перед спуском в склеп и переглянулся с Бонапартом, затем уверенно устремился по старой каменной лестнице. В холодных мрачных коридорах не было никакого освещения. Арно шел практически вслепую, используя для помощи орлиное зрение ровно до тех пор, пока гвардейцы не зажгли факелы. От давно заброшенных катакомб, по которым он когда-то искал Жермена, становилось не по себе. Легкий холодок прошелся по спине, заставляя окунуться с головой в воспоминания. Порой перед ним возникали призрачные образы, разговаривавшие между собой и следовавшие все дальше во тьму. Арно смело шел вперед и наконец остановился перед завалом. — Здесь, — констатировал Дориан. — Хорошо. Господа гвардейцы, расчистите нам дорогу, — приказал Наполеон, обернувшись к страже, тащившей пушку. Солдаты вновь засуетились, и с грохотом раздался один единственный залп, разнесший завал в щепки. Как только толща пыли и дыма спала, Арно смело ступил в склеп, в котором за четырнадцать лет не изменилось ничего. В центре все так же располагался пьедестал со статуей ангелов, в углублениях в стенах находились гробы, а неподалеку от разрушенной колонны лежала прогнившая ткань, внутри которой находился скелет. Дориан сократил расстояние до давно сгнившего тела и на мгновение замер, проваливаясь в тот жуткий день, изменивший его жизнь кардинально. Ассасин был преисполнен гордости, не испытывая больше никакого гнева. Те чувства давным-давно канули в небытие, оставляя только картинки в памяти. Понадобилось несколько долгих минут, чтобы прийти в себя и наконец взять останки давно погибшего магистра тамплиеров. Арно выбросил в сторону мантию с одеждой и, поморщившись от отвращения, направился дальше вглубь катакомб, чтобы спрятать скелет среди множества других. Теперь никто и никогда не сможет найти останки Жермена, даже если очень постарается. Дело было выполнено, а теперь можно возвращаться обратно в Версаль. Уже на выходе из склепа Арно еще раз поблагодарил Наполеона за оказанную помощь. — Обращайтесь ко мне в любое время, дорогой друг, — улыбнувшись, сказал Бонапарт и вновь пожал ему руку. — Я всегда готов вам помочь. — Спасибо. Но думаю, больше я вас не потревожу. У меня своих дел полным-полно, — вежливо ответил Арно, раскланявшись и попрощавшись с императором. Он направился прочь от Тампля, оставляя эту часть прошлого навсегда позади. Теперь есть вещи куда важнее, чем то, что было четырнадцать лет назад.***
Солнце выглянуло из-за туч ровно в тот момент, когда ассасин остановился перед родным домом. Он счастливо улыбнулся и выпрыгнул из экипажа, уверенным шагом сокращая расстояние до дома, который покрыли теплые солнечные лучи. Дверь как всегда открыл дворецкий, вежливо поприветствовав хозяина, стянувшего с головы капюшон. Со стороны гостиной раздался громкий радостный крик, и из комнаты в холл вылетел мальчик с черными волосами, крепко обнимая Арно, остановившегося на пороге дома. Дориан поприветствовал его и даже взял на руки, будто тому было не десять лет, а пять. Следом за ним не спеша вышла хозяйка дома, ласково улыбаясь мужу. Ее темно-синее платье отлично подчеркивало фигуру, а черные волосы, как обычно, были аккуратно забраны в простую прическу. Арно точно так же ласково улыбнулся ей, в очередной раз подмечая, как с каждым годом Адель хорошела, словно дорогое изысканное вино. И с каждым годом его любовь к ней росла. Дориан тихо поприветствовал подошедшую совсем вплотную Адель, нежно целуя в губы. — Ну заче-е-ем эти телячьи нежности? — возмущенно простонал мальчик на руках отца, заставляя Арно отстраниться от Адель. Они оба посмотрели на сына. — Неужели вы не можете обойтись без этого? — Просто ты еще ни разу не влюблялся, Шарль, — с усмешкой сказал Арно и поставил его обратно на пол. Мальчик обиженно надул губы, скрестив руки на груди. — Когда-нибудь ты меня поймешь. И полюбишь точно так же сильно, как я люблю твою маму. — Может быть, я совсем этого не хочу! — воскликнул он, топнув ногой. — Пойдем, Мишель, поиграем в саду, — смело предложил дворецкому мальчик, и тот, переглянувшись с его родителями, последовал за ним. Арно и Адель остались наедине. Мужчина обнял жену за талию, притягивая ближе к себе. Адель ласково погладила его по плечам и заглянула в родные карие глаза, переполненные такой же любовью, что переполняла и ее. Даже спустя годы их чувство нисколько не ослабло. Адель чувствовала себя самой счастливой женщиной на свете, уже с благодарностью целуя Арно в щеку. — Где мелкая? — шепотом спросил мужчина, на короткое мгновение отвлекаясь от губ любимой. — Спит у себя в комнате, — с улыбкой ответила Адель, потеревшись носом о его в целомудренном поцелуе. — Наконец-то дала мне спокойно заняться чертежами. Шарль все это время бегал по саду. Никак не угомонится и не перестанет играть с твоим подарком. — Я знал, что ему понравится, — усмехнулся Арно, потянув ее за руку в сторону парадной лестницы. — Значит, у нас есть немного времени, да? — Разве ты не устал после своего важного поручения? На мгновение они замерли посреди лестницы. Адель лукаво сверкнула глазами, и ассасин прыснул. — Нет. Все оказалось намного проще, чем я думал. Представляешь, Наполеон согласился сразу же мне помочь. Мы мгновенно съездили в Тампль, и теперь я полностью свободен и… — Арно поднялся на одну ступеньку, вновь возвышаясь над Адель, — в твоем распоряжении, mon amour. — Годы идут, а ты не меняешься, Арно Дориан, — томно шепнула прямо ему в губы Адель, и Арно тихо рассмеялся, с удовольствием целуя ее. — Впрочем, я не против, пока Кристина спит, и пока Шарль играет на заднем дворе. Полчаса точно только в нашем распоряжении. Ассасин уверенно направился дальше по лестнице и повел любимую в сторону своего кабинета, который всегда закрывал на ключ, когда занимался работой. В спальню в любой момент мог забежать любопытный сын, как и в другие многочисленные комнаты дома. Только в кабинете ему никогда не разрешали играть. И только в кабинете днем Арно мог заняться любовью со своей дорогой женой, чтобы никто не отвлекал их, даже прислуга. Уже можно было с трудом пересчитать все их разы на софе или на рабочем столе, да даже на кресле. От этой мысли Дориан лукаво улыбнулся и открыл дверь перед Адель. Она зашла в кабинет, специально прикрыла шторы и, дождавшись, пока Арно закроет дверь, присела на край их общего рабочего стола, заваленного сейчас разными письмами и чертежами. Арно не спеша сократил расстояние между ними, окинул любимую томным взглядом и пальцами подцепил шнуровку синего платья. — Может быть, ты хочешь еще одну дочку или сына? — с усмешкой предложил Арно, прекрасно зная ее ответ. — Опять проводить бессонные ночи и терпеть боли в спине? Ты меня так сильно любишь, — прыснула Адель, обнимая его за плечи. — Я, конечно, могу согласиться, но если только ты очень сильно будешь уговаривать. Потому что… третий ребенок, — задумчиво протянула она, заглядывая в карие глаза, — сможем ли мы снова стать такими же хорошими родителями? — О нет, не думаю, — рассмеялся Арно и принялся ее вновь целовать. — Может быть, когда Кристина станет старше. Или когда мы с тобой перестанем быть такими развратниками, — усмехнулся он, и Адель вторила его смешку, не спеша расстегивая пуговицы на его мундире. — Но последнее вряд ли изменится. — Да, я тоже в этом сомневаюсь. Они медленно начали целоваться, вместе утопая в родном блаженном забвении. Адель ближе прижалась к мужу, закрывая глаза и позволяя себе совсем ненадолго забыть обо всех заботах. Кто бы мог подумать, что их жизнь сложится таким прекрасным образом. Арно был счастлив и порой даже верил с трудом, что подобное счастье реально. Иногда на очередном задании он боялся резко очнуться вновь в девяносто четвертом, когда он лишился всего, будто бы вся эта счастливая семейная жизнь только лишь приснилась ему. Но, к огромной радости, этого не происходило. Поэтому Арно особенно ценил каждый день, проведенный в кругу семьи, рядом с Адель и их замечательными детьми. Казалось, невозможно любить так сильно, как любил Арно. Но эта любовь каждый раз переполняло все естество, заполняя все пространство вокруг. В их доме царили забота и уют, сюда всегда хотелось возвращаться. Ассасин улыбнулся сквозь поцелуй от собственных сентиментальных мыслей, а затем отвлекся от жены, заглядывая в потемневшие от желания карие глаза. — Знаешь, я тут начал задумываться о том, стоит ли рассказывать Шарлю о своей настоящей работе, — между делом, как будто ничего особенного сейчас не происходило, вдруг заговорил Арно, покрывая поцелуями шею Адель, которая забралась пальчиками в его волосы, нежно поглаживая. — Хотела бы, чтобы он стал таким же ассасином, как я? — В столь юном возрасте? Нет, — смущенно хихикнула Адель, и Дориан рассмеялся вместе с ней, руками наконец забираясь под платье. — Впрочем, энтузиазма, с которым он занимается с рапирой, в нем очень много. Если братство примет его, то он станет таким же великим ассасином, как ты, amore mio. Только мы оба будем переживать. — Если доживем до этого, — прыснул в очередной раз мужчина, отчего любимая шутливо пихнула его в плечо. В следующее мгновение она довольно простонала, заглядывая в глаза Арно и томно улыбаясь. — Иди ко мне, любимая моя Адель, — шепнул ей прямо в губы Арно, и Адель, опираясь на стол, шире развела ноги, обхватывая ими ассасина за талию. Руки обвились вокруг шеи Арно, который уже забыл обо всем на свете, вместе с женой погружаясь в сладкий дурман. Эти полчаса, ровно до момента, как в дверь раздался настойчивый стук и голос прислуги, они провели в страстных объятьях друг друга, в итоге оказываясь вместе на софе. Мужчина лениво перебирал черные волосы Адель, пока та лежала на нем и внимательно всматривалась в его глаза, пальцами выводя незамысловатые узоры на его груди. Непринужденный разговор обо всем на свете прервался со стуком в дверь, заставляя их обоих вспомнить о том, что скоро ужин. — Надо будить Кристину, — устало пробормотала Адель, садясь на софе и натягивая платье на плечи. — Ты еще успеешь разобрать почту, пока нам подадут ужин. Будешь этим заниматься? — она глянула через плечо на Арно, который не спешил одеваться. — Нет, сегодня с меня работы хватит. Я лучше позанимаюсь с сыном, — улыбнулся ассасин и ласково погладил Адель по спине. — Он говорил мне, что хочет узнать новые приемы с рапирой. — Ради Бога, только осторожнее, — встревоженно пролепетала она. — Эта рапира слишком острая. Я боюсь, как бы он не поранился. — Все будет хорошо, Шарль глупостей не делает с пяти лет, — прыснул Арно, наконец находя в себе силы, чтобы сесть. — В отличие от меня. — В твоей жизни не так уж и много было глупостей, — парировала Адель и поднялась на ноги, туже затягивая шнуровку на платье. — По крайней мере, не было глупостью то путешествие тринадцать лет назад, а потом и все случившееся. Смотри, как хорошо изменилась твоя жизнь. — И я этому очень благодарен, mon amour. — Как и я, — кивнула женщина, наклоняясь к мужу и ласково целуя в губы. — Я люблю тебя, Арно, как и твои дети любят тебя. Никогда не забывай об этом. Дориан улыбнулся, понимая, что она абсолютно права. Он отпустил ее ладонь, и Адель оставила его наедине с собой. Самые разные мысли заполонили разум, заставляя Арно в очередной раз пересмотреть всю свою жизнь в ярких картинках. Все воспоминания, плохие и хорошие, мелькали перед ним, и в итоге он пришел к выводу, что несмотря на то, как плохо и долго длилась черная полоса в жизни, все равно настала белая. Если бы не то путешествие и расследование загадочной смерти отца, то вряд ли бы Арно встретил Адель и сумел бы обрести такое счастье. Череда случайных или не очень событий свела их, и Арно был благодарен судьбе за каждый день своей жизни. Ведь все, что произошло, привело его именно сюда, в версальский особняк с любимой женой и маленькими детьми. Арно мог с уверенностью сказать, что наконец обрел тот душевный покой, за которым так долго гонялся.