Тебя много не бывает

Том лениво сидел на диване, редко поглядывая на яркий и шумный экран телевизора, что играл популярную песню. Он прищурил свои сонные, черные глаза, нажимая на старом пульте случайную кнопку. Светлые блики луны слабо отражались в тусклом экране пыльного телевизора. За окном, прикрытым тонкими, черными шторами не было ни звука, прерывающего мирную тишину холодных улиц. Дверь медленно приоткрылась. В маленькую гостиную зашел Торд, неловко прикрывая дверь за собой. Его волосы были спутанные, мокрые и неаккуратно зачесаны назад. Он нервно поправлял накинутый лишь на одно плечо красный пиджак, левой рукой быстро потирая порванную штанину новых брюк. Он вытер часть грязи с покрасневшего лица, задевая большую ссадину на щеке, что покрылась коркой. — Жизнь тебя потрепала, чувак. Голос Тома был хриплым, но достаточно громким для Торда. Он заставлял его дрожать и покрываться его тело холодным потом. Торд молчал, не поднимая растерянных серых глаз на Тома, опустив тяжелую голову вниз, заставляя светлые волосы упасть на лицо. Он открыл рот, но ничего не произнес. Его напряженные плечи мягко опустились, толстые брови нахмурились до переносицы, а красные губы сильно сжались. Напряжение медленно покидало его тело, шум телевизора бил в голову, попадая в мозг, разъедая остатки усталости. Торд неспешным, неровным шагом направился к другу, крепко сжимая левое запястье руки, что недавно кровоточило. Том безразлично смотрел на блистающий цветами экран, кусая щеку, стараясь не уснуть, хоть снотворное и начинало действовать. Торд тихо сел на край красного дивана, нежно глядя на мягкие черты Тома, очерчивая взглядом его небольшую фигуру. Кладя свои крепкие ладони на слегка трясущиеся колени. — Прости. Торд говорил слабо, его шутливый тон покрыл жалобный голос настолько, что Том с трудом его слышал. Торд мягко хмыкнул, щуря ласковые глаза, и, наконец, снимая ботинок, он быстро передал Тому бумагу, легко задевая его тонкие пальцы, что крепко сжали документ.