Линия жизни

Целую неделю Дамблдор посещал дом Сириуса и Джулии. Они что-то обсуждали на кухне, а Джулии запрещено было выходить из своей комнаты в это время. Она понимала, что они говорят о чём-то важном, о Волдеморте и о том, как его победить. Это было единственное, что она знала. Конечно, всегда можно было спросить у Сириуса, но Сириус ни за что не сказал бы ей ни слова. Был ещё Дамблдор, он мог бы бросить какую-нибудь фразу для размышлений, а времени у Джулии для размышлений была целая куча. Однако она боялась спросить что-нибудь у директора — вдруг он разозлится? Тут любое неверное слово может показаться вызовом со стороны Джулии. Она вызовов в жизни не бросала и даже, признаться, не знала, как это делается, но риск существовал, а рисковать Джулия не любила. В конце концов, после довольно долгих размышлений, она решила, что это не так уж сильно было ей нужно. Ей всего десять лет, и она не могла ничем помочь, даже если бы захотела. Дамблдор часто говорил, что Джулии не стоит и думать о Волдеморте, хоть она и считается его врагом. Разумеется, оставаться в стороне — это трусость, и Джулия прекрасно знала об этом. Но её так учили, а разве она могла противостоять? Джулия лежала на кровати какое-то время. Может, пару минут, может, часов. За окном скоро наступила ночь, и она думала, не лечь ли ей спать — других занятий на горизонте не виделось. Но снаружи хлопнула дверь, что означало, что Дамблдор ушёл. Джулия вышла из комнаты и заглянула на кухню. Её крёстный движениями палочки брал из холодильника яйца и, разбивая их о край сковороды, плюхал в неё желтки и белки. Сириус не любил всю эту хозяйственную чепуху, Джулия прекрасно это знала и всем этим занималась сама; ей хоть и запрещено было пользоваться магией (да она и не умела), но она делала всё своими силами, и ей нравилось — было чем занять время. Сейчас же Сириус, наверное, решил, что она уже спит. Увидев её, он едва заметно вздрогнул. — Дамблдор ушёл? — спросила Джулия, чтобы как-то начать разговор. — Да, — он немного помолчал, игнорируя заинтересованный взгляд Джулии. Потом сжал губы, как всегда делал, когда не хотел о чём-то говорить. — Мне надо будет ненадолго уйти завтра, и… — С Дамблдором? — перебила его Джулия. Она почти физически ощущала, что любопытство всё-таки проснулось, как бы старательно она не заставляла его не лезть не в своё дело. — Можно и так сказать… — уклончиво ответил Сириус. — В общем… — Но зачем тебе уходить? Это связано с Волдемортом, да? Ты знаешь, как его уничтожить? — Это неважно. Тебе придётся немного посидеть дома одной, пока я не съезжу за твоей крёстной Мэри. Мэри Макдональд — подруга Лили, матери Джулии со школьных времён. С ней она наиболее близко общалась после окончания учёбы, поэтому Джеймс и Лили решили сделать её крёстной дочери. Джулия видела её, наверное, пару раз в более менее сознательном возрасте. Один раз они с Сириусом даже ездили к ней в гости, хотя, конечно, приезжать самой Мэри приходилось гораздо чаще — для дел Ордена и чего-то подобного, в общем, для тех вещей, в которые Джулии было не положено совать нос. Последний раз она приезжала в их дом около полугода назад, а у Джулии за это время практически выветрился её образ из памяти, несмотря на то, что вытеснять его было особенно нечем. — Ты серьёзно оставишь меня одну? — удивлённо переспросила она, и Сириус тяжело вздохнул. — Никто, кроме Дамблдора, нас и Мэри, не знает о том, где мы. А Дамблдор слишком занят, чтобы отлучаться, да и не может он, я ведь иду с ним… — на этих словах Сириус резко замолк, будто испугался, что сказал что-то лишнее. Ничего лишнего он, конечно, не сказал. После того как Сириус замолчал, Джулия даже не сразу поняла, почему. Только посмотрев на обеспокоенное лицо крёстного, она поняла причину его опасений. Она была почти уверена, что если бы Сириус действительно проболтался, то тут же стёр бы Джулии память о целом сегодняшнем дне, лишь бы она не знала, что происходит. Неужели, это настолько засекреченная информация? Впрочем, возможно, что это просто очень опасно, и нужно ограничить круг просвящённых до минимума. — В общем, тебя не с кем оставить, а брать с собой слишком рискованно, ты же знаешь, на нас могут напасть, да и в целом лучше нам нечасто появляться на людях. Лучше будет, если ты останешься ненадолго здесь. Конечно, Джулия была с ним согласна. Она кивнула и совершенно отрешённо махнула головой в сторону сковородки. — Чувствуешь запах? Горит. Сириус охнул и быстро потушил газ. Ужинали они в молчании. На следующее утро Сириус ушёл. Он раз десять сказал Джулии, чтобы она не выходила из дома, чтобы вела себя тихо и была осторожной. Она дала обещание, не совсем понимая, почему Сириус так волнуется. Вероятно, потому что впервые оставлял её одну дома. Если говорить честно, то Джулия и сама немного переживала, вроде как чувствуя нечто необычное и оттого опасное в окружающем пространстве. Когда за Сириусом закрылась дверь, воцарилась давящая на уши тишина. Конечно, здесь постоянно было довольно тихо, кроме тех редких случаев, когда крёстный брался за домашнее хозяйство, но сейчас тишина буквально давила на уши, и от этого становилось жутко. Джулия поспешила к себе в комнату. Там она чувствовала себя спокойней, потому что ей казалось, что в своём убежище она пребывает в совершенной безопасности. Она съела несколько зефирок из коробки, лежащей на кровати, и посмотрела в окно. В их район редко заходили дети её возраста, но сейчас прямо перед домом играли в мяч пятеро детей. Они все весело смеялись и перекрикивались. Джулии никогда не приходилось играть с ровесниками, да и со взрослыми редко удавалось. Своё детство она, конечно, не помнила, но ей казалось, что ни Сириус, ни Мэри с ней часто не играли, хотя если подумать, Сириусу и делать-то было больше нечего. В те моменты, когда крёстный заговаривал о том, как вела себя Джулия в раннем детстве, он говорил о том, что она почти всё время спала. Возможно, именно поэтому сейчас ей редко удавалось хорошо выспаться: чаще всего её будили ночные кошмары, но бывало, что она просто просыпалась и больше не могла уснуть. Снов в такие моменты она не помнила, если только это были не страшные сны. Ей всегда казалось это несправедливым: хорошие сны никогда не запоминаются, а вот плохие всю жизнь помнить будешь. Дети за окном так заразительно рассмеялись, что Джулии тоже вдруг захотелось посмеяться в компании друзей. Друзей у неё, конечно, не было, но если представить, что были, то что ещё делать с ними, как не смеяться? Вдруг Джулия почувствовала резкое, почти смертельное желание выйти на улицу, познакомиться с этими детьми, поговорить, наконец, с кем-то новым, услышать шум улицы, находясь снаружи, а не внутри своей высокой башни. Она слишком долго была взаперти. Она умрёт, если не выйдет на улицу хотя бы на секунду. Умрёт или сойдёт с ума. Решительно кивнув своему отражению в оконном стекле и напрочь забыв об обещании, данном Сириусу, Джулия тяжело выдохнула и вышла в коридор. Открывать входную дверь она долго не решалась. Наконец, поборов свои сомнения, Джулия обула ботинки вместо домашних тапочек, широко раскрыла дверь и вышла в осенний промозглый день. Её тут же обдало ветром, от которого она едва не забежала в дом. Последний раз она была на улице чуть больше года назад, когда они с Сириусом ездили за покупками. То была зима, и Джулия втихаря от крёстного ела снег и ломала сосульки с крылец разных магазинчиков. Сейчас же была поздняя осень. Недавно кончился октябрь, по ночам замерзали небольшие лужицы, и пожухлая трава покрывалась слоем серебряного инея. Моросил неприятный дождь, он был слишком мокрым для Джулии, не привыкшей к такому, но почти не чувствовался на коже. Джулия вся покрылась мурашками. На ней были только лёгкая домашняя футболка с котёнком, играющим с клубком нитей для вязания, и джинсовые бриджи, ставшие уже коротковатыми. Она не ожидала, что здесь будет так холодно. Снова поборов желание сейчас же забежать обратно в дом и прогнав ощущение вины за несдержанное обещание, Джулия робко улыбнулась сама себе и прислушалась. Смех детей до сих пор доносился из-за дома, и она направилась туда. Это был её шанс. Она почти уже выбежала за угол, но дорогу ей преградило что-то мягкое и маленькое. Она споткнулась о него и упала на мокрую пожухлую траву, испачкав колени и бриджи в грязи. Джулия недовольно поднялась на ноги, стряхнула грязь с колен (грязными стали и ладони) и ещё более недовольно посмотрела на неизвестную преграду. Впрочем, настроение её смягчилось, когда она увидела под своей ногой маленького серого котёнка. Он был таким милым и так жалобно мяукнул, что Джулия почти физически не могла на него злиться. Она наклонилась и аккуратно коснулась пальцами слипшейся от грязи, но почему-то всё ещё мягкой шерсти. Выглядел котёнок довольно потрёпанным; ошейника на нём не было, и Джулия поняла, что он бездомный. Сириус ненавидел котов, он предпочитал собак, хотя в доме вообще не было животных, и как бы ни хотела Джулия взять котёнка к себе, это было невозможно. Она устало вздохнула и оттолкнула животное от себя. Он жалобно мяукнул, отвернулся от девочки и, подняв хвост, быстро скрылся. Прислушавшись, Джулия не услышала смеха. По её коже пробежали мурашки, и она медленно подошла к углу дома и осторожно выглянула. Ни одного из детей уже не было, напоминанием о них был только мяч, скатившийся в клумбу, в которой уже давно не было цветов, и испачкавшийся в грязи. На месте детей стоял теперь высокий человек в чёрном балахоне. Он стоял спиной к Джулии, и она не могла разглядеть его лица, поэтому ей на секунду показалось, что, может быть, у него вообще нет лица. Человек быстро и резко поворачивал голову, как будто кого-то или что-то искал. Вероятно, он сейчас повернёт голову к Джулии и увидит её. Она в ужасе отпрянула от угла. Невдалеке что-то упало, создав еле слышный хлопок. Человек тут же накрылся балахоном полностью, быстро покрутился на месте и со звуком, очень напоминающим тот самый хлопок, который так напугал его, исчез. Джулия с открытым ртом стояла на месте, снова высунув голову из-за угла. Так она простояла около полминуты, не до конца понимая, кого же она видела. Волшебник? Почему именно здесь? Сириус говорил, что волшебников в их районе нет. Вспомнив про Сириуса, Джулия испуганно встряхнула головой и развернулась, тут же врезавшись в чью-то грудь. Испуганно подняв голову, Джулия увидела нахмурившуюся физиономию Сириуса. Сначала облегчённо вздохнув, а потом тут же нервно сглотнув, она отошла от крёстного на пару шагов и смогла увидеть за его спиной Мэри. Её светло-русые волосы как обычно спадали на плечи, она выглядела расстроенной, и Джулия точно знала это: оба крёстных были недовольны именно из-за неё. — Кажется, ты обещала сидеть дома? — задал риторический вопрос Сириус. Джулия опустила голову и вздохнула. — Пойдём, — сказал Сириус и пошёл к крыльцу. Джулия молча направилась за ним, всё ещё опустив голову, а Мэри шла третьей за ними. Джулия хотела что-нибудь сказать в своё оправдание, но подумала, что Сириус сам начнёт разговор. Сириус молчал. Джулия уже почти подумала, что всё обошлось, она было спросила, хорошо ли они добрались, но тут крёстный всё же не выдержал. — Ты хоть понимаешь, что могло с тобой случиться? — спросил он. Радовало лишь то, что тон у него был скорее уставший, чем недовольный. — Я просто вышла на улицу, это не так плохо, — тихо ответила Джулия, так и не поднимая головы, чтобы случайно не встретиться взглядом с Сириусом. Он никогда не кричал на неё, но ей казалось, что если она посмотрит ему в глаза, он будет кричать. Но Сириус не думал кричать. Джулия надеялась, что он понимает её чувства. — Ты вышла на улицу, перед этим дав мне обещание не выходить — это тоже не так плохо? — Прости. Я подумала, что… — Только не говори, что думала, будто там неопасно, Волдеморт мог быть где угодно в этот момент, он мог убить тебя, не думая, стоило ему увидеть тебя! — всплеснул руками Сириус. — Но его там не было! И он не убил… — тут она резко замолчала. Тот человек в балахоне… Но неужели это на самом деле был он? — Ты не видела, кто там был, а кого не было. Пусть не Волдеморт, но Пожиратели Смерти. Они-то точно рыщут везде, где надо. Ты думаешь, мы в полной безопасности? Я был уверен, что ты отдаёшь себе отчёт, в каком мы с тобой находимся положении… Джулия не слушала Сириуса. Она подумала, что тот человек мог быть Пожирателем Смерти. Тогда получается, что она и правда была в опасности. Но ведь не она виновата, что ей надо выходить на улицу! Даже Сириус, и тот хоть иногда, но сидел на крыльце дома, а ей это наотрез запрещено. — …и в конце концов не отрицаю, что ты можешь попросить меня, я не буду против, но не выполнять обещания и отрицать опасность того, что ты делаешь, — это меня уже пугает. Мне и в голову не могло прийти, что ты можешь так поступить со мной, — закончил Сириус. Джулия наконец подняла на него глаза и сощурилась. — Я попросила прощения и могу сделать это ещё раз. И не надо считать меня глупой. Я знаю, какие опасности меня ожидают на улице, но я не могу сидеть в этой тюрьме! И если вы хотите, чтобы я умерла в этом доме, то вы на верном пути и уже близки к цели, — тихо закончила Джулия и молча ушла в свою комнату, громко хлопнув дверью. Она села на кровать и зло стукнула кулаком по пледу. Раздался посторонний звук, и Джулия с ужасом поняла, что что-то под ней шевелится. Испуганно пискнув, она подскочила с кровати и развернулась. На её кровати сидел недовольный котёнок, тот самый, которого Джулия встретила на улице. Его мордочка была испачкана чем-то белым, и Джулия сразу поняла, что он съел весь зефир, оставленный ею на кровати. — Мой зефир! — воскликнула Джулия. Кот мяукнул и склонил голову набок. — Иди отсюда. Сейчас совсем не до тебя! — она взяла кота за шкирку и посадила на пол. Он посмотрел на неё жалобными глазами, будто прося о чём-то. — Я не могу тебя у себя оставить. Сириус будет против и вообще… — что «вообще» Джулия придумать не смогла, как и не смогла выкинуть кота на улицу через окно, как собиралась с самого начала. Он забрался на её подушку и удобно устроился там, поцарапав одеяло когтями. Джулия всхлипнула и легла рядом с ним, закрыв глаза. Кот лёг около её груди и что-то промяукал, будто успокаивая. Наверное, он или какие-то высшие силы сжалились над одинокой девочкой и решили подарить ей долгожданного друга.