***
Динки смотрела на Дерпи через окно в комнату. Она видела, как пегаска обливалась холодным потом, и глаза её метались из стороны в сторону. Снова. И снова, и снова. В поисках единорожки. Кобылка хотела сейчас быть рядом с Дерпи: та выглядела такой обеспокоенной и испуганной. Это всё напоминало Динки о случившемся. Несколько минут прошли в полной тишине. Вдруг громкий крик. Грохот. И вот все пони уже вбежали в комнату. Дерпи кто-то с силой прижал к земле магией. А Динки заметила свою мать, лежащую неподвижно на полу. Она никогда не видела Дерпи такой взбешённой. Она яростно вырывалась из хватки и продолжала кричать на мать Динки, даже когда пегаску уже вытащили из комнаты. И вот она уже смотрит на Дерпи в другой комнате. Раньше взбешённая, теперь она панически оглядывалась и беспрестанно расспрашивала о Динки.***
— Успокойся, пожалуйста, — повторила Миранда. Уже прошло полчаса, а Дерпи всё ещё говорила только о Динки. — Я не смогу тебе помочь, если ты не успокоишься. — Пододвинувшись ближе к ней. Теперь Миранда заметила, как шерсть на боку Дерпи, вокруг цепей, окрасилась кровью. — И я развяжу тебя, — осторожно предложила Миранда. Дерпи глубоко вдохнула и постаралась сосредоточиться. Выдохнула. Она всё ещё изрядно волновалась: комната была слишком маленькой, стены были слишком близко. Но она также хотела избавиться от оков. — И… — сказала Миранда, глядя Дерпи в глаза, — Ты как? Успокоилась? Дерпи кивнула, силясь подавить шум в голове и отогнать дурные мысли. И стены. Миранда аккуратно освободила её крылья и сняла кандалы. Всё изменилось. Стало легче дышать. Дерпи медленно расправила свои затёкшие крылья, наслаждаясь полученной наконец свободой. — Где Динки? — тут же спросила она. Теперь, когда с неё сняли оковы, она могла мыслить здраво. — Она в соседней комнате, в порядке, — сказала Миранда. У Дерпи точно камень с души свалился, когда она это услышала. — Но я должна знать, что произошло в той комнате, с Гем, — продолжила полицейский. Дерпи ещё раз глубоко вздохнула и рассказала всё Миранде. Злость на Глитеринг Гем никуда не пропала, и Дерпи отчётливо ощущала её, вспоминая оскорбления надменного единорога. Она не хотела вновь оказаться в кандалах, и потому не подавала виду. Дерпи ожидала увидеть Миранду рассерженной, однако выглядела она больше озадаченной. — Не понимаю, но же бессмысленно, — сказала Миранда, потирая подбородок. — О чём она думала? Ей должно быть известно, что ты нам расскажешь об этом. Неожиданно в полупрозрачное зеркало постучали, это привлекло внимание пони в комнате. Рокер, голос которого был искажён громкоговорителем, попросил Миранду подойти. Дерпи слышала, как на заднем плане кричит её отец. Миранда кивнула окну и пошла к выходу. — Я же тоже могу выйти, да? — незаметно для себя самой протараторила Дерпи, вставая и направляясь к двери вслед за Мирандой. Но та остановила её на полпути и, выходя, закрыла за собой дверь.***
Динки растерянно осматривалась. Пони, что ранее была в комнате с её матерью, прошла в комнату и что-то сказала отцу Дерпи. Тот разозлился и начал что-то ей втолковывать. Вскоре подошла Миранда, она тоже присоединилась к спору. Все говорили так быстро, что Динки ничего не понимала. Говорили про неё и про Дёрпи: иногда кто-то из говорящих показывал на неё или за стекло копытом. Она услышала громкий стук позади неё. Смутно различила, как Дерпи зовёт её. Динки попыталась вывернуться из рук отца Дерпи и глянуть в другую сторону, но тот держал её крепко, и её попытки были тщетны. Она стиснула в копытцах плюшевую Дерпи в надежде, что всё скоро уладится само собой.***
Дерпи прильнула головой к стеклу, пытаясь разобрать что-то из криков пони в другой комнате. К несчастью, различить приглушённые стеной голоса было трудно, но что точно — разговор был о ней и о Динки. — Динки! — крикнула Дерпи, ударив по стеклу копытом. Крики становились громче, и дурное предчувствие зародилось в душе у пегаски. Она слышала крики отца, но ничего не понимала. Она вновь ударила по стеклу копытом: — Что происходит?! Что у вас там происходит?! Крики затихли, и в комнате установилась гробовая тишина. Дерпи чувствовала, как её сердце выпрыгивало из груди. Она ждала, что кто-то ответит ей. Всё так быстро прекратилось — это не предвещало ничего хорошего. Пегаска ушла в себя и даже не заметила, как в комнату вошёл её отец. — Дерпи, — с плохо скрываемой дрожью в голосе сказал он. Дерпи испуганно обернулась, но скоро разглядела отца. Она надеялась, что Динки будет с ним. Но увидела лишь его пустые копыта и обеспокоенное лицо. Она начала распрашивать своего отца, но тот не отвечал, и от того Дерпи становилась всё более беспокойной. В голове мелькали всевозможные варианты событий. Страх медленно, но уверенно опутывал её. — Всё хорошо, Дерпи. С Динки всё хорошо, — наконец нашёлся он. Однако пегаска продолжала умолять его рассказать всё. Но всё бледнеющее лицо отца не могло означать ничего хорошего. — Дерпи, — сказал он, откашлявшись. Она притихла, всё ещё обеспокоенная видом отца. Он не улыбался, как обычно, не источал своего обыкновенного спокойствия. Сейчас он был как никогда серьёзен, и Дерпи приготовилась внимательно его слушать. — Кажется, что ты слишком сильно привязалась к Динки, — продолжил он, сев в ближайшее кресло. Дерпи кивнула, она действительно полюбила Динки и очень о ней заботилась. И в этом не было ничего дурного. — Потому тебе не понравится, что я сейчас скажу.***
Динки боролась с пони, что несла её. Ей едва ли нравилось, когда отец Дерпи держал её, и уж точно она не выносила, когда чужие пони несли её. Но по какой-то причине её отдали этой пони. Пони вынесла её в коридор. Сперва Динки думала, что они идут к Дерпи, но вскоре она в этом разубедилась. Они шли в совершенно противоположном направлении. Динки продолжала сопротивляться, всё ещё прижимая к себе плюшевую Дерпи. Ей не нравилось быть отделённой от Дерпи. Она продолжала извиваться даже когда они вышли на улицу.***
Дерпи в ужасе уставилась на отца. В паническом страхе её разум изменил ей, когда она пыталась осознать всё сказанное. Она чувствовала давящую боль в затылке, но не придавала ей особого значения. — Могу ли я хотя бы попрощаться? —спросила Дерпи, к которой наконец вернулся дар речи. Отец помотал головой: — Это всё только усложнит. На её глазах появились слёзы. Пропала. Забрали. Оставили. Оградили. Динки пропала. Отец пытался всё объяснить Дерпи. Боль в затылке нарастала. Из всего сказанного она поняла, что Глитеринг Гем не только потребовала возмещения за разбитый нос, но и подготовила для неё судебный запрет. Не для того, чтобы держать Дёрпи подальше от неё, а для того, чтобы держать Дёрпи подальше от Динки. — Как она такое вообще провернула? — задавалась вопросом Дёрпи. Её голова немного кружилась. Отец объяснил ей, что подать в суд на установление запрета может любой пони. В её случае проводится расследование, насколько Дерпи хорошо может позаботиться о Динки. Оставили. Забрали. Пропала. Запрет. — Могу ли я побыть с ней, пока они не найдут ей отца или кого бы то ни было? — спросила пегаска. В глазах темнело. Комнатка мелькала перед её глазами, то пропадая то вновь появляясь. Отец что-то ответил ей, но разобрать было попросту невозможно. В сохранности. Любима. Одна. Забыта. Потеряна. Потеряна. Забыта. Одна. Забыта… — Дерпи? — помахал отец копытом перед её носом. Несколько секунд Дерпи неподвижно сидела, бездыханно, словно статуя. Очнувшись, она растерянно огляделась: — Где это мы? — Прости? — спросил отец. Он не ожидал такого вопроса, но всё же ответил слегка взволнованно: — Мы в полицейском участке, а что? — Почему мы в участке? — Из-за Динки, — ответил отец, всё ещё в растерянности поглядывая на Дерпи. Её глаза были в порядке. Они больше не расходились в стороны, даже если она отвлекалась на что-то. — Ладно, — странно беззаботно ответила она, на её лице не было видно прежней растерянности, скорее удивление. — Могу ли я ещё кое-что спросить? — Конечно, — ответил её отец, аккуратно пробираясь к двери, чтобы позвать врача. — Что за Динки?