***
Ходжа закрепляли в капсуле. Ему сделали укол пенициллина. — Вы уверены, что это безопасно? — услышал Стив его голос. — Роджерс, как видите, в полном порядке, — успокоил его Эрскин. — Как Вы можете быть в этом уверены? Может, стоит провести какие-то дополнительные тесты, прежде чем Вы приступите ко мне? — Рядовой Ходж! — рявкнул в микрофон полковник Филлипс. — Прекратите вести себя, как ребенок. Гилмор замолчал. — Три, два, один! Включайте, Старк. Аппарат пришел в движение. Стив знал, что сыворотка уже введена и вот-вот должен начаться процесс облучения. — Вита-излучение десять процентов, двадцать, тридцать… Ходж закричал. Вынести трансформацию беззвучно было невозможно. На пятидесяти процентах его крик оборвался. — Хватит! Остановите! — Гилмор задыхался, его голос звучал надрывно и отчаянно. — Я не могу, остановите! Доктор Эрскин посмотрел наверх, туда, где сидел полковник. — Что Вы на меня смотрите? Не я здесь доктор. Он выживет? Нужно ли прерывать процедуру? — Роджерс в порядке, а он был куда менее выносливым, чем рядовой Ходж. У меня есть все основания полагать, что угрозы для жизни нет. Но всегда остается вероятность, что… — Продолжаете, — перебил его полковник. — Ничего с ним не сделается. Наконец, крики стихли. Капсула открылась. Доктор Эрскин отстегнул ремни, Ходж пошатнулся. Он схватил доктора за плечо, чтобы не упасть, и согнулся пополам. Его вывернуло желчью прямо на пол лаборатории. Старк скривился, подал кому-то знак, чтобы за ним убрали. — Ничего, ничего, — ободряюще сказал доктор, — сейчас станет лучше. Вы в порядке, Гилмор. Вы в порядке. — Я ни хера не в порядке, — хрипло огрызнулся Ходж. — Я сказал выключить эту блядскую машину, — его снова вырвало. Потом он смог, наконец, выпрямиться. — Почему Вы меня не послушали? — Потому что Вы, рядовой, подписали соглашение на эту процедуру. Кроме того, посмотрите на себя: Вы живы. И отлично выглядите. — ответил ему Старк. Стив бы с последним утверждением поспорил. Гилмор казался выше, немного шире в плечах, это правда. Но сейчас, бледный, со вздувшимися венами, красными от лопнувших сосудов глазами, он определенно не выглядел отлично. Гилмор перехватил его взгляд. — Увидел что-то интересное, Роджерс? Что ж, характер у него лучше от сыворотки определенно не стал. — Как Вы себя чувствуете, мистер Ходж? — спросил Эрскин. — А по мне, блядь, не видно? — Рядовой! Придержите свой язык. Здесь дамы. И люди, куда превосходящие Вас по званию, — снова одернул его полковник. —И отвечайте на вопрос. Ходж посмотрел на Эрскина с испепеляющей ненавистью во взгляде, но замолчал. Приказам он действительно умел подчиняться. — Отвратительно. Я чувствую себя отвратительно. Меня тошнит, перед глазами все идет кругом. Кости выламывает наизнанку. Мне кажется, что я сейчас сдохну. Такой вариант Вас устроит, док? — Вполне. Мне очень жаль, Гилмор. Сейчас Вас осмотрят, если понадобится — окажут медицинскую помощь. Двое лаборантов взяли Ходжа под руки и повели вглубь лаборатории. Сенатор Брандт, агент Картер, полковник Филлипс и еще несколько человек, среди которых Стив узнал двух политиков, спустились из рубки вниз. Они окружили доктора Эрскина, поздравляя его и Старка с успешным завершением эксперимента. В этот момент случилось одновременно несколько вещей: наверху послышался взрыв и один из спустившихся в лабораторию мужчин, сжимая в руке пистолет, схватил оставшуюся капсулу с сывороткой, выстрелил дважды в Эрскина и кинулся к выходу. Стив подбежал к доктору, с ужасом смотря на огромное кровавое пятно у него на груди. Тот попытался что-то сказать, но так и не смог. Еще мгновение спустя он был мертв. Не теряя больше ни секунды, Стив бросился за убийцей.***
— То, что случилось сегодня, просто ужасно. Это настоящая трагедия. — Да! Доктор Эрскин… — начал было Стив, но замолчал под уничтожающим взглядом полковника. — Мы потеряли последний образец сыворотки. А без доктора Эрскина, как мне объяснили, вывести формулу заново будет просто невозможно, — сказал сенатор Брандт. Человек, считавший, что какие-то образцы были важнее, чем жизнь человека. Свои выводы Стив относительно него уже сделал. — Мы должны понять, что делать с рядовыми Роджерсом и Ходжем, сенатор, — сказал Филлипс. — Честно говоря, свое решение мы уже приняли, — ответил тот. — Нам, полковник, давно был нужен кто-то, кто сможет вдохновить людей. Поднять общенациональный дух, стать кем-то вроде народного героя, если хотите. Показатели обоих рядовых впечатляют. И Роджерс проявил сегодня поразительную отвагу, но мы изучили личное дело Ходжа… Вы давно начали военную карьеру, сынок, не так ли? Тот кивнул. — Мы считаем, что Вы идеальный кандидат, рядовой, чтобы сражаться, возможно, на самом главном поле боя. Что Вы на это скажете? Соглашайтесь — и скоро Вас будет знать вся Америка. Ходж широко улыбнулся. Стив ни разу не видел у него такой улыбки. Это была улыбка человека, который добился своего. — Поздравляю, мой мальчик, Вы получили повышение. Стив опустил взгляд в пол. Ему казалось, что у него землю выбили из-под ног. Значит ли это, что вот так все и закончится? А что, если теперь его запрут в лаборатории, чтобы вывести новую формулу сыворотки, и он застрянет здесь, пока люди будут умирать за свободу, будут делать что-то действительно полезное. — Сэр, — не выдержал он. — Может, я тоже могу что-нибудь сделать… — Роджерс! — прервал его Филлипс. — Ты слышал решение сенатора Брандта. — Но... — Роджерс! Выйдите из кабинета, найдите агента Картер и ждите меня с ней. Стив почувствовал, что краснеет от злости. Он отдал честь, развернулся на каблуках и вышел в коридор, сделав все возможное, чтобы не хлопнуть дверью.***
— Роджерс! — полковник появился спустя час, который Стив и агент Картер провели в напряженном молчании. — Что за истерику Вы там устроили? — Что дальше со мной будет? — сходу спросил его Стив. — Агент Картер сказала, что не может говорить со мной об этом без Вашего присутствия, так что, как я понимаю, я останусь здесь, для дальнейшего изучения сыворотки, не так ли? — Роджерс, Вы идиот. — Что Вы сказали? — Никто не запрет Вас в лаборатории. В напряженном графике Капитана Америка, — увидев вопрошающий взгляд Стива, он пояснил, — Гилмор Ходж теперь будет носить этот псевдоним. Так вот, Капитан Америка вполне сможет предоставлять лаборатории материалы для исследований. Я в Вас ошибался. Вы сегодня отлично показали себя, Роджерс. — Видимо, этого было недостаточно! — Вы научитесь молчать, когда Вас не спрашивают? Вы отлично проявили себя сегодня, и я не собираюсь отдавать Вас сенатору. Вам очень повезло, что никто не успел Вас сфотографировать. И то, что Вы сделали, не сложно будет приписать Ходжу. — И в чем же здесь моя удача? — В том, что Вас будет элементарно засекретить, Стивен, — сказала Картер. — Вас никто не знает, Ваше имя не числится ни в каких официальных архивах. Ваши родители — иммигранты, никаких дальних родственников в Америке. У Вас прекрасная реакция, отличное стратегическое мышление, Вы умеете ориентироваться в сложных ситуациях и не боитесь рисковать собой. Вы станете прекрасным агентом. — Агентом? — переспросил Стив. Филлипс закатил глаза. — Может, в конце концов, он не такой уж и умный. Агентом СНР, Роджерс. Ты будешь работать на мое подразделение и поможешь нам разобраться с Гидрой.***
2011 год, база ЩИТа Он пришел в себя под возбужденный голос спортивного комментатора. Играли Доджерс, и Стив заставил себя прислушаться к матчу. Давно он не следил за успехами любимой команды. Он осторожно приоткрыл глаза, щурясь от яркого света, и медленно сел на кровати. Комната, в которой он находился, напоминала больничную палату, но была ему незнакома. За окнами, казалось, был Нью-Йорк. Но что-то определенно было не в порядке. Он сделал глубокий вдох, пытаясь собраться с мыслями. Память постепенно возвращалась к нему. Он помнил бомбы, Капитана Америка и Красного Черепа. Помнил, как посадил самолет. Дальше — только темнота. Воздух был какой-то странный. Слишком чистый, без привычных городских запахов. Почти стерильный. Он снова прислушался к репортажу с матча. Стив знал, что произойдет дальше. Знал, потому что слишком хорошо помнил тот день, когда они с Баки выбрались на бейсбол, как они кричали, когда Доджерс выиграли. Как напились после. Это было где-то в далекой и чужой жизни, но тем ценнее были эти воспоминания сейчас. Дверь открылась, и в комнату зашла девушка, одетая, казалось бы, в форму СНР. Стив с удивлением посмотрел на ее распущенные волосы и непривычный макияж. На ней странно сидела рубашка. Да и во всем ее образе было что-то такое же стерильное, ненастоящее, как в воздухе, как во всей этой комнате. — Где я? — спросил Стив. — В реабилитационном центре, Вы… — девушка заметно нервничала. С чего бы ей нервничать, находясь в одной комнате с агентом одного с ней подразделения? — Где я на самом деле? — перебил он. Зола. Первой его мыслью был Зола. Что-то пошло не так, самолет нашли, их взяли в плен. Зола хочет получить от него какую-то новую информацию. Снова не доверяет ему и хочет проверить? Но почему такая странная прическа? И что не так с ее рубашкой? Он встал с постели. Стив заметил, что она держит что-то в руке. Тревожная кнопка? Такая незаметная? Судя по уровню технологий, он точно был на базе Гидры. Стив оттолкнул девушку и открыл дверь, выбежав в огромный темный ангар. Как же, реабилитационный центр. Не обращая внимания на бросившихся к нему агентов, он добрался до двери на другом конце помещения, которая, к его удивлению, легко поддалась. Он преодолел еще несколько коридоров, выбил еще одну дверь и оказался на улице. Среди тысячи огней. Среди рева и шума. В мире, который заставил его снова почувствовать себя маленьким и слабым, беспомощным и абсолютно одиноким.***
Николас Фьюри убедил его вернуться обратно в штаб. Штаб организации, которую он назвал ЩИТ, и пригласил в свой кабинет. — Я думаю, у Вас ко мне много вопросов, не так ли? — спросил он, предложив Стиву сесть и расположившись от него по другую сторону стола. — Как и у меня к Вам. Но на правах гостя разрешу Вам спрашивать первому. — Я даже не знаю, с чего начать. Война, как я понимаю, закончилась. Кто победил? — Очень патриотичный вопрос, очень патриотичный. Война закончилась 2 сентября 1945 года победой союзных войск. Мой вопрос будет несколько более прозаичным. Кто Вы? Почему оказались в одном самолете с Капитаном Америка? Почему самолет разбился? — Это три вопроса, — машинально поправил его Стив. В сентябре 1945 года. Шестьдесят шесть лет назад. Происходящее не укладывалось у него в голове. Было легче поверить в то, что это какой-то секретный план Золы или что он все еще в самолете, а все это — галлюцинации от недостатка кислорода. — Начните с первого. — Я… Меня зовут Стивен Роджерс. Я, как Вы, наверное, уже поняли, прошел через ту же процедуру, что и Капитан Америка. Я американский солдат, родился в Бруклине. Так что Ваш спектакль с моей домашней командой провалился. До 1943 года я следил за всеми играми Доджерс. — Домашней?.. Ах да, раньше они действительно были бруклинской командой. — Раньше? — Да, теперь они перебрались в Лос-Анджелес. Стив рассмеялся. Доджерс — в Лос-Анджелесе. Он очнулся в мире, где Доджерс — лос-анджелесская команда. — Прошу прощения, — сказал он, отсмеявшись, — наверное, это нервное. — Я ответил на Ваш второй вопрос, мистер Роджерс. Ваша очередь, — Фьюри, похоже, ничего смешного во всей этой ситуации не видел. — Я участвовал в захвате фашистской базы, расположенной в Альпах вместе с Капитаном. Оттуда один из немецких офицеров пытался бежать на самолете, вооруженном бомбами, он собирался сбросить их на Нью-Йорк. Чтобы не допустить этого, самолет пришлось разбить, — монотонно пересказал Стив. Хотя ему и казалось, что все это произошло всего несколько часов назад, теперь эти события казались бессмысленными, незначительными по сравнению со всем остальным. — А Капитан, он жив? — Жив, пришел в себя вчера. Пока еще он не обнаружил, что мы его обманываем. Мы хотим подготовить его к тому, что произошло. Как хотели подготовить и Вас. — Чушь. Я думаю, что Вы хотели меня в первую очередь проверить. Обман был слишком очевиден. Ну, или Ваша организация — дерьмо. Фьюри, наконец-то, позволил себе улыбнуться. — То, что в Вашей крови сыворотка суперсолдата, мы действительно выяснили сами. Но почему Ваше имя нигде не упоминается? Ни в документах СНР, ни в старых архивах ЩИТа. — Потерялись, наверное, — не меняясь в лице ответил Стив. — Роджерс, это плохое место для шуток. — Очевидно потому, что СНР не хотели делиться информацией о том, что на стороне Америки воевали двое суперсолдат. — Даже после победы? После Вашего исчезновения? — Откуда я знаю, что происходило после моего исчезновения? — огрызнулся Стив. — ЩИТ, Роджерс, — организация, которую создала агент Маргарет Картер, возможно, Вы ее помните, она работала в проекте «Перерождение». Она создала ЩИТ на основе СНР. Если Вы были их агентом, то Вы можете нам доверять. — Разумеется, я доверяю. Но мне нечего рассказать о моих файлах. Я не знаю, почему Вы не встречали моего… Фьюри перебил Стива: — Минуту, я отвечу на звонок. Он прижал палец к чему-то черному в своем ухе и сказал: — Хилл? Я слушаю. Ответить на звонок? У него в ухе был телефон? Телефон размером с виноградину? Стив чувствовал себя уставшим и потерянным. Одна мысль о том, что, возможно, ему придется научиться пользоваться этими виноградинами и тысячей других изобретений, которые, очевидно, были сделаны за последние полвека, навевала на него тоску. — Твою мать, во что мы тут ввязались? Я понял. Отбой, — он посмотрел на Стива. — Мой агент только что сказала мне, что Ваше имя, вообще-то, встречается в файлах СНР. Вы числитесь погибшим после эксперимента. К большому сожалению Стива, эксперимент он на самом деле пережил.***
1943 год, главное управление проекта «Перерождение» — Вы хотите сфабриковать мою смерть? — спросил Стив. — Мы не знаем, как много агент Гидры успел сообщить об эксперименте. Но в наших интересах, чтобы Вы действовали в тени. Капитан Америка привлечет к себе их внимание, в то время как Вы, Роджерс, будете нашим тузом в рукаве, — объяснил Филлипс. — То есть Вы хотите его подставить? — Стив не любил Ходжа, но это было слишком. — Он вряд ли вырвется от сенатора и продажи облигаций. Гилмор будет так далеко от боевых действий, как это возможно, и в полной безопасности. — В отличие от Вас, Стивен, — сказала Картер. — Мы планируем использовать Вас в операциях, которые и так могут стоить Вам жизни. Не стоит поднимать ставки еще выше. — И никто не должен знать о том, что на самом деле я жив? — Вы сирота, Роджерс, разве нет? Кому Вы хотите сообщить, подружке? — насмешливо спросил Филлипс. — Если переживете войну, сделаете ей приятный сюрприз. — У меня нет никакой подружки, — ответил Стив. Он думал о Баки. О том, как тот получит письмо с соболезнованиями. Одно из этих страшных писем, которые Стив так боялся получить, когда Баки ушел на фронт. «Не делай глупостей». Он бы понял, наверное. Как понимал его каждый раз, когда Стив возвращался домой избитым, каждый раз, когда находил его в очередной подворотне. Понял бы, что Стив не мог поступить иначе. Вот только едва ли ему станет от этого легче. — Мой лучший друг, мы выросли вместе, он сержант в 107-ом пехотном полку. Может, я мог бы… — Стив, мне очень жаль. Ты и сам понимаешь, что риск не оправдан, — мягко сказала Пегги. Он знал, конечно же, он знал. — Сегодня мы оставим тебя в лаборатории на ночь. Утром несколько лаборантов, не переживай на счет них, это надежные люди, зафиксируют твою смерть. А мы отправимся в Лондон. Один из наших ребят вышел там на гидровского агента. Если повезет, получим, наконец, хоть какую-то информацию об их базах.***
2011 год, база ЩИТа — Мне нечего рассказать Вам. Вы спросили мое имя, я его назвал, — Фьюри был недоволен его ответом, но ему придется с ним смириться. В конце концов, если Стив усвоил, что не всегда получаешь от жизни то, чего хочешь, то сможет и он. — Что меня ждет? И если Вы собираетесь закрыть меня в лаборатории, то лучше просто верните меня туда же, где нашли. — Никто не собирается Вас нигде закрывать. Мы в 21 веке, у нас так не принято, — раздраженно ответил Фьюри. — Тогда человечество действительно сделало огромный шаг вперед, — сказал Стив, а потом добавил, — вот только я в это не верю. — У меня все еще осталось к Вам много вопросов, и я, конечно, предпочел бы, чтобы какое-то время Вы оставались в пределах нашей видимости. В первую очередь, кстати, для Вашей же безопасности. — Что и требовалось доказать, — неприятно улыбнулся Стив. Фьюри его проигнорировал. — Но как только мы убедимся в том, что Вы освоились здесь, Вам выделят квартиру. И мы оставим Вас в покое. Стив все еще ему не верил. Но других вариантов у него пока что не было.