***
Дерпи неловко смотрела, как её отец перешёптывается с врачом. Она понятия не имела что происходит, когда отец притащил к ней первого попавшегося медпони, и продолжала оглядываться в маленькой и странно знакомой комнатке. — И что вы хотите этим сказать?! — вскрикнул её отец, привлекая к себе внимание. Врач пустился объяснять что-то про вызванную чрезмерным волнением диссоциативную амнезию. Дерпи слушала, но не слышала: возвращающаяся и пока слабая пульсирующая боль в затылке не давала прислушаться. — Что вы несёте? Во имя Селестии, о чём вы?! — пыталась докричаться до них Дерпи. Но отец продолжал расспрашивать врача о её «состоянии». Её теперь прямой взгляд и перемена в характере и настроении — всё могло случиться из-за амнезии. — Мне! Кто-нибудь! Ответит?! — крикнула она, по большей части — на отца. Он было начал что-то объяснять, но врач прервал его, прошептав тому что-то на ухо. Дерпи не могла расслышать их, но что бы он ни прошептал, отец замолк и просто беспокойно уставился на неё. — Ладно, раз уж так, — сказала она, немного рассержено. — Если вы так не хотите отвечать мне, я домой. Завтра работа, хочу поскорее начать. Подойдя к двери, Дерпи заметила маленькое багровое пятно на плиточном полу. Она зацепилась за него взглядом всего на секунду — боль в голове лишь усилилась, — прежде чем повернуться и выйти из участка. Она уже была сыта по горло вопросами, на которые всё равно не получит ответа.***
Мягкие лучи утреннего солнца приятно согревали Динки. Она это почувствовала и села, всё ещё уткнувшись в плюшевую игрушку. Обычно её будил нежный голос Дерпи, но Динки не спала всю ночь, да и пегаски рядом не было. — Динки? А ты что тут делаешь? — раздался крайне знакомый голос. Поначалу единорожке показалось, что это Дерпи зовёт её, но звала не она, а её подруга, Кэррот Топ.***
Для Дерпи это утро началось хуже некуда. Сперва кто-то сменил мелодию на её будильнике на более спокойную и тихую, из-за чего она проспала. Затем, как оказалось, у неё куда-то пропала добрая часть монет. — Куда же делись эти треклятые битсы?! — ругалась она в пустоту. Дерпи понимала, что взять их никто не мог, но она не помнила, на что их потратила. Если честно, она много чего не помнила, а оставшиеся рваные воспоминания перемешались в её голове и ничего не объясняли. Связано ли было это с тем, что вчера сказал врач? Амнезия или что-то вроде того. Но что же именно она забыла? Мельком осмотрев свою комнату, Дерпи приметила несколько странных вещей. Но каждый раз, как она старалась их рассмотреть, её взгляд перескакивал на что-то другое. — Лягать, — ругнулась Дерпи, увидев время. Она опаздывала уже на час, и ей как можно быстрее нужно было бежать. Решив, что она разберётся с этим после работы, Дерпи выбежала из комнаты, к выходу. На вешалке не было её почтовой сумки, и она начала беспокоиться. Облегчённо выдохнула она, когда, распахнув входную дверь, увидела свои сумки мирно лежащими в её старой красной коляске. Отбросив размышления о том, как эти сумки вообще оказались в коляске, она взяла их, и опять удивилась: они были привязаны к ручке коляски. Вновь проклиная судьбу, Дерпи попыталась их вытянуть силой, но, услышав характерный звук рвущейся ткани, остановилась и решила взять их прямо так, с коляской, которую надеялась приспособить под посылки. Однако теперь лететь с сумками она не могла. Она бегом добралась до почты. Ей как никогда хотелось забыть на работе о всех тех странных событиях вчерашнего дня и сегодняшнего утра. Дерпи надеялась, что надоедливая головная боль пройдёт, когда она втянется в работу. — Я знала, что рано или поздно ты сюда придёшь, — сказала вставшая у самого входа в почтовое отделение Шутинг Стар. Её грива растрепалась, а под глазами виднелись мешки, словно Шутинг Стар не спала весь день. Дерпи бы поиздевалась над ней по этому поводу, если бы не спешила так на работу, на которую уже прилично опоздала, и потому она просто прошла мимо неё. — Э, не, так не пойдёт, — выпалила Шутинг Стар и преградила дорогу Дерпи. — Ты никуда не пойдёшь, пока не объяснишься. С этими словами она достала городскую газету из сумки. На выбранном развороте виднелась пара странных изображений. На одном из них — Глиттеринг Гем, знаменитая модница, сопровождаемая в ближайший полицейский участок. Боль в голове Дерпи только усилилась при взгляде на неё. На другом — Дерпи, держащая в руках что-то. Но что она держала тогда, Дерпи никак понять не могла: всё изображение расплывалось при одном взгляде на предмет. — Я знаю, что твой отец мент. — Шутинг Стар убрала газету назад. — Но и ты также была там, когда Глиттеринг Гем оказалась в участке. — И? — Дерпи огрызнулась в ответ, пытаясь протиснуться ко входу. Она заметила начальника, смотрящего на неё сквозь окно. Однако Шутинг Стар никак не давала ей пройти. — Я хотела знать. — Она глубоко вздохнула. — Какого сена с ней случилось?***
Динки в надежде смотрела на Кэррот Топ. Будто она была здесь, чтобы спасти её, вернуть назад. Единорожка приподняла плюшевую Дерпи на своих копытах и потрясла её слегка. Но Динки выронила игрушку, увидев поражённую Кэррот Топ. Земнопони выбежала из комнаты, скрывшись из виду кобылки. Поначалу Динки думала, что вот теперь-то Дерпи точно придёт за ней. Но время шло, пони вокруг просыпались, кто-то упомянул завтрак. И Динки поняла, что Кэррот Топ не вернётся. Но она не сдавалась! Она знала, что в любую минуту, в любой миг, вот-вот Дерпи зайдёт в комнату, и при ней будет свежеиспечённый, сладкий, тающий во рту маффин, и только для неё. Она возьмёт единорожку с собой, в старой красной коляске, и весь день они будут разъезжать по городу и разносить почту для всех добрых пони. А затем они… они… Слёзы потекли по её лицу, но ещё долго она терпела, прежде чем наконец зарыдать. Каждая следующая мысль всё больше ужасала её. Сомнения и страхи охватили её, пробежались по спине леденящим копытом и издались пугающим безнадежным всхлипом. Динки всё лелеяла надежду, что Дерпи точно-точно придёт за ней. Но час за часом проходили бесследно, как и проходила её вера в возвращение Дерпи.***
Дерпи забрала все необходимые письма и посылки в отделении. Однозначно Шутинг Стар сейчас стоит на том же самом месте. Дерпи ехидно усмехнулась. Когда Шутинг Стар спросила, что же случилось, в памяти Дерпи всплыло то самое красное пятно на полу. Она подумала, что это отличный шанс подколоть своего врага. «Ах да, на неё кто-то напал, и потому она очутилась в больнице». Припомнив выражение лица Шутинг Стар, Дерпи снова усмехнулась. Оглянувшись, она увидела Стар, перечитывающую газету в поисках доказательства. — О чём спрашивала твоя подруга? — спросил начальник, передавая Дерпи очередную пачку писем и странно поглядывая ей в глаза. Дерпи рассказала, не обращая внимания на странный взгляд шефа. Он, однако, шутку не оценил, и после: «Никогда бы не подумал, что ты можешь быть такой жестокой с ней», — рассказал, что, оказывается, Шутинг Стар приходит в отделение каждый день и посылает письма Глитеринг Гем и изредка даже получает ответ. Дерпи не сдержалась и злобно улыбнулась. Она и не подозревала, что Шутинг Стар такая фанатка. Определённо это знание ей пригодится, в будущем. Повернув назад, она пропустила мимо ушей вопрос начальника о каком-то «жеребёнке» и поспешила доставлять почту и посылки, раз уж у неё оставалось не так много времени. Вновь ядовитая улыбка появилась на её лице при виде Шутинг Стар, в страхе перелистывавшей газету за газетой. Дерпи определённо нравилось видеть её такой испуганной. — Ха, получи. Не надо было быть такой сволочью, а? — тихонько прошептала она себе под нос. Однако пока она добиралась до первого места, вместе с непрекращающейся болью в затылке она почувствовала жалость и раскаяние, пульсирующие где-то на задворках её сознания. Но отбросив всё ненужное, она отправилась доставлять почту. Почти всё прошло благополучно. Многие письма и посылки уже заняли свои места в почтовых ящиках. Однако улица оживала, магазины открывались, и всё больше пони начали задавать ей странные вопросы, про «динки». Её отец уже упоминал его, однако она уже давно забыла об этом. Она всё хотела разузнать у прохожих о «динки», однако она не хотела опоздать со следующей доставкой. Она уже подумывала, что ей придётся забыть об обеде. Но новые странности всё продолжали происходить. Тут и там пони останавливались и смотрели ей в глаза, будто с ними было что-то не так. Некоторые вежливо спрашивали своё письмо, однако были в высшей степени удивлены, когда получали в ответ: «Нет». И не то чтобы они не могли подтвердить принадлежность письма им. Просто её работой было запихнуть письмо в почтовый ящик, ничего более. Закончив с доставкой, Дерпи возвращалась домой. Она устала и хотела немного вздремнуть после утомительной работы. Но её остановила Кэррот Топ. — Наконец нашла, слава Селестии, — сказала она, прижимая к себе Дерпи. — Я так разволновалось, увидев Динки в приюте вместе с той плюшевой игрушкой. — Чего? кому? кого? как? — запуталась Дерпи. Она пыталась понять свою подругу, но сильная боль в затылке мешала что-либо разобрать. — Нет времени объяснять, — ответила Кэррот Топ, выпуская из объятий Дерпи. — Твой отец всё мне рассказал, ты должна быть дома, срочно. — Зачем? Я всё утро доставляла посылки пешком, мои ноги ужасно ноют, — жаловалась Дерпи. Она не привыкла ныть, но коляска была мертвым грузом, и уж очень тяжёлым. — Потому что соцработник уже у тебя дома, — сказала Кэррот Топ. Она развернулась в направление дома Дерпи и побежала, но остановилась через пару шагов. — Давай, Депри, нужно спешить! — крикнула она ей. — Да успокойся ты, Голден Харвест, — сказала Дерпи. Она видела достаточно социальных работников. Как-никак отец её — полицейский. — Я спущу последнее на твою амнезию, — ответила Кэррот Топ, глядя, как Дёрпи волочится. — Ну давай же, нам правда нужно спешить! — Ладно, — наконец согласилась Дерпи и зашагала быстрее. Не потому что её попросили. Боль в затылке усилилась, и Дерпи хотелось поскорее найти что-то, чтобы успокоить её. Но чем ближе они подходили к дому, тем сильнее пульсировало в затылке.