One for sorrow

1945, Бельгия За последние три месяца Ходж как-то весь поистрепался, утратил свой прежний лоск. Форма, не раз побывавшая теперь в бою, утратила, наконец, свою карикатурную жизнерадостность. А фирменная капитанская улыбка появлялась на его лице все реже. Стив даже не знал, радуют ли его эти перемены или нет, но хотя бы тот временно перестал душить всех вокруг себя невыносимым самодовольством, а это уже был плюс. Впрочем, скоро все это перестанет иметь хоть какое-то значение. Потому что сегодня миф Капитана Америка должен был перестать существовать. Они ехали вдвоем в одной машине. Удивительно, насколько легко было его обмануть. Поддельное письмо от Филлипса, озабоченный вид, серьезный разговор в стороне от отряда: “Гилмор, нам с тобой поручили очень важную миссию, остальным о ней знать нельзя”. Вот и все, что пришлось сделать. Гилмор сидел на пассажирском кресле, курил одну сигарету за другой. — А что именно от нас хотят, он не сказал? — Нет, обещал, что на месте нас встретит связной и все объяснит. — Странно, что Картер ничего об этом не знает. Уж обычно она первая, к кому Филлипс несется со своими секретными заданиями. Хотел бы я знать, что ей пришлось для этого сделать, кстати... Ну, если ты понимаешь, о чем я, — Ходж подмигнул. Стив, конечно, понимал. И в любой другой ситуации он непременно ввязался бы в спор с Гилмором, который потом обязательно перешел бы в драку. Но не сегодня. Сегодня не было на это времени. И тем лучше, что Гилмор начинал выводить его из себя. Потому что, чем больше они работали вместе, тем больше Стив привыкал к нему, начинал видеть за отвратительным фасадом в целом неплохого человека, который просто в жизни выбрал парочку неправильных ориентиров. Ничего такого, что нельзя было бы со временем исправить. А ведь это самое страшное — начать видеть в своей цели человека. Отчасти, поэтому убивать гидровских агентов было так легко: их черные маски были так далеки от человечности, что казалось, будто он и правда сражается с мифическими чудовищами, а не с реальными людьми. Так что приятно ради разнообразия было вспомнить, какая Гилмор на самом деле свинья. — Куда едем, хоть скажешь? — Конечно, на запад, километров десять. Там нас подхватит самолет, — а про себя подумал: остается надеяться, что в темноте тебя не смутит то, какой именно самолет нас подберет. — Прелестно, обожаю нестись навстречу неизвестности, — огрызнулся Гилмор. — Слушай, не я это придумал, — соврал Стив. — Ладно, веди, я пока посплю. Толкни меня, когда приедем. Опять же в любой другой ситуации Стив бы возмутился, но сейчас был только рад тишине. Она должна была помочь привести его мысли в относительный порядок. Да и хотелось верить, что сонного Гилмора будет куда легче затащить на борт самолета, даже если он почувствует что-то неладное. Стив выехал на открытое место и уже издалека увидел самолет: одно из чудес техники Гидры. Еще раз порадовался тому, что Ходж спит. Когда они подъехали ближе, он заметил и поджидающих их агентов. Все как один в форме, идиоты несчастные. Нельзя что ли было хотя бы ради конспирации, чтобы хоть немного облегчить Стиву задачу, надеть союзную форму? Но нет, свет фар отражался в черных линзах их шлемов, в руках тяжело лежали автоматы. Стив остановил машину. Гилмор пошевелился, но не проснулся. Чем Стив и воспользовался, чтобы осторожно забрать лежащий рядом с ним щит. Он открыл дверь и выбросил его подальше. Вытащить ходжевский пистолет было сложнее, но все же Стив рискнул. — Что ты делаешь? — спросил тот сонным голосом, почувствовав руку Стива у себя на кобуре. Но было уже слишком поздно: Стив быстрым движением выхватил пистолет и направил Гилмору в лицо. — Слушай, я надеялся, что все будет выглядеть немного иначе, что мы сможем организовать передачу немного более цивильно, но придется действовать грубо. И, прошу тебя, давай без глупостей. — Что? Да что происходит? — Тебе все объяснят позже. Просто сейчас выходи из машины и держи руки там, где я их вижу. И не беспокойся о щите, он тебе больше не пригодится. — Роджерс, блядь, что за тупые шутки? — Ходж, — сухо сказал Стив и взвел курок, — выходи из машины. Стив видел, что гидровцы начинают нервничать. Они нетерпеливо переминались с ноги на ногу, перехватывали свои автоматы, пытаясь понять, что же там происходит, пытаясь понять, на их стороне Роджерс или же Зола отправил их на верную смерть. В этот момент Ходж, наконец, огляделся. Выражение его лица, когда он увидел самолет, когда увидел агентов, было, конечно, непередаваемым. Он медленно покачал головой, как будто самого себя пытался убедить в том, что происходящее всего лишь продолжение его сна. — Нет, нет! Ты не мог так поступить. Роджерс, ты же не можешь быть предателем, кто угодно, но не ты с твоим гребаным идеализмом! — Блядь, Гилмор, я тебе обещаю, что, если ты прямо сейчас не заткнешься и не выйдешь из машины, я прострелю твою гребаную ногу. Секунду он смотрел на Стива, потом, как будто прочитав в глазах серьезность его намерений, взялся за ручку двери. — Хорошо, хорошо. Я выхожу, только не психуй, — теперь он говорил вкрадчиво, как будто думал, что Стив сошел с ума. И, конечно, главный вопрос заключался в том, так уж ли далеко это было от истины. Они выбрались на улицу. Гилмор заметил щит, бросил в его сторону короткий отчаянный взгляд. Стив покачал головой: — Даже не думай. Видишь этих ребят? — он кивнул в сторону агентов Гидры, которые все, как один, направили свои автоматы на Ходжа. — Они выстрелят, стоит тебе сделать одно единственное лишнее движение. Ты, по сути, не нужен нам живым, — это “нам” звучало так неестественно гулко, столько ужасного веса оказалось в этом слове, — просто это порадует Красного черепа. А я очень хочу его порадовать. Пожалуйста, не порть мне вечер. И себе жизнь. Стив видел, как нервно дернулся кадык Капитана Америка. Видел, как дрожат поднятые вверх руки. — Стив, послушай, ну это же чушь, ну какой из тебя предатель. Ты американский герой… — О нет, Ходж. Это ты американский герой. И именно поэтому ты пойдешь со мной. Он толкнул его вперед: — Иди. И помни, даже если тебя не убьет моя пуля, один из их выстрелов тебя точно догонит. Ходж кивнул, понуро пошел вперед. Агенты двинулись им навстречу и окружили плотным кольцом. — Подождите, я кое-что прихвачу, — сказал Стив по-немецки. — Только осторожно, не упустите его. Он быстрый. Стив вернулся за щитом. Ходж что-то там говорил о редкости этого металла, вибраниума, кажется. Было бы расточительством оставлять его здесь. Он вернулся к Ходжу, его как раз обыскивал один из агентов, один за другим вытаскивая ножи и сменные магазины. — Снимай разгруз, — приказал Стив. — Что? Стив видел, что испуг уже успел смениться гневом. Что сейчас Ходж будет судорожно искать возможность сбежать и переубивать их всех. — Я сказал: снимай разгруз. Не буду же я твою железку таскать за собой в руках. Гилмор сжал челюсти от злости, но не пошевелился. — Снимите с него эти ремни, — по-немецки сказал Стив, обыскавшему Ходжа агенту. Тот кивнул, стянул с упирающегося Капитана разгруз и передал Стиву. Он надел его, поправил крепления и закинул за спину щит. — Отлично. Ну что, отправляемся? Они зашли в кабину. Гилмор впереди, с наставленным на него оружием. Спина напряжена, взгляд жадно рыскает по сторонам. Как будто он все еще искал выход. — А вы приготовили инъекцию? Зола обещал, что с этим проблем не будет. — Конечно. Доктор передал Вам и инъекцию, и кое-что еще. Но Вы правы, сначала надо разобраться с Капитаном. — Ходж, — сказал Стив. — Встань на колени, руки убери за голову, — тот ожидаемо не пошевелился. — Ну же, не упрямься, правда, я все еще могу прострелить тебе бедро, и, уж поверь мне, это очень неприятно. А то и сразу колено, чтобы ты точно больше не захотел спорить. Ходж затравленно огляделся и медленно опустился на пол. — Вот так, умница. Руки держи за головой. Глаза в пол, не подсматривай. Если Ходж увидит, что они собираются сделать, то точно не станет сотрудничать. Агент подошел к Гилмору со спины, в руках он уже держал шприц с лекарством. Сильное снотворное, которое должно было вырубить даже такого кабана, как Ходж. Он положил ему руку на шею, заставил наклонить немного голову на бок. — Чтобы ты, блядь, делаешь? — спросил тот, вздрогнув, и попытался повернуть голову, но Стив взял его за волосы, удерживая на месте. — Тише, тише. Больно не будет, обещаю. Он крепко сжимал его волосы в пальцах, не позволяя пошевелиться. Ходж дернулся, когда игла проткнула кожу. Стив практически сразу почувствовал, как расслабляются его мышцы. — Вот так, вот так. Видишь, уже все закончилось. Ходж рухнул на пол с глухим звуком. — Советую его связать, и покрепче. На случай, если он очнется раньше, чем нам бы хотелось. Несколько агентов, стоявших до того в стороне, подхватили безжизненное тело Ходжа и потащили его в сторону. — Само собой, мы все здесь осторожные люди, — ответил тот же гидровец, что делал инъекцию. Теперь он стащил с головы шлем, показав свое острое, немного розоватое лицо, изрезанное несколькими неаккуратными шрамами. — А теперь по поводу второй вещи, что для Вас подготовил доктор Зола. Он протянул Стиву сверток. — Доктор Зола просил передать, что Вам она очень к лицу, а генерал Шмидт любит традиции и любит, когда соблюдается эстетика. Другими словами, американская форма будет не уместна для приема, который он собирается Вам оказать. Стив открыл сверток. Внутри ожидаемо лежала гидровская форма. Не та, что носили агенты, не та, что он пару раз уже примерял, а строгий мундир, напоминавший его парадную форму. Только она была не зеленой, а угольно-черной, с красными деталями и неизбежной мертвой головой, тянущей свои щупальца. Стив кивнул. — Спасибо. Я польщен. — Переодевайтесь, лететь нам не слишком долго. Щит, я полагаю, Вы захотите оставить? — Да, я хотел бы отдать его Шмидту лично. Если, конечно, никто тут не возражает. — Нет, что Вы. Это Ваша победа, и Вы должны ее донести до фюрера. “Фюрера”. Что ж, значит это официально. Шмидт решил окончательно порвать с проигрывающим рейхом и занять его позицию. Что ж, это продлится очень и очень недолго. Стив посмотрел на Ходжа, которого основательно связали и положили между двумя часовыми, и отправился переодеваться. Форма села, как влитая. Стив надел разгруз прямо поверх мундира и подумал, как комично, должно быть, будет смотреться с этим строгим черным величием яркий кричащий щит. Лететь действительно было не очень долго. Когда они уже подлетали к горам, их основательно тряхнуло и от резкой встряски Ходж зашевелился. — Не волнуйтесь. Доктор сказал, что Капитан, возможно, проснется, но все равно какое-то время будет достаточно вялым, — сказал крысообразный агент, заметив, куда Стив смотрел. — Совершенно не волнуюсь, — сказал Стив. — Просто хочу быть готов, если что-то пойдет не так. База была высоко в горах, так что им пришлось еще раз пересесть на машины. Стив сидел рядом с Гилмором, не выпуская пистолет из рук. Тот все чаще поднимал голову, его веки начинали подрагивать. И когда они подъехали совсем близко, он все же открыл глаза. Осмотрелся дико по сторонам, пытаясь, видимо, понять, что происходит. А когда понял, бессмысленно задергался, пытаясь вылезти из наручников. — Роджерс! Роджерс, ты же еще можешь все исправить, — он говорил нечетко, язык заплетался, как у пьяного. — Гилмор, помолчи. Побереги силы. У тебя впереди еще долгий день. Мы уже почти на месте. — Роджерс… — Я же сказал, тише. Тот почему-то и правда замолчал. Скорее всего снова провалился в полудрему. Машина остановилась. Один из агентов открыл Стиву дверь и подождал, пока тот выйдет из машины. Двое других вытащили покачивающегося Ходжа. Стив огляделся, всматриваясь в ослепительный, белоснежный простор. Внизу снег уже везде сошел, но здесь все еще хрустел под ногами, белел на призрачных и величественных вершинах вдалеке. — Добро пожаловать, герр Роджерс. Вас уже ожидают, — поприветствовал его седой мужчина в форменном мундире, который, впрочем, казался менее внушительным, чем у Стива. Когда они зашли на базу, Стив сразу заметил, как разительно она отличается от прочих гидровских баз. Это был настоящий замок, с просторными залами, с огромными окнами, с мягкими коврами на полу. Они шли по длинному украшенному картинами и тяжёлыми канделябрами коридору. Стив жадно осматривался, подмечая все странные дикие детали, вроде средневековых доспехов, стоящих по углам со щитами, на которых был изображён герб Гидры. Когда они подошли к массивным дубовым дверям, два солдата в парадной форме, стоявшие на карауле, распахнули их, приглашая войти. В зале было много людей, почти все — простые агенты, но были среди них и несколько офицеров, Зола и, разумеется, сам Шмидт. Зола казался взволнованным и возбужденным, он посматривал то на вошедших, то на Черепа и, казалось, с нетерпением ждал развязки этого вечера. Не меньше ждал её и Стив. Вот только представляли они её наверняка по-разному. — Так-так, — вкрадчиво начал Шмидт. — А вот и наша новая встреча. С каким же нетерпением я ее ждал. Капитан, герр Роджерс. Впрочем, Вам я должен принести свои извинения. Я был с Вами очень груб, когда мы встретились в прошлый раз, не обратил на Вас никакого внимания. Кто бы мог подумать, что именно Вы и принесете мне такую удачу. Капитан Америка во плоти. Великолепно, просто великолепно. Мы все Вам очень признательны. При свете дня, вблизи, его лицо казалось еще более пугающим, оно притягивало взгляд своим уродством, казалось, сама смерть скалилась и улыбалась, как будто они со Стивом были добрыми друзьями. — Это честь для меня, герр Шмидт, быть Вам полезным, — ответил Стив, не зная, стоит ли ему перейти на немецкий или продолжить отвечать на английском. — Не стоит быть таким скромным, это лишнее. Доктор Зола мне много рассказывал о Вас, и я рад, наконец, познакомиться с Вами, да еще и при таких счастливых обстоятельствах. Стив видел, что Ходж уже увереннее стоит на ногах. А значит, в любой момент может попытаться сделать какую-то глупость. — Капитан, — он повернулся к нему, — вам, я смотрю, уже лучше. Не забывайте, пожалуйста, что за Вами внимательно следят. — А Вы, я смотрю, всегда на чеку, — с нездоровой радостью сказал Шмидт. — Поставьте его на колени, пожалуйста, господа. Чтобы он точно никуда не убежал. — Роджерс, мразь, ты об этом пожалеешь! — невнятно прорычал Ходж, когда его с силой приложили коленями о каменный пол. — Так-то лучше. Вам эта поза идет куда больше, Капитан. Вы прямо были для нее рождены. Как Вы считаете, герр Роджерс? Стив кивнул. На самом деле он старался не смотреть в сторону Гилмора, на то, как тяжело двигались его напряженные плечи в такт сбившемуся дыханию, на покрасневшую от злости шею. Роль предателя оказалась ему совершенно чуждой. Но, с другой стороны, что такое вообще верность? Был ли он хоть когда-то верен американскому правительству? Или только самому себе? И тогда можно ли это считать предательством? Тем временем Череп подошел совсем близко, осматривая стоящего на коленях символа Америки и самого Роджерса. — Герр Шмидт, могу ли я спросить, что Вы собираетесь с ним делать? — Конечно, можете, не вижу ничего плохого в любопытстве. Рано или поздно его убьют. А до этого исследуют сыворотку. Мы хотим создать достойную реплику, но постоянно присутствовать в лаборатории — это крайне утомительно, думаю, что Вы со мной согласитесь. — Определенно. — Вот видите, ни Вы, ни я этим заниматься не хотим. И Капитану Америка придется быть героем и выручить нас. В конце концов, эта роль ему должна быть знакома. — Как Вы можете быть уверены, что он не сбежит? — Вопрос, конечно, хороший, тем более, когда он исходит от Вас. Ведь, если я правильно помню, это Вы саботировали Аццано? Не думайте, я не злюсь. Мы все совершаем ошибки, главное, что Вы осознали, что заблуждаетесь. Так вот, это многому нас научило. В частности, что единственный способ заставить пленника оставаться на месте — это буквально заставить его забыть о возможности побега. Наш общий друг доктор Зола очень преуспел в этом. — В чем? — О, в прекрасном в своей сложности аппарате, который с помощью серии не самых, надо заметить, приятных процедур может немного подправить сознание человека. В частности, заставить его забыть о некоторых фактах его биографии. Или, при желании, обо всех. И научить его подчиняться. От этих слов Черепа потянуло каким-то безнадежным ужасом. Было в них что-то бесчеловечно жуткое. — Какая интересная идея, — вежливо заметил Стив. — О да, наш доктор настоящий гений в этих вопросах, — оскалился Шмидт в подобии улыбки. А Стив задумался, уж не его ли самого доктор собирается засунуть в этот аппарат при первой удобной возможности. — Вы оба — больные ублюдки, — прохрипел Ходж. — Что ты сказал? — переспросил Шмидт. — Я сказал, что вы больные ублюдки. Череп размахнулся и со всей силы ударил его по лицу тыльной стороной ладони. Щека тут же вспыхнула, но, конечно, дело было не в том, что удар наверняка получился болезненным. Шмидт мог сделать ему и куда больнее при желании. Просто пощечина, звонкая пощечина, которую он прилюдно отвесил коленопреклонённому Капитану, в первую очередь должна была попасть по его самолюбию. — Советую быть повежливее, Капитан. И привыкать к своему новому месту, потому что я очень сомневаюсь, что Ваше положение в ближайшее время изменится. В следующий момент произошли несколько вещей. Раздался оглушительный звон стекла, огромное окно, занимавшее почти всю стену, разбилось, и сквозь открывшийся проход в зал ворвались агенты СНР с автоматами наперевес. Среди них Стив увидел Филлипса и Пегги.